По статье «Государственная измена», похоже, запущен маховик уголовных дел. По ним проходят как авторы «неправильных» СМС и многодетные матери с «неуместными» телефонными звонками, так и настоящие профессионалы, имеющие допуск к государственной тайне. За 5 последних лет накопилось уже несколько десятков дел.
О причинах роста числа «предателей Родины» нам рассказал адвокат Иван Павлов.
«Для спецслужб ученый с допуском к гостайне - как красная тряпка для быка»
Иван Юрьевич, какие тайны знал и разгласил ваш подзащитный, фигурант , 74-летний сотрудник «Роскосмоса» Виктор Кудрявцев?
Увы, пока ситуация обстоит таким образом, что защите фактически не дают начать работу. Нас не допустили к нашему подзащитному, на предъявление ему обвинения пригласили адвоката по назначению - несмотря на то, что у Кудрявцева есть целых три адвоката по соглашению, с материалами дела знакомиться тоже не дают. Поэтому пока нам остается только гадать, в чем именно обвиняют Кудрявцева.
Был ли у него вообще допуск к гостайне, учитывая, что его дочь проживает за границей, а этот факт накладывает ограничения?
Как заявляют его родные, у Кудрявцева была низшая форма допуска. То есть к самым «секретным секретам» он отношения не имел.
- Мог ли вообще ученый в возрасте, лауреат правительственной премии торговать стратегическими тайнами?
Мой подзащитный, насколько мне известно, свою вину не признает. Обязанность стороны обвинения - доказывать, что так и было. Но по моему опыту участия в подобных делах могу сказать, что следствие обычно не утруждает себя поиском доказательств.
Наши спецслужбы любят громкие дела, а ученый с допуском к государственной тайне для них - словно красная тряпка для быка. Не исключаю, что кто-то «инициативный» услышал слова в послании президента про «гиперзвуковое оружие» и решил, что тут-то можно сочинить прекрасное дело. Сложно предсказать, что именно могло привлечь внимание органов к Кудрявцеву. Но в последние годы ЦНИИмаш (головное предприятие «Роскосмоса», где работал Кудрявцев) постоянно находится в фокусе внимания спецслужб. В 2016 году на 7 лет осудили 76-летнего ученого, создателя космических аппаратов Владимира Лапыгина. Еще раньше, в 2003 году, в ЦНИИмаше уже было шпионское дело по статье о незаконном экспорте технологий двойного назначения, которое закончилось длительными сроками заключения.
- И что, на самом деле кругом предатели?
Понимаете, сейчас госизменой можно посчитать фактически что угодно. В 2012 году были внесены поправки, и теперь закон позволяет рассматривать как госизмену любую помощь иностранному гражданину или государству. Ученые - в группе риска, поскольку часто они имеют допуск к гостайне, а по работе им приходится общаться с иностранцами. Для наших процессуальных оппонентов сочетания этих факторов, как правило, достаточно, чтобы начать шить дело.
Так было и в случае Лапыгина: из-за постоянного недостатка финансирования он сам искал поддержку исследований среди зарубежных институтов и отправил китайским коллегам демоверсию открытой программы, надеясь договориться о сотрудничестве. За это ему дали срок.
- Чем тогда госизмена отличается от шпионажа?
Статьи о госизмене и шпионаже - сестры-близнецы. Только одна из них - госизмена - предназначена для российских граждан, а другая - шпионаж - для иностранных.
Иван Павлов
«Мы живем по законам военного времени»
- Кого сегодня вообще могут осудить за госизмену?
Да фактически кого угодно. Если еще несколько лет назад фигурантами подобных дел становились военные и сотрудники госорганов, то сейчас это ученые, продавщицы, домохозяйки. ФСБ уже перестала делать вид, что, чтобы стать фигурантом шпионского дела, нужно хотя бы знать какие-то тайны. Достаточно просто оказаться не в то время не в том месте.
- Это как?
ФСБ возбуждает дело. Следователи, которые его расследуют, работают в ФСБ. Большинство доказательств - справки, выданные теми же спецслужбами. Все экспертизы проводят эксперты из спецслужб с допуском. Ко всему этому добавляется и специфика конкретного момента, а она определяется одним простым словом: война. Мы ведем войну и живем по законам военного времени, поэтому и «врагов» бросают за решетку все чаще.
Если до 2014 года выносили 3-5 приговоров в год по этим статьям, то после - уже 14-15. Рост статистики мы связываем с изменением политического курса. Поиск внутренних и внешних врагов на полную катушку стартовал после начала войны на Украине, и сейчас «украинские» дела продолжаются.
Можно ли сказать, что с многодетных матерей типа Светланы Давыдовой, которая позвонила в посольство Украины и пересказала разговор в маршрутке, чекисты перешли на профессионалов, действительно имеющих отношение к стратегическим вопросам?
Я бы не сказал, что дела в отношении не связанных с государственными секретами людей куда-то делись. Скорее разброс стал шире.
Сейчас в «Лефортово» находятся и ученые, и член правления крупнейшей электроэнергетической компании Карина Цуркан, и любитель военной истории Андрей Жуков, и 69-летний Виктор Прозоров, и бывший директор Балтийского центра диалога культур в Калининграде Антонина Зимина, доказательством по делу которой вообще проходят ее свадебные фотографии, где, видимо, запечатлен кто-то подозрительный. В шпионаже подозревают Евгения Янко, арестованного по подозрению в сексуальном преступлении. А потом почему-то решили, что он еще и шпион.
Ну и продолжается следствие по делам, возбужденным в последние годы - как минимум по делу ряда сотрудников Центра информационной безопасности ФСБ, по делу норвежского пенсионера Фруде Берга, по делам задержанных в Крыму украинских «шпионов». Это больше похоже на отсутствие какой бы то ни было системы, нежели на сознательный подход.
Не враг, а так
Получается, можно «случайно», неумышленно разгласить гостайну или даже пострадать за сведения из открытых источников?
Конечно. Стоит только вспомнить дело ученого Игоря Сутягина, которого осудили за передачу британской консалтинговой компании информации из российских журналов и газет. У Сутягина никогда не было допуска к гостайне, но это никак не помешало чекистам привлечь его к ответственности.
Было и дело журнала «Коммерсант Власть», который в открытых источниках собрал информацию о наших военных, а потом получил предупреждение о разглашении гостайны. И это не какие-то выдающиеся случаи, это норма.
Прежде всего хочется отметить большое мужество нашей подзащитной. Карина, несмотря на длительный период полной изоляции и намеки следователя о возможных поблажках, не признала свою вину и отказалась давать показания против своих коллег.
О перспективах в таких делах говорить не принято. В последние годы мы оказываемся просто связаны по рукам и ногам: зачастую нам не разрешают копировать даже несекретные документы, поэтому множество томов уголовного дела ты фактически вынужден выучить наизусть, все наши ходатайства суд отклоняет. Защиту хотят принудить исполнять чисто церемониальную функцию. Но даже в таких непростых условиях нам порой удается добиваться того, что сейчас называют синонимом оправдательного приговора - условных сроков, помилований, освобождений.
Материал вышел в издании «Собеседник» №29-2018 под заголовком «За госизмену могут осудить кого угодно».
У жены известного адвоката и правозащитника Ивана Павлова отобрали вид на жительство. Американка Дженнифер Гаспар "выступает за насильственное изменение основ конституционного строя Российской Федерации", а потому должна покинуть страну до конца сегодняшнего дня.
Письмо от Управления федеральной миграционной службы по Петербургу и Ленобласти за подписью руководителя подразделения Елены Дунаевой супруги обнаружили в почтовом ящике сегодня, 5 августа.
Из документа, датированного 21 июля, семья с удивлением узнала – вид на жительство, выданный супруге Павлова, американке Дженнифер Гаспар, аннулирован. В течение двух недель американка должна покинуть страну, иначе ее ждет депортация. По странному совпадению, срок этот истек ровно в день получения черной метки от миграционного ведомства.
В комментарии "Новой" Павлов заявил, что семья намерена оспорить решение УФМС в суде: "Я регулярно проверяю свой почтовый ящик, поэтому точно знаю, что это письмо появилось в ящике только сегодня. Но для "Почты России" две недели – это нормальный срок. Хорошо хоть сегодня получили – если посчитать, то сегодня последний день срока, установленного УФМС. Естественно, завтра мы подадим жалобу в суд на решение об аннулировании вида на жительство и посмотрим, как суд отреагирует. Надеюсь, что нам дадут хоть какое-то время на сбор вещей. Что делать дальше, даже не загадываем, симптомы-то плохие. Сядем напротив друг друга и будем думать, карту разложим – куда ехать".
Мотивируя свое решение, УФМС ссылается на пункт 9 ФЗ "О правовом положении иностранцев", из которого следует – вид на жительство аннулируется в случае, "если иностранный гражданин выступает за насильственное изменение основ конституционного строя Российской Федерации, иными действиями создает угрозу безопасности РФ".
Иван Павлов уверен в том, что решение УФМС носит политический характер. "В это сложно поверить, – говорит он, – но санкционная война между Россией и Западом добралась и до моей семьи. Нас таки выгоняют из страны. Бредовее основания не придумаешь, тем более что конкретные поводы, мотивы нам никто не называет".
Фонд развития свободы информации был создан в апреле 2004 года. Организация осуществляет мониторинг сайтов федеральных органов госвласти на предмет доступа граждан к информации. В январе с проверкой в НКО пришла прокуратура Центрального района Санкт-Петербурга – организация получила представление об устранении нарушений законодательства о некоммерческих организациях.
Проверяли Фонд по анонимному доносу – работы были проведены в связи с поступившим обращением заинтересованного гражданина, сообщили тогда в прокуратуре. По мнению надзорного ведомства, получая иностранное финансирование, фонд занимается деятельностью, "содержащей признаки политической", "являющейся инструментом формирования общественного мнения". В представлении подчеркивалось – видимо, в качестве фактора, отягощающего вину: "Для реализации политической деятельности фонд активно использует интернет-ресурсы".
В конце 1990-х Иван Павлов выступал защитником журналистов Александра Никитина и Григория Пасько, которые преследовались за то, что открыто рассказали об экологических нарушениях на Северном и Тихоокеанском флоте. С 5 июня Иван Павлов защищает директора Института региональной прессы Анну Шароградскую, которая была незаконно задержана в петербургском аэропорту Пулково 5 июня, где ее продержали на протяжении пяти часов и подвергли досмотру в отсутствие понятых.
P. S. 6 августа Иван Павлов подал иск во Фрунзенский районный суд, потребовав оспорить решение УФМС об аннулировании вида на жительство супруги. Дата заседания не определена, юрист ждет от суда уведомления о рассмотрении иска. Сейчас Дженнифер Гаспар имеет неопределенный статус: решить, где должна находиться американка в момент рассмотрения иска, должен Фрунзенский районный суд.
Иск к «Почте России», которая доставила решение УФМС с двухнедельным опозданием, юрист решил не подавать. «Претензий нет, две недели для доставки письма по городу для «Почты России» нормальный срок», – иронично отметил Павлов.
Из портала радио «Свобода»:
06.08.2014 18:35
Р ешение об отзыве российского вида на жительства принято миграционной службой на основании якобы того, что Дженифер Гаспар "выступает за насильственное изменение основ конституционного строя России, или иными действиями создает угрозу государственной безопасности".
Дженифер Гаспар – петербургская правозащитница, супруга председателя фонда "Институт развития свободы информации" Ивана Павлова, живет в России уже 10 лет.
Письмо УФМС датировано 21 июля, послано оно было по "Почте России", а поэтому дошло до адресата лишь 5 августа, т. е. 14 дней спустя.
Для Дженифер Гаспар содержание письма неожиданностью не явилось:
– Девять дней назад нам позвонили из нашего районного отдела УФМС и спросили: "Вы получили письмо?" Я не совсем поняла, что они хотят от меня, и передала трубку своему супругу. Ему объяснили, что это за письмо и что это за причина, по которой мне отказывают в виде на жительство в России. С этой информацией мы живет уже больше недели.
– Вы живете в России уже десять лет, занимаетесь консультированием по вопросам управления в некоммерческих организациях. Можно ли предположить, что ваша работа имела какое-то отношение к государственной безопасности России, тем более могла бы представлять для этой безопасности угрозу?
– Конечно, нет. Я работаю в сфере деятельности некоммерческих организаций. В США такая профессия, как у меня, совершенно обычная. Я работала по этой профессии еще до того, как приехала в Россию. В чем заключается моя работа? Я встречаюсь с клиентом, консультирую его. Цель консультации – большая открытость НКО перед обществом, перед своим донором, улучшение эффективности работы НКО. В этом заключается моя работа. Я не понимаю, какую угрозу безопасности России может представлять такая работа.
– Но вы работали с некоммерческими организациями, которые объявлены "иностранными агентами". Может быть, по этой причине вас лишили вида на жительство в России?
– Да, я работала с различными НКО и с теми, в том числе, которые занимаются защитой прав человека. Некоторые из этих НКО имеют сейчас проблемы, связанные с новыми законами, которые определяют такое понятие как "иностранный агент". Да. Но я понимаю, что это все равно легальная работа, никакой угрозы она не представляет.
А. Гармажапова
12 августа Фрунзенский районный суд Санкт-Петербурга рассмотрит жалобу на решение чиновников УФМС, которые отобрали вид на жительство у супруги петербургского адвоката и правозащитника Ивана Павлова американки Дженнифер Гаспар.
По мнению юриста, решение о высылке его супруги УФМС принял под давлением спецслужб. В разговоре с "Новой" представители миграционного ведомства эту информацию подтвердили, подчеркнув, что аннулировали вид на жительство на основании "документов, которые поступили из некоторых правоохранительных служб".
Иск в районный суд Павлов подал 6 августа. Юрист также просил суд разрешить своей супруге оставаться в России до тех пор, пока суд рассмотрит правомочность вынесенного УФМС решения. Просьба была отклонена – Гаспар должна покинуть страну.
Наказания без вины не бывает - эта мысль капитана Жеглова была успешно привита с телеэкранов значительной части советского и постсоветского населения. Ну не могут просто взять и бросить в камеру того, кто ни в чем не виновен - так думает, вероятно, большинство наших сограждан.
Однако такое случается, и нередко. В моей адвокатской практике было несколько случаев преследования невиновных людей органами госбезопасности, которые заканчивались прекращением дела самим следствием за отсутствием состава преступления либо оправдательным приговором. Казалось бы, все хорошо, обвиняемый избежал наказания. Но тут важно понимать, что происходит с человеком, подозреваемым в совершении преступления против государства.
В первую очередь, его на длительный срок изолируют от общества. В некоторых случаях эта мера особенно тяжела для обвиняемого - как в случае со , которую разлучили с грудным ребенком, или с гражданином Украины , который уже много месяцев находится в следственном изоляторе Лефортово и, имея проблемы с сердцем, не может получить квалифицированную медицинскую помощь. Почти всегда в таких делах ограничивается право на защиту - адвокат, пытаясь встретиться со своим подзащитным в СИЗО, вынужден преодолевать многочисленные препятствия. Все это - колоссальный стресс для человека и его родственников.
Такие ситуации всегда являются результатом либо чьей-то служебной ошибки, либо намеренного подлога - с целью поправить служебную статистику, например. По логике, если факт преследования невиновного вскрывается, за этим должна последовать внутренняя проверка, и ответственный за преследование должен быть так или иначе наказан - выговором, понижением в должности и так далее, вплоть до уголовного преследования в особо тяжелых случаях.
Однако эта логика срабатывает крайне редко, а если дело ведут органы госбезопасности - шанс на законное возмездие стремится к нулю. Мы отправили серию запросов, чтобы выяснить, понес ли хоть кто-нибудь наказание за незаконное преследование наших подзащитных. Ответы пришли предсказуемые: наше государство не любит признавать свои ошибки и работать над ними.
1. Дело Светланы Давыдовой, домохозяйки из Вязьмы, которую обвиняли в госизмене за звонок в украинское посольство. ФСБ России и Управление ФСБ по Смоленской области отнесли запрашиваемую информацию к сведениям ограниченного доступа. Генрокуратура ответила, что нарушений в ходе осуществления прокурорского надзора выявлено не было.
2. По делу Сергея Минакова , члена экипажа черноморского танкера «Койда», которого обвиняли в шпионаже, мы получили похожие ответы. ФСБ опять отказала под предлогом ограничения доступа, военная прокуратура нарушений не нашла. Сергей провел в СИЗО несколько месяцев, прежде чем его дело было прекращено за отсутствием состава преступления.
По информации «Газеты.ру», в настоящее время ФСБ проводит проверку в отношении военнослужащих-контрактников, отказавшихся от командировки в Сирию. «К делу подключились военные особисты и ФСБ. Пошла проверка, допросы и угрозы военнослужащим вплоть до уголовного преследования. Статьи не называются, но из разговора следует, что им грозит наказание вплоть до государственной измены (…) Людей на время проверки органами госбезопасности не выпускают из расположения части», - рассказал Иван Павлов изданию. По словам юриста, «если будет начата официальная процедура, "Команда 29" готова подключиться к защите».
3. Директора петербургского Института региональной прессы Анну Шароградскую летом 2014 года задержали в аэропорту Пулково по ориентировке ФСБ и пытались обвинить в экстремизме из-за наличия «опасных» слов в образцах газетных публикаций, которые она везла в США для преподавания в школе журналистики. Позже обвинения были сняты , изъятые личные вещи - возвращены. Так как в деле участвовали несколько ведомств: линейный отдел полиции аэропорта, таможенная служба, ФСБ и прокуратура, - ответов нам пришло предостаточно, и ни одного внятного. Так, ФСБ ответила, что не имеет отношения к этому делу, хотя факт того, что именно эта служба была инициатором задержания Шароградской, получил подтверждение в ходе судебного разбирательства.
4. Сотрудник Военмеха (Балтийского государственного технического университета им. Д.Ф. Устинова - МЗ) физик Игорь Баранов также был задержан в Пулково, но двумя годами ранее. Он планировал улететь в США на конференцию, но не вышло - его заподозрили в вывозе материалов, на основе которых якобы можно создать оружие массового поражения. Этими материалами были распечатки доклада, который Баранов собирался представить коллегам. В основе обвинения лежало банальное невежество - сама технология, которую разрабатывал физик, была в принципе неприменима для военных целей. Однако за те месяцы, в течение которых длилось разбирательство, нервы ученому и его семье потрепали изрядно, не говоря уже о репутационных издержках. Однако, судя по ответам Таможенной службы и ФСБ, за все это никто так и не ответил.
5. Нельзя не вспомнить давнее, но очень громкое дело эколога и правозащитника Александра Никитина . В 1995 году он был обвинен ФСБ в измене родине и разглашении государственной тайны за подготовку доклада «Северный флот - потенциальный риск радиоактивного загрязнения региона». Пятью годами позже ученый был полностью оправдан Верховным судом. Ответ из ФСБ: «В связи с вынесением 29 декабря 1999 года в отношении Никитина А.К. оправдательного приговора в Управлении ФСБ России по городу Санкт-Петербургу и Ленинградской области проверка по факту осуществления в отношении указанного лица уголовного преследования не проводилась, должностные лица Управления к ответственности не привлекались, поскольку в их действиях не усматривались признаки дисциплинарных проступков».
Федеральная служба безопасности особенно «отличилась» в ответах на наши вопросы - своей склонностью безосновательно относить любые неудобные для нее сведения к информации ограниченного доступа. ФСБ все больше вживается в роль самозамкнутой и практически неподконтрольной (в том числе другим госведомствам) структуры, внутри которой тихо заминается любой беспредел.
Автор - юрист, лидер «Команды 29» , объединения правозащитников и журналистов, названного в честь соответствующей статьи Конституции, которая гарантирует свободу слова и право гражданина на поиск и распространение информации. В настоящее время адвокаты «Команды 29» представляют интересы радиоинженера , обвиняемого в госизмене из-за резюме, отправленного в иностранную компанию. Летом 2015 года «Команда 29» оспорить в Верховном суде указ президента о засекречивании потерь вооруженных сил в мирное время. Кроме того, «Команда 29» поддерживает работу проекта «Росответ» - некоммерческого сервиса, помогающего пользователям составлять и отправлять запросы в органы власти, ответы на которые публикуются затем в открытом доступе.
Российский адвокат Иван Павлов Vladimir Bondarev/RFI
Известный российский адвокат Иван Павлов рассказал в интервью RFI о созданной по его инициативе правозащитной «Команде 29» и о том, как россиянам стать более свободными и неуязвимыми для власти в условиях «агрессивной и брутальной борьбы государства» с гражданской активностью.
Неформальное объединение «Команда 29» в конце 2015 года приступило к публикации ежемесячных памяток, предназначенных тем, кому приходится сталкиваться с повышенным вниманием со стороны правоохранительных органов. На сайте «Команды 29» уже размещены рекомендации по темам: «Если за вами пришли», «У меня обыск. Что делать?» и «Как обращаться с силовиками». Стоит отметить, что объединение, куда входят юристы и журналисты, было создано в Санкт-Петербурге, но свою правозащитную деятельность распространяет, по мере надобности, и на другие регионы страны.
Инициатива образования «Команды 29» принадлежит известному петербургскому юристу Ивану Павлову, ранее возглавлявшему НКО «Фонд свободы информации». Кстати, в прошлом году Павлов стал лауреатом премии Московской Хельсинской группы «за отстаивание прав человека в суде». А своим названием объединение обязано 29-й статье конституции Российской Федерации, гарантирующей свободу мысли и слова. В своем петербургском офисе Иван Павлов ответил на вопросы корреспондента RFI.
RFI: Какова краткая предыстория создания «Команды 29»?
Иван Павлов: Решение о ее создании было принято в непростое время. «Фонд свободы информации» в августе 2014 года был внесен в реестр «иностранных агентов», одной из первых организаций в Санкт-Петербурге попал в этот реестр. И мы уже тогда поняли, что это повлечёт серьезные проблемы для всего некоммерческого сектора.
Сейчас уже стало ясно, что мы тогда были правы, что формат некоммерческих организаций в России себя исчерпал, и надо переформатировать свою деятельность так, чтобы ее сохранить, просто.
Сейчас, когда начались первые ликвидации – когда ликвидировали «Агору», Минюст уже обратился с иском на ликвидацию «Голоса» - мы просто понимаем, что мы первые, наверно, кто тогда уже предвидя все это, приняли правильное абсолютно решение о сворачивании деятельности некоммерческой организации и переформатировании её деятельности на перевод её в такой неформальный вид.
Теперь «Команда 29» это - просто коллектив людей. Мы работаем в области свободы информации. Это позволило нам просто продолжить свою работу в таких непростых условиях, когда государство проводит брутальную и агрессивную борьбу со всем гражданским активизмом. А когда гражданский активизм приобретает форму неформальную, незарегистрированную, именно тогда мы приобретаем некоторую дополнительную степень свободы и неуязвимость для всякого рода надзирающих и проверяющих органов.
«Команда 29» выпускает регулярные памятки тем, кто может стать объектом пристального внимания различного рода правоохранительных органов, спецслужб, и так далее. Вот, если конкретизировать: кто ваш адресат?
И это опыт, конечно, мы решили распространить в такой новой форме, с инфографикой. Наглядное распространение должно быть обязательно, потому что люди привыкли уже не столько читать в интернете, сколько смотреть. И вот, начали появляться эти памятки у нас, мы стали их на регулярной основе выпускать. 29 числа каждого месяца мы будем выпускать новую памятку.
А есть уже какие-то отклики от ваших адресатов?
Самый главный отклик это - востребованность. Мы видим ее, потому что памятки достаточно активно посещаются на наших ресурсах, в первый день мы можем набрать и пятьдесят тысяч посещений, и семьдесят тысяч у нас было. То есть, они пользуются спросом. А это значит, что мы даем людям именно ту информацию, которую сейчас общество считает важной.
«Команда 29» активно заявила о себе летом 2015 года, когда вы в суде защищали интересы Людмилы Савчук против «фабрики троллей», также известной, как «контора на улице Савушкина». Продолжается ли как-то это дело в связи с тем, что контора решила себя переименовать? И по этому направлению что вы можете сказать?
Суды с «фабрикой троллей» продолжаются. Мы сейчас оспариваем отказ в предоставлении ряда документов, в предоставлении которых Людмиле было отказано.
А какими делами вы сейчас занимаетесь активно?
Сейчас у нас ведется большая юридическая работа сразу по нескольким делам. Это и защита директора библиотеки украинской литературы Натальи Шариной в Москве, которую обвиняют в распространении экстремистской литературы. (Мы ведем) дела, связанные обвинением лиц в государственной измене.
Вот, на прошлой неделе было апелляционное заседание Верховного суда по нашей жалобе на приговор Геннадию Кравцову, которому Московский городской суд дал 14 лет лишения свободы, а Верховном суде этот приговор был пересмотрен и снижен срок до 6 лет. Как говорят, по сегодняшним меркам, это – похоже на оправдание. Кроме того, через 2 года он получит право на условно-досрочное освобождение. А если, вообще, в Госдуме сейчас вот рассматривается законопроект о том, что год в СИЗО будет исчисляться как 2 года исполнения наказания в виде лишения свободы, то он, вообще, в сентябре может и выйти на свободу.
Мы продолжим работу, поскольку есть у нас еще и кассационная инстанция, есть Европейский суд по правам человека, у нас там множество поводов для того, чтобы обратиться в Конституционный суд. Мы работаем в деле Евгения Петрина, которого обвиняют в государственной измене. Там тоже очень интересное дело, поскольку ФСБ пытается использовать новый совершенно подход - в основе обвинения лежат секретные доказательства. До этого мы не встречались с ситуацией, при которой обвинение лица было бы основано на секретных доказательствах. Причем, на секретных справках спецслужб о том, что человек является шпионом и государственным изменником.
У нас работают журналисты, которые помогают нам, как раз, делать эти памятки. Вот, в принципе, в чем заключается работа «Команды 29».
По статье «Государственная измена», похоже, запущен маховик уголовных дел. По ним проходят как авторы «неправильных» СМС и многодетные матери с «неуместными» телефонными звонками, так и настоящие профессионалы, имеющие допуск к государственной тайне. За 5 последних лет накопилось уже несколько десятков дел.
«Для спецслужб ученый с допуском к гостайне - как красная тряпка для быка»
Увы, пока ситуация обстоит таким образом, что защите фактически не дают начать работу. Нас не допустили к нашему подзащитному, на предъявление ему обвинения пригласили адвоката по назначению - несмотря на то, что у Кудрявцева есть целых три адвоката по соглашению, с материалами дела знакомиться тоже не дают. Поэтому пока нам остается только гадать, в чем именно обвиняют Кудрявцева.
Был ли у него вообще допуск к гостайне, учитывая, что его дочь проживает за границей, а этот факт накладывает ограничения?
Как заявляют его родные, у Кудрявцева была низшая форма допуска. То есть к самым «секретным секретам» он отношения не имел.
Мог ли вообще ученый в возрасте, лауреат правительственной премии торговать стратегическими тайнами?
Мой подзащитный, насколько мне известно, свою вину не признает. Обязанность стороны обвинения - доказывать, что так и было. Но по моему опыту участия в подобных делах могу сказать, что следствие обычно не утруждает себя поиском доказательств.
Наши спецслужбы любят громкие дела, а ученый с допуском к государственной тайне для них - словно красная тряпка для быка. Не исключаю, что кто-то «инициативный» услышал слова в послании президента про «гиперзвуковое оружие» и решил, что тут-то можно сочинить прекрасное дело. Сложно предсказать, что именно могло привлечь внимание органов к Кудрявцеву. Но в последние годы ЦНИИмаш (головное предприятие «Роскосмоса», где работал Кудрявцев) постоянно находится в фокусе внимания спецслужб. В 2016 году на 7 лет осудили 76-летнего ученого, создателя космических аппаратов Владимира Лапыгина . Еще раньше, в 2003 году, в ЦНИИмаше уже было шпионское дело по статье о незаконном экспорте технологий двойного назначения, которое закончилось длительными сроками заключения.
"Госизменник" чистейшей репутации. Кто такой ученый Лапыгин
И что, на самом деле кругом предатели?
Понимаете, сейчас госизменой можно посчитать фактически что угодно. В 2012 году были внесены поправки, и теперь закон позволяет рассматривать как госизмену любую помощь иностранному гражданину или государству. Ученые - в группе риска, поскольку часто они имеют допуск к гостайне, а по работе им приходится общаться с иностранцами. Для наших процессуальных оппонентов сочетания этих факторов, как правило, достаточно, чтобы начать шить дело.
Так было и в случае Лапыгина: из-за постоянного недостатка финансирования он сам искал поддержку исследований среди зарубежных институтов и отправил китайским коллегам демоверсию открытой программы, надеясь договориться о сотрудничестве. За это ему дали срок.
Чем тогда госизмена отличается от шпионажа?
Статьи о госизмене и шпионаже - сестры-близнецы. Только одна из них - госизмена - предназначена для российских граждан, а другая - шпионаж - для иностранных.
Иван Павлов
«Мы живем по законам военного времени»
Кого сегодня вообще могут осудить за госизмену?
Да фактически кого угодно. Если еще несколько лет назад фигурантами подобных дел становились военные и сотрудники госорганов, то сейчас это ученые, продавщицы, домохозяйки. ФСБ уже перестала делать вид, что, чтобы стать фигурантом шпионского дела, нужно хотя бы знать какие-то тайны. Достаточно просто оказаться не в то время не в том месте.
Это как?
ФСБ возбуждает дело. Следователи, которые его расследуют, работают в ФСБ. Большинство доказательств - справки, выданные теми же спецслужбами. Все экспертизы проводят эксперты из спецслужб с допуском. Ко всему этому добавляется и специфика конкретного момента, а она определяется одним простым словом: война. Мы ведем войну и живем по законам военного времени, поэтому и «врагов» бросают за решетку все чаще.
Если до 2014 года выносили 3–5 приговоров в год по этим статьям, то после - уже 14–15. Рост статистики мы связываем с изменением политического курса. Поиск внутренних и внешних врагов на полную катушку стартовал после начала войны на Украине , и сейчас «украинские» дела продолжаются.
Можно ли сказать, что с многодетных матерей типа Светланы Давыдовой , которая позвонила в посольство Украины и пересказала разговор в маршрутке, чекисты перешли на профессионалов, действительно имеющих отношение к стратегическим вопросам?
Я бы не сказал, что дела в отношении не связанных с государственными секретами людей куда-то делись. Скорее разброс стал шире.
Сейчас в «Лефортово» находятся и ученые, и член правления крупнейшей электроэнергетической компании Карина Цуркан , и любитель военной истории Андрей Жуков , и 69-летний Виктор Прозоров, и бывший директор Балтийского центра диалога культур в Калининграде Антонина Зимина, доказательством по делу которой вообще проходят ее свадебные фотографии, где, видимо, запечатлен кто-то подозрительный. В шпионаже подозревают Евгения Янко, арестованного по подозрению в сексуальном преступлении. А потом почему-то решили, что он еще и шпион.
Ну и продолжается следствие по делам, возбужденным в последние годы - как минимум по делу ряда сотрудников Центра информационной безопасности ФСБ, по делу норвежского пенсионера Фруде Берга , по делам задержанных в Крыму украинских «шпионов». Это больше похоже на отсутствие какой бы то ни было системы, нежели на сознательный подход.
Не враг, а так - Получается, можно «случайно», неумышленно разгласить гостайну или даже пострадать за сведения из открытых источников?
Конечно. Стоит только вспомнить дело ученого Игоря Сутягина , которого осудили за передачу британской консалтинговой компании информации из российских журналов и газет. У Сутягина никогда не было допуска к гостайне, но это никак не помешало чекистам привлечь его к ответственности.
Было и дело журнала «Коммерсант Власть», который в открытых источниках собрал информацию о наших военных, а потом получил предупреждение о разглашении гостайны. И это не какие-то выдающиеся случаи, это норма.
Есть ли перспектива у громкого дела Карины Цуркан?
Прежде всего хочется отметить большое мужество нашей подзащитной. Карина, несмотря на длительный период полной изоляции и намеки следователя о возможных поблажках, не признала свою вину и отказалась давать показания против своих коллег.
О перспективах в таких делах говорить не принято. В последние годы мы оказываемся просто связаны по рукам и ногам: зачастую нам не разрешают копировать даже несекретные документы, поэтому множество томов уголовного дела ты фактически вынужден выучить наизусть, все наши ходатайства суд отклоняет. Защиту хотят принудить исполнять чисто церемониальную функцию. Но даже в таких непростых условиях нам порой удается добиваться того, что сейчас называют синонимом оправдательного приговора - условных сроков, помилований, освобождений.
Материал вышел в издании «Собеседник» №29-2018 под заголовком «За госизмену могут осудить кого угодно».
