Проведенное в царствование Николая I упорядочивание ("кодификация") законодательства последовательнее всего затронуло уголовное право. Если в остальных отраслях правительство ограничилось сведением воедино действующих постановлений разных лет, то здесь было решено издать новый уголовный кодекс (Уложение о наказаниях уголовных и исправительных). Его проект был составлен II отделением императорской канцелярии под руководством главноуправляющего гр. Д.Н. Блудова на основе как российского законодательства и судебной практики, так и уголовных законов др. европейских государств, рассмотрен Государственным советом, 15 августа 1845 г. был утверждён императором и с 1.5.1846 введен в действие.
Уложение о наказаниях включало 2224 статьи, объединенные в 12 разделов. Первый являлся общей частью закона, остальные – особенной частью. Уложение намного превосходит по юридической технике предшествующие уголовные законы. Оно определяло формы вины, вводило понятие виновности, впервые в российском праве установило минимальный возраст для привлечения к уголовной ответственности, понятие смягчающих и отягчающих обстоятельств и др. Впервые четко вводилось правило об отсутствии у законов обратной силы. Вводилась единая лестница наказаний от смертной казни до "замечаний и внушений от мест судебных и правительственных" включительно. Меры наказания для своего времени были относительно гуманны. В частности, смертная казнь допускалась лишь за важнейшие государственные и карантинные преступления. Ограниченным было и применение бессрочной каторги. Она назначалась за убийство близких родственников или священника во время службы, повторное убийство, поджог, потопление судна, подделку императорских указов и оскорбление святыни действием.
Уложение не распространялось на преступления военнослужащих, а также каторжников и ссыльных. Они судились на основании особых законов: Военно-уголовного устава 1839 и Устава о ссыльных. Оно не действовало в Польше (до 1876) и Финляндии. В 1864 был издан Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, в который были перенесены (с изменениями) многие постановления о малозначительных правонарушениях. В 1866 и 1885 издавались новые редакции Уложения о наказаниях. Первая из них, в частности, закрепляла отмену телесных наказаний. В 1903 было утверждено новое Уголовное уложение, однако в действие были введены лишь некоторые его главы и большинство преступлений до 1917 продолжало рассматриваться на основе Уложения о наказаниях.
Из-за очень большого объема документ приводится в извлечениях.
Раздел первый. О преступлениях, проступках и наказаниях вообще
Глава первая. О существе преступлений и проступков и о степенях вины
Отделение первое. О существе преступлений и проступков
1. Всякое нарушение закона, через которое посягается на неприкосновенность прав власти верховной и установленных ею властей, или же на права или безопасность общества или частных лиц, есть преступление.
2. Нарушение правил, предписанных для охранения определенных законами прав и общественной или же личной безопасности или пользы, именуется проступком.
3. За преступления и проступки, по роду и мере важности оных, виновные подвергаются наказаниям уголовным или исправительным.
4. Преступлением или проступком признается как самое противозаконное деяние, так и неисполнение того, что под страхом наказания уголовного или исправительного законом предписано .
5. Преступления и проступки суть умышленные или неумышленные.
6. В преступлениях и проступках умышленных различаются две степени: 1-я, когда противозаконное деяние учинено вследствие не внезапного, а заранее обдуманного намерения или умысла; 2-я, когда оное учинено хотя и с намерением, но по внезапному побуждению без предумышления.
7. Зло, сделанное случайно, не только без намерения, но и без всякой со стороны учинившего оное неосторожности, не считается виною.
Отделение второе. О умысле, о приготовлении к преступлению, о покушении на оное и о совершении преступления
8. При суждении о преступлениях умышленных принимаются в уважение и различаются: один лишь чрез что-либо обнаруженный на преступление умысел, приготовление к приведению оного в действо, покушение на совершение и самое совершение преступления.
9. Изъявление на словах, или письменно, или же иным каким-либо действием намерения учинить преступление, почитается признаком умысла. К числу таких признаков принадлежат угрозы, похвальбы и предложения сделать какое-либо зло.
10. Приискание или приобретение средств для совершения преступления признается лишь приготовлением к оному.
11. Покушением на преступление признается всякое действие, коим начинается или продолжается приведение злого намерения в исполнение.
12. Преступление почитается совершившимся, когда в самом деле последовало преднамеренное виновным, или же иное от его действий зло.
Отделение третье. О участии в преступлении
13. В преступлении, содеянном несколькими лицами, принимается в уважение: учинено ли сие преступление по предварительному всех или некоторых виновных на то согласию, или без оного.
14. В преступлении, учиненном несколькими лицами без предварительного их на то согласия, признаются из участвовавших в оном:
главными виновными:
во-первых, распоряжавшие или управлявшие действиями других;
во-вторых, приступившие к действиям прежде других при самом оных начале, или же непосредственно совершившие преступление;
участниками:
во-первых, те, которые непосредственно помогали главным виновным в содеянии преступления;
во-вторых, те, которые доставляли средства для содеяния преступления, или же старались устранить препятствия, к тому представлявшиеся.
15. В преступлениях, учиненных несколькими лицами по предварительному их на то согласию, признаются:
зачинщиками:
те, которые умыслив содеянное преступление, согласили на то других, и те, которые управляли действиями при совершении преступления или покушении на оное, или же первые к тому приступили;
сообщниками:
те, которые согласились с зачинщиками или с другими виновными совершить, совокупными силами или действиями, предумышленное преступление;
подговорщиками или подстрекателями:
те, которые не участвуя сами в совершении преступления, употребляли просьбы, убеждения или подкуп и обещание выгод, или обольщения и обманы, или же принуждение и угрозы, дабы склонить к оному других;
пособниками:
те, которые также, хотя не принимали прямого участия в самом совершении преступления, но из корыстных или иных личных видов, помогали или обязались помогать умыслившим оное, советами или указаниями и сообщением сведений, или же доставлением других каких-либо средств для совершения преступления, или устранением представлявшихся к содеянию оного препятствия, или заведомо, пред совершением преступления, давали у себя убежище умыслившим оное, или же обещали способствовать сокрытию преступников или преступления после содеяния оного.
16. Сверх сего, из прикосновенных к делу и преступлению признаются:
попустителями:
те, которые имев власть или возможность предупредить преступление, с намерением или по крайней мере заведомо допустили содеяние оного;
укрывателями:
те, которые не имев никакого участия в самом содеянии преступления, только по совершении уже оного заведомо участвовали в сокрытии или истреблении следов его, или же в сокрытии самих преступников, или также заведомо взяли к себе или приняли на сбережение, или же передали или продали другим похищенные или отнятые у кого-либо или же иным противозаконным образом добытые вещи.
17. Прикосновенными к преступлению признаются и те, которые знав о умышленном или уже содеянном преступлении и имев возможность довести о том до сведения правительства, не исполнили сей обязанности.
Глава вторая. О наказаниях
Отделение первое. О родах, степенях и последствиях наказаний
19. Определяемые законом наказания уголовные суть следующие:
I. Лишение всех прав состояния и смертная казнь.
П. Лишение всех прав состояния и ссылка в каторжные работы; для людей же, не изъятых от наказаний телесных , публичное наказание от тридцати до ста ударов плетьми через палачей, с наложением клейм, а также ссылка в каторжные работы с потерею всех прав состояния.
III. Лишение всех прав состояния и ссылка на поселение в Сибирь; для людей же, не изъятых от наказаний телесных, публичное наказание от десяти до тридцати ударов плетьми через палачей, но без наложения клейм, и также ссылка на поселение в Сибирь с потерею всех прав состояния.
20. Виды смертной казни определяются судом в приговоре его .
21. Род и продолжение каторжных работ, а для людей, не изъятых от наказаний телесных и число ударов плетьми чрез палачей, определяются по роду преступления и мере вины в следующей последовательности:
Степень 1. Работы в рудниках без срока; наказание плетьми сто ударов;
Степень 2. Работы в рудниках на время от пятнадцати до двадцати лет; наказание плетьми от восьмидесяти до девяноста ударов;
Степень 3. Работы в рудниках на время от двенадцати до пятнадцати лет; наказание плетьми от семидесяти до восьмидесяти ударов;
Степень 4. Работы в крепостях на время от десяти до двенадцати лет; наказание плетьми от шестидесяти до семидесяти ударов;
Степень 5. Работы в крепостях на время от восьми до десяти лет; наказание плетьми от пятидесяти до шестидесяти ударов;
Степень 6. Работы на заводах на время от шести до восьми лет; наказание плетьми от сорока до пятидесяти ударов;
Степень 7. Работы на заводах на время от четырех до шести лет; наказание плетьми от тридцати до сорока ударов .
22. Ссылка на поселение в Сибирь в места более или менее отдаленные, а для людей, не изъятых от наказаний телесных, и числа ударов плетьми, назначаются, по роду преступления и мере вины, в следующей постепенности:
24. Лишение всех прав состояния сопровождается:
Для дворян, потерею дворянства потомственного или личного и всех преимуществ с оным соединенных;
Для духовных, извержением из духовного сана и звания с потерею всех преимуществ, оным предоставленных;
Для почетных граждан потомственных и личных и для купцов первых двух гильдий, потерею доброго имени и всех преимуществ городским обывателям вообще и почетным гражданам и купцам первых двух гильдий в особенности присвоенных;
Для людей прочих состояний, потерею доброго имени и прав, каждому из сих состояний в особенности присвоенных.
25. Лишение всех прав состояния сопровождается всегда и лишением почетных титулов, чинов, орденов и прочих знаков отличия, и отобранием принадлежащих лично осужденному грамот, дипломов, патентов и аттестатов.
26. Лишение прав состояния не распространяется ни на жену, ни на детей осужденного, прижитых, то есть рожденных уже или зачатых, прежде сего осуждения, ни на потомство сих детей. Они сохраняют все права своего состояния, даже и в том случае, когда, с надлежащего разрешения, последуют добровольно за осужденным в место его ссылки. Некоторые ограничения в порядке пользования сими правами во время пребывания их с осужденным в месте ссылки, допускаются лишь по необходимости в случаях особенно важных и не иначе как по усмотрению и распоряжению высшего начальства. Впрочем и несмотря на сии ограничения, жене и детям сосланного в каторжные работы или на поселение, прижитым прежде его осуждения, предоставляется именоваться прежним титулом и по прежнему чину или званию мужа или отца.
27. Приговор, осуждающий к наказанию плетьми через палачей, приводится в исполнение, по назначению суда, или в городе, где преступник находится под судом или под стражею, или же в том месте, где им учинено преступление, но всегда публично.
28. Наложение клейм на осужденных к тому преступников следует непосредственно за наказанием их плетьми через палачей, также публично и рукою палача. Оно состоит в поставлении, определенным для того способом, на лбу и щеках осужденного букв КАТ (т. е. каторжный). Достигшие семидесяти лет, и женщины не присуждаются к наложению клейм.
29. Последствия осуждения в каторжные работы суть: потеря прежних прав семейственных и прав собственности, а по прекращении сих работ, за истечением срока или же по другим причинам, поселение в Сибири навсегда.
31. Потеря прав семейственных состоит:
1) В прекращении прав супружеских, за исключением лишь случаев, когда жена осужденного или муж осужденной добровольно последовали за своими супругами в место их ссылки. Супруги, не последовавшие за осужденными в место их ссылки, могут о совершенном расторжении их брака просить свое духовное начальство, которое в разрешении сей просьбы их руководствуется правилами своего исповедания. На сем основании могут просить о расторжении брака их и те из последовавших за осужденными в место ссылки, и вступившие с ними в оном месте в брак, которых супруги за новое преступление подвергнутся вновь влекущему за собою разрушение прав семейственных приговору. Если однако же впоследствии, по монаршему милосердию или по новому приговору суда, осужденные будут прощены или признаны невинными и возвращены на прежнее место жительства, а супруги их между тем не просили о расторжении брака их, то сии браки признаются оставшимися в своей силе.
2) В прекращении власти родительской над детьми, прижитыми прежде осуждения, если дети осужденного не последовали за ним в место его ссылки, или впоследствии оное оставили.
3) В прекращении всех прочих прав, основанных на связях родства или свойства.
32. Вследствие потери прав собственности, все прежнее имущество осужденного в каторжную работу или ссылку на поселение, со дня постановления и объявления ему окончательного о том приговора, поступает к его законным наследникам, точно так же как поступило бы вследствие естественной его смерти. К ним также по праву представления поступает и всякое имущество, которое могло бы достаться виновному по наследству после его осуждения.
33. Состояние осужденных в каторжных работы и ссылку на поселение определяется особыми о том постановлениями.
34. Определяемые законами наказания исправительные суть следующие:
I. Потеря всех особенных прав и преимуществ, как лично так и по состоянию осужденного ему присвоенных, и ссылка на житье в отдаленнейшие или менее отдаленные места Сибири, с временным в определенном для его жительства месте заключением , или без оного; для людей же, не изъятых от наказаний телесных, наказание от пятидесяти до ста ударов розгами чрез полицейских служителей и отдача на время в исправительные арестантские роты гражданского ведомства , с потерею всех особенных прав и преимуществ лично или же по состоянию или званию ему присвоенных.
II. Ссылка на житье в другие, кроме сибирских, более или менее отдаленные губернии, с потерею всех особенных прав и преимуществ, как лично так и по состоянию осужденного ему присвоенных и с временным в определенном для его жительства месте заключением , или без оного; для людей же, не изъятых от наказаний телесных, заключение в рабочем доме , также с потерею всех особенных прав и преимуществ лично и по состоянию или званию осужденного ему присвоенных.
III. Временное заключение в крепости
IV. Временное заключение в смирительном доме , с лишением лишь некоторых особенных прав и преимуществ, лично или по состоянию осужденного ему присвоенных, или же без лишения оных, смотря по роду преступления и мере вины.
V. Временное заключение в тюрьме .
VI. Кратковременный арест .
VII. Выговоры в присутствии суда; замечания и внушения от мест судебных или правительственных; денежные взыскания .
46. С потерей всех особенных прав и преимуществ, лично и по состоянию обвиненного ему присвоенных, присужденный к ссылке... или же к отдаче на время в исправительные арестантские роты... или в рабочий дом, лишается как почетных титулов, дворянства, чинов и всяких знаков отличия, так и права, даже и по освобождении из временного заключения или от работы:
1) Вступать в государственную или общественную службу;
2) Записываться в гильдии или получать какого-либо рода свидетельства на торговлю;
3) Быть свидетелем при каких-либо договорах и других актах и давать по делам гражданским свидетельские показания, под присягой или без присяги, кроме лишь случаев, в коих судом будет признано необходимым потребовать его показаний;
4) Быть избираемым в третейские судьи;
5) Быть опекуном или попечителем;
6) Быть поверенным по чьим-либо делам.
53. Соединенная с осуждением к заключению в крепости на время от двух до шести лет и к заключению в смирительном доме на время от одного года до трех лет потеря некоторых личных прав и преимуществ ограничивается:
Для дворян: запрещением вступать в государственную или общественную службу, участвовать в выборах и быть избираемыми в какие-либо должности, даже и в опекуны по назначению дворянской опеки;
Для священнослужителей: потерей духовного сана навсегда;
Для почетных граждан и купцов: запрещением участвовать в городских выборах и быть избираемыми в почетные или соединенные с властью городские должности.
55. Осужденные на заключение в крепости... могут заниматься возможными в заключении работами лишь по собственному желанию.
61. К наказаниям как уголовным, так и исправительным присоединяется, в некоторых определенных законами случаях, церковное покаяние, по распоряжению духовного начальства осужденных. Определяется также в случаях, именно законом означенных, и конфискация всех или части принадлежащих осужденным вещей или других имуществ...
Примечание. Отдача под надзор полиции, высылка за границу, запрещение жительства в столицах или иных местах, или же в собственном виновного имении, с учреждением над оным опеки, кратковременный арест, выговоры, замечания, внушения и денежные взыскания, а для людей, не изъятых от телесных наказаний и легкие наказания розгами (не более сорока ударов), могут, в некоторых особенных случаях, быть определяемы порядком, для сего установленным, без формального производства суда...
Отделение третье. Особенные наказания за преступления и проступки по службе
67. Кроме общих мер наказаний и взысканий, выше сего означенных, за преступления и проступки по службе полагаются следующие:
1) исключение из службы,
2) отрешение от должности,
3) вычет из времени службы,
4) удаление от должности,
5) перемещение с высшей должности на низшую,
5) выговор, более или менее строгий, с внесением оного в послужной список,
7) вычет из жалования,
8) выговор, более или менее строгий, без внесения в послужной список,
9) замечание, более или менее строгое.
68. Исключенный из службы лишается права вступать снова в какую-либо государственную службу, участвовать в выборах и быть избираемым в должности по назначению дворянства, городов и селений.
69. Отрешенный от должности лишается права, в течение трех лет со дня отрешения, поступать снова на службу государственную и общественную.
70. Вычет из времени службы, дающей право на получение наград, пенсий и знака отличия беспорочной службы, должен ограничиваться одним годом.
71. Вычет из жалованья производится задержанием в казне следующего виновному жалованья во всяком случае, однако же не более одной трети его годового оклада.
Примечание: ...Вычеты из жалования... временный арест не более однако же как на семь дней, замечания и выговоры без внесения в послужной список могут быть определяемы не только по суду, но и по распоряжению непосредственного над подвергающимися сим наказаниям или взысканиям начальства...
Отделение четвертое. О замене одних наказаний другими
72. Некоторые из наказаний, в сей главе означенных, заменяются, в случаях, законом определенных, другими, на следующем основании.
73. Смертная казнь, по особому высочайшему соизволению, в некоторых случаях заменяется возведением осужденного преступника на эшафот, положением его на плаху, или поставлением под виселицею на публичной площади; причем, если он принадлежал к дворянскому состоянию, над ним переламывается шпага. Сия казнь знаменует политическую смерть, и за оною следует всегда ссылка в каторжные работы без срока, или на определенное время.
Глава третья. О определении наказаний по преступлениям
Отделение первое. О определении наказаний вообще и обстоятельствах, при коих содеянное не меняется в вину
I. О определении наказаний вообще
96. Наказания за преступления и проступки определяются не иначе, как на точном основании постановлений закона.
97. Наказание за преступление или проступок, а в тех случаях, когда оное в законах постановлено и за покушение на преступление, или приготовление к нему или же и за самый на оное умысел, может быть определено судом тогда только, во-первых, когда содеяние преступления или проступка, или же покушение на оные или приготовление к ним, или существование преступного умысла несомненно доказаны; во-вторых, когда при том содеянное или умышленное должно быть вменено подсудимому или подсудимым в вину.
II. О причинах, по коим содеянное не должно быть вменяемо в вину
98. Причины, по коим содеянное не должно быть вменяемо в вину, суть:
1) Совершенная невинность того деяния, коего случайным и непредвидимым последствием было сделанное зло;
2) Малолетство в таком возрасте, когда подсудимый не мог еще иметь понятия о свойстве деяния;
3) Безумие, сумасшествие и припадки болезни, приводящие в умоисступление или совершенное беспамятство;
4) Ошибка случайная или вследствие обмана;
5) Принуждение от превосходящей непреодолимой силы;
6) Необходимость обороны.
99. Зло, последовавшее случайно и непредвидимо, не вменяется содеявшему в вину. Если однако же деяние, от коего последовало сие зло, было само по себе противозаконное, то он подвергается наказанию, но лишь за то, что был намерен учинить. Сверх сего, в некоторых, законом определенных случаях, для успокоения совести, он предается церковному покаянию.
100. Дети, не достигшие семи лет от роду и потому еще не имеющие достаточного о своих деяниях понятия, не подлежат наказаниям за преступления и проступки: они отдаются родителям, опекунам или родственникам, для вразумления и наставления их впоследствии.
101. Преступление или проступок, учиненные безумным от рождения или сумасшедшим, не вменяются им в вину, когда нет сомнения, что безумный или сумасшедший, по состоянию своему в то время, не мог иметь понятия о противозаконности и о самом свойстве своего деяния. Однако же учинившие смертоубийство или же посягнувшие на жизнь другого или свою собственную, или на зажигательство безумные или сумасшедшие заключаются в дом умалишенных, даже и в случае, когда бы их родители или родственники пожелали взять на себя обязанность смотреть за ними и лечить их у себя. Порядок заключения их в доме умалишенных и сроки для их содержания и освобождения, определены особыми о сем постановлениями (см. приложение III ).
102. На том же основании не вменяются в вину и преступления и проступки, учиненные больным в точно доказанном припадке умоисступления или совершенного беспамятства. Совершивший в таком припадке болезни смертоубийство, или же посягнувший на жизнь другого или свою собственную, или на зажигательство отдается, вместо дома умалишенных, на попечение родителям, родственникам, опекунам, или, с согласия их, и посторонним, с обязательством иметь за ним тщательное непрестанное смотрение во время его болезни и лечения, предотвращая всякие дурные или опасные для других или же для него самого последствия его припадков умоисступления. Когда же родители больного, или его родственники, опекуны или посторонние, желающие взять его на свое попечение, оказываются недостаточно благонадежными и от них нельзя ожидать точного исполнения возлагаемой на них обязанности, то страдающий припадками умоисступления отдается, для лечения его и присмотра за ним, в больницу, где и оставляется до совершенного выздоровления.
107. При необходимой личной обороне употребление силы и каких бы то ни было мер для отражения нападения, и нанесение при том нападающему ран, увечья и самой смерти не вменяются в вину, когда от нападения, при невозможности прибегнуть к защите местного или ближайшего начальства, действительно подвергались опасности жизнь, здоровье или свобода обороняющегося, или же нападение сделано вором или разбойником, или нападающий вторгся с насилием в жилище обороняющегося. Необходимость обороны признается также и в случае, когда застигнутый при похищении или повреждении какого-либо имущества преступник силой противился своему задержанию или прекращению начатого им похищения или повреждения...
108. Оборона также признается необходимой и со стороны женщины против посягающего насильственно на ее целомудрие и честь.
109. Во всех случаях, означенных выше сего в статьях 107 и 108, употребление мер необходимой обороны дозволяется не только для собственной своей защиты, но и для защиты других, находящихся в таком же положении.
Отделение второе. О мере наказаний
110. Мера установленного законом за преступление или проступок наказания определяется:
1) По мере большей или меньшей умышленности в содеянии преступления;
2) По мере большей или меньшей близости к совершению оного, если преступление не вполне совершено;
3) По мере принятого подсудимым участия в содеянии преступления или в покушении на оное;
Наконец, 4) по особенным сопровождавшим содеяние преступления или покушения на оное обстоятельствам, более или менее увеличивающим или же уменьшающим вину преступника.
I. О наказании по мере большей или меньшей умышленности преступления
112. За преступление, учиненное в пьянстве, когда доказано, что виновный привел себя в сие состояние именно с намерением совершить сие преступление, определяется также высшая мера наказания, за то преступление в законах положенного...
IV. О обстоятельствах, увеличивающих вину и наказание
135. Вина учинившего какое-либо преступление, а с тем вместе и мера следующего за сие наказания увеличиваются по мере того:
1) Чем более было умысла и обдуманности в действиях преступника;
2) Чем выше были его состояние, звание и степень образованности;
3) Чем более противозаконны и безнравственны были побуждения его к сему преступлению;
4) Чем более лиц он привлек к участию в сем преступлении;
5) Чем более он употребил усилий для устранения представлявшихся ему в том препятствий;
6) Чем более им нарушено особых личных обязанностей в отношении к месту, в коем преступление учинено, и в отношении к лицам, против коих оное предпринято;
7) Чем более было жестокости, гнусности или безнравственности в действиях, коими сие преступление было предуготовляемо, приводимо в исполнение, или сопровождаемо;
8) Чем важнее была опасность, которою сие преступление угрожало какому-либо частному лицу, или многим, или и всему обществу и государству;
9) Чем важнее зло или вред, сим преступлением причиненные;
10) Чем более виновный при следствии и суде оказывал неискренности и упорства в запирательстве, особливо если притом он старался возбудить подозрение на невинных, или даже прямо клеветал на них.
V. О обстоятельствах, уменьшающих вину и наказание
140. Обстоятельствами, в большей или меньшей мере уменьшающими вину, а с тем вместе и строгость следующего за оную наказания, признаются:
1) Когда виновный добровольно и прежде, нежели на него пало какое-либо подозрение, явился в суд или же к местному или другому начальству и вполне чистосердечно с раскаянием сознался в учиненном преступлении;
2) Если он, хотя и после уже возбуждения на счет его подозрения, но вскоре, без упорства, по одному из первых на допросе убеждений или увещаний, учинил с раскаянием полное во всем признание;
3) Если он без замедления, благовременно и также с полною откровенностью, указал всех участников его в преступлении;
4) Если преступление учинено им по легкомыслию или же слабоумию, глупости и крайнему невежеству, которым воспользовались другие для вовлечения его в сие преступление;
5) Если преступление учинено им вследствие сильного раздражения, произведенного обидами, оскорблениями или иными поступками лица, коему он сделал или покусился сделать зло;
6) Если он был вовлечен в сие преступление убеждениями, приказаниями или дурным примером людей, имевших над ним по природе или по закону высшую сильную власть;
7) Если он учинил сие преступление единственно по крайности и совершенному неимению никаких средств к пропитанию и работе;
8) Если при самом содеянии преступления он почувствовал раскаяние или сожаление к жертвам оного и по сему побуждению не совершил всего преднамеренного им зла, особливо же когда он удержал от того и своих сообщников;
9) Если он по содеянии преступления старался по крайней мере отвратить хотя некоторые из вредных оного последствий и вознаградить причиненные оным зло или убыток.
Раздел второй. О преступлениях против веры и о нарушении ограждающих оную постановлений
Глава первая. О богохулении и порицании веры
182. Кто дерзнет публично в церкви с умыслом возложить хулу на славимого в единосущной троице бога, или на пречистую владычицу нашу богородицу и присно-деву Марию, или на честный крест господа бога и спаса нашего Иисуса Христа, или на бесплотные силы небесные, или на святых угодников божиих и их изображения, тот подвергается:
лишению всех прав состояния и ссылке в каторжную работу в рудниках на время от двенадцати до пятнадцати лет, а если он по закону не изъят от наказаний телесных, и наказанию плетьми чрез палачей в мере, определенной статьею 21 сего Уложения для третьей степени наказаний сего рода, с наложением клейм.
Когда сие преступление учинено не в церкви, но в публичном месте или при собрании более или менее многолюдном, то виновный приговаривается:
к лишению всех прав состояния и к ссылке в каторжную работу на заводах на время от шести до восьми лет, а если он по закону не изъят от наказаний телесных, и к наказанию плетьми чрез палачей в мере, определенной статьею 21 для шестой степени наказаний сего рода, с наложением клейм .
Глава вторая. Об отступлении от веры и постановлений церкви
Отделение первое. Об отвлечении и отступлении от веры
190. За отвлечение, чрез подговоры, обольщения или иными средствами, кого-либо от христианской веры православного или другого исповедания в веру магометанскую, еврейскую или иную не христианскую виновный приговаривается:
к лишению всех прав состояния и к ссылке в каторжную работу в крепостях на время от восьми до десяти лет, а если он по закону не изъят от наказаний телесных, и к наказанию плетьми чрез палачей в мере, определенной статьею 21 сего Уложения для пятой степени наказаний сего рода, с наложением клейм.
Когда же при том будет доказано, что им употреблено насилие для принуждения к отступлению от христианства, то он присуждается:
к лишению всех прав состояния и к ссылке в каторжную работу в рудниках на время от двенадцати до пятнадцати лет, а если он по закону не изъят от наказаний телесных, и к наказанию плетьми чрез палачей в мере, определенной статьею 21 для третьей степени наказаний сего рода, с наложением клейм.
191. Отступившие от христианской веры православного или другого исповедания в веру не христианскую,
отправляются к духовному начальству прежнего их исповедания для увещевания и вразумления. До возвращения в христианскую веру они не пользуются правами своего состояния и на все сие время имение их берется в опеку.
195. За совращение из православного в иное христианское вероисповедание, виновный приговаривается:
к лишению всех особенных лично и по состоянию присвоенных ему прав и преимуществ и к ссылке на житье в губернии Тобольскую или Томскую, или, буде он по закону не изъят от наказаний телесных, к наказанию розгами в мере, определенной статьею 35 сего Уложения для пятой степени наказаний сего рода и к отдаче в исправительные арестантские роты гражданского ведомства на время от одного до двух лет.
Когда же будет доказано, что для совращения из православного в другое христианское вероисповедание были употреблены принуждение и насилие, то виновный подвергается:
196. Отступившие от православного в иное христианское исповедание,
отсылаются к духовному начальству для увещевания, вразумления и поступления с ними по правилам церковным. До возвращения их в православие принимаются правительством для охранения их малолетних детей и подвластных им крепостных людей от совращения указанные в законах меры... В имениях их, населенных православными, на все сие время назначается опека и им воспрещается иметь в оных жительство.
Раздел третий. О преступлениях государственных
Глава первая. О преступлениях против священной особы государя императора и членов императорского дома
263. Всякое злоумышление и преступное действие против жизни, здравия или чести государя императора и всякий умысел свергнуть его с престола, лишить свободы и власти верховной, или же ограничить права оной, или учинить священной особе его какое-либо насилие, подвергают виновных в том:
264. Злоумышление во всех вышеозначенных видах почитается действительным преступлением не только в случае, когда виновным сделано уже покушение для приведения своих преступных намерений в исполнение, но и тогда, когда он, чрез предложение другому принять в них участие, или чрез составление на сей конец заговора или сообщества, или чрез вступление в такое сообщество или заговор, или же чрез словесное или письменное изъявление своих о том мыслей и предположений, или иным образом, приступил к какому-либо для сего приготовлению.
265. Все участвовавшие в злоумышлении или преступном действии против священной особы государя императора, или против прав самодержавной власти его, в виде сообщников, пособников, подговорщиков, подстрекателей или попустителей, а равно и укрыватели виновных в сем, и те, которые, знав и имея возможность донести о злоумышлении или о злоумышленниках, не исполнили сей обязанности, приговариваются:
к тому же наказанию.
266. Тому же наказанию и на том же основании подвергаются и виновные в злоумышлении или преступном действии против жизни, здравия, свободы, чести и высочайших прав наследника престола, или супруги государя императора, или прочих членов императорского дома, и все в том участвовавшие, а равно и укрыватели виновных, и те, которые, знав и имея возможность донести о злоумышлении, не исполнили сей обязанности.
267. Изобличенные в составлении и распространении письменных или печатных сочинений или изображений, с целью возбудить неуважение к верховной власти, или же к личным качествам государя, или к управлению его государством, приговариваются как оскорбители величества:
к лишению всех прав состояния и к ссылке в каторжную работу в крепостях на время от десяти до двенадцати лет, а буде они по закону не изъяты от наказаний телесных, и к наказанию плетьми чрез палачей в мере, определенной статьею 21 сего Уложения для четвертой степени наказаний сего рода, с наложением клейм.
Участвовавшие в составлении или злоумышленном распространении таких сочинений или изображений, подвергаются:
тому же наказанию.
Виновные в составлении сочинений или изображений сего рода, но не изобличенные в злоумышленном распространении оных, приговариваются за сие как за преступный умысел:
к заключению в крепости на время от двух до четырех лет, с лишением некоторых, по статье 53 сего Уложения, особенных прав и преимуществ.
Но не изобличенные в злоумышленном распространении оных, если ими не будет доказано, что они имеют у себя сии сочинения или изображения по особому распоряжению или дозволению надлежащего высшего начальства, подвергаются за сие:
аресту на время от семи дней до трех месяцев и потом могут быть отдаваемы под надзор полиции на время от одного года до трех лет, смотря по обстоятельствам, более или менее увеличивающим или уменьшающим вину их.
268. Кто осмелится произнести, хотя и заочно, дерзкие оскорбительные слова против государя императора, или с умыслом будет повреждать, искажать или истреблять выставленные в присутственном или публичном месте портреты, статуи, бюсты или иные изображения его, тот за сие оскорбление величества присуждается:
к лишению всех прав состояния и к ссылке в каторжную работу на заводах на время от шести до восьми лет, а буде он по закону не изъят от наказаний телесных, и к наказанию плетьми чрез палачей в мере, определенной статьею 21 сего Уложения для шестой степени наказаний сего рода, с наложением клейм.
Если виновный дозволит себе сии дерзкие слова или поступки в пьянстве без преднамеренного на то умысла, то он приговаривается:
к заключению в смирительном доме на время от шести месяцев до одного года.
269. Бывшие свидетелями означенных в предшедшей 268 статье дерзких поступков или слов и не препятствовавшие оным, а равно и не донесшие о них ближайшему местному начальству, приговариваются:
270. Виновные в составлении и распространении письменных или печатных сочинений или изображений, оскорбительных для наследника престола, или супруги государя императора, или же прочих членов императорского дома, а равно и в произнесении, хотя и заочно, дерзких и оскорбительных против их особы, прав или чести слов, или же в умышленном публичном оскорблении их изображений, подвергаются:
первые наказаниям, выше сего в статье 267, а вторые - наказаниям, в статье 268 определенным.
Бывшие свидетелями таких дерзких поступков или слов, не препятствовавшие оным и не донесшие о них ближайшему местному начальству, приговариваются:
к аресту на время от трех недель до трех месяцев, смотря по обстоятельствам, более или менее увеличивающим или уменьшающим вину их.
Глава вторая. О бунте против власти верховной и о государственной измене
Отделение первое. О бунте против власти верховной
271. За бунт против власти верховной, то есть восстание скопом и заговором против государя и государства, а равно и за умысел ниспровергнуть правительство во всем государстве или в некоторой оного части, или же переменить образ правления, или установленный законами порядок наследия престола, и за составление на сей конец заговора или принятие участия в составленном уже для того заговоре, или в действиях оного, с знанием о цели сих действий, или в сборе, хранении или раздаче оружия и других приготовлениях к бунту, все как главные в том виновные, так и сообщники их, подговорщики, подстрекатели, пособники, попустители и укрыватели подвергаются:
лишению всех прав состояния и смертной казни.
Те, которые, знав о таком злоумышлении и приготовлении к приведению оного в действо и имев возможность довести о том до сведения правительства, не исполнили сей обязанности, приговариваются:
к тому же наказанию.
272. Когда означенное в предшедшей 271 статье злоумышление открыто правительством заблаговременно при самом оного начале, и потому ни покушений вследствие сего умысла, ни смятений и никаких иных вредных последствий от него не произошло, то виновные, вместо смертной казни, приговариваются:
к лишению всех прав состояния и к ссылке в каторжную работу в рудниках на время от двенадцати до пятнадцати лет, или же в крепостях на время от десяти до двенадцати лет, смотря по большей или меньшей важности преступного их умысла, большему или меньшему в оном участию и по другим увеличивающим или уменьшающим вину их обстоятельствам.
Те из них, которые по закону не изъяты от наказаний телесных, подвергаются:
и наказанию плетьми чрез палачей в мере, определенной статьею 21 сего Уложения для третьей или четвертой степени наказаний сего рода, с наложением клейм, также смотря по обстоятельствам, более или менее увеличивающим или уменьшающим вину их.
273. Виновные в составлении и распространении письменных или печатных объявлений, воззваний, или же сочинений, или изображений с целью возбудить к бунту или явному неповиновению власти верховной, приговариваются:
к лишению всех прав состояния и к ссылке в каторжные работы в крепостях на время от восьми до десяти лет, а буде они по закону не изъяты от наказаний телесных, и к наказанию плетьми чрез палачей в мере, определенной статьею 21 сего Уложения для пятой степени наказаний сего рода, с наложением клейм.
Отделение второе. О государственной измене и преступлениях против народного права
275. Государственною изменою признается:
1) Когда кто-либо умыслит предать государство или какую-либо часть оного другому государю или правительству;
2) Когда подданный российский будет возбуждать какую-либо иностранную державу к войне или иным неприязненным действиям против России, или с тем же намерением сообщит государственные тайны иностранному правительству;
3) Когда он во время войны будет способствовать или благоприятствовать неприятелю в военных или других враждебных против отечества или против союзников России действиях...
4) Когда дипломатический или иной чиновник, уполномоченный на заключение трактата с иностранной державой, употребит с умыслом сие доверие в явный вред для отечества...
276. Виновные в государственной измене... приговариваются:
к лишению всех прав состояния и смертной казни.
Раздел четвертый. О преступлениях и проступках против порядка управления
Глава первая. О сопротивлении распоряжениям правительства и неповиновении установленным от оного властям
283. Всякий явно и упорно неповинующийся или сопротивляющийся какой-либо власти, правительством установленной, подвергается за сие, смотря по свойству и возможности сего неповиновения или сопротивления, наказаниям, в нижеследующих статьях определенным.
284. За явное против властей, правительством установленных, восстание, с намерением или воспрепятствовать обнародованию высочайших указов, манифестов, законов, или других постановлений и объявлений правительства, или же не допустить исполнение указов, или предписанных правительством распоряжений и мер, или принудить сии власти к чему-либо несогласному с их долгом, когда такое принуждение или противодействие будет произведено вооруженными чем-либо людьми и сопровождаемо с их стороны насилием и беспорядками, виновные приговариваются:
к лишению всех прав состояния и к ссылке в каторжную работу в рудниках на время от пятнадцати до двадцати лет, а буде они по закону не изъяты от наказаний телесных, и к наказанию плетьми, чрез палачей в мере, определенной статьею 21 сего Уложения для второй степени наказаний сего рода, с наложением клейм.
Глава седьмая. О недозволенном оставлении отечества
354. Кто, отлучась из отечества, войдет в иностранную службу без позволения правительства, или вступит в подданство иностранной державы, тот за сие нарушение верноподданнического долга и присяги подвергается:
лишению всех прав состояния и вечному из пределов государства изгнанию, или в случае самовольного потом возвращения в Россию, ссылке в Сибирь на поселение.
355. Кто, отлучась из отечества, не явится в оное обратно по вызову правительства, тот за сие ослушание приговаривается также:
к лишению всех прав состояния и к вечному изгнанию из пределов государства, если в назначенный по усмотрению суда срок он не докажет, что сие учинено им по независевшим от него, или по крайней мере, уменьшающим вину его обстоятельствам, а дотоле почитается безвестно отсутствующим, и имение его берется в опекунское управление на основании постановленных для сего Гражданскими законами правил...
Раздел пятый. О преступлениях и проступках по службе государственной и общественной
Глава вторая. О превышении власти и противозаконном бездействии оной.
374. Кто при отправлении своей должности употребит какого-либо рода истязания и жестокости, тот за сие приговаривается, смотря по роду истязаний и обстоятельствам, более или менее увеличивающим его вину,
или к заключению в тюрьме на время от шести месяцев до одного года;
или к лишению некоторых, на основании статьи 53 сего Уложения, особенных прав и преимуществ и к заключению в смирительном доме на время от двух до трех лет;
или к лишению всех особенных, лично и по состоянию присвоенных ему прав и преимуществ и к ссылке на житье в губернии Томскую или Тобольскую с заключением на время от двух до трех лет или же, буде он по закону не изъят от наказаний телесных, к наказанию розгами в мере, определенной статьей 35 сего Уложения для третьей степени наказаний сего рода , и к отдаче в исправительные арестантские роты гражданского ведомства на время от четырех до шести лет;
если же вследствие исторгнутого какими-либо истязаниями и жестокостями ложного показания невинный был подвергнут лишению всех прав состояния, то виновный в сем преступном действии или распоряжении подвергается также:
лишению всех прав состояния и ссылке в каторжную работу на заводах на время от шести до восьми лет, а буде он по закону не изъят от наказаний телесных, и наказанию плетьми чрез палачей в мере, определенной статьей 21 сего Уложения для шестой степени наказаний сего рода, с наложением клейм .
Глава шестая. О мздоимстве и лихоимстве
401. Если чиновник или иное лицо, состоящее на службе государственной или общественной, по делу или действию, касающемуся до обязанностей его по службе, примет, хотя и без всякого в чем-либо нарушения сих обязанностей, подарок, состоящий в деньгах, вещах или в чем бы то ни было ином, или же, получив оный и без изъявления предварительного на то согласия, не возвратит его немедленно и, во всяком случае, не позднее как чрез три дня, то за сие, в случае, если подарок принят или получен уже после исполнения того, за что оный был предназначен, принявший его подвергается:
денежному взысканию вдвое против цены подарка;
когда ж он принят или получен прежде, то
сверх денежного взыскания в той же мере и отрешению от должности.
Такому ж взысканию или наказанию и на том же основании подвергается и тот, который примет сего рода подарки чрез других, или же дозволит жене своей, детям, родственникам, домашним или кому-либо иному принимать их.
402. Кто для учинения или допущения чего-либо противного обязанностям службы примет в дар деньги, вещи или что иное... тот... приговаривается...
к потере всех особенных как лично, так и по состоянию присвоенных ему прав и преимуществ и к ссылке на житье в губернии Томскую или Тобольскую с заключением на время от одного года до трех лет, или, буде он по закону не изъят от наказаний телесных, к наказанию розгами в мере, определенной статьей 35 сего Уложения для третьей или четвертой степени наказаний сего рода , и к отдаче в исправительные арестантские рода гражданского ведомства на время от двух до шести лет.
Если однако ж получивший такую взятку прежде какого-либо вследствие оной нарушения своих по службе обязанностей объявит о том с раскаянием своему начальству, то суд может... ограничить его наказание
исключением из службы,
или удалением от должности,
или же одним строгим выговором, с внесением или без внесения оного в послужной его список.
Российское законодательство Х-ХХ веков. Том 6. М., 1988. С. 174-309
Уложение 1845 года
План курсовой работы:
Вводная часть
Общая характеристика Уложения
Преступление
Понятие преступления по Уложению 1845 года
Основания уголовной ответственности
Стадии совершения преступления
Институт соучастия
Обстоятельства, исключающие преступность деяния
Институт крайней необходимости
Институт необходимой обороны
Смягчающие и отягчающие обстоятельства
Система наказаний по Уложению 1845 года
Уголовные наказания
Исправительные наказания
8Заключение
9Примечания
Список используемой литературы
Вводная часть
15 августа 1845 года указом императора Николая I было утверждено Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, введенное в действие с 1 мая следующего года. По существу это был первый уголовный кодекс России, поскольку предшествующие законодательные источники объединяли, как правило, нормы многих отраслей права. Артикул воинский Петра I представлял собой кодекс военно-уголовного права. В связи с этим Уложение о наказаниях 1845 года с полным основанием можно считать первым кодифицированным источником российского уголовного права. Необходимость кодификации уголовного законодательства была отмечена еще при работе над составлением Свода законов Российской Империи, изданного в 1832 году. Тогда же неоднократно ставился вопрос о создании нового уголовного уложения. Александр I (при нем была начата работа над Сводом законов) организовал специальную комиссию под руководством М.М. Сперанского для разработки нового уложения. Высшей формой кодификации Сперанский считал составление уложений, основанием для которых должен явиться Свод законов. В одной из записок, представленных Николаю I в начале 1826 года, он высказывал надежду, что Гражданское уложение можно окончить к началу 1827 года, но Николай I отнесся отрицательно к составлению уложений, которые казались ему «чем-то отвлеченным, слишком теоретическим»1. Всякие новшества, даже в вопросах законодательства влекли за собой новые идеи, расшатывали, по его мнению, государственный организм. Поэтому все законодательные начинания того времени проходили под знаком приведения в стройный порядок и ясность уже существующих законов.
Однако крепостническое военно-полицейское государство второй четверти XIX века нуждалось в специальном кодексе, содержащем классификацию преступлений и систему соответствующих наказаний. Поэтому второе отделение Собственной Его Величества канцелярии под руководством Д.М. Блудова с начала 40-х годов приступило к разработке Уложения о наказаниях уголовных и исправительных. Согласно Высочайшей воле Николая I, авторы законопроекта должны были «не созидать нового уложения по началам науки, а только привести в надлежащее между собой соглашение разнородные части посредством исправления отдельных, но на одинаковых началах и, так сказать в одном духе»2, то есть создать новое уголовное уложение, но придерживаясь «основных начал» уголовного законодательства, основой которого являлось еще Соборное Уложение 1649 года царя Алексея Михайловича, и в то же время разрешалось проводить некоторую редакционную правку старых норм с целью «устранить неточность и неопределительность выражений и самих положений»3, а также сделать лишь некоторые дополнения, требуемые временем и указанные опытом. Велась очень серьезная работа, ведь предстояло впервые создать кодекс уголовных наказаний.
Свод законов, созданный Сперанским имел существенные недостатки: многие статьи, касающиеся уголовной ответственности, были рассеяны по всем пятнадцати томам. Кроме того, Свод устанавливал только вид наказания, никак не конкретизируя, например, ни срока каторжных работ, ни количества ударов плетьми и т.д. Судам был предоставлен широкий простор при определении меры наказания, что приводило к различным злоупотреблениям. Необходимость выработки нового уголовного законодательства насущно диктовалась жизнью. Соборное Уложение с незначительными дополнениями действовало без малого 200 лет. В то же время, «из всех областей права наиболее изменчивым является право уголовное: на понятиях о преступлении и наказании с наглядностью отражаются все социальные и политические перевороты, и чем быстрее развивается жизнь, тем быстрее совершаются эти реформы»4.
Середина же XIX века в России была отмечена, прежде всего, началом развития капиталистических отношений. Поэтому сразу после издания Свода законов началась подготовка нового уголовного уложения. По мнению его составителей, в него должно войти все уголовное законодательство России того времени. Члены комиссии знакомились с ранее действующим законодательством, а также с судебной и административной практикой: была проделана большая работа по сбору, приведению в порядок и сличению с источниками различных законов о наказаниях, собранию с уголовных судов замечаний на уголовные законы, обобщению материалов отчетов Министерства юстиции за несколько лет, составив табель преступлений. Кроме того, учитывался зарубежный опыт: были изучены 15 действовавших в то время кодексов (шведский, прусский, австрийский, французский, баварский, неаполитанский, греческий, римский, саксонский и др.), уголовные законы Англии, а также разрабатываемые в те годы проекты новых уголовных кодексов – прусского (1830 год), баварского (1832 год), шведского (1832 год) и других5.
В 1844 году был составлен «Проект нового Уложения о наказаниях уголовных и исправительных с подробным обозначением оснований каждого из внесенных в сей проект постановлений»6, а также подготовлена «Общая объяснительная записка к проекту нового Уложения о наказаниях уголовных и исправительных»7. Оба документа были изданы для ознакомления и обсуждения. После обсуждения проекта в специальном комитете под председательством Блудова, а затем в Департаменте законов и общем собрании Государственного совета «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных» было 15 августа 1845 года высочайше утверждено.
Этот обширный кодекс учитывал и классифицировал преступления, проступки и соответствующие им наказания против государства, против православной веры, порядка управления, по службе, против постановлений о повинностях, имуществе и доходах казны, общественного благоустройства и благочиния, сословного строя, частной собственности, жизни, здоровья. Свободы и чести отдельных лиц.
Уложение 1845 года претерпело три редакции – 1857 год, 1866 год, 1885 год, две (последние) из которых существенно модифицировали некоторые основополагающие институты. В целом же Уложение о наказаниях уголовных и исправительных подготовило почву для разработки Уголовного Уложения России 1903г., впоследствии ставшего вершиной русской дореволюционной уголовно-правовой мысли, но так и не вступившего в силу в полном объеме.
Общая характеристика Уложения 1845 года
Следует сказать, что оценка Уложения о наказаниях 1845 года уже дореволюционными исследователями была неоднозначной. С одной стороны, в части учения о наказании и регламентации отдельных видов преступлений говорилось об архаичности, казуистичности и ярко выраженном сословном характере установлений. Полицейский характер крепостнического государства наглядно подтверждался тем, что почти 2/3 статей Уложения содержал восьмой раздел «О преступлениях и проступках против общественного благоустройства и благочиния»8, наиболее полный из всех двенадцати разделов. Нормы Уложения были направлены на защиту феодальной государственности, классовых интересов и сословных привилегий дворян-помещиков, интересов верхов нарождающейся буржуазии, подчеркивали бесправие и приниженное положение простого народа9.
Уложение 1845 года о наказаниях уголовных и исправительных состояло из 2224 статей. Его структура такова: 12 разделов, распадающихся на главы, некоторые главы – на отделения, отделения – на отделы. Достаточно четко прослеживалось деление закона на общую и особенную части (впервые общие понятия уголовного законодательства были выделены в самостоятельный раздел в Своде законов Российской Империи). Первый раздел Уложения «О преступлениях, проступках и наказаниях вообще» представлял собой общую часть уголовного кодекса. Он состоял из 5 глав, первая из которых («О существе преступлений и проступков и о степенях вины») включают институты, относящиеся к учению о преступлении. Последующие три главы («О наказаниях», «О определении наказаний по преступлениям», «О смягчении и отмене наказаний») содержали институты учения о наказании. Глава пятая («О пространстве действия постановлений сего уложения») включала нормы о действии уголовного закона в пространстве. «Из всех разделов Уложения первый – юридически наиболее совершенный и современный для той эпохи (многие его положения характерны для буржуазного уголовного права). Исключение составляла система наказаний, типичная для феодального права, - откровенно сословная, прямо закрепляющая правовое неравенство»10.
Даже по прошествии полутора столетий, с позиций сегодняшнего дня, видно, что нормы и институты общей части уголовного кодекса, и особенно учение о преступлении, разработаны на весьма высоком уровне. Некоторые же положения по своей сущности являлись более либеральными и прогрессивными по сравнению даже с действующим законодательством (конкретно это будет специально оговорено далее).
Преступление
Понятие преступления по Уложению 1845 года
В статье 1, 2 и 4 Уложения 1845 года дается понятие преступления: «Преступлением или проступком признается как самое противозаконное деяние, так и неисполнение того, что под страхом наказания уголовного или исправительного законом предписано" (Ст.4). Это определение позволяет выделить как минимум три основные характеристики преступного деяния. Во-первых, главным признаком преступления считалось противоправность деяния (так называемое формальное определение преступления). Во-вторых, преступные деяния подразделялись на преступления и проступки. В-третьих (и это было впервые указано в Уложении 1845 года), преступлением называлось как действие, так и бездействие.
Разграничение преступлений и проступков проводилось по объекту посягательства, хотя и не очень четко (ст. 1 и 2). Однако такой критерий разграничения был предусмотрен впервые – в Своде законов деление деяний на преступления и проступки зависело от тяжести наказания. Кроме того, названный критерий позволяет утверждать, что определение преступного деяния, установленное Уложением, не может быть обозначено как безусловно формальное. Таким образом, в понятие преступления Уложением 1845 года были привнесены новые существенные и прогрессивные для того времени моменты.
Основания уголовной ответственности по Уложению 1845 года
Основаниями уголовной ответственности Уложение 1845 года признавало несомненную доказанность преступного деяния и виновность (ст. 97). Предшествующее законодательство России уже знало такие формы вины как умысел и неосторожность. Наиболее четко это было определено в Своде законов (т. XV, ст. 3-8). Уложение 1845 года делило преступления и проступки на умышленные и неумышленные (ст. 5) и различало умысел двух степеней: «первое, когда противозаконное деяние учинено вследствие не внезапного, заранее обдуманного намерения или умысла, второе, когда оное учинено хотя и с намерением, но по внезапному побуждению без предумышления» (ст. 6). Первая степень наказывалась строже: «За преступление, учиненное вследствие намерения, заранее преступником обдуманного, определяется всегда высшая мера наказаний…»(ст. 111). Неосторожность как форма вины не была отражена в Уложении 1845 года в виде общего определения. Ответственность за неумышленные деяния довольно расплывчато формулировалась в главе «О определении наказаний по преступлениям» (ст. 116). Однако в целом неосторожная вина влекла применение значительно более мягкого наказания по сравнению с виной умышленной. Кроме того, и это стоит отметить особо, неосторожность наказывалась только в случаях, прямо предусмотренных законом. Достаточно четко был определен случай как обстоятельство, не влекшее уголовной ответственности: «Зло, сделанное случайно, не только без намерения, но и без всякой со стороны учинившего оное неосторожности, не считается виною» (ст. 7). Сказанное позволяет сделать вывод, что Уложение 1845 года закрепляло такие нормы (касающиеся вины), которые (в их существе) можно позаимствовать и сегодня.
Стадии совершения преступления
Уложение 1845 года достаточно определенно формулировало стадии совершения преступления (в современном праве – институт неоконченного преступления). Различались 4 стадии совершения преступления: обнаружение умысла, приготовление к преступлению, покушение на преступление и «совершившееся» преступление (ст. 8-11). Так называемый «голый» умысел, известный Российскому законодательству с давних времен, наказывался только в случаях, прямо предусмотренных в законе (это были наиболее тяжкие государственные преступления), и определялся следующим образом: «Изъявление на словах или письменно, или же иным каким-либо действием намерение учинить преступление, почитается признаком умысла. К числу таких признаков принадлежат угрозы, похвальбы и предложения сделать какое-либо зло» (ст. 9). Уложение 1845 года было последним российским уголовным кодексом, устанавливающим ответственность за обнаружение умысла на совершение преступления. «Применение или приобретение средств для совершения преступления признается лишь приготовлением к оному» (ст. 10). Наказание за приготовление к преступлению следовало только в установленных законом случаях, при условии, если сам характер приготовительных действий не был противозаконным (ст. 118). «Покушением на преступление считается всякое действие, коим начинается или продолжается привидение злого намерения в исполнение» (ст. 11). Уложение же знало виды покушения. Ответственность за покушение на преступление определялась «по большей или меньшей близости сего покушения к совершению преступления, одною или двумя степенями ниже против наказания, постановленного за самое совершение преступления» (ст. 120).
В Уложении 1845 года очень четко для того времени был сформулирован институт добровольного отказа от совершения преступления (правда, без сформулированного термина), причем по существу он вполне совпадал с аналогичным институтом, содержащемся в уголовном кодексе России (ст. 16): «Когда учинивший приготовление к преступлению или уже и покусившийся на оное остановился при том и по собственной воле не совершал преднамеренного, то он подвергается наказанию лишь в том случае, если содеянное им при сем приготовлении и покушении есть само по себе преступление» (ст. 119). Изложенное достаточно очевидно свидетельствует о том, что основные понятия института неоконченного преступления в Уложении 1845 года были разработаны на весьма высоком уровне.
Институт соучастия
Довольно подробно регламентировался Уложением 1845 года институт соучастия, именовавшийся «участием в преступлении». Различались 2 формы соучастия – без предварительного согласия и по предварительному согласию, причем виды соучастников разграничивались в зависимости от формы соучастия. Так, в преступлении, совершенном лицами без предварительного «их на то согласия», выделялись главные виновные («распоряжавшиеся и управлявшие действиями других, а также, приступившие к действиям прежде других… или же непосредственно совершившие преступление») и участники («те, которые непосредственно помогали главным виновным в содеянии преступления», а также «те, которые доставляли средства для содеяния преступления, или же старались устранить препятствия, к тому представлявшиеся» (ст. 14). В преступлении, совершенном лицами по предварительному согласию, выделялись зачинщики (на современном языке – организаторы), сообщники (на современном языке – исполнители), подговорщики или подстрекатели и пособники (ст.15). Роль каждого из этих соучастников была также подробно описана в законе. Характеристики действия отдельных соучастников мало чем отличались от видов соучастия, установленных в УК РФ.11
Уложение 1845 года детально регламентировало пределы ответственности соучастников. Наиболее строгому наказанию подлежали за преступления, совершенные несколькими лицами без предварительного согласия, - главные виновные; за преступления, совершенные лицами по предварительному согласию, - зачинщики и подстрекатели. Наказание участникам и сообщникам определялось «по мере оказанного содействия в учинении преступления». «Из пособников в преступлении те, коих содействие было необходимо для совершения преступления, приговариваются к наказанию… наравне с учинившими оное; а все прочие к наказанию, однако степенью ниже участников» (ст. 127).
Уложению 1845 года был известен и институт так называемого добровольного отказа соучастников: наказание назначалось ниже, если зачинщики, подстрекатели или пособники «отступили от исполнения своего намерения, но, однако же, не взяли мер для предупреждения исполнения оного и не донесли об умышляемом надлежащему начальству» (ст. 124, 126, 127). Если же, все согласившиеся учинить какое-либо преступление впоследствии… сами по собственной воле отступили от своего намерения… то они освобождаются от всякого наказания» (ст. 128).
Помимо участия в преступлении Уложение 1845 года уже знало институт прикосновенности к преступлению. Лицами, прикосновенными к преступлению, признавались попустители, укрыватели и недоносители (ст.16). Все они наказывались менее строго по сравнению с соучастниками преступления (ст. 130-132). Особо обращает на себя внимание то обстоятельство, что уголовной ответственности за недоносительство и укрывательство, кроме четырех наиболее опасных государственных преступлений, не подлежали лица, состоявшие с преступником «в брачном союзе или близких связях родства или свойства, или бывшие благодетели его» (ст. 134). Суммируя изложенное, следует признать, что и институт соучастия в преступлении в Уложении 1845 года был разработан достаточно полно.
Обстоятельства, исключающие преступность деяния
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года впервые в российском законодательстве оговаривало возраст уголовной ответственности. Формально он устанавливался в 7 лет (ст. 100), однако можно предположить, что фактически возрастом уголовной ответственности признавалось 10 лет – такой вывод позволяет сделать ст. 143: «дети, коим более семи, но менее десяти лет отроду, и которые не имеют еще надлежащего за ними присмотра, исправления и наставления». Ответственность лиц в возрасте от 10 до 14 лет зависела от того, совершено ли ими преступление «с разумением» или «без разумения». В том случае, если «с достоверностью признано, что преступление учинено ими без разумения», на них распространялись упомянутые правила, предусмотренные для детей от 7 до 10 лет (ст.143). Если же преступление было совершено «с разумением», то наказание существенно смягчалось по сравнению с ответственностью взрослых лиц. Для несовершеннолетних же в возрасте от 14 до 21 года (совершеннолетием считался 21 год) по общему правилу наказание назначалось одною или двумя степенями ниже относительно соответствующих наказаний для взрослых (ст. 146). Кроме того, за преступления, совершенные по неосторожности, несовершеннолетние от 14 до 21 года подвергались лишь домашнему исправительному наказанию (ст. 148). В местах лишения свободы – смирительном доме, крепости или тюрьме – несовершеннолетние содержались отдельно от других заключенных (ст. 149).
Уложение 1845 года устанавливало определенные обстоятельства, «по коим содеянное не должно быть вменяемо в вину». К ним относились:
«совершенная невинность того деяния, коего случайным и непредвидимым последствием было сделанное зло;
малолетство в таком возрасте, когда подсудимый не мог еще иметь понятия о свойстве деяния (т.е. до 7 лет);
безумие, сумасшествие и припадки болезни, приводящие в умоисступление или совершенное беспамятство;
ошибка случайная или вследствие обмана (т.е. добросовестное заблуждение относительно противозаконности деяния);
принуждение от превосходящей непреодолимой силы;
необходимость обороны» (ст. 98).
В третьем пункте упомянутой статьи практически речь шла о невменяемости, впервые более или менее четко сформулированной в уголовном законодательстве России. Уже довольно определенно были зафиксированы критерии невменяемости - так называемый юридический («когда нет сомнения», что виновный, «по состоянию своему в то время, не мог иметь понятия о противозаконности и о самом свойстве своего деяния» – ст. 101) и так называемый медицинский критерий невменяемости: освобождались от наказания «безумные от рождения или сумасшедшие», больные «в точно доказанном припадке умоисступления или совершенного беспамятства», «потерявшие умственные способности и рассудок от старости или дряхлости», а также «лунатики (сонноходцы), которые, в припадках своего нервного расстройства, действуют без надлежащего разумения» (ст. 101-103). Не подлежали наказанию, кроме того, глухонемые, «когда нет сомнения, что они не получили… никакого понятия о обязанностях в законе», за исключением случаев совершения ими «смертоубийства» или «зажигательства» (ст. 104). В таких случаях глухонемые содержались под стражей отдельно от других заключенных. Перечисленные категории лиц, не подлежащие наказанию, отдавались на попечение «благонадежным» родственникам, опекунам или посторонним (с их согласия). В случае отсутствия таковых или недостаточной их благонадежности больные, страдающие временными нервно-психическими расстройствами, «отдавались» в больницу «до совершенного их выздоровления», старики и лунатики – в заведения Приказа общественного призрения, «безумные или сумасшедшие» – в дом умалишенных. При совершении последними «смертоубийства» или «зажигательства» либо покушения на эти преступления они заключались в дом умалишенных независимо от наличия родственников и пр., их благонадежности и желания оставить больных у себя (ст. 101-103).
Институт крайней необходимости
Два обстоятельства, исключавших наказуемость деяния, сформулированные в конце приведенного перечня (п. 5 и 6 ст. 98 Уложения 1845 года), представляли собой крайнюю необходимость и необходимую оборону. Первое, именовавшееся «принуждением от превосходящей и непреодолимой силы», определялось следующим образом: «Учинившему противозаконное деяние вследствие непреодолимого к тому от превосходящей силы принуждения и токмо для избежания непосредственно грозившей его жизни в то самое время неотвратимой другими средствами опасности, содеянное им не вменяется в вину» (ст. 106). Таким образом, условиями правомерности вреда, причиненного в состоянии крайней необходимости, являлись:
А) наличие непосредственной опасности, состоявшей в непреодолимом на данный момент принуждении, превосходящим по силе возможности лица;
Б) наличие опасности, угрожавшей исключительно жизни причинившего вред;
В) неотвратимость опасности на данный момент никакими другими средствами.
Как видно, какой-либо соразмерности вреда причиненного вреду предотвращенному не требовалось12 ,однако характер опасности был ограничен угрозой только для жизни причинившего вред (потому, вероятно, и не требовалась упомянутая соразмерность). Лишь в этих двух позициях названный институт отличался от соответствующей нормы в действующем уголовном законодательстве.
Институт необходимой обороны
«Необходимость обороны» как институт, известный российскому уголовному законодательству с давних времен, в Уложении 1845 года был закреплен достаточно полно и детально (ст. 107-109). Оборона считалась необходимой, а, следовательно, и правомерной и не влекла за собой уголовной ответственности при наличии следующих условий:
оборона могла применяться для отражения действительного и наличного нападения;
объектами обороны могли выступать жизнь, здоровье, свобода, собственность, неприкосновенность жилища, целомудрие и честь женщины, причем разрешалось защищать не только себя, но и других;
оборона допускалась лишь при невозможности прибегнуть к защите местного или ближайшего начальства;
причиненный нападавшему вред мог заключаться в «употреблении силы и каких бы то ни было мер для отражения нападения, равно и нанесение притом нападающему ран, увечья и самой смерти»;
на обороняющегося возлагалась обязанность немедленно объявить о содеянном соседним жителям, а при первой возможности и ближайшему начальству.
Уложение не знало понятия превышения пределов необходимой обороны, однако «всякий напрасный, сделанный нападающему после уже отвращения грозившей от него опасности вред», признавался «злоупотреблением обороны», и в таком случае виновный надлежал наказанию. К «необходимости обороны» приравнивалось задержание преступника, ограниченное условиями сопротивления лица, непосредственно застигнутого только лишь при похищении или повреждении имущества. Таким образом, институты, на современном юридическом языке называемые обстоятельствами, исключающими преступность деяния, в Уложении 1845 года были изложены грамотно для того времени.
Смягчающие и отягчающие обстоятельства
Уложение устанавливало перечни обстоятельств уменьшавших и увеличивающих вину и наказание. К уменьшавшим вину и наказание обстоятельствам относились, именуемые в нынешнем законодательстве «явкой с повинной», чистосердечным признанием и раскаянием, «деятельным раскаянием», «содействием раскрытию преступления».
Смягчающими обстоятельствами при совершении преступления являлись также: преступления «по крайней нужде»; «по легкомыслию или же слабоумию, глупости и крайнему невежеству»; «вследствие сильного раздражения, произведенного обидами, оскорблениями и иными поступками» потерпевшего; вовлечение в преступление «убеждениями, приказаниями или дурным примером людей», имевших над виновным «по природе или по закону высшую сильную власть»; а равно «малолетство и несовершеннолетие виновного» (ст. 140, 142).
На «увеличение вины и меры наказания» влияли: степень умысла и «обдуманности в действиях преступника»; противозаконность и безнравственность побуждений к совершению преступления; жестокость, «гнусность или безнравственность», а также опасность способа совершения преступления; тяжесть преступления; особая активность при совершении преступления и число привлеченных сообщников;
«неискренность и упорство в запирательстве» при расследовании преступления (ст. 135).
К отягчающим обстоятельствам относились также повторность и рецидив преступлений («повторение того же преступления или учинение другого после суда и наказания за первое – ст. 137). Примечательно, что наказание увеличивалось и «по мере того, чем выше было состояние, звание и степень образованности преступника» (ст. 135). Состояние опьянения учитывалось в качестве отягчающего ответственность обстоятельства лишь в том случае, «когда доказано, что виновный привел себя в сие состояние именно с намерением совершить сие преступление» (ст. 112).
Уложению 1845 года было известно понятие совокупности преступлений: наказание при этом назначалось по принципу поглощения («суд, упомянув в своем определении о всех наказаниях, следующих за каждое из тех преступлений, приговаривает виновного к тягчайшему из сих наказаний и в самой высшей оного мере» – ст. 156). Уложение прямо допускало аналогию закона, однако суду предписывалось в данном случае, «не приводя сего приговора в действие, представлять о том без замедления на рассмотрение Правительствующего Сената» (ст. 155).
Система наказаний по Уложению 1845 года
Система наказаний по Уложению 1845 года была чрезвычайно сложной и громоздкой. Она представляла собой так называемую лестницу наказаний, в которой все наказания подразделялись на рода, виды и степени по сравнительной их тяжести и располагались в последовательном порядке ступеней. Было установлено 12 родов наказаний, разделенных на 38 степеней, которые образовывали убывающую прогрессию, начиная от смертной казни и кончая внушением. При этом отдельно предусматривались наказания для лиц, изъятых от тяжелых наказаний, и для лиц, не изъятых от этих наказаний. Все меры ответственности подразделялись на общие (могли назначаться за любые преступления), особенные (назначались за преступления и проступки по службе) и исключительные (за определенные, указанные в законе преступления). Общие наказания, кроме того, делились на главные, дополнительные и заменяющие. Главные же в свою очередь могли быть уголовными или исправительными. Н.С. Таганцев писал в конце XIX века: «Ожидания составителей Уложения не оправдались. Лестница, созданная ими, оказалась тяжела и непригодна. Жизнь почти вслед за введением Уложения так расшатала ее, выстроила из нее так много ступеней, что в ее позднейшей обрисовке... она сохранила мало сходства с первоначальной»13.
Уголовные наказания
Наиболее суровыми были наказания «уголовные»: самой мягкой мерой были лишение прав состояния и ссылка на поселение в Сибирь или Закавказье. Крепостническая Россия променяла и другой вид наказаний – «исправительные», предусматривавшие мягкие по тому времени меры: ссылку на житье в Сибирь, заключение в крепость, тюрьму, арест, выговор, замечание, внушение, розги. Особенно суровыми были наказания за государственные преступления: злоумышление против «священной особы государя императора», бунт против верховной власти и государственная измена (ст. 263-282). Основными мерами наказания за эти преступления были смертная казнь, бессрочная или срочная (от 4 до 12 лет) каторга.
Ряд статей, предусматривавших наказание крепостных за выступления «против своих господ» (ст. 1907-1911), приравнивались к статьям «О сопротивлении распоряжениям правительства и неповиновении установленным от него властям» (ст. 183 –290); карательные меры включали телесные наказания, клеймение, ссылку на каторгу сроком до 15-20 лет, ссылку на жилье (самой мягкой мерой было заключение в смирительный дом). Для помещиков, «не желающих употреблять предоставленных им по закону домашних исправительных мер» в случае «упорного неповиновения» крепостных, «хотя и без явного восстания», государство охотно предоставляло свои карательные органы, где по просьбе помещика крепостного могли наказать розгами от 20 до 50 ударов (ст. 1908); розгами до50 ударов наказывались также крестьяне, подавшие жалобу на своего помещика (ст. 1909).
Господствующие верхи считали «Уложение о наказаниях» одним из наиболее «удачных» кодексов России. Это феодально-крепостническое Уложение на долго пережило сам крепостной строй, в 1886 г. его доработали, и многие статьи этого Уложения действовали до 1917 года. На протяжении более четверти века основной функцией II отделения все же оставалась инкорпорация законов. Вся подлинно кодификационная деятельность фактически ограничилась «Уложением о наказаниях уголовных и исправительных» (1845 год). К уголовным наказаниям относились: лишение всех прав состояния и смертная казнь, лишение всех прав состояния и ссылка на каторгу, лишение всех прав состояния и ссылка на поселение в Сибирь, лишение всех прав состояния и ссылка на поселение на Кавказ. Лишение всех прав состояния означало гражданскую смерть: лишение прав, преимуществ, собственности, прекращение супружеских и родительских прав.
Исправительные наказания
К исправительным наказаниям относились: лишение всех особенных прав и преимуществ и ссылка в Сибирь, отдача в исправительные арестантские отделения, ссылка в другие губернии, заключение в тюрьме, в крепости, арест, выговор в присутствии суда, замечания и внушения, сделанные судом или должностным лицом, денежные взыскания. Лишение всех особенных прав и преимуществ заключалось в лишении почетных титулов, дворянства, чинов, знаков отличия, права поступать на службу, записываться в гильдии, быть свидетелем и опекуном. Применялось также частичное лишение некоторых прав и преимуществ.
Наказания подразделялись на главные, дополнительные, заменяющие. Главные составляли 11 родов наказания, дополнительные следовали за главными (поражение в правах, покаяние, конфискация, учреждение опеки, отдача под надзор полиции, запрещение промысла), заменяющие могли заменить главные, Все эти наказания считались общими.
Их дополняли особенные наказания (исключение со службы, отстранение от должности, понижение по службе, выговор, вычет из жалования, замечание) и исключительные наказания (лишение христианского погребения, частичное лишение права наследования).
Система преступлений включала 12 разделов, каждый из которых делился на главы и отделения. Важнейшими были преступления против веры, государственные, против порядка управления, должностные, имущественные, против благочиния, законов о состоянии, против жизни, здоровья, свободы и чести частных лиц, семьи и собственности.
Интересно отметить, однако, одно обстоятельство. Глава «О наказаниях» содержала самостоятельное отделение (подраздел) «О вознаграждении за убытки, вред и обиды», в котором устанавливалось, что «виновные в преступлении, причинившем кому-либо убытки, вред или обиду, сверх наказания, к коему принуждаются, обязаны вознаградить за сей вред, убыток или обиду из собственного имущества по точному о сем постановлению суда» (ст. 62). В случае если преступление было совершено несколькими лицами и главные виновные были не в состоянии возместить причиненный ущерб, определенная судом сумма возмещения ущерба обращалась к взысканию с других участвовавших в преступлении лиц. Если же и эти лица оказывались несостоятельными, взыскание названной суммы производилось с недоносителей. В случае смерти главных виновных и участников преступления взыскание вознаграждения за причиненный ущерб распространялось на их наследников, но «только из того имения, которое им досталось от виновных». «Виновные, не имеющие никаких средств к вознаграждению за причиненный ими вред, убыток или обиду, могут, если они не подвергаются наказанию уголовному, быть, по требованию обиженной стороны, заключены в тюрьму, на основании общих правил о несостоятельных должниках» (ст. 65). Кроме того, если основное наказание представляло собой штраф, и виновный оказывался «несостоятельным к полной того и другого уплате», то преимущество в выплате денежной суммы отдавалось возмещению ущерба, причиненного потерпевшему, а «судебное денежное взыскание налагалось лишь на оставшееся за сим имущество» (ст. 63-66). Таким образом, интересы потерпевшего отнюдь не игнорировались законодательством той эпохи.
План курсовой работы:
1 Вводная часть
2 Общая характеристика Уложения
3. Преступление
- Понятие преступления по Уложению 1845 года
- Основания уголовной ответственности
- Стадии совершения преступления
4. Институт соучастия
5. Обстоятельства, исключающие преступность деяния
- Институт крайней необходимости
- Институт необходимой обороны
6. Смягчающие и отягчающие обстоятельства
7. Система наказаний по Уложению 1845 года
- Уголовные наказания
- Исправительные наказания
8. Заключение
9. Примечания
10. Список используемой литературы
Вводная часть
15 августа 1845 года указом императора Николая I было утверждено
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, введенное в действие с 1
мая следующего года. По существу это был первый уголовный кодекс России,
поскольку предшествующие законодательные источники объединяли, как правило,
нормы многих отраслей права. Артикул воинский Петра I представлял собой
кодекс военно-уголовного права. В связи с этим Уложение о наказаниях 1845
года с полным основанием можно считать первым кодифицированным источником
российского уголовного права. Необходимость кодификации уголовного
законодательства была отмечена еще при работе над составлением Свода
законов Российской Империи, изданного в 1832 году. Тогда же неоднократно
ставился вопрос о создании нового уголовного уложения. Александр I (при нем
была начата работа над Сводом законов) организовал специальную комиссию под
руководством М.М. Сперанского для разработки нового уложения. Высшей формой
кодификации Сперанский считал составление уложений, основанием для которых
должен явиться Свод законов. В одной из записок, представленных Николаю I в
начале 1826 года, он высказывал надежду, что Гражданское уложение можно
окончить к началу 1827 года, но Николай I отнесся отрицательно к
составлению уложений, которые казались ему «чем-то отвлеченным, слишком
теоретическим»1. Всякие новшества, даже в вопросах законодательства влекли
за собой новые идеи, расшатывали, по его мнению, государственный организм.
Поэтому все законодательные начинания того времени проходили под знаком
приведения в стройный порядок и ясность уже существующих законов.
Однако крепостническое военно-полицейское государство второй четверти
XIX века нуждалось в специальном кодексе, содержащем классификацию
преступлений и систему соответствующих наказаний. Поэтому второе отделение
Собственной Его Величества канцелярии под руководством Д.М. Блудова с
начала 40-х годов приступило к разработке Уложения о наказаниях уголовных и
исправительных. Согласно Высочайшей воле Николая I, авторы законопроекта
должны были «не созидать нового уложения по началам науки, а только
привести в надлежащее между собой соглашение разнородные части посредством
исправления отдельных, но на одинаковых началах и, так сказать в одном
духе»2, то есть создать новое уголовное уложение, но придерживаясь
«основных начал» уголовного законодательства, основой которого являлось еще
Соборное Уложение 1649 года царя Алексея Михайловича, и в то же время
разрешалось проводить некоторую редакционную правку старых норм с целью
«устранить неточность и неопределительность выражений и самих положений»3,
а также сделать лишь некоторые дополнения, требуемые временем и указанные
опытом. Велась очень серьезная работа, ведь предстояло впервые создать
кодекс уголовных наказаний.
Свод законов, созданный Сперанским имел существенные недостатки:
многие статьи, касающиеся уголовной ответственности, были рассеяны по всем
пятнадцати томам. Кроме того, Свод устанавливал только вид наказания, никак
не конкретизируя, например, ни срока каторжных работ, ни количества ударов
плетьми и т.д. Судам был предоставлен широкий простор при определении меры
наказания, что приводило к различным злоупотреблениям. Необходимость
выработки нового уголовного законодательства насущно диктовалась жизнью.
Соборное Уложение с незначительными дополнениями действовало без малого 200
лет. В то же время, «из всех областей права наиболее изменчивым является
право уголовное: на понятиях о преступлении и наказании с наглядностью
отражаются все социальные и политические перевороты, и чем быстрее
развивается жизнь, тем быстрее совершаются эти реформы»4.
Середина же XIX века в России была отмечена, прежде всего, началом
развития капиталистических отношений. Поэтому сразу после издания Свода
законов началась подготовка нового уголовного уложения. По мнению его
составителей, в него должно войти все уголовное законодательство России
того времени. Члены комиссии знакомились с ранее действующим
законодательством, а также с судебной и административной практикой: была
проделана большая работа по сбору, приведению в порядок и сличению с
источниками различных законов о наказаниях, собранию с уголовных судов
замечаний на уголовные законы, обобщению материалов отчетов Министерства
юстиции за несколько лет, составив табель преступлений. Кроме того,
учитывался зарубежный опыт: были изучены 15 действовавших в то время
кодексов (шведский, прусский, австрийский, французский, баварский,
неаполитанский, греческий, римский, саксонский и др.), уголовные законы
Англии, а также разрабатываемые в те годы проекты новых уголовных кодексов
– прусского (1830 год), баварского (1832 год), шведского (1832 год) и
других5.
В 1844 году был составлен «Проект нового Уложения о наказаниях
уголовных и исправительных с подробным обозначением оснований каждого из
внесенных в сей проект постановлений»6, а также подготовлена «Общая
объяснительная записка к проекту нового Уложения о наказаниях уголовных и
исправительных»7. Оба документа были изданы для ознакомления и обсуждения.
После обсуждения проекта в специальном комитете под председательством
Блудова, а затем в Департаменте законов и общем собрании Государственного
совета «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных» было 15 августа
1845 года высочайше утверждено.
Этот обширный кодекс учитывал и классифицировал преступления,
проступки и соответствующие им наказания против государства, против
православной веры, порядка управления, по службе, против постановлений о
повинностях, имуществе и доходах казны, общественного благоустройства и
благочиния, сословного строя, частной собственности, жизни, здоровья.
Свободы и чести отдельных лиц.
Уложение 1845 года претерпело три редакции – 1857 год, 1866 год, 1885
год, две (последние) из которых существенно модифицировали некоторые
основополагающие институты. В целом же Уложение о наказаниях уголовных и
исправительных подготовило почву для разработки Уголовного Уложения России
1903г., впоследствии ставшего вершиной русской дореволюционной уголовно-
правовой мысли, но так и не вступившего в силу в полном объеме.
Общая характеристика Уложения 1845 года
Следует сказать, что оценка Уложения о наказаниях 1845 года уже
дореволюционными исследователями была неоднозначной. С одной стороны, в
части учения о наказании и регламентации отдельных видов преступлений
говорилось об архаичности, казуистичности и ярко выраженном сословном
характере установлений. Полицейский характер крепостнического государства
наглядно подтверждался тем, что почти 2/3 статей Уложения содержал восьмой
раздел «О преступлениях и проступках против общественного благоустройства и
благочиния»8, наиболее полный из всех двенадцати разделов. Нормы Уложения
были направлены на защиту феодальной государственности, классовых интересов
и сословных привилегий дворян-помещиков, интересов верхов нарождающейся
буржуазии, подчеркивали бесправие и приниженное положение простого народа9.
Уложение 1845 года о наказаниях уголовных и исправительных состояло из
2224 статей. Его структура такова: 12 разделов, распадающихся на главы,
некоторые главы – на отделения, отделения – на отделы. Достаточно четко
прослеживалось деление закона на общую и особенную части (впервые общие
понятия уголовного законодательства были выделены в самостоятельный раздел
в Своде законов Российской Империи). Первый раздел Уложения «О
преступлениях, проступках и наказаниях вообще» представлял собой общую
часть уголовного кодекса. Он состоял из 5 глав, первая из которых («О
существе преступлений и проступков и о степенях вины») включают институты,
относящиеся к учению о преступлении. Последующие три главы («О наказаниях»,
«О определении наказаний по преступлениям», «О смягчении и отмене
наказаний») содержали институты учения о наказании. Глава пятая («О
пространстве действия постановлений сего уложения») включала нормы о
действии уголовного закона в пространстве. «Из всех разделов Уложения
первый – юридически наиболее совершенный и современный для той эпохи
(многие его положения характерны для буржуазного уголовного права).
Исключение составляла система наказаний, типичная для феодального права, -
откровенно сословная, прямо закрепляющая правовое неравенство»10.
Даже по прошествии полутора столетий, с позиций сегодняшнего дня,
видно, что нормы и институты общей части уголовного кодекса, и особенно
учение о преступлении, разработаны на весьма высоком уровне. Некоторые же
положения по своей сущности являлись более либеральными и прогрессивными по
сравнению даже с действующим законодательством (конкретно это будет
специально оговорено далее).
Преступление
Понятие преступления по Уложению 1845 года
В статье 1, 2 и 4 Уложения 1845 года дается понятие преступления:
«Преступлением или проступком признается как самое противозаконное деяние,
так и неисполнение того, что под страхом наказания уголовного или
исправительного законом предписано" (Ст.4). Это определение позволяет
выделить как минимум три основные характеристики преступного деяния. Во-
первых, главным признаком преступления считалось противоправность деяния
(так называемое формальное определение преступления). Во-вторых, преступные
деяния подразделялись на преступления и проступки. В-третьих (и это было
впервые указано в Уложении 1845 года), преступлением называлось как
действие, так и бездействие.
Разграничение преступлений и проступков проводилось по объекту
посягательства, хотя и не очень четко (ст. 1 и 2). Однако такой критерий
разграничения был предусмотрен впервые – в Своде законов деление деяний на
преступления и проступки зависело от тяжести наказания. Кроме того,
названный критерий позволяет утверждать, что определение преступного
деяния, установленное Уложением, не может быть обозначено как безусловно
формальное. Таким образом, в понятие преступления Уложением 1845 года были
привнесены новые существенные и прогрессивные для того времени моменты.
Основания уголовной ответственности по Уложению 1845 года
Основаниями уголовной ответственности Уложение 1845 года признавало
несомненную доказанность преступного деяния и виновность (ст. 97).
Предшествующее законодательство России уже знало такие формы вины как
умысел и неосторожность. Наиболее четко это было определено в Своде законов
(т. XV, ст. 3-8). Уложение 1845 года делило преступления и проступки на
умышленные и неумышленные (ст. 5) и различало умысел двух степеней:
«первое, когда противозаконное деяние учинено вследствие не внезапного,
заранее обдуманного намерения или умысла, второе, когда оное учинено хотя
и с намерением, но по внезапному побуждению без предумышления» (ст. 6).
Первая степень наказывалась строже: «За преступление, учиненное вследствие
намерения, заранее преступником обдуманного, определяется всегда высшая
мера наказаний…»(ст. 111). Неосторожность как форма вины не была отражена в
Уложении 1845 года в виде общего определения. Ответственность за
неумышленные деяния довольно расплывчато формулировалась в главе «О
определении наказаний по преступлениям» (ст. 116). Однако в целом
неосторожная вина влекла применение значительно более мягкого наказания по
сравнению с виной умышленной. Кроме того, и это стоит отметить особо,
неосторожность наказывалась только в случаях, прямо предусмотренных
законом. Достаточно четко был определен случай как обстоятельство, не
влекшее уголовной ответственности: «Зло, сделанное случайно, не только без
намерения, но и без всякой со стороны учинившего оное неосторожности, не
считается виною» (ст. 7). Сказанное позволяет сделать вывод, что Уложение
1845 года закрепляло такие нормы (касающиеся вины), которые (в их существе)
можно позаимствовать и сегодня.
Стадии совершения преступления
Уложение 1845 года достаточно определенно формулировало стадии
совершения преступления (в современном праве – институт неоконченного
преступления). Различались 4 стадии совершения преступления: обнаружение
умысла, приготовление к преступлению, покушение на преступление и
«совершившееся» преступление (ст. 8-11). Так называемый «голый» умысел,
известный Российскому законодательству с давних времен, наказывался только
в случаях, прямо предусмотренных в законе (это были наиболее тяжкие
государственные преступления), и определялся следующим образом: «Изъявление
на словах или письменно, или же иным каким-либо действием намерение учинить
преступление, почитается признаком умысла. К числу таких признаков
принадлежат угрозы, похвальбы и предложения сделать какое-либо зло» (ст.
9). Уложение 1845 года было последним российским уголовным кодексом,
устанавливающим ответственность за обнаружение умысла на совершение
преступления. «Применение или приобретение средств для совершения
преступления признается лишь приготовлением к оному» (ст. 10). Наказание за
приготовление к преступлению следовало только в установленных законом
случаях, при условии, если сам характер приготовительных действий не был
противозаконным (ст. 118). «Покушением на преступление считается всякое
действие, коим начинается или продолжается привидение злого намерения в
исполнение» (ст. 11). Уложение же знало виды покушения. Ответственность за
покушение на преступление определялась «по большей или меньшей близости
сего покушения к совершению преступления, одною или двумя степенями ниже
против наказания, постановленного за самое совершение преступления» (ст.
120).
В Уложении 1845 года очень четко для того времени был сформулирован
институт добровольного отказа от совершения преступления (правда, без
сформулированного термина), причем по существу он вполне совпадал с
аналогичным институтом, содержащемся в уголовном кодексе России (ст. 16):
«Когда учинивший приготовление к преступлению или уже и покусившийся на
оное остановился при том и по собственной воле не совершал преднамеренного,
то он подвергается наказанию лишь в том случае, если содеянное им при сем
приготовлении и покушении есть само по себе преступление» (ст. 119).
Изложенное достаточно очевидно свидетельствует о том, что основные понятия
института неоконченного преступления в Уложении 1845 года были разработаны
на весьма высоком уровне.
Институт соучастия
Довольно подробно регламентировался Уложением 1845 года институт
соучастия, именовавшийся «участием в преступлении». Различались 2 формы
соучастия – без предварительного согласия и по предварительному согласию,
причем виды соучастников разграничивались в зависимости от формы соучастия.
Так, в преступлении, совершенном лицами без предварительного «их на
то согласия», выделялись главные виновные («распоряжавшиеся и управлявшие
действиями других, а также, приступившие к действиям прежде других… или же
непосредственно совершившие преступление») и участники («те, которые
непосредственно помогали главным виновным в содеянии преступления», а также
«те, которые доставляли средства для содеяния преступления, или же
старались устранить препятствия, к тому представлявшиеся» (ст. 14). В
преступлении, совершенном лицами по предварительному согласию, выделялись
зачинщики (на современном языке – организаторы), сообщники (на современном
языке – исполнители), подговорщики или подстрекатели и пособники (ст.15).
Роль каждого из этих соучастников была также подробно описана в законе.
Характеристики действия отдельных соучастников мало чем отличались от видов
соучастия, установленных в УК РФ.11
Уложение 1845 года детально регламентировало пределы ответственности
соучастников. Наиболее строгому наказанию подлежали за преступления,
совершенные несколькими лицами без предварительного согласия, - главные
виновные; за преступления, совершенные лицами по предварительному согласию,
- зачинщики и подстрекатели. Наказание участникам и сообщникам определялось
«по мере оказанного содействия в учинении преступления». «Из пособников в
преступлении те, коих содействие было необходимо для совершения
преступления, приговариваются к наказанию… наравне с учинившими оное; а все
прочие к наказанию, однако степенью ниже участников» (ст. 127).
Уложению 1845 года был известен и институт так называемого
добровольного отказа соучастников: наказание назначалось ниже, если
зачинщики, подстрекатели или пособники «отступили от исполнения своего
намерения, но, однако же, не взяли мер для предупреждения исполнения оного
и не донесли об умышляемом надлежащему начальству» (ст. 124, 126, 127).
Если же, все согласившиеся учинить какое-либо преступление впоследствии…
сами по собственной воле отступили от своего намерения… то они
освобождаются от всякого наказания» (ст. 128).
Помимо участия в преступлении Уложение 1845 года уже знало институт
прикосновенности к преступлению. Лицами, прикосновенными к преступлению,
признавались попустители, укрыватели и недоносители (ст.16). Все они
наказывались менее строго по сравнению с соучастниками преступления (ст.
130-132). Особо обращает на себя внимание то обстоятельство, что уголовной
ответственности за недоносительство и укрывательство, кроме четырех
наиболее опасных государственных преступлений, не подлежали лица,
состоявшие с преступником «в брачном союзе или близких связях родства или
свойства, или бывшие благодетели его» (ст. 134). Суммируя изложенное,
следует признать, что и институт соучастия в преступлении в Уложении 1845
года был разработан достаточно полно.
Обстоятельства, исключающие преступность деяния
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года впервые в
российском законодательстве оговаривало возраст уголовной ответственности.
Формально он устанавливался в 7 лет (ст. 100), однако можно предположить,
что фактически возрастом уголовной ответственности признавалось 10 лет –
такой вывод позволяет сделать ст. 143: «дети, коим более семи, но менее
десяти лет отроду, и которые не имеют еще надлежащего за ними присмотра,
исправления и наставления». Ответственность лиц в возрасте от 10 до 14 лет
зависела от того, совершено ли ими преступление «с разумением» или «без
разумения». В том случае, если «с достоверностью признано, что преступление
учинено ими без разумения», на них распространялись упомянутые правила,
предусмотренные для детей от 7 до 10 лет (ст.143). Если же преступление
было совершено «с разумением», то наказание существенно смягчалось по
сравнению с ответственностью взрослых лиц. Для несовершеннолетних же в
возрасте от 14 до 21 года (совершеннолетием считался 21 год) по общему
правилу наказание назначалось одною или двумя степенями ниже относительно
соответствующих наказаний для взрослых (ст. 146). Кроме того, за
преступления, совершенные по неосторожности, несовершеннолетние от 14 до 21
года подвергались лишь домашнему исправительному наказанию (ст. 148). В
местах лишения свободы – смирительном доме, крепости или тюрьме –
несовершеннолетние содержались отдельно от других заключенных (ст. 149).
Уложение 1845 года устанавливало определенные обстоятельства, «по коим
содеянное не должно быть вменяемо в вину». К ним относились:
1) «совершенная невинность того деяния, коего случайным и
непредвидимым последствием было сделанное зло;
2) малолетство в таком возрасте, когда подсудимый не мог еще иметь
понятия о свойстве деяния (т.е. до 7 лет);
3) безумие, сумасшествие и припадки болезни, приводящие в
умоисступление или совершенное беспамятство;
4) ошибка случайная или вследствие обмана (т.е. добросовестное
заблуждение относительно противозаконности деяния);
5) принуждение от превосходящей непреодолимой силы;
6) необходимость обороны» (ст. 98).
В третьем пункте упомянутой статьи практически речь шла о
невменяемости, впервые более или менее четко сформулированной в уголовном
законодательстве России. Уже довольно определенно были зафиксированы
критерии невменяемости - так называемый юридический («когда нет
сомнения», что виновный, «по состоянию своему в то время, не мог иметь
понятия о противозаконности и о самом свойстве своего деяния» – ст. 101) и
так называемый медицинский критерий невменяемости: освобождались от
наказания «безумные от рождения или сумасшедшие», больные «в точно
доказанном припадке умоисступления или совершенного беспамятства»,
«потерявшие умственные способности и рассудок от старости или дряхлости», а
также «лунатики (сонноходцы), которые, в припадках своего нервного
расстройства, действуют без надлежащего разумения» (ст. 101-103). Не
подлежали наказанию, кроме того, глухонемые, «когда нет сомнения, что они
не получили… никакого понятия о обязанностях в законе», за исключением
случаев совершения ими «смертоубийства» или «зажигательства» (ст. 104). В
таких случаях глухонемые содержались под стражей отдельно от других
заключенных. Перечисленные категории лиц, не подлежащие наказанию,
отдавались на попечение «благонадежным» родственникам, опекунам или
посторонним (с их согласия). В случае отсутствия таковых или недостаточной
их благонадежности больные, страдающие временными нервно-психическими
расстройствами, «отдавались» в больницу «до совершенного их выздоровления»,
старики и лунатики – в заведения Приказа общественного призрения, «безумные
или сумасшедшие» – в дом умалишенных. При совершении последними
«смертоубийства» или «зажигательства» либо покушения на эти преступления
они заключались в дом умалишенных независимо от наличия родственников и
пр., их благонадежности и желания оставить больных у себя (ст. 101-103).
Институт крайней необходимости
Два обстоятельства, исключавших наказуемость деяния, сформулированные
в конце приведенного перечня (п. 5 и 6 ст. 98 Уложения 1845 года),
представляли собой крайнюю необходимость и необходимую оборону. Первое,
именовавшееся «принуждением от превосходящей и непреодолимой силы»,
определялось следующим образом: «Учинившему противозаконное деяние
вследствие непреодолимого к тому от превосходящей силы принуждения и токмо
для избежания непосредственно грозившей его жизни в то самое время
неотвратимой другими средствами опасности, содеянное им не вменяется в
вину» (ст. 106). Таким образом, условиями правомерности вреда, причиненного
в состоянии крайней необходимости, являлись:
А) наличие непосредственной опасности, состоявшей в непреодолимом на
данный момент принуждении, превосходящим по силе возможности лица;
Б) наличие опасности, угрожавшей исключительно жизни причинившего
вред;
В) неотвратимость опасности на данный момент никакими другими
средствами.
Как видно, какой-либо соразмерности вреда причиненного вреду
предотвращенному не требовалось12 ,однако характер опасности был ограничен
угрозой только для жизни причинившего вред (потому, вероятно, и не
требовалась упомянутая соразмерность). Лишь в этих двух позициях названный
институт отличался от соответствующей нормы в действующем уголовном
законодательстве.
Институт необходимой обороны
«Необходимость обороны» как институт, известный российскому
уголовному законодательству с давних времен, в Уложении 1845 года был
закреплен достаточно полно и детально (ст. 107-109). Оборона считалась
необходимой, а, следовательно, и правомерной и не влекла за собой уголовной
ответственности при наличии следующих условий:
1) оборона могла применяться для отражения действительного и наличного
нападения;
2) объектами обороны могли выступать жизнь, здоровье, свобода,
собственность, неприкосновенность жилища, целомудрие и честь
женщины, причем разрешалось защищать не только себя, но и других;
3) оборона допускалась лишь при невозможности прибегнуть к защите
местного или ближайшего начальства;
4) причиненный нападавшему вред мог заключаться в «употреблении силы и
каких бы то ни было мер для отражения нападения, равно и нанесение
притом нападающему ран, увечья и самой смерти»;
5) на обороняющегося возлагалась обязанность немедленно объявить о
содеянном соседним жителям, а при первой возможности и ближайшему
начальству.
Уложение не знало понятия превышения пределов необходимой обороны,
однако «всякий напрасный, сделанный нападающему после уже отвращения
грозившей от него опасности вред», признавался «злоупотреблением обороны»,
и в таком случае виновный надлежал наказанию. К «необходимости обороны»
приравнивалось задержание преступника, ограниченное условиями сопротивления
лица, непосредственно застигнутого только лишь при похищении или
повреждении имущества. Таким образом, институты, на современном юридическом
языке называемые обстоятельствами, исключающими преступность деяния, в
Уложении 1845 года были изложены грамотно для того времени.
Смягчающие и отягчающие обстоятельства
Уложение устанавливало перечни обстоятельств уменьшавших и
увеличивающих вину и наказание. К уменьшавшим вину и наказание
обстоятельствам относились, именуемые в нынешнем законодательстве «явкой с
повинной», чистосердечным признанием и раскаянием, «деятельным раскаянием»,
«содействием раскрытию преступления».
Смягчающими обстоятельствами при совершении преступления являлись
также: преступления «по крайней нужде»; «по легкомыслию или же слабоумию,
глупости и крайнему невежеству»; «вследствие сильного раздражения,
произведенного обидами, оскорблениями и иными поступками» потерпевшего;
вовлечение в преступление «убеждениями, приказаниями или дурным примером
людей», имевших над виновным «по природе или по закону высшую сильную
власть»; а равно «малолетство и несовершеннолетие виновного» (ст. 140,
142).
На «увеличение вины и меры наказания» влияли: степень умысла и
«обдуманности в действиях преступника»; противозаконность и
безнравственность побуждений к совершению преступления; жестокость,
«гнусность или безнравственность», а также опасность способа совершения
преступления; тяжесть преступления; особая активность при совершении
преступления и число привлеченных сообщников;
«неискренность и упорство в запирательстве» при расследовании преступления
(ст. 135).
К отягчающим обстоятельствам относились также повторность и рецидив
преступлений («повторение того же преступления или учинение другого после
суда и наказания за первое – ст. 137). Примечательно, что наказание
увеличивалось и «по мере того, чем выше было состояние, звание и степень
образованности преступника» (ст. 135). Состояние опьянения учитывалось в
качестве отягчающего ответственность обстоятельства лишь в том случае,
«когда доказано, что виновный привел себя в сие состояние именно с
намерением совершить сие преступление» (ст. 112).
Уложению 1845 года было известно понятие совокупности преступлений:
наказание при этом назначалось по принципу поглощения («суд, упомянув в
своем определении о всех наказаниях, следующих за каждое из тех
преступлений, приговаривает виновного к тягчайшему из сих наказаний и в
самой высшей оного мере» – ст. 156). Уложение прямо допускало аналогию
закона, однако суду предписывалось в данном случае, «не приводя сего
приговора в действие, представлять о том без замедления на рассмотрение
Правительствующего Сената» (ст. 155).
Система наказаний по Уложению 1845 года
Система наказаний по Уложению 1845 года была чрезвычайно сложной и
громоздкой. Она представляла собой так называемую лестницу наказаний, в
которой все наказания подразделялись на рода, виды и степени по
сравнительной их тяжести и располагались в последовательном порядке
ступеней. Было установлено 12 родов наказаний, разделенных на 38 степеней,
которые образовывали убывающую прогрессию, начиная от смертной казни и
кончая внушением. При этом отдельно предусматривались наказания для лиц,
изъятых от тяжелых наказаний, и для лиц, не изъятых от этих наказаний. Все
меры ответственности подразделялись на общие (могли назначаться за любые
преступления), особенные (назначались за преступления и проступки по
службе) и исключительные (за определенные, указанные в законе
преступления). Общие наказания, кроме того, делились на главные,
дополнительные и заменяющие. Главные же в свою очередь могли быть
уголовными или исправительными. Н.С. Таганцев писал в конце XIX века:
«Ожидания составителей Уложения не оправдались. Лестница, созданная ими,
оказалась тяжела и непригодна. Жизнь почти вслед за введением Уложения так
расшатала ее, выстроила из нее так много ступеней, что в ее позднейшей
обрисовке... она сохранила мало сходства с первоначальной»13.
Уголовные наказания
Наиболее суровыми были наказания «уголовные»: самой мягкой мерой были
лишение прав состояния и ссылка на поселение в Сибирь или Закавказье.
Крепостническая Россия променяла и другой вид наказаний –
«исправительные», предусматривавшие мягкие по тому времени меры: ссылку на
житье в Сибирь, заключение в крепость, тюрьму, арест, выговор, замечание,
внушение, розги. Особенно суровыми были наказания за государственные
преступления: злоумышление против «священной особы государя императора»,
бунт против верховной власти и государственная измена (ст. 263-282).
Основными мерами наказания за эти преступления были смертная казнь,
бессрочная или срочная (от 4 до 12 лет) каторга.
Ряд статей, предусматривавших наказание крепостных за выступления
«против своих господ» (ст. 1907-1911), приравнивались к статьям «О
сопротивлении распоряжениям правительства и неповиновении установленным от
него властям» (ст. 183 –290); карательные меры включали телесные наказания,
клеймение, ссылку на каторгу сроком до 15-20 лет, ссылку на жилье (самой
мягкой мерой было заключение в смирительный дом). Для помещиков, «не
желающих употреблять предоставленных им по закону домашних исправительных
мер» в случае «упорного неповиновения» крепостных, «хотя и без явного
восстания», государство охотно предоставляло свои карательные органы, где
по просьбе помещика крепостного могли наказать розгами от 20 до 50 ударов
(ст. 1908); розгами до50 ударов наказывались также крестьяне, подавшие
жалобу на своего помещика (ст. 1909).
Господствующие верхи считали «Уложение о наказаниях» одним из наиболее
«удачных» кодексов России. Это феодально-крепостническое Уложение на долго
пережило сам крепостной строй, в 1886 г. его доработали, и многие статьи
этого Уложения действовали до 1917 года. На протяжении более четверти века
основной функцией II отделения все же оставалась инкорпорация законов. Вся
подлинно кодификационная деятельность фактически ограничилась «Уложением о
наказаниях уголовных и исправительных» (1845 год). К уголовным наказаниям
относились: лишение всех прав состояния и смертная казнь, лишение всех прав
состояния и ссылка на каторгу, лишение всех прав состояния и ссылка на
поселение в Сибирь, лишение всех прав состояния и ссылка на поселение на
Кавказ. Лишение всех прав состояния означало гражданскую смерть: лишение
прав, преимуществ, собственности, прекращение супружеских и родительских
прав.
Исправительные наказания
К исправительным наказаниям относились: лишение всех особенных
прав и преимуществ и ссылка в Сибирь, отдача в исправительные арестантские
отделения, ссылка в другие губернии, заключение в тюрьме, в крепости,
арест, выговор в присутствии суда, замечания и внушения, сделанные судом
или должностным лицом, денежные взыскания. Лишение всех особенных прав и
преимуществ заключалось в лишении почетных титулов, дворянства, чинов,
знаков отличия, права поступать на службу, записываться в гильдии, быть
свидетелем и опекуном. Применялось также частичное лишение некоторых прав и
преимуществ.
Наказания подразделялись на главные, дополнительные,
заменяющие. Главные составляли 11 родов наказания, дополнительные следовали
за главными (поражение в правах, покаяние, конфискация, учреждение опеки,
отдача под надзор полиции, запрещение промысла), заменяющие могли заменить
главные, Все эти наказания считались общими.
Их дополняли особенные наказания (исключение со службы,
отстранение от должности, понижение по службе, выговор, вычет из жалования,
замечание) и исключительные наказания (лишение христианского погребения,
частичное лишение права наследования).
Система преступлений включала 12 разделов, каждый из которых
делился на главы и отделения. Важнейшими были преступления против веры,
государственные, против порядка управления, должностные, имущественные,
против благочиния, законов о состоянии, против жизни, здоровья, свободы и
чести частных лиц, семьи и собственности.
Интересно отметить, однако, одно обстоятельство. Глава «О
наказаниях» содержала самостоятельное отделение (подраздел) «О
вознаграждении за убытки, вред и обиды», в котором устанавливалось, что
«виновные в преступлении, причинившем кому-либо убытки, вред или обиду,
сверх наказания, к коему принуждаются, обязаны вознаградить за сей вред,
убыток или обиду из собственного имущества по точному о сем постановлению
суда» (ст. 62). В случае если преступление было совершено несколькими
лицами и главные виновные были не в состоянии возместить причиненный ущерб,
определенная судом сумма возмещения ущерба обращалась к взысканию с других
участвовавших в преступлении лиц. Если же и эти лица оказывались
несостоятельными, взыскание названной суммы производилось с недоносителей.
В случае смерти главных виновных и участников преступления взыскание
вознаграждения за причиненный ущерб распространялось на их наследников, но
«только из того имения, которое им досталось от виновных». «Виновные, не
имеющие никаких средств к вознаграждению за причиненный ими вред, убыток
или обиду, могут, если они не подвергаются наказанию уголовному, быть, по
требованию обиженной стороны, заключены в тюрьму, на основании общих правил
о несостоятельных должниках» (ст. 65). Кроме того, если основное наказание
представляло собой штраф, и виновный оказывался «несостоятельным к полной
того и другого уплате», то преимущество в выплате денежной суммы отдавалось
возмещению ущерба, причиненного потерпевшему, а «судебное денежное
взыскание налагалось лишь на оставшееся за сим имущество» (ст. 63-66).
Таким образом, интересы потерпевшего отнюдь не игнорировались
законодательством той эпохи.
Заключение
Исследователи того времени отмечали излишнюю казуистичность и
запутанность особенной части Уложения 1845 года. Достаточно сказать, что
Уложение содержало, к примеру, 24 статьи, предусматривавшие наказание за
убийство. Отмечалась также недостаточная определенность санкций, отсутствие
четкости в установлении возможности замены одних наказаний другими, наличие
во многих статьях особенной части отсылок к другим статьям для определения
меры наказания. Но помимо всего этого, данное Уложение было значительным
шагом вперед, шедевром русской юридической мысли.
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных с
последующими редакциями и дополняющими его отдельными законами в большей
своей части действовало вплоть до 1917 года (Уголовное Уложение 1903 года
было введено в действие лишь в незначительной части – вступили в силу
разделы об ответственности за наиболее тяжкие преступления, в основном
государственные и религиозные). В целом оно сыграло заметную роль в
становлении и развитии уголовного законодательства эпохи буржуазных
отношений. Основные институты общей части Уложения 1845 года, как видно
даже из достаточно беглого их обзора, были разработаны юридически весьма
грамотно. Отдельные же положения этого памятника истории отечественного
уголовного законодательства достойны быть восприняты (разумеется, с
поправкой на эпоху) и сегодня.
Примечания:
1. Ю.П. Титов. История отечественного государства и права., 1996 год,
ч.1.
2. О.И. Чистяков. История государства и права СССР, 1985 год, МГУ.
3 Призванные Отечеством. Российские прокуроры. 1722-
1917 гг.,
Москва, 1985 год.
4 Таганцев Н.С. «Русское уголовное право», лекции, часть общая, том
1, Москва, 1994 год, стр. 105
5. «Краткое обозрение хода работ предложений по составлению нового
кодекса законов о наказаниях», СПб, 1849 год, стр. 55-56
6. «Проект нового Уложения о наказаниях уголовных и исправительных с
подробным обозначением каждого из внесенных в сей проект
постановлений», СПб, 1844 год
7. «Общая объяснительная записка к проекту нового Уложения о
наказаниях уголовных и исправительных», СПб, 1844 год
8. «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных», СПб, 1845 год
9. Таганцев Н.С. «Лекции по уголовному праву», часть общая, вып. 1,
СПб, 1887 год, Стр. 187, 189, 190
10. «Российское законодательство Х-ХХ вв.», том 6 «Законодательство
первой половины Х1Х века», 1988 год, стр. 310
11. Ст. 11 УК РФ
12. По УК РФ вред причиненный должен быть менее вреда предотвращенного
(ст. 14)
13. Таганцев Н.С. Указ. Соч., том 2, 1994 год, стр. 102
Список используемой литературы:
1. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. СПб., 1845 год
2. История государства и права СССР. Сборник документов, ч.1., Москва,
типография в/ч 33965, 1974 год
3. Журнал «Государство и право», Москва, «Наука», №11, 1995 год
4. Таганцев Н.С. «Русское уголовное право», лекции, часть общая, том
1, Москва, 1994 год.
5. «Краткое обозрение хода работ предложений по составлению нового
кодекса законов о наказаниях», СПб, 1849 год.
6. Призванные Отечеством. Российские прокуроры. 1722-1917 гг., Москва,
1985 год.
7. Ю.П. Титов. История отечественного государства и права, 1996 год,
ч.1.
8. О.И. Чистяков. История государства и права СССР, 1985 год, МГУ.
Для добавления страницы "Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года"
в избранное нажмите Ctrl+D
1. Понятие преступления и проступка. Уложение о наказаниях, как и Свод законов, знало два понятия уголовно наказуемого деяния . Во – первых, это преступление . Определим, как Законодатель определяет существо преступления? (См. I.I. 1.).
Запишем, что же такое преступление!
Во – вторых, это проступок (См. I.I. 2.). Запишем, что же такое проступок!
В первом разделе Уложения преступления и проступки делились на умышленные и неумышленные (См. I.I. 5.).
В умышленных преступлениях и проступках различают две степени (См. I.I. 6.).
Заранее обдуманного намерения, т. е. умысла;
Учинено с намерением, но по внезапному побуждению, т. е. не предумышленно.
Неумышленные преступления подразделялись на случайные и неосторожные . Случайные преступления и проступки наказанию не подлежали (См. I.I. 7.).
В последующих статьях Уложения говорилось о стадиях предварительной преступной деятельности и о стадиях совершении преступления. Рассмотрим эти стадии предварительной преступной деятельности (См. I.II.). К стадиям предварительной деятельности относились:
1) обнаружение умысла (См. I.II.9).
2)приготовление к преступлению (См. I.II.10).
3) покушение на преступление (См. I.II.11).
В Уложении признаки умысла рассматривались как «изъявление на словах, или письменно, или иным каким-либо действием намерения учинить преступление».
Под приготовлением понималось приобретение средств для совершения этого преступления.
Покушением на преступление признавалось всякое действие, которым начиналось или продолжалось приведение преступного намерения в исполнение.
Устанавливалась ответственность за соучастие (См. I.III.).
При этом выделялось два вида совместного участия двух или более лиц в совершении преступления. Во – первых, это совершение преступления несколькими лицами по предварительному согласию. (cт. 13).
Закон определяет главных виновников и соучастников (ст. 14).
В этом первом случае закон различал следующие виды соучастников: зачинщики, сообщники, подстрекатели, пособники. При этом определялась конкретная роль того или иного соучастника (ст. 15).
Под общей рубрикой о соучастии рассматривались и различные случаи прикосновенности к преступлению. Т. е. речь идет о попустительстве. Рассмотрим эти случаи попустительства (ст. 16).
Во – первых, это заранее не обещанное укрывательство . Кстати, другой вид укрывательства - заранее обещанного - был отнесен к пособничеству.
Во – вторых, это недонесение (ст. 17). Недонесение наказывалось лишь в случаях, когда закон обязывал довести до сведения правительства о готовящемся или совершившемся преступлении.
Система преступлений (Раздел II, стр. 429). В Уложении система преступлений включала 12 разделов, каждый из которых делился на главы и отделения. Важнейшими были преступления против веры, государственные преступления, преступления против порядка управления, должностные преступления, имущественные, против благочиния, против жизни, здоровья, свободы и чести частных лиц, преступления против семьи и собственности.
В Уложении, как и в предыдущем законодательстве, на первом месте стояли преступления против веры. Если в Своде законов их было 31, то в Уложении 1845 г.- уже 80. Преступления против веры делились на чисто религиозные и преступления смешанного характера.
Религиозные преступления - это богохуление; отступление от веры; оскорбление святыни; совращение.
Преступления смешанного характера - убийство и оскорбление священнослужителей, святотатство, разрытие могил, лжеприсяга.
Рассмотрим более подробно составы этих преступлений.
Богохуление. (Гл.1, ст. 182). Оно совершалось в церкви или в публичном месте, либо при свидетелях. Свидетелей должно было быть не менее двух и обязательно православных. Это оговаривалось для того, чтобы хуление Христа не могло произвести для них «соблазн».
За богохуление, совершенное в публичном месте, полагалось до 8 лет каторги с одновременным телесным наказанием виновных и наложением на них клейма. Тюрьмой, арестом или смирительным домом наказывались свидетели, не донесшие о хулителе.
В случае особой опасности, т. е. богохуления в церкви, предусматривалась каторжная работа в рудниках на срок до 15 лет.
К числу преступлений смешанного характера относились, прежде всего, оскорбление святыни и духовных лиц во время ведения церковной службы (ст. 189).
Святотатство уже в 18 в. стало рассматриваться не только как квалифицированный вид кражи, но и как совокупность богохульных и имущественных видов преступлений. Кража священных предметов, не находившихся в церкви, также считалась святотатством.
Разрытие могил для ограбления тел, или надругательство над погребенными влекло разные меры наказания. Истребивший или повредивший надгробные памятники или могилы курганы обязан был их восстановить, а за похищение с них украшений предусматривалось наказание, как за кражу.
Лживая присяга (гл. 5, ст. 258 – 262; стр. 432) считалась самостоятельным преступлением, если виновный давал ее с обдуманным намерением. За это он подвергался лишению всех прав состояния и ссылке в Сибирь на поселение с наказанием плетьми. Если лживая присяга давалась по уголовному делу, то за это полагались ссылка в каторжную работу на срок до 10 лет и телесные наказания.
Третий раздел III. посвящен государственным преступления (стр. 433-441). Составители Уложения основывались на соответствующем разделе Свода законов Российской империи, но попытались учесть также опыт организации репрессивных мер против различных форм революционной борьбы. Наибольшую угрозу в это время правительство видело в активизации деятельности передовых журналов, в возрастании студенческого и национально-освободительного движения. Поэтому составители Уложения попытались более современно сформулировать основные составы государственных преступлений. Эти были преступления не только против императора, но и против государства, которые ставили своей целью ниспровержение или подрыв существовавшего строя.
Деяние против императора (Разд. 3, л. 1, отд.1. стр. 436 – 438). Прежде всего, определялась ответственность за умышленные деяния против Государя Императора и Членов Императорского Дома. Их объектом были жизнь, здоровье, честь императора, его положение как главы государства. Речь шла и об умысле свергнуть императора с престола, лишить его свободы, власти или лишь ограничить последнюю или совершить над ним «какое-либо насилие».
Наказания по этим составам устанавливались за все стадии совершения преступного деяния. Т. е. и за умысел, и за приготовление, и за покушение.
Наравне с главными виновными наказывались все соучастники совершения государственного преступления. Это недоносители и попустители - т. е. свидетели преступных действий и не воспрепятствовавшие им.
Составление и распространение печатных изданий . Предусматривалась ответственность за новый состав государственного преступления - составление и распространение печатных сочинений или изображений с умыслом возбудить неуважение к императору как главе государства или к его личным качествам.
Закон устанавливал ответственность, как за совершенное преступление, так и за приготовление к нему. Все соучастники наказывались одинаково лишением всех прав состояния и каторгой.
Следует сказать, что в качестве государственного преступления рассматривалось не только словесное оскорбление императора, но и другие деяния, ранее законом не предусмотренные. Это повреждение портретов и других изображений императора.
Бунт. Глава вторая этого раздела устанавливала наказания за бунт против власти верховной и за государственную измену. Если в первой главе объектом посягательства был император, то во второй предусматривалась ответственность за многие тяжкие преступления против государства . Это заговор, восстание против государя и государства, намерение ниспровергнуть правительство, изменить форму правления, установленный порядок передачи престола по наследству.
Суровое наказание устанавливалось и за распространение печатных или письменных материалов, возбуждающих к бунту, неповиновению власти, за письменную и устную антиправительственную пропаганду.
Измена. (Отд. 2., стр. 439 – 442). Ответственность за государственную измену была известна российскому законодательству и раньше. Соборное уложение 1649 г., Артикул воинский Петра I под изменой понимали в основном оказание помощи неприятелю в условиях военных действий и разглашение военной тайны.
Уложение 1845 г. следовало в основном этому же направлению и предусматривало ответственность за различные случаи содействия неприятелю. Однако в отличие от предшествующего законодательства, ответственность устанавливалась и за действия, совершенные в мирное время . За указанные деяния определялась наивысшая мера наказания: лишение всех прав состояния и смертная казнь.
Устанавливалась ответственность за тайную переписку с подданными государств, не состоявших в военных действиях с Россией, но находившихся в неприязненных с ней отношениях (ст. 280). Речь шла об ответственности за действия, совершенные без умысла причинить вред государству.
В качестве наказания за государственные преступления Уложение 1845 г. применяло в основном самые тяжкие меры. Это лишение всех прав состояния и смертную казнь, лишение всех прав состояния и каторжную работу на разные сроки, ссылку на поселение в отдаленнейшие места Сибири и наказание плетьми с наложением клейм. Все меры наказания были связаны с последующим после отбытия наказания поражением в правах и установлением полицейского надзора. Снятие полицейского надзора и восстановление сословных прав были возможны лишь исключительно по воле императора. В качестве дополнительного наказания разрешалось применять конфискацию имущества.
Четвертый раздел Уложения назывался так:«О преступлениях и проступках против порядка управления» (стр. 442 - . Он объединял самые разные составы преступлений, различной значимости и опасности.
Речь шла об ответственности за неповиновение или сопротивление властям толпой, вооруженной чем-либо или невооруженной, применившей насилие или беспорядки либо выступившей без насилия и беспорядков (гл.1., ст. 283). Закон требовал самого жесткого наказания для главных виновных и зачинщиков и подстрекателей.
Ответственность была установлена и за выступления с намерением воспрепятствовать обнародованию постановлений правительства (ст. 284). Или не допустить исполнение этих постановлений.
К восстанию против властей приравнивалось и всякое выступление крепостных крестьян против помещиков, а государственных крестьян - против органов сельского управления (ст. 288).
Наказание для главных виновных, зачинщиков и подстрекателей - лишение всех прав состояния и каторга, наказание плетьми без определения числа ударов. Для других участников устанавливались более мягкие наказания (например, это лишение всех прав и ссылка в Сибирь).
Т. е мы видим, что в Уложении происходит значительное расширение числа составов преступлений против различных представителей аппарата. Это было связано и с ростом бюрократического аппарата России. Царизм видел в неповиновении требованиям чиновников проявление антиправительственных настроений.
Оказание помощи беглым преступникам рассматривалось как сопротивление властям и наказывалось соответственно. Так, за укрывательство лица, осужденного к каторжным работам, устанавливались лишение всех прав состояния и ссылка в Сибирь.
Глава «О тайных обществах и запрещенных сходбищах » связана с ответственностью за создание тайных, т. с. не разрешенных правительством, обществ. Причем речь шла об обществах, как имевших своей целью подрыв существовавшего политического строя, так и не преследовавших этой цели. Наказывались и основатели обществ, и их члены, а также лица, знавшие и не сообщившие об этом правительству. Деяния основателей и членов обществ, созданных с целью подрыва политического строя, квалифицировались как государственные преступления.
В главе «О недозволенном оставлении отечества » определялось наказание за нарушение существовавшего в России разрешительного порядка выезда. Право поступления на службу в иностранном государстве, дарованное российскому дворянству еще Жалованной грамотой, могло быть реализовано лишь с разрешения правительственных властей.
Вопросы въезда и выезда из России решались Третьим отделением императорской канцелярии и министерством внутренних дел. Были установлены сроки действия заграничных паспортов (от 5 до 7 лет). Сейчас кстати – тоже 5 лет.
Недозволенное оставление отечества с поступлением на службу к иностранному правительству или переходом в иностранное подданство квалифицировалось как тяжкое преступление. Оно наказывалось лишением всех прав состояния и вечным изгнанием из пределов России.
Наказывались и лица, нарушившие сроки разрешенного пребывания за границей.
Раздел пятый Уложения (его нет в хрестоматии) «О преступлениях и проступках по службе государственной» содержал многие составы преступлений, известные еще Уложению 1649 г. Но в отличие от них в Уложении 1845 г. был четко обозначен субъект преступления . Это чиновник, должностное лицо.
Основными составами преступлений и проступков чиновников в Уложении были следующие:
Бездействие власти,
Превышение власти,
Сопротивление одного должностного лица другому с использованием служебного положения вопреки интересам службы,
Оскорбление должностным лицом при исполнении служебных обязанностей,
Проведение незаконного ареста или обыска,
Небрежное хранение казенного имущества,
Растрата,
Подлоги,
Неправосудие, т. е. незаконное разрешение дела судом,
Взяточничество
Закон предусматривались и сугубо дисциплинарные проступки. Это, такие, например, как нарушение установленного порядка взаимоотношений начальников и подчиненных. Это слабый надзор за подчиненными, это нерадивое исполнение должностных обязанностей.
Наказания предусматривались самые разные - от наиболее тяжких уголовных до мер дисциплинарных. Дисциплинарные наказания – это выговор от начальства, вычет из жалованья, отрешение от должности и др.
Уложение, таким образом, делало различие между дисциплинарным проступком и преступлением, влекшим уголовное или исправительное наказание. Так, должностные лица, изобличенные в намеренных подделки или исправлении высочайших указов и других документов наказывались, как совершившие тяжкие преступления против порядка управления. Они лишались всех прав состояния и наказывались каторгой или ссылкой в Сибирь или в другие отдаленные губернии и телесными наказаниями.
Неисполнение указов Сената влекло удаление от должности, исключение из службы, строгий выговор и вычет из времени службы до 1 года. Если это делалось из корысти, то следовала ссылка в Сибирь на поселение.
К тяжким преступлениям относилось неправосудие. Вынесение «против закона» приговора влекло лишение всех прав состояния или каторжную работу на заводах до 8 лет. Избавление от наказания предусматривало для виновного ссылку в Сибирь на срок до 2 лет. Если решение было вынесено по ошибке, следовал выговор, а надзирающие лица за соблюдением законности лица ссылались в Сибирь. Утвердившему решение губернатору выносился строгий выговор.
Принятие взятки (мздоимство) для совершения дела законного влекло денежное взыскание «вдвое против цены подарка» и отрешение от должности.
А вот лихоимство , т. е. взятка для дела незаконного, наказывалась ссылкой в Сибирь до 3 лет.
Раздел VI Уложения (Хр. стр. 457 – 459) устанавливал наказания за незаконное уклонение от рекрутской повинности. Как известно, в свое время Петр I называл четыре состава преступления:
1) со стороны лица, подлежащего ей,- это незаконное уклонение ;
2) со стороны обществ, предоставлявших рекрутов,- незаконная отдача ;
3) со стороны правительственных лиц, назначенных для испытания годности,- злоупотребления, т. е. прием в рекруты негодных людей ;
4) со стороны всех вообще лиц - укрывательство беглых рекрутов .
Как вид незаконного уклонения рассматривалось самоизувечение . Другим способом уклонения от рекрутской повинности было бегство при наборе или неявка. Пойманные беглые призывники, подвергаясь заключению в тюрьме на срок до 4 месяцев, а затем снова отдавались в рекруты.
Особенно распространенным в то время было укрывательство лиц, состоявших на «рекрутской очередности». За укрывательство беглого рекрута и солдата полагался штраф до 1200 руб.
Раздел VII «О преступлениях и проступках против имущества и доходов казны » содержал разные по значимости и применявшимся наказаниям преступные деяния (Хр. стр. 459 -). Это:
Хищение и растрата казенной собственности;
Причинение ущерба имуществу и доходам казны;
Насильственное завладение казенным имуществом;
Самовольная охота в местах, запрещенных законом.
Похищение казенной собственности влекло в основном ту же ответственность, что и похищение частной . Если виновный не мог заплатить, он подвергался тюремному заключению или отдаче в общественные работы с взысканием заработанных денег по иску. Должностные лица, охранявшие казенную собственность, но допустившие самовольную охоту или ловлю зверей, подвергались в первый раз строгому выговору, а во второй - удалению от должности. Виновные подвергались штрафам, отобранию «пойманной живности» и тюремному заключению на срок до 5 лет.
Среди преступлений против казны Уложение 1845 г. выделило главу «О нарушении Уставов Монетных». В ней предусматривалась ответственность за нарушение уставов монетных, соляной, табачной и питейной государственных монополий, нарушение таможенного устава.
Фальшивомонетничество было давно известно российскому законодательству и всегда влекло самые тяжкие наказания. Следуя этой традиции, Уложение 1845 г. за подделку монеты российского чекана устанавливало уголовное наказание: лишение всех прав состояния, ссылку на каторгу на срок до 10 лет и наказание плетьми с наложением клейм.
Если же субъектами преступления были должностные лица, привлекавшиеся «правительством к изготовлению монеты или к надзору за ее приготовлением», то наказание им усиливалось - до 12 лет каторги.
Такие же наказания устанавливались и для лиц, подделывавших «монеты иностранного чекана». Все соучастники лишались всех прав, подвергались лишению свободы, а затем ссылались в отдаленные губернии Сибири. Лицо, выдавшее правительству своих соучастников, освобождалось от всякого наказания, а имя его сохранялось в тайне.
Что касается нарушений соляной, чайной или винной монополии , то законодатель часто рассматривал их как административные правонарушения . Эти деяния расценивались как причинение материального вреда и влекли за собой денежные взыскания.
Если провоз таких продуктов производился «целым скопищем», особенно людьми вооруженными, то зачинщики, кроме лишения всех прав подвергались лишению свободы на срок до 3 лет и ссылке в Сибирь. Согласно таможенному Уставу, за тайный провоз товаров через границу виновный подвергался: в первый раз денежному взысканию, во второй раз - заключению в смирительном доме, в третий - ссылке в Сибирь.
Наказанию подлежали не только российские граждане, но и иностранцы.
Раздел восьмой Уложения содержал самые разные по характеру составы преступлений и проступков. Наиболее тяжкое наказание по Уложению предусматривались за нарушение уставов карантинных, особенно во время эпидемий. Карантинный устав требовал самых суровых (вплоть до смертной казни) наказаний за нарушение установленных в нем правил.
Тяжкому уголовному наказанию подвергались и лица, подделывавшие документы с целью сокрытия своих контактов с лицами, находившимися в местах, где свирепствовала чума, а также чиновники и стражники, содействовавшие нарушениям карантинных правил.
В целях улучшения народного здравия в Уложение 1845 г. было включено отделение «О нарушении Уставов врачебных ». В нем предусматривалось, что лицам, не имевшим требуемого законом диплома или свидетельства, запрещается заниматься определенной отраслью врачебной практики.
Если же признавалось, что врач, акушер или повивальная бабка делали ошибки, то практика им воспрещалась, пока они не получат свидетельства о знании своего дела.
Не явившиеся по вызову больного медицинские лица платили штраф и могли быть отрешены от службы. Врачи и акушеры, не донесшие о злоупотреблениях фармацевтов, могущих причинить вред больному, платили 25 руб. штрафа. Если же врачи или акушеры требовали платы за труды свои от неимущих больных, то это влекло за собой либо строгий выговор, либо лишение своих мест.
Профессия аптекаря являлась привилегированной - для занятия этой деятельностью необходимы были фармацевтическое образование и диплом. Принятие в аптекари иных лиц влекло строгий выговор, а во второй раз - 100 руб. штрафа. Аптекари находились как бы на государственной службе. За неисправности в приготовлении, отпуске и хранении лекарств они подвергались административным наказаниям.
Вообще, открыть аптеку можно было только с разрешения медицинского начальства, иначе аптека и найденная в ней посуда конфисковывались.
Ошибочный отпуск одного лекарства вместо другого , даже если и «не последовало никакого никому вреда», влек для управляющего аптекой церковное покаяние. При повторении он лишался права управлять аптекой. За отпуск лекарства по завышенной цене управляющий выплачивал сумму « двойную против излишне показанной».
За лживые доносы, т. е. заведомо ложное обвинение невинного лица в противозаконном деянии, предусматривались тюрьма до 1 года, лишение прав, смирительный дом до 2 лет или же ссылка в Сибирь. За ложное показание, данное на следствии или в суде под присягой, виновные отвечали как за преступление о лжеприсяге. За ложное показание без присяги следовал арест до 3 месяцев.
Если же ложное показание давалось из желания спасти лицо, связанное с виновным узами родства или супружества, то законом предусматривался лишь арест от 3 до 7 дней.
В статьях «О бродяжестве и нарушении постановлений о паспортах»бродягой признавалось лицо, не имевшее паспорта и не могущее доказать «свою гражданскую личность». Бродяжничество наказывалось не само по себе, а лишь в случае, если виновный упорно не объявлял «о своем состоянии или звании и о постоянном месте жительства». Такого бродягу отдавали, если он годен, в солдаты либо в исправительные дома на срок до 12 лет с последующей ссылкой за Кавказ либо в сибирские губернии. Женщин-бродяг отдавали в рабочий дом с последующей ссылкой в Сибирь.
За составление ложного паспорта полагался штраф 100 руб., а если это совершалось из корыстных или иных личных видов - лишение всех прав и ссылка в Сибирь.
Уложение 1845 г. значительно расширило установленную еще Уложением 1649 г. ответственность за содержание животных , причинивших вред. Все это наказывалось обычно штрафами и кратковременными арестами.
Азартные игры. Ответственность за запрещенные еще в 18 в. азартные игрыв рассматриваемый период значительно усилилась. Тот, кто устраивал в своем доме такую игру, платил штраф до 3 тыс. руб. Если же он делал это вторично, то кроме штрафа подлежал аресту до 3 месяцев, а в третий раз заключался в тюрьму на срок до 1 года. Виновный в подлогах и других обманах при игре в карты, лотереи, кости приговаривался к лишению всех особенных прав и преимуществ, ссылке в Сибирь на срок до 2 лет или помещался в рабочий дом на срок до 1 года.
К преступлениям «против общественной нравственности» относилось пьянство. Пьянство в общенародном месте «до беспамятства» влекло арест на срок до 3 месяцев. Денежные штрафы взимались с содержателей гостиниц, ресторанов, бань и других публичных заведений за допущение непотребного там поведения. В случае рецидива данное заведение могло быть просто закрыто.
Выделялись такие составы, как мужеложство, влекшее лишение всех прав состояния, ссылку в Сибирь на поселение и плети. Но если это преступление было совершено с насилием или над малолетним или слабоумным, то ссылка в Сибирь сопровождалась каторгой до 12 лет, наказанием плетьми и наложением клейм.
Впервые был выделен такой состав, как сводничество, т. е. уговоры к совершению прелюбодеяния. Оно наказывалось лишением всех прав и преимуществ и ссылкой на житье в Томскую или Тобольскую губернии.
В специальной главео цензуре (Гл.5, Хр. стр. 475 – 476) устанавливалось, что открытие или содержание без разрешения правительства типографии влекло штраф или кратковременный арест. Штраф полагался и за отсутствие на выходящей книге, журнале или сборнике имен издателя, ответственного редактора и типографии, а также подписной цены и «дозволения» цензора.
Книгопродавцы, содержатели публичных библиотек и книжных магазинов за выпуск не одобренных цензурой периодических сочинений, книг подвергались штрафу. Вся, не разрешенная цензором печатная продукция конфисковывалась, а реализующие ее заведения закрывались. Наказанию подлежали и лица, ввезшие книги из-за границы и не представившие их на рассмотрение цензуры.
Разделыдесятый, одиннадцатый и двенадцатый Уложения посвящались преступлениям «против жизни, здравия, свободы и чести и собственности частных лиц». Наиболее тяжким преступлением, являлось убийство . Убийство могло быть квалифицированным предумышленным и простым.
Квалифицированным считалось предумышленное убийство, т. е. убийство с заранее обдуманным намерением. За него предусматривались лишение всех прав состояния и ссылка в бессрочную каторгу.
Запишем, какие виды убийства считались квалифицированными:
Убийство во второй раз;
Убийство своих родственников любой степени родства;
Убийство начальника или господина, у которого убийца находился на работе;
Убийство беременной.
Совершивший убийство с умыслом, но без отягчающих обстоятельств лишался всех прав состояния и ссылался в каторгу на 12-15 лет. Но если убийство было совершено им вместе с соучастниками, то зачинщик наказывался более строго - каторжной работой в рудниках до 20 лет.
Самоубийство считалось одним из уголовных преступлений. Самоубийцы лишались христианского погребения и права на действительность своих духовных завещаний. Уложение предусмотрело за покушение на самоубийство вместо ранее полагавшейся ссылки на поселение наказания плетьми или только церковное покаяние.
Наказанию не подвергались те, которые лишили себя жизни в безумии или беспамятстве от болезни, для сохранения государственной тайны, а также женщины, покончившие с собой для спасения своей чести и целомудрия.
Поединки, или дуэли, в 18 в. возникли в качестве дворянского права чести. В Уложении 1845 г. они рассматривались как преступления. Под дуэлью понимался заранее условленный бой «на благородном оружии» (шпаги, пистолеты), при одинаковых шансах, при свидетелях (секундантах) и с соблюдением некоторых правил, установившихся с незапамятных времен.
Различалось несколько видов дуэлей, обусловливавших наказания различной тяжести. От заключения в тюрьму на несколько месяцев до 10 лет заключения в крепости и ссылки на поселение.
Наказуем был сам вызов на дуэль . Он влек арест от 3 до 7 дней. Если же поединок обошелся без кровопролития - то от 3 недель до 3 месяцев. За вторичный вызов грозила крепость сроком от 2 до 4 месяцев.
Если поединок заканчивался смертью или нанесением увечья или тяжкой раны, то виновный подвергался заключению в крепость. В случае смерти на срок от 6 до 10 лет, а при нанесении увечья или тяжких ран - от 3 до 6 лет. Если последствием дуэли было убийство оскорбленного, то виновный подлежал заключению в крепости на срок до 15 лет, а если был убит оскорбитель, то этот срок снижался до 2 лет.
Вышедшие на поединок и помирившиеся освобождались от всякого наказания и преследования. Как и в прошлом периоде, за неупотребление всех средств к остановке поединка наказывались секунданты. В случае смерти или смертельной раны - крепостью от 6 месяцев до 1 года. В остальных случаях - тюрьмой от 3 до 6 месяцев. Даже случайно находившийся на поединке отвечал как виновный за оставление без помощи человека в опасности.
Еще глава Уложения была посвящена оскорблениям чести. В ней предусматривались преступления против чести и целомудрия женщины. Речь идет об растление и изнасилование. Объектом растления , были малолетние до 14 лет, а в Закавказском крае - до 13 лет. Растление, сопровождавшееся насилием, наказывалось лишением всех прав состояния, каторгой от 10 до 12 лет и плетьми с наложением клейм. Растление, не сопровождавшееся насилием, наказывалось каторгой до 10 лет.
За изнасилование наказание увеличивалось. Если наступала смерть изнасилованной, то виновный наказывался лишением всех прав состояния, ссылкой в каторгу до 12 лет, плетьми и наложением клейм. Если изнасилованная женщина не имела средств к существованию, то из имения виновного ей обеспечивалось «приличное ее содержание до выхода ее в замужество».
Мужчина мог не применить к женщине насилие, а воспользоваться уговорами, подарками и другими ненасильственными средствами. Это, как известно, называлось обольщением. По Своду законов, если женщина забеременела от обольстителя, он обязан был на ней жениться.
Дела о таких преступлениях, как изнасилование и обольщение, начинались только по жалобе потерпевшей или ее родственников. Дела об изнасиловании замужней женщины возбуждалось только по собственной ее или мужа жалобе.
Состав непосредственно личного оскорбления имел следующие виды:
Личные обиды,
Клевета,
Диффамация,
Открытие секрета,
Угроза,
Самоуправство
Диффамация – от лат. diffamare – лишать доброго имени, порочить. В Уложении содержались только зачатки определения этого преступления. В нем говорилось о распространении оскорбительных для чести сочинений, изображений или слухов, которые вообще приравнивались к клевете.
Наряду с диффамацией существовало открытие секрета, тайны . Это обычно были сведения, которые давались лицом своему адвокату, врачу, следователю, духовному наставнику при условии особого доверия к нему и сохранения им тайны. Составление и распространение этих сведений влекли арест от 3 недель до 3 месяцев либо тюрьму от 3 до 6 месяцев. Кроме того, виновный должен был испросить у оскорбленного прощение и уплатить ему по законам гражданским и постановлениям благочиния определенную сумму за нанесение бесчестья.
В одиннадцатый раздел были включены, прежде всего, такие преступления, как противозаконное вступление вбрак и многобрачие . Если лицо христианской веры, не связанное супружеством, вступало в брак с другим лицом, уже состоящим в браке, то оно наказывалось исправительными работами от 2 до лет и церковным покаянием. Знавшие об этом и подписавшие акт о бракосочетании свидетели отдавались на работы на срок до 2 лет. Священники за совершение таких браков, если они не знали обо всех обстоятельствах, получали взыскания по Уставу духовных консисторий. Но если они знали о противозаконности брака, то сразу же лишались сана, заключались в тюрьму на срок до 8 месяцев.
Общим для всех исповеданий условием вступления в брак был определенный возраст (минимальный и максимальный). Нарушение этого условия влекло тюрьму от 3 до 6 месяцев. Запрещалось также вступление в четвертый брак и вступление в брак с нехристианами, без дозволения начальства, родителей, опекунов, лица духовного звания. Нарушение этого условия наказывалось тюремным заключением.
По жалобе оскорбленного супруга совершивший в браке прелюбодеяние второй супруг заключался в монастырь или тюрьму на срок от 6 месяцев до 1 года и подвергался церковному покаянию. Лицо, участвовавшее в прелюбодеянии, но не состоявшее в браке, приговаривалось к тюрьме от 3 до 6 месяцев и церковному покаянию.
Специальная глава была посвящена злоупотреблению родительской власти и преступлениям детей против родителей . В ней устанавливалось наказание родителей за принуждение своих детей к браку или к пострижению в монашество. За это полагалось тюремное заключение на срок от 6 месяцев до 2 лет и церковное покаяние.
Нанесение сыном или дочерью ран, увечий или иного телесного повреждения родителям влекло каторжные работы до 8 лет и наказание плетью до 40 ударов с наложением клейм. Это наказание могло быть снижено по просьбе родителя. За упорное неповиновение родительской власти, развратную жизнь и другие явные пороки дети по требованию родителей подвергались заключению в смирительном доме на срок до 6 месяцев.
Наказание (Гл. III). В Уложении был сформулирован важный принцип буржуазного уголовного права. В ней речь идет о том, что наказание должно быть определено не иначе как на точном основании закона (cт. 96).
Формулировались и другие очень важные положения, также типичные для буржуазного уголовного законодательства: это доказанность преступного деяния и виновность как необходимые основания наступления уголовной ответственности (ст. 97).
Впервые в уголовном законодательстве России в Уложении давался перечень всех обстоятельств, устранявших наступление уголовной ответственности. Прежде всего, Уложение определяло малолетство как обстоятельство, устранявшее наступление ответственности и вводило возраст наступления ответственности с 10 лет.
Предусматривалось также освобождение от ответственности в связи с «принуждением от превосходящей непреодолимой силы». Т. е. речь идет о крайней необходимости . Уложение определяло этот институт очень неопределенно и только применительно к обстоятельствам, создававшим опасность для жизни. Причинами, создававшими опасность для жизни, могли быть стихийные силы природы, нападение животного, чьи-то преступные действия, действия умалишенного лица.
При этом опасность должна была быть неотвратимой и непреодолимой . Например, Уложение не устанавливало наказания для владельца корабля, оказавшегося в условиях крайнего недостатка съестных припасов на корабле и взявшего припасы на другом встречном судне. Даже против воли и согласия команды последнего. Освобождался от наказания владелец корабля, сбросивший груз в море в условиях крайней необходимости в связи с бурей.
Существовало и положение о необходимой обороне. В Уложении подробно определялось содержание этого института. Под необходимой обороной понимались насильственные действия в отношении лица, совершившего нападение на обороняющегося, или на третьих лиц. Или на женщину, посягая на ее целомудрие и честь.
Причинение вреда при необходимой обороне признавалось ненаказуемым .
Закон говорил о пределах необходимой обороны, но делал это неполно. Было сказано лишь о соответствии обороны и нападения во времени. Нарушение пределов необходимой обороны влекло наказание, но значительно меньшее, чем - то, которое было установлено за убийство или нанесение увечий или ран. Эти действия, совершенные с нарушением пределов необходимой обороны, влекли такие мягкие наказания, как кратковременный арест, выговор в присутствии суда, церковное покаяние.
Уложением устанавливалась ненаказуемость начатой преступной деятельности, но не доведенной до конца по доброй воле самого лица. Добровольный отказ от доведения до конца преступления означал ненаказуемость и приготовления, и покушения.
Наказание отменялось также в следующих случаях:
2) смерти преступника
3) примирения с обиженным
4) истечения давности
Разберем эти положения. Начнем со смерти преступника. Законом было установлено, что иски и казенные взыскания со смертью преступника не погашаются . Эти иски должны были обращаться на его имущество.
Под давностью обычно понимался срок, по истечении которого либо не мог быть исполнен приговор по применению к виновному, либо не могло быть возбуждено уголовное преследование. По Уложению 1845 г. сроки давности определялись дифференцированно в зависимости от тяжести наказания. Это 10, 8, 5 лет и 3 года.
Следует отметить, что при этом закон устанавливал многочисленные случаи исключения из этого общего правила. Запишем эти исключения из срока давности:
Оскорбления подчиненными начальства;
Изнасилование;
Противозаконное вступление в брак;
Из-под действия срока давности изымались также некоторые составы государственных преступлений, преступления лиц, перешедших из православной церкви в иную веру, незаконно присвоивших чины, ордена, почетные титулы.
Не погашались давностью имущественные взыскания за причиненные преступлением вред или убытки. Закон определял 10-летний срок обращения с иском.
Уложение более четко определяло действие уголовного закона во времени и пространстве . Что касается времени, то Уложение не имело обратной силы. Что касается пространства, т. е. территории, то Уложение предусматривало принцип применения его применения ко всем российским подданным в пределах Российского государства .
Кстати, в этом отношении закон и допускал некоторые изъятия . Эти изъятия были установлены для дел, подсудных духовному суду и военным судебным органам. Так, преступления, совершенные военнослужащими, Уложение 1845 г. не распространялось на Польшу и Финляндию.
Действие Уложения распространялось и на иностранных подданных, которые не имели дипломатического иммунитета.
1. Система наказаний. В Уложении предусматривались наказания уголовные и исправительные , из которых наиболее тяжкими были уголовные.
Меры наказания соизмерялись со степенью умысла, стадией совершенного преступления, степенью участия подсудимого в деянии, а также смягчающими и отягощающими обстоятельствами.
В третьем издании учебника Исаева на стр. 412 имеется перечень этих отягощающих и смягчающих обстоятельств, поэтому оставьте в тетради треть листа для того, чтобы их записать, а мы продолжим рассмотрение тех сюжетов, которые в учебник не вошли.
Отягощающие обстоятельства: (умысел, высокое социальное положение, звание и степень образованности, число лиц, вовлеченных в преступление, высокая степень опасности).
Смягчающие обстоятельства: (явка с повинной, признание и раскаяние, выдача соучастников, невежество и легкомыслие, состояние аффекта, принуждение или крайняя необходимость, стремление предотвратить вредные последствия).
Рассмотрим подробнее существовавшие меры наказания. Они составляли сложную иерархию наказаний уголовных и исправительных. Уложение предусматривало 11 родов наказания, разделенных на 35 ступеней. Наказания ранжировались от смертной казни до внушения.
Запишем уголовные наказания :
Лишение всех прав состояния и смертная казнь;
Для людей, не изъятых от наказаний телесных, публичное наказание от 30 до 100 ударов плетьми «через палачей» с наложением клейм, а также ссылка на каторжные работы в Сибирь;
Смертная казнь устанавливалась за государственные преступления и наиболее тяжкие нарушения карантинных уставов. Виды смертной казни закон не определял.
Лишение прав состояния означало лишение потомственного и личного дворянства, духовного звания, прав городских обывателей и сопровождалось лишением чинов, чести, доброго имени, знаков отличия. Характер и продолжительность каторжных работ делилось законом на семь степеней в зависимости от их тяжести (каторжные работы без срока, на срок от 4 до 20 лет).
Наиболее тяжкой считалась каторга в рудниках, менее тяжкой - в крепостях и на заводах. Уложение устанавливало важный принцип нераспространения лишения прав состояния на жену и детей осужденного. Они сохраняли все права и привилегии сословия и в том случае, если добровольно следовали за осужденным в места отбытия наказания.
Исправительные наказания включали :
Телесные наказания;
Заключение в смирительный дом;
Установление полицейского надзора;
Запрещение участвовать в выборах;
Запрещение поступать на государственную или общественную
Исправительные наказания :
1. Наиболее тяжким исправительным наказанием была потеря всех прав и преимуществ и ссылка на житье в отдаленнейшие или менее отдаленные места Сибири с заключением или без заключения. Для людей, не изъятых от наказаний телесных, устанавливались телесные наказания от 50 до 100 ударов розгами и отдача на время (от 1 года до 10 лет) в исправительные арестантские роты. Это наказание имело пять степеней, которые разнились временем заключения и различным режимом проживания.
2. Следующим родом исправительного наказания была ссылка на житье в другие, кроме сибирских, губернии, более или менее отдаленные. Это наказание сопровождалось потерей всех особенных прав и преимуществ и заключением на время от 3 месяцев до 2 лет или без заключения, а для людей, не изъятых от наказаний телесных, заключением в рабочие дома на срок от 3 месяцев до 3 лет. Среди исправительных наказаний предусматривались различные места лишения свободы: крепость, смирительный дом, тюрьма.
3. В качестве исправительного наказания Уложение определяло кратковременный арест, отбываемый в тюрьме или в помещении при полиции, от 1 дня до 3 месяцев, выговор в присутствии суда, замечания и внушения от судебных органов или денежные взыскания.
4. Лишение всех особенных прав и преимуществ состояло в лишении почетных титулов, дворянства, чинов и всяких знаков отличия, права поступать на государственную или общественную службу, записываться в гильдии, быть свидетелем, опекуном и т. п.
5. Лишение некоторых личных прав и преимуществ состояло для дворян в лишении права поступать на государственную и общественную службу. Для духовенства - в потере сана и исключении из духовного звания, для других сословий - в лишении права участвовать в выборах и быть избранным на почетные или предоставляющие власть должности.
Система наказаний по Уложению имела совершенно четкий сословный характер. По Своду законов Российской империи от телесных наказаний освобождались дворяне (включая и личных дворян), иностранные дворяне, духовенство, жены и вдовы священнослужителей, духовные лица других христианских вероисповеданий, высшие чины исламского духовенства, почетные граждане, купцы 1-й и 2-й гильдий, их жены и дети, некоторые разряды сельских должностных лиц.
Лица, не «изъятые от наказаний телесных подвергались наказанию плетьми, розгами, клеймению. Уложение устанавливало и иные льготы для высших сословий. Так, предусматривалась возможность замены для дворян и чиновников ареста в тюрьме домашним арестом или арестом в помещении ведомства, где они служат.
Закон определял и другие дополнительные наказания. Среди них –
Поражение в правах,
Церковное покаяние,
Конфискация,
Воспрещение жительства в определенных местах,
Отдача под надзор полиции и др.
Целый ряд наказаний был предусмотрен за преступления и поступки на службе. Это исключение со службы, отрешение от должности, вычет из времени службы, удаление от должности, перемещение с высшей должности на низшую, выговор, вычет из жалованья, замечание.
Предусматривалась возможность замены одних наказаний другими. Так, смертная казнь могла быть заменена императором так называемой политической смертью. При этом осужденного возводили на эшафот, ставили под виселицей на публичной площади, а затем ссылали на каторгу на срок или бессрочно.
Исследователи отмечали чрезвычайную сложность системы наказаний, недостаточную определенность санкций, возможность замены одних наказаний другими.
Однако в целом принятие Уложения, этого нового уголовного кодекса, имело большое значение для дальнейшего развития уголовного законодательства России, для подготовки и проведения в последующем судебной реформы.
ВВЕДЕНИЕ.
Глава 1. ПОНЯТИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ – ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ.
§ 1. История законодательного определения преступления
§ 2. Понятие преступления по действующему российскому уголовному праву
Глава 2. ПАМЯТНИК ИСТОРИИ УГОЛОВНОГО ПРАВА РОССИИ УЛОЖЕНИЕ 1845 г. «О НАКАЗАНИЯХ УГОЛОВНЫХ И ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ». ПОНЯТИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПО УЛОЖЕНИЮ 1845 г.
§ 1 История создания Уложения 1845 года.
§ 2 Общая характеристика Уложения 1845 года
§ 3 Понятие преступления по Уложению 1845 года.
§ 4 Основания уголовной ответственности по Уложению 1845 года.
§ 5 Стадии совершения преступления.
§ 6 Система наказаний по Уложению 1845 года
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Понятие преступления является одной из ключевых категорий уголовного права. Для осуществления стоящих перед уголовным законодательством задач охраны защищаемых уголовным правом интересов необходимо точное определение понятия преступления. Действительно, без него невозможно представить существование всей науки уголовного права, так как с помощью него дается ответ на то, какие деяния являются незаконными, какие условия должны быть, чтобы признать деяние преступлением, а лицо совершившее это деяние – преступником, какие преступные действия более опасные для общества, какие менее.
На это понятие опирается законодатель, устанавливая санкции за различные виды преступлений. На данном этапе развития нашего государства, когда мы стремимся стать частью цивилизованного демократического мира, необходима перестройка всей правовой системы в целом, а уголовного права в частности, и нужно чтобы оно (уголовное право), было защитником граждан, а не было слепым карательным орудием государства. Для этого понятие преступления, как ключевая категория уголовного права, должно быть конкретным, основанным на принципах справедливости и равенства всех перед законом.
Таким образом, налицо актуальность сформулированной темы работы, которая позволяет не только определить новые подходы к исследованию категории понятия преступления, но и систематизировать накопленные юридической наукой знания и правоприменительную практику.
Степень научной разработанности проблемы. Понятие преступления широко используется в юридической науке и правоприменительной практике.
Отдельные стороны проблемы определения понятия преступления неоднократно рассматривались в правовой науке. Общетеоретические аспекты понятия преступления разрабатывали такие ученые, как Марцев А.И., Тоболкин П.С., Ковалев М.И., Лысов М.Д., Никонов В.А. и др.
В работе используются работы ученых в сфере уголовного права – это Кудрявцев В.Н., Пашин С., Филимонов В.Д., Базаров Р.А., Крылова Н.Е., Церетели Т.В. и другие, а также учебники уголовного права, комментарии УК РФ и курсы лекций.
Цель и задачи исследования вытекают из актуальности и степени научной разработанности проблемы.
Целью представленной работы выступает правовой анализ проблемы определения понятия преступления, проведенный по следующим направления:
Всесторонний анализ правовых актов, действующих в Российской Федерации как источников законодательного определения понятия преступления;
Сравнение с источниками права прошлых столетий.
В рамках данных направлений предполагается решить следующие задачи:
Выявить тенденции развития норм о понятии преступления в российском законодательстве за все время существования этого понятия с учетом опыта других стран;
Рассмотреть и сравнить понятия преступления по Уложению 1845г. о наказаниях уголовных и исправительных;
Определить признаки преступления согласно действующему законодательству и правоприменительной практике;
Рассмотрение проблем реализации норм уголовного законодательства о понятии преступления.
Объект и предмет исследования определяются тематикой работы, ее целью и задачами.
Объектом научного анализа настоящей работы является понятие преступления как теоретическая категория и как правовое явление социальной действительности.
Предметная направленность определяется выделением и изучением, в рамках заявленной темы, нормативно-правовых источников, принятых на федеральном уровне, так и судебной практики.
Методологической основой исследования является диалектический метод. В ходе исследования использовались обще– и частнонаучные, а также специальные методы познания.
Общими явились методы анализа и синтеза, индукции и дедукции, наблюдения и сравнения. В качестве общенаучных методов, с помощью которых проводилось исследование, использовались метод структурного анализа, системный и исторический методы. В качестве частнонаучного метода выступил конкретно-социологический. К специальным методам, использовавшимся в работе, следует отнести сравнительно-правовой, исторический, формально-юридический метод, методы правового моделирования, различные способы толкования права.
Данные методы позволили наиболее последовательно и полно рассмотреть различные аспекты понятия преступления в рамках цели и задач исследования.
Эмпирическая база исследования построена на нормативном материале и судебной практике.
Нормативную основу составили: Конституция РФ, Уголовный Кодекс РФ, иное федеральное законодательство. Судебная практика представлена решениями федеральных судов.
Научная новизна исследования заключается в том, что оно представляет собой одну из попыток комплексного теоретико-правового анализа преступления и его признаков как института уголовного права, и выявления уголовно-правовых и социально-криминологических проблем его применения на практике.
Преступление – это социальное и правовое явление. Преступность появилась с расколом общества на антагонистические классы. Нормы о преступлениях и наказаниях стали выражать волю экономически и политически господствующих отношений, прежде всего в охране власти и собственности.
В рабовладельческом обществе самый многочисленный класс рабов не был объектом уголовно-правовой охраны. Рабы как «говорящие вещи» рассматривались в качестве не субъектов, а предметов уголовно-правовых отношений. Социально-классовая природа рабовладельческого уголовного законодательства выражалась также в неравенстве граждан перед законом в зависимости от кастовой принадлежности. Древнейшие памятники права, например, Законы Хаммурапи или Ману, жестокими наказаниями карали малейшие поползновения на власть фараонов, их собственность, особенно со стороны низших сословий.
Так, в древнеиндийском памятнике права и эпоса Законах Ману преступность и наказуемость открыто связывались с кастовой принадлежностью субъекта преступления и потерпевшего. Например, в ст. 365-374 обольщение, прелюбодеяние не наказывались вовсе либо наказывались штрафом, телесным наказанием, кастрацией или смертной казнью в зависимости от принадлежности виновного к классам и сословиям брахманов, вайшиям или шудра. Последний при сожительстве с благородной женщиной подлежал смертной казни. Для брахмана за такое же преступление предусматривалось наказание в виде обривания головы. Статья же 380 прямо устанавливала, что «никогда нельзя убивать брахмана, даже погрязшего во всяких грехах: надо изгнать его из страны совсем имуществом без телесных повреждений».
Кодекс Юстиниана (834 г.) признавал основным делением людей, относящимся к их правам, на свободных и рабов. Книга одиннадцатая, титул III «Об испорченном рабе» предусматривала за увечье раба компенсацию как за порчу имущества, и то, если деяние совершено со злым умыслом. Если же таковой отсутствует или увечье последовало вследствие забавы (например, смерть раба, прыгнувшего в колодец по забаве свободного лица), вообще никакой ответственности не наступает.
«Русская Правда» (II век) также оценивала убийство холопа как повреждение имущества. Пеня (штраф) строго дифференцировалась за идентичные преступления в зависимости от классово-сословных статусов субъектов преступлений и потерпевших. За убийство представителей знати – 80 гривен, смерда – 5 гривен.
Интересно, что во введении к Уложению царя Алексея Михайловича (1649 г.) по крайней мере словесно провозглашалось некое равенство перед судом и наказанием: «Чтобы Московские Государства всяких чинов людям от большего до меньшего чина, суд и расправа были при всяких делах весьма ровно». Однако дальше этой декларации равенство не пошло и не могло пойти. В классово-сословном обществе и государстве уголовное право объективно, не по чьему-то произволу не может не быть адекватно классово-сословным. Данную закономерность исторического материала следует спокойно констатировать и не пытаться критиковать. Поэтому и в этом Уложении наказания строго взвешивались по классам и сословиям – бояр, крестьян, холопов. Статья 8 гл. XVIII, например, гласила: «А будет чей-нибудь человек помыслить смертное убийство на того, кому он служит, или против его выметь какое оружие хотя его убить, ему за такое дело отсечь рука».
Уголовное законодательство феодального права открыто и скрупулезно, с не меньшей суровостью защищало интересы королевских династий, дворянства, духовенства, состоятельных сословий, знати. Классический источник уголовного права позднего феодализма – «Каролина», по которому издание и применение норм о менее тяжких и мелких преступлениях со стороны крестьянства и челяди вообще составляло прерогативу сеньоров, феодалов, помещиков.
Специфическое для европейского Средневековья каноническое (церковное) право под видом преследования ереси жестоко подавляло сопротивление крестьянства и свободолюбивых слоев горожан. Одновременно оно освобождало от уголовной ответственности лиц духовного и прочих «благородных» сословий за большое число преступлений либо существенно смягчало наказания за них путем замены наказаний церковной карой.
