Уильям джемс выдвинул концепцию. Уильям Джемс (традиционное написание; правильно — Джеймс, англ. William James)

Джеймс Уильям Джеймс Уильям

(Джемс) (1842-1910), американский философ и психолог, один из основателей прагматизма. Брат Г. Джеймса. Единственная реальность, по Джеймсу, - непосредственный чувственный опыт, критерий истины - практическая успешность действия. В психологии развил концепцию «потока сознания» - непрерывно сменяющихся целостных психических состояний; учение об эмоциях - один из истоков бихевиоризма.

ДЖЕЙМС (Джемс) (James) Уильям (11 января 1842, Нью-Йорк - 26 августа 1910, Чокоруа, шт. Нью-Хэмпшир), американский философ и психолог, основатель прагматизма. (см. ПРАГМАТИЗМ)
Жизнь и труды
Начав свое образование с изучения живописи в Ньюпорте, Джеймс поступил затем в Научную школу Лоренса (Lawrence Scientific School) Гарвардского университета (см. ГАРВАРДСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ) , которую двумя годами позже сменил на Медицинскую школу. Продолжил обучение в Германии, где штудировал медицину, физиологию и естественные науки под руководством Гельмгольца (см. ГЕЛЬМГОЛЬЦ Герман Людвиг Фердинанд) и Вирхова (см. ВИРХОВ Рудольф) . По возвращении в Гарвард Джеймс получил в 1868 степень доктора медицины. После этого он пережил тяжелый душевный кризис, который преодолел только в 1870 благодаря увлечению философией Ш. Ренувье (см. РЕНУВЬЕ Шарль) , утверждавшего миропонимание свободы и творчества. Памяти Ренувье Джеймс посвятил написанную тогда же рукопись «Некоторые проблемы философии» (опубликована она была только после смерти автора). В 1871 при участии Джеймса создается Метафизический клуб, объединивший Ч. Пирса (см. ПИРС Чарлз Сандерс) , Ч. Райта, Дж. Росса, Ф. Эббота и других математиков, естествоиспытателей, юристов, теологов. Джеймс очень высоко оценил доклады Пирса, учеником и последователем которого он стал. После того как в 1873 Джеймса приглашают занять должность профессора Гарвардского университета, он начинает регулярно вести занятия - сначала по анатомии и физиологии, затем по психологии и, наконец, по философии.
Фундаментальный двухтомный труд «Принципы психологии» (1890) приносит ему известность как крупному психологу, а сборник философских работ «Воля к вере» (1897) создает ему репутацию влиятельного мыслителя. Благодаря своим лекциям, пользующимся неизменной популярностью, Джеймс часто получает приглашения из различных университетов США и Европы. Его сочинения, написанные в начале века, - «Многообразие религиозного опыта» (1902), «Прагматизм» (1907), «Плюралистический универсум» (1909) - провозглашают прагматизм особым философским направлением.
Психология
Отталкиваясь от психофизики Фехнера (см. ФЕХНЕР Густав Теодор) , психологии Вундта (см. ВУНДТ Вильгельм) , концепции сублимированного сознания Бине (см. БИНЕ Альфред) , используя идеи Дарвина (см. ДАРВИН Чарлз Роберт) и Т. Гексли (см. ГЕКСЛИ Томас Генри) , откликаясь также на философские воззрения Маха (см. МАХ Эрнст) , Авенариуса (см. АВЕНАРИУС Рихард) и Бергсона (см. БЕРГСОН Анри) , Джеймс создает оригинальное учение о психическом. Сознание, по Джеймсу, - это слитный, недифференцированный поток мыслей, непосредственных ощущений и впечатлений (stream of thought), индуцируемый непрерывностью нервных возбуждений. Этот нескончаемый витальный поток поставляет материал чистого опыта для наших рефлексий (см. РЕФЛЕКСИЯ) , которые преобразуют его с помощью органических психических структур, отражающих физиологические процессы и телесные движения. Например, мы опечалены, потому что плачем; приведены в ярость, потому что бьем другого; боимся, потому что дрожим. На основе инстинктов формируются привычки, а затем и разум, понимаемый как функциональный и динамический инструмент приспособления к среде.
Радикальный эмпиризм
Единственным веществом мира и одновременно высшей инстанцией познания выступает опыт - чувственный, эмоциональный, религиозный и т. п., определяющий и все мысли, и все вещи. Именно прагматизм, по мнению Джеймса, оказывается самой радикальной формой эмпиризма (см. ЭМПИРИЗМ) , избегающей абстракций, априорных (см. АПРИОРИ) оснований, фальшивых принципов, замкнутых систем и ложных абсолютов, отличающих так называемую профессиональную философию. Человек извлекает из опыта и комбинирует группы чувственных элементов в зависимости от своего внимания и интереса, поэтому необходимо обращаться к конкретному и доступному многообразию живой природы, к адекватности фактов и поступков, а не к искусственным и умозрительным рационалистическим конструкциям. Непосредственно наблюдаемая Вселенная не нуждается в каких бы то ни было внеэмпирических опорах (support).
Прагматизм как метод
В силу своей нацеленности на конкретность опыта прагматизм Джеймса не привязывается к каким-либо особым результатам или системам мира, а является продуктивным методом. Для сравнения воззрений или теорий надо посмотреть, как будут различаться между собой получаемые из них выводы. Если практические последствия не будут действительно различны, то и соответствующие представления принципиально не различаются. Любые понятия и научные законы представляют собой полезные инструменты в борьбе за существование, выбираемые из соображений удобства. Именно прагматизм позволяет преодолеть догматические претензии на окончательную истину.
Истина
Истинны, согласно Джеймсу, все те идеи, вера в которые полезна и выгодна для нашей жизни. Извлеченные из опыта идеи становятся истинами, когда они демонстрируют свою оперативную способность (satisfactoriness) упрощать и экономить наши усилия, а их практические следствия соответствуют нашим ожиданиям. Истинность идеи - это событие, процесс ее самопроверки и подтверждения (veri-fication). При этом истина может основываться на доверии (кредитная система истин) и должна быть совместима с другими истинами и новыми фактами.
Плюрализм
Поскольку познавать и действовать может только человек, конкретный индивид, причем только в мире собственного относительного опыта, то и мировоззрений, и истин может быть много. Плюралистическая Вселенная Джеймса незамкнута и незакономерна, это «великий цветущий и жужжащий беспорядок», где случай постоянно порождает новое. Многообразие действительности делает ее податливой человеческим усилиям, позволяет создавать множество картин мира. Но не существует такой точки, из которой можно было бы охватить весь универсум так, чтобы выразить его в одной мировоззренческой системе.
Моральный выбор
При всей своей универсальности сам по себе чувственный опыт не способен дать ответ на вопросы морали. Проблемы смысла жизни, свободы, нравственных ценностей неразрешимы с помощью теории, поэтому они требуют прагматического выбора. Факты сами по себе безразличны, ценностно нейтральны - предпочтения задаются воспринимающим индивидом в зависимости от его удовлетворения или разочарования. Джеймс считает достойными выбора те ценности, которые в процессе своей реализации способны подчинить себе меньшее число других и одновременно сохранить богатство возможностей универсума. Единственный регулятор здесь - моральная воля. Следует принять наш горький мир, из которого не изгнан элемент серьезности, и стремиться уменьшить количество зла в нем.
Религиозный опыт
Все богатство форм опыта нуждается в осмыслении, а религиозный опыт - особенно, поскольку мистическое расширяет, по Джеймсу, область воспринимаемого, открывает новые измерения и возможности, обеспечивает контакт с невидимым. Будучи не менее реальным, чем научный, религиозный опыт и не менее полезен, а значит - истинен. Принцип воли к вере позволяет человеку совершать свой эмоциональный выбор в тех случаях, когда рациональные основания отсутствуют. Вера в существование высших сил, занятых спасением мира в смысле наших собственных идеалов, дает надежду на лучшее.

Энциклопедический словарь . 2009 .

Смотреть что такое "Джеймс Уильям" в других словарях:

- (James) Джеймс Уильям (James, William) (1842 1910) Американский философ идеалист, психолог. Брат писателя Джеймс Генри (James). Представитель радикального эмпиризма, один из основателей прагматизма. Афоризмы, цитаты Человек самый страшный… … Сводная энциклопедия афоризмов

Джеймс Уильям - (1842–1910) американский психолог и философ. Следовал идее о том, что жизненная ценность сознания уясняется, только исходя из эволюционной теории, считающей его орудием адаптации к среде. На этом основании разработал моторно биологическую… … Большая психологическая энциклопедия

Уильям Джемс (традиционное написание; правильно Джеймс, англ. William James; 11 января 1842, Нью Йорк 16 августа 1910, Чокоруа, Нью Хэмпшир) американский философ и психолог, один из основателей и ведущий представитель прагматизма и функционализма … Википедия

ДЖЕЙМС Уильям - (JAMES, William) (1842 1910) Американский психолог и философ. Стремился к тому, чтобы психология подобно экспериментальной физиологии и биологии имела научную основу («Принципы психологии» James, 1890). В философии Джеймс стал основателем нового… … Социологический словарь

Джеймс, Уильям - см. Джемс, Уильям … Педагогический терминологический словарь

ДЖЕЙМС УИЛЬЯМ - (James, William) (1842 1910) канский психолог и философ прагматик, см. Прагматизм … Большой толковый социологический словарь

Джеймс Уильям Фулбрайт James William Fulbright … Википедия

Джеймс Уильям Форсайт James William Forsyth Джеймс У. Форсайт Дата рождения 8 августа 1835(1835 08 08) Место … Википедия

Прагматизм Пирса поначалу не нашел значительного отклика у современников - многим он казался учением слишком экстравагантным и слишком радикально порывающим с философской традицией; сложным казался и язык Пирса со специфической и порой необычной терминологией (в особенности это касается трудов Пирса по семиотике и логике). Популярность новому философскому учению придал младший современник Пирса - Уильям Джеймс (1842-1910), который к философии шел от естественных наук (в начале своей научной карьеры он занимался психологией). Человеческое сознание для него представляет собой поток (выражение «Stream of consciousness» (поток сознания) создано именно им), содержание которого - разнообразнейшие внешние данные, поступающие через органы чувств и вынуждающие человека приспосабливаться к среде, причем все состояния сознания для Джеймса - лишь функции мозга, и даже более точно - производные от определенных мозговых процессов . Но при этом он отверг господствовавшее тогда в психологии представление о сознании как множестве четко отделенных друг от друга элементарных состояний. Такое представление, предполагающее, что каждое данное состояние сознания четко и ясно отличается от любого другого, имеет смысл лишь как научная условность, принятая для большего удобства исследования, но не отражает полностью истинную суть психики и, более того, даже искажает реальную картину психических процессов.

Наше сознание не может работать, полагал Джеймс, с недискретными процессами в тех случаях, когда речь идет о саморефлексии. Мы можем осознавать недискретные процессы во внешнем мире, но само себя сознание описывает лишь в категориях, четко отделенных друг от друга. «Всякая мысль на деле есть нечто текучее, изменчивое, неделимое, непрерывное. “Психолог-атомист” подобен человеку, который, обнаружив, что воду можно мерить бочками, ведрами, квартами и т.д., вообразил бы, что вода состоит из бочкообразных, ведрообразных, квартообразных и т.д. мерок» . Для того чтобы иметь возможность анализировать психику так, как она дана самой себе, Джеймс предлагает прежде всего рассматривать ее через призму элементарных ощущений и элементарных понятий, которые не обязательно тождественны друг другу. «Вещи мы познаем при помощи наших ощущений, - пишет Джеймс, - и некоторые мыслители обозначают их термином представления в отличие от идей, воспроизведений , которые мы можем иметь помимо органов чувств. Я лично давно привык обозначать контраст между вещами и мыслями путем противопоставления терминов перцепт (ощущение) и концепт (понятие), но нужно признать, что концепты выделяются постепенно из перцептов и снова растворяются в них» .

С этой точки зрения психика выглядит так: существуют элементарные ощущения, поток которых недискретен, и мы в принципе не можем сказать, где «заканчивается» одно из них и «начинается» другое - они перетекают друг в друга без каких-то видимых переходов. Но так как психика не может осознавать себя недискретно, то над уровнем перцептов надстраивается уровень концептов - элементарных понятий, представляющих собой эволюционно более поздний уровень развития психики, не свойственный, по мнению Джеймса, большинству животных, обходящихся лишь только ощущениями. При этом смысл концептов состоит в том, чтобы помочь человеку более эффективно ориентироваться в окружающем мире, - они обеспечивают его более сильными средствами для выживания, и здесь видно, насколько существенное влияние оказала на Джеймса теория Ч. Дарвина о естественном отборе и выживании наиболее приспособленных. Суть концептов, таким образом, состоит лишь в том, что они - лишь инструменты, при помощи которых мы достигаем своих целей. «Если бы не было концептов в нашем распоряжении, - пишет Джеймс, - то мы бы влачили свое существование, попросту пассивно “получая” мгновения за мгновением нашего чувственного опыта... При помощи концептов мы разыскиваем искомый фактор, которого нет налицо, достигаем отдаленного, активно нащупываем различные пути в нашем исследовании, видоизменяем ход нашего опыта и заставляем его указывать нам, в какую сторону он склоняется» . И немаловажно, что благодаря концептам мы можем не просто адаптироваться к изменениям реальности, но адаптироваться превентивно, заблаговременно обеспечивая себя средствами борьбы с еще не наступившей, но прогнозируемой опасностью. Джеймс в еще большей степени, чем Пирс, подчеркивает активность человека по отношению не только к внешнему миру, но и к собственному сознанию.

Однако активность эта, естественно, имеет свои пределы. Человек, как бы богата ни была созданная им культура, все равно остается в первую очередь частью природы, и интересы его определяются его биологией - инстинктами, общими для всех, личными физиологическими особенностями, обусловленными индивидуальным развитием, - и общество, и культура лишь до известного предела модифицируют влияние этих факторов, принуждая человека ограничивать себя в реализации тех или иных склонностей, но не исключают этого совсем. Этика поэтому должна учитывать в первую очередь биологические особенности человека - и как представителя вида Homo sapiens (человек разумный), возникшего в ходе длительной эволюции (вопрос о Боге-творце Джеймс даже и не рассматривает), и как индивида с его личной историей, - и только обосновав свои положения с точки зрения биологии, может обращаться к культурным и социальным факторам, которые тоже, несомненно, вносят свой вклад в формирование личности.

Подобно Э. Маху и Р. Авенариусу, Джеймс стирает границу между «духовным» и «материальным», полагая, что и то, и другое суть только концепты, надстроенные нашим сознанием над единой реальностью, но принимаемые некритически настроенным мышлением за реальность саму по себе. Если бы границы между сознанием и «внесознательной» реальностью существовали поистине, то так называемая психофизическая проблема, состоящая в вопросе о механизмах взаимодействия столь радикально отличающихся друг от друга субстанций, не имела бы решения. Известное решение А. Гейлинкса, предложившего признать, что реально никакого взаимодействия нет, а существование Res cogitans и res extensa всего лишь изначально синхронизировано, не является, строго говоря, решением, так как допускает сознательное и всемогущее начало, синхронизировавшее эти субстанции, а существование такого начала - ни на чем (кроме священных текстов всевозможных религий, которые наука, естественно, не может воспринимать всерьез) не основанный постулат.

Но если «духовное» и «материальное» - только концепты, то тем самым фактически Джеймс отрицает и существование сознания как некоторого особого множества феноменов, отличных от всех остальных («материальных»). То, что мы условно называем «сознанием», тоже есть группа явлений, которые человек, принимающий всерьез разграничение между материей и сознанием, может приписывать группе материи, а может - группе сознания в зависимости от обстоятельств. Разграничение это - тоже всего лишь один из концептов, введенный для удобства и простоты исследования, но не отражающий вполне реальное устройство изучаемого объекта. Конечно, Джеймс не отрицает существование психики , но лишь указывает, что явления, признаваемые психическими, во-первых, всегда более или менее жестко детерминированы материальным ее субстратом - мозгом, а во-вторых, могут исключаться из явлений психики и считаться материальными при изменении комплекса фактических научных данных и даже при смене ракурса рассмотрения уже имеющихся данных. Джеймс лишь отрицает взгляд на сознание как на «вещь» . Даже опыт, который английские эмпиристы полагали основным (если не единственным) источником познания, не может быть однозначно отнесен к сфере сознания (познающего субъекта) в противоположность материи (познаваемому объекту), и Джеймс иллюстрирует этот тезис сравнением с краской: «Выставленная в магазине красок, вместе с другими красками, она в совокупности своей подобна любому другому пользующемуся спросом товару. Между тем нанесенная на полотно, окруженная другими красками, она представляет собою мазок на картине и выполняет духовную функцию. Я утверждаю, что подобным же образом и единая часть опыта, взятая в определенном контексте, играет роль познающего, душевного состояния, “сознания”, тогда как в другом контексте та же единая часть опыта будет играть роль познанной вещи, объективного “содержания”. Одним словом, в одном сочетании он фигурирует как мысль, а в другом - как вещь» .

Такой пересмотр самого, казалось бы, фундаментального принципа новоевропейской философии - принципа разделения материи и сознания - позволяет, согласно Джеймсу, избавиться разом от всех непреодолимых (в рамках, заданных самим этим принципом) философских трудностей. Если нет ни материи, ни сознания, а существует только множество феноменов, которые распределяются по этим двум рубрикам относительно произвольно, то такая картина мира, полагает Джеймс, будет более последовательной, чем традиционная, заданная еще Декартом. Это же устраняет и главную эпистемологическую трудность, присущую картезианскому дуализму, - расщепление всей сферы знания на два несводимых друг к другу региона. Знание не может не быть единым. «После желания свободно дышать величайшим желанием человека... является желание последовательности , т.е. ощущения того, что все мыслимое человеком в настоящее время согласуется с его идеями, возникшими в других ситуациях, - пишет Джеймс. - Мы неустанно соотносим истины друг с другом ради этой единственной цели» . Некие сведения, полученные нами из тех или иных источников, лишь тогда могут стать знанием в полном смысле слова, когда будут согласованы со всеми другими знаниями, которыми мы располагаем. Нельзя не заметить, что такая позиция исключает революционное развитие знания: новая научная теория может не согласовываться вполне с известными к данному моменту сведениями о мире, может объяснять факты даже хуже, чем прежняя теория (так было, например, с учением Н. Коперника, которое поначалу уступало теории эпициклов в объяснении наблюдаемых движений небесных тел), она может даже порывать с прежней картиной мира, и в этом случае, по Джеймсу, она не может быть принята наукой.

Из рассмотренного тезиса следует также, что не существует никаких законов, объективно присущих природным объектам, - все то, что мы называем законами, есть лишь ментальные конструкты, при помощи которых мы структурируем изначально хаотический опыт так, чтобы чувствовать себя в этом мире наиболее комфортно. Это значит, что мир как таковой для нас непознаваем - мы можем познать только ту часть мира, которая дана нам в опыте, и познать настолько, насколько она соотносится с нашими интересами.

Из этого следует и своеобразное представление об истине, характерное для философии Джеймса. Корреспондентная теория истины (представление, что истина есть соответствие наблюдаемой реальности и утверждений о реальности) работает - и то не без трудностей - лишь тогда, когда речь идет о простом житейском опыте, в более же абстрактных сферах она утрачивает смысл: в самом деле, как мы можем говорить о «наблюдаемой реальности» тогда, когда утверждения наши касаются того, что невозможно наблюдать непосредственно (например, исторических фактов или процессов, протекающих в недрах Земли или звезд)? Здесь Джеймс, по существу, сводит понятие наблюдаемой реальности к той ее части, которую человек может наблюдать прямо, без посредства специальных инструментов, и лишь в настоящий момент; это, естественно, существенно ограничивает само понятие реальности - ведь и исторические события тоже реальны, хотя судить о них можно только по оставленным ими следам (повествованиям в хрониках, частных письмах и иных исторических источниках, археологическим данным и пр.).

Джеймс предлагает понимание истины как работоспособности : если та или иная теория позволяет мне успешно и с наименьшими затратами достигать своих целей, то для меня (!) такая теория будет истинной. Он расширяет теорию истины, предложенную Пирсом. «Чтобы иметь представление об объекте, нужно посмотреть, какие мыслимые практические последствия следуют из его принятия, какие ощущения мы можем иметь, к каким реакциям мы должны готовиться и каким образом мы должны вести себя. Совокупность последствий, как непосредственных, так и ожидаемых, будет истиной данного объекта... Одним словом, каждое смутное понятие, в котором вы не уверены, нужно рассматривать с точки зрения его “наличной стоимости”, как оно работает в потоке вашего опыта. Если оно не работает, его следует отбросить» . По существу, истину Джеймс приравнивает к полезности, к тому, что имеет практические последствия, отвечающие нашим интересам.

В то же время существует множество утверждений, которые мы никак не проверяли на практике и относительно которых не можем сказать, будут ли они полезны (а значит, истинны) для нас или нет. Из этого Джеймс находит такой выход: идею можно считать истинной, если для кого-то другого в определенных обстоятельствах она оказалась полезной. Мы, даже не проверив интересующее нас утверждение на собственном опыте, заранее, как бы «в кредит», признаем его истинным. Если отказаться от «кредитной теории истины», то мы будем обречены каждое утверждение проверять на собственном опыте, а непроверенные утверждения не смогут быть для нас руководством к действию, что, естественно, ограничит нас в нашей деятельности. Все мысли, теории, мнения имеют силу лишь до тех пор, пока ничто не противоречит им, подобно деньгам, которые имеют хождение, пока их принимают.

Насколько можно об этом судить, Джеймс в своей философии пытался сгладить или вовсе устранить противоречия, связанные с понятием истины. Что, в самом деле, мы можем считать истинным? Если принимать корре- спондентную теорию истины, то возникает, в частности, следующая проблема: у нас нет возможности, говоря упрощенно, взять реальность в одну руку и утверждения о ней - в другую и сравнить их. То, что мы знаем, мы всегда знаем через посредство органов чувств (которые могут нас обманывать и в любом случае ограничены своими биологическими свойствами) и разума (который может ошибаться), так что все, что у нас есть, - это только различные теории, описывающие то, что мы привыкли называть реальностью. Но так как реальность сама по себе нам недоступна, то вся познавательная деятельность будет сводиться лишь к конструированию разнообразных теорий, а так как между ними приходится делать какой-то выбор, то наилучшим критерием выбора Джеймс предлагает считать эффективность теории как инструмента, обеспечивающего реализацию наших интересов. «Прагматистский метод, - говорит он, - это прежде всего метод улаживания метафизических споров, которые без него могли бы тянуться без конца. Представляет ли собою мир единое или многое, царит ли в нем свобода или необходимость, является ли он материальным или духовным? Все это одинаково правомерные точки зрения на мир, и споры о них бесконечны. Прагматистский метод в подобных случаях пытается истолковать каждое мнение, указывая па его практические следствия. Какая получится для кого-нибудь практическая разница, если принять за истинное именно это мнение, а не другое? Если мы не в состоянии найти никакой практической разницы, то оба противоположных мнения означают по существу одно и то же, и всякий дальнейший спор здесь бесполезен. Серьезный спор возникает только в том случае, когда мы можем указать на какую-нибудь практическую разницу, вытекающую из допущения, что права какая-нибудь одна из сторон» Джеймс У. Прагматистский взгляд на истину и его неверные толкования //Джеймс. У.Воля к вере. М.: Республика. С. 356.

ДЖЕЙМС (Джемс) (James ) Уильям (11 января 1842, Нью-Йорк - 26 августа 1910, Чокоруа, шт. Нью-Хэмпшир), американский философ и психолог, основатель прагматизма.

Жизнь и труды

Начав свое образование с изучения живописи в Ньюпорте, Джеймс поступил затем в Научную школу Лоренса (Lawrence Scientific School) Гарвардского университета, которую двумя годами позже сменил на Медицинскую школу. Продолжил обучение в Германии, где штудировал медицину, физиологию и естественные науки под руководством Гельмгольца и Вирхова. По возвращении в Гарвард Джеймс получил в 1868 степень доктора медицины. После этого он пережил тяжелый душевный кризис, который преодолел только в 1870 благодаря увлечению философией Ш. Ренувье, утверждавшего миропонимание свободы и творчества. Памяти Ренувье Джеймс посвятил написанную тогда же рукопись "Некоторые проблемы философии" (опубликована она была только после смерти автора). В 1871 при участии Джеймса создается Метафизический клуб, объединивший Ч. Пирса, Ч. Райта, Дж. Росса, Ф. Эббота и других математиков, естествоиспытателей, юристов, теологов. Джеймс очень высоко оценил доклады Пирса, учеником и последователем которого он стал. После того как в 1873 Джеймса приглашают занять должность профессора Гарвардского университета, он начинает регулярно вести занятия - сначала по анатомии и физиологии, затем по психологии и, наконец, по философии.

Фундаментальный двухтомный труд "Принципы психологии" (1890) приносит ему известность как крупному психологу, а сборник философских работ "Воля к вере" (1897) создает ему репутацию влиятельного мыслителя. Благодаря своим лекциям, пользующимся неизменной популярностью, Джеймс часто получает приглашения из различных университетов США и Европы. Его сочинения, написанные в начале века, - "Многообразие религиозного опыта" (1902), "Прагматизм" (1907), "Плюралистический универсум" (1909) - провозглашают прагматизм особым философским направлением.

Психология

Отталкиваясь от психофизики Фехнера, психологии Вундта, концепции сублимированного сознания Бине, используя идеи Дарвина и Т. Гексли, откликаясь также на философские воззрения Маха, Авенариуса и Бергсона, Джеймс создает оригинальное учение о психическом. Сознание, по Джеймсу, - это слитный, недифференцированный поток мыслей, непосредственных ощущений и впечатлений (stream of thought), индуцируемый непрерывностью нервных возбуждений. Этот нескончаемый витальный поток поставляет материал чистого опыта для наших рефлексий, которые преобразуют его с помощью органических психических структур, отражающих физиологические процессы и телесные движения. Например, мы опечалены, потому что плачем; приведены в ярость, потому что бьем другого; боимся, потому что дрожим. На основе инстинктов формируются привычки, а затем и разум, понимаемый как функциональный и динамический инструмент приспособления к среде.

Радикальный эмпиризм

Единственным веществом мира и одновременно высшей инстанцией познания выступает опыт - чувственный, эмоциональный, религиозный и т. п., определяющий и все мысли, и все вещи. Именно прагматизм, по мнению Джеймса, оказывается самой радикальной формой эмпиризма, избегающей абстракций, априорных оснований, фальшивых принципов, замкнутых систем и ложных абсолютов, отличающих так называемую профессиональную философию. Человек извлекает из опыта и комбинирует группы чувственных элементов в зависимости от своего внимания и интереса, поэтому необходимо обращаться к конкретному и доступному многообразию живой природы, к адекватности фактов и поступков, а не к искусственным и умозрительным рационалистическим конструкциям. Непосредственно наблюдаемая Вселенная не нуждается в каких бы то ни было внеэмпирических опорах (support).

Прагматизм как метод

В силу своей нацеленности на конкретность опыта прагматизм Джеймса не привязывается к каким-либо особым результатам или системам мира, а является продуктивным методом. Для сравнения воззрений или теорий надо посмотреть, как будут различаться между собой получаемые из них выводы. Если практические последствия не будут действительно различны, то и соответствующие представления принципиально не различаются. Любые понятия и научные законы представляют собой полезные инструменты в борьбе за существование, выбираемые из соображений удобства. Именно прагматизм позволяет преодолеть догматические претензии на окончательную истину.

Истина

Истинны, согласно Джеймсу, все те идеи, вера в которые полезна и выгодна для нашей жизни. Извлеченные из опыта идеи становятся истинами, когда они демонстрируют свою оперативную способность (satisfactoriness) упрощать и экономить наши усилия, а их практические следствия соответствуют нашим ожиданиям. Истинность идеи - это событие, процесс ее самопроверки и подтверждения (veri-fication). При этом истина может основываться на доверии (кредитная система истин) и должна быть совместима с другими истинами и новыми фактами.

Плюрализм

Поскольку познавать и действовать может только человек, конкретный индивид, причем только в мире собственного относительного опыта, то и мировоззрений, и истин может быть много. Плюралистическая Вселенная Джеймса незамкнута и незакономерна, это "великий цветущий и жужжащий беспорядок", где случай постоянно порождает новое. Многообразие действительности делает ее податливой человеческим усилиям, позволяет создавать множество картин мира. Но не существует такой точки, из которой можно было бы охватить весь универсум так, чтобы выразить его в одной мировоззренческой системе.

Моральный выбор

При всей своей универсальности сам по себе чувственный опыт не способен дать ответ на вопросы морали. Проблемы смысла жизни, свободы, нравственных ценностей неразрешимы с помощью теории, поэтому они требуют прагматического выбора. Факты сами по себе безразличны, ценностно нейтральны - предпочтения задаются воспринимающим индивидом в зависимости от его удовлетворения или разочарования. Джеймс считает достойными выбора те ценности, которые в процессе своей реализации способны подчинить себе меньшее число других и одновременно сохранить богатство возможностей универсума. Единственный регулятор здесь - моральная воля. Следует принять наш горький мир, из которого не изгнан элемент серьезности, и стремиться уменьшить количество зла в нем.

Религиозный опыт

Все богатство форм опыта нуждается в осмыслении, а религиозный опыт - особенно, поскольку мистическое расширяет, по Джеймсу, область воспринимаемого, открывает новые измерения и возможности, обеспечивает контакт с невидимым. Будучи не менее реальным, чем научный, религиозный опыт и не менее полезен, а значит - истинен. Принцип воли к вере позволяет человеку совершать свой эмоциональный выбор в тех случаях, когда рациональные основания отсутствуют. Вера в существование высших сил, занятых спасением мира в смысле наших собственных идеалов, дает надежду на лучшее.

Мотивы философии Уильяма Джеймса, как он сам их понимал, были в основном этическими. Иными словами, он стремился найти вселенную, в которой идеалы могли конкретно реализоваться посредством человеческих усилий, и он относился с непреодолимым отвращением к гегельянскому представлению об уже совершенной вселенной. От зла нельзя отделаться посредством «подведения» его под высшую категорию абсолюта, его можно уничтожить только, если «выкинуть, за борт выбросить, перешагнуть нужно через него и в образовании мира такого принять участие, который о самом его имени забудет и «месте».
За этическими мотивами стоят мотивы политические и социальные. У Джеймса есть антипатия к «огромности и величественности во всех их формах», какая-то руссоистская вера в то, что «всякое учреждение великое само по себе является коррупционным средством - независимо от того добра, которое может оно принести». Это доктрины философского анархизма, и плюралистическая вселенная Джеймса является именно такой метафизикой, в которой нуждается данная социальная теория.

В этой теории, разумеется, есть какая-то доля истины. Учреждения к коррупции действительно приводят, потому хотя бы, что за собой влекут они ложь официальную того рода, именуется которая «внешней информацией». Не может быть, тем не менее, никакой общественной жизни без учреждений и никаких социальных перемен без выступлений масс, что влечет за собой некоторое ограничение воли индивида.

Вследствие этого философский анархизм имеет тенденцию притуплять надежду на подлинный прогресс, так как уподобляет замену учреждений замене одного зла другим и истолковывает всякое ограничение личной свободы как признак того, что свобода вот-вот совершенно исчезнет. Эти пессимистические выводы, однако, исчезали под природной жизнерадостностью Джеймса и проявились лишь в писаниях позднейших прагматистов в качестве средства клеветы.

Если философский анархизм как социальная теория является бунтом против учреждений, то его метафизика - это бунт против системы. Джеймс испытывал такие же чувства к абсолюту, как анархист к правительству: долой его - раз и навсегда. В середине двадцатого века можно было терпеть абсолют, как терпят какой-либо пережиток; но в 900-х годах абсолют был живым Голиафом и его противники по необходимости были вынуждены вооружиться до зубов. Все же пыл борьбы несколько затемнял стратегию. За пятьдесят лет до Джеймса Маркс поставил Гегеля с головы на ноги и не погнушался использовать его идеи. Но Джеймс не желал никого иметь около себя; он хотел стереть противника в порошок.

Можно сказать, что он относился к Гегелю, как к умершему и заблуждавшемуся гению. Но к Брэдли относился, как к опасному и здравствующему таланту. Поскольку Брэдли находился под рукой, то этикет мог несколько ограничить, но отнюдь не охладить полемический пыл Джемса. Есть одна статья, в которой содержатся длинные цитаты из Брэдли, пробитые, как пулями, замечаниями Джеймса в скобках и курсивом; в конце статьи имеется также слегка извиняющее замечание: «Полемические писания, подобные этому, отвратительны». Отвратительны - возможно; но каким иным образом остановить поток гегельянского красноречия хоть на немного, чтобы успеть вставить словечко?

Для Джеймса абсолют был средоточием всего дурного и не обладал ни малейшей привлекательностью. Он был пуст, скучен и находился повсюду. Это была своего рода космическая Чотоква, беспорочная, но не вызывающая восхищения. Кроме того, по крайней мере, отчасти, абсолют представлял собой груду мусора. Поскольку он содержал все, в нем было много бесполезного вздора. «Таким образом, количество мусора в уме абсолюта легко могло бы перевесить количество более желательного материала. Можно было бы ожидать, что он просто лопнет от этой тучности, этого полнокровия, этого перегружения бесполезным знанием». Так, где Брэдли наблюдал одновременное протекание различных времен года, Джеймс видел лишь прозаическое, оздоровляющее движение собирателей мусора.

Можно подумать, что если бы правительства были неожиданно уничтожены, то ранее подавленные людские индивидуальности стали бы прыгать и резвиться под лучами солнца. И подобным же образом можно подумать, что если вы неожиданно ликвидируете какую-либо систему, то ее составные части будут кататься, носиться или плавать в дружественной пустоте, испытывая чувство счастья от освобождения. Ни один из этих результатов на самом деле не является вероятным, наоборот, они кажутся такими благодаря главной иллюзии современного мышления, что якобы система и ее составные части не имеют друг с другом существенной связи. Хотя это понятие и является иллюзией, оно породило много философий, одной из которых является философия Уильяма Джеймса. Давайте понаблюдаем, как эта логика оправдывает себя на практике.

Если бы Джеймс имел возможность размышлять о горестях миссис Никсон, - а мы можем быть уверены, что они нашли бы у него сочувственный отклик, то первое, что он бы сделал, это предупредил бы ее против Ройса и Брэдли. Там, где нет изменения, не может быть никакого улучшения; с этой критикой мы уже согласились. Миссис Никсон нуждается в таком мире, где имелось бы множество возможностей, и в том числе возможность счастья для нее самой Подобный мир не должен находиться во власти судьбы; происходящие в нем события не должны быть полностью вне человеческого контроля. Она должна знать, что есть у нее шанс, которым может она воспользоваться.

С этой доктриной мы также можем согласиться. Проблема заключается в том, как можно представить себе вселенную такого рода? Джеймс полагал, что если вы ослабите систему, то возможности так и хлынут. Земля тогда может напиться и станет плодородной, а ее обитатели, питаясь плодами вместо пыли, смогут впервые стать настоящими людьми. Все же Джеймс, предпочитавший торговые, а не садоводческие метафоры, выразил это следующим образом:

«То, что вселенная может действительно стать как бы акционерным обществом такого рода, в котором пайщики имеют одновременно ограниченную ответственность и ограниченную власть, является, разумеется, простым и понятным представлением».

Понятным - согласимся, но не простым. Имеются различные степени, до которых может быть ослаблена система, причем различные последствия отвечают различным степеням. Например, если ослабление был бы полным и случай стал бы решающим фактором, это привнесла во вселенную слепую, непредсказуемую иррациональную силу, которой не смогло бы овладеть никакое планирование. Мир стал бы тогда вести себя с капризной прихотливостью и вопреки всему тому, что мы о нем знаем.

Можно предположить, что именно это Джеймс подразумевал в своем знаменитом высказывании «о вселенной со снятой крышкой». Но изучение всех его произведений не дает оснований для таких крайних взглядов. В космическом акционерном обществе - в компании «Вселенная» - члены связаны определенными правилами, которые, однако, способствуют развитию их частной инициативы и обильным барышам. Можно было бы сказать, что во вселенной Брэдли имелся один вечный лист бухгалтерского баланса, а во вселенной Джеймса можно наблюдать, как поднимается и опускается недельная кривая.

Странное дело, в философствованиях Уильяма Джемса пункты его назначения вполне ясны, а прибудет он туда или нет - остается неизвестным. Много читая его и живо себе представляя, что он хотел сказать, у нас нет столь же ясного представления о том, что он в действительности сказал. Думается, что в перечень его утверждения относительно природы изменения вошли бы все понятия - от порядка до хаоса. Его мышление, как метко выразился Сантаяна, было импровизационным, его удивительно отзывчивый ум понимал любую точку зрения, за исключением своей собственной.

Пожалуй, нам придется разрешить эту проблему в выразительных терминах. Мы можем сказать тогда, что, с точки зрения Джеймса, вселенная текуча и обладает бесчисленными возможностями, так что, во всяком случае, самые сокровенные чаяния людей вполне могут осуществиться. Нам думается, что Джеймс воспринимал эти чаяния скорее гетерогенно, а не систематически. Это значит, что он хотел, чтобы были удовлетворены все до одного самые сокровенные чаяния, сколь бы противоречивы они ни были в своей общей массе. Именно это желание насильственно накладывает на его метафизику видимость веры в чистую случайность, поскольку лишь вторжение подобного рода могло бы нарушить регулярность природы и закон противоречия. Таким образом, вселенная Джеймса напоминает изменение без постоянства, она растворяет всякое прочное основание, чтобы люди могли воспарить вверх.

Но ни один вывод из любого абзаца в сочинениях Джеймса не является непреложным для всех других. Поэтому мы обязаны ради него (и для нашего собственного просвещения) процитировать один длинный отрывок, который показывает, насколько хорошо он мог понимать вселенную, когда речь шла об исправлении ошибок кого-либо другого. В этом отрывке описывается гегелевская диалектика не (на гегельянский манер) как отношение категорий, а как отношение событий в мире изменений; и это самое лучшее описание подобного рода, которое мы знаем.

«Наивный человек, простодушно наблюдающий поток вещей, выносит впечатление, что вещи не находятся в состоянии равновесия. Те виды равновесия, которых достигает наш конечный опыт, имеют лишь провизорный характер. Извержение вулкана на Мартинике разрушает нашу, воспетую Уордсуортом, уравновешенную жизнь с природой. Различные события нравственного, умственного или физического порядка уничтожают одним ударом наши семейные, гражданские и профессиональные отношения, которые мы в продолжение многих лет создавали. Интеллектуальные загадки разрушают наши научные системы, а крайняя жестокость, царящая во вселенной, лишает нашу религиозную мысль почвы и отнимает у нее надежду. Ни одна «система добра», достигнутая миром, не позволяет признать его священною ценностью. Всякая система должна пасть, сделаться жертвой ненасытной страсти к разрушению, исчезнуть в той исторической системе высшего порядка, в которой она быта лишь временной пристанью и ступенью. Это преследование каждой вещи ее отрицанием, ее предопределение, ее гибель, это беспрерывное движение по направлению к какому-то будущему, которое заменит настоящее, - вот гегелевская интуиция о провизорном и, следовательно, нереальном характере эмпирических и конечных вещей. В самом деле, возьмите какую-нибудь конкретную конечную вещь и попробуйте ее фиксировать. Вам это не удастся, так как вследствие того, что вы ее фиксируете, она перестает быть конкретной вовсе и становится произвольным извлечением или отвлечением, сделанным вами из остатка эмпирической реальности. Остальные вещи врываются потоком и захлестывают и вас, и ее вместе и разрушают ваше дерзкое предприятие. Любое наблюдение какой-либо части мира эту часть от ее отношений отрывает, исключает какую-нибудь, относящуюся к ней истину, фальсифицирует и искажает ее. Полная истина относительно какой-либо вещи в себе больше заключает, чем вещь сама.

Эти рассуждения Гегеля в том виде, в каком мы их изложили, не входя при этом в подробности, должны быть признаны не только не опасными, но и правильными».

К столетию «Принципов психологии» У. Джемса

Джеме У.

Д40 Психология/Под ред. Л. А. Петровской. - М.: Педагогика, 1991.-368 с. (Классики мировой психологии).ISBN 5-7155-0402-3

В ряду основателей психологической науки заметная роль принадлежит американскому философу и психологу Уильяму Джемсу (1842-1910). В основу настоящего издания положена книга «Психология», вышедшая в 1922 г. Многие из развитых Джемсом представлений не просто составляют часть истории психологии, но подчас помогают понять ее настоящее, глубже исследовать, например, природу личности, ее самосознание.

Для психологов и читателей, интересующихся проблемами психологии.

ISBN 5-7155-0402-3

ББК 88

Научное издание

Джеме УильямПСИХОЛОГИЯ

Зав. редакциейГ. С. Прокопенко Редактор С. Д. Кракова

Художественный редакторЕ. В. Гаврилин

Художник серии В. В. Истомин

Технические редакторы С. Н. Жданова, Т. Е. Морозова

Корректор Л. И. Сорнсва

Сдано в набор 18.12.90. Подписано в печать 27.05.91. Формат 84Х108"/з2, Бумага кн.-журн. Печать высокая. Гарнитура литературная. Усл. печ. л. 19,32. Уч.-изд.л. 20,75+0,02 форз. Усл. кр.-отт.19.9. Тираж 50 000 экз. Зак. 833.Цена 3 руб.

Издательство «Педагогика» Академии педагогических наук СССР и Государственного комитета СССР по печати,. 11.9034, Москва, Смоленский б-р., Д. 4.Набрано и сматрицировано в типографии издательства Татарскогорескома КПСС. г. Казань, 420066, ул. Декабристов, Д. 2.

Отпечатано с матриц во Владимирской типографии ГоскомпечатиСССР. 600000, г. Владимир, Октябрьский проспект, д. 7.

© Составление, вступительная статья, оформление. Издательство «Педагогика», 1991

Вступление

Уильям Джеме (1842-1910) -яркая фигура в истории американской и мировой психологии. Он - первый профессор психологии в Гарвардском университете, создатель первой американской психологической лаборатории (1875), его перу принадлежат знаменитые «Принципы психологии» в двух томах (1890). Предлагаемое читателю издание воспроизводит сокращенный вариант этого труда, который был подготовлен самим Джемсом как учебник по психологии в 1892 г. *

В 1990 г. исполнилось 100 лет со времени выхода фундаментальной книги Джемса. Однако можно с уверенностью сказать, что сегодня она представляет для нас не только исторический интерес. Чем же примечателен этот труд? Для ответа на поставленный вопрос обратимся, в частности, к суждениям психологов-современников Джемса.

«...Джемc прежде всего повлиял на современную психологию необычайным мастерством в описании отдельных групп психических фактов, во всей их жизненности и непосредственности, помимо всяких теорий и искусственных построений... У многих после появления «Принципов психологии» Джемса точно спала какая-то повязка с глаз, и мы, так сказать, лицом к лицу встретились с этой непосредственной психической жизнью» - так характеризует влияние книги Джемса Н. Н. Ланге (Психический мир. М., 1914. С. 52-53). «Изложениядушевного движения в психологических учебниках носили слишком академический, слишком условный характер, а Джемс предложил нам сырой материал, привел нас к источнику действительного переживания» - таково суждение Э. Титченера (цит. по: Выготский Л. С. 1 В основу настоящей книги положен,с некоторыми ограничениями и редакционными уточнениями, текст переведенного на русский язык издания 1922 г.

Собр. соч.; В 6 т. Т. 6. М., 1984. С. 96), перекликающееся с вышеприведенным мнением.

Среди основателей науки психологии Джемсу действительно принадлежит особое место. Он не является основоположником психологической школы или системы. По сути, им обозначен целый ряд устремленных в будущее линий продуктивного развития новой, формировавшейся области. «Не прорабатывая деталей, Джемснаметил четко обрисованный широкий план, показывающий другим, в каких направлениях двигаться и как делать первые шаги» - так пишет о вкладе Джемсаавтор одной из известных книг по истории психологии (Thomson R. The Pelican History of Psychology. L„ 1968.P. 127).

Оценивая состояние современной ему психологии, Джемс полагал, что научной психологии пока не существует. Эта область пребывает в ожидании своего Галилея, который преобразует ее в науку. Свою задачу сам Джемс видел в том, чтобы, следуя в основном аналитическому методу непосредственного самонаблюдения, изучать «первичные данные» - душевные явления в их целостности и связи с обусловливающими их физиологическими процессами.

Метод самонаблюдения обращен автором и к естественно складывающемуся личному опыту, и к специально организуемым ситуациям (как, например, в случае с «веселящим газом»). Во многом благодаря этому книга насыщена богатыми данными «его блестящего самонаблюдения» (слова Л. С. Выготского), непосредственным, «живым» психологическим материалом, в известном смысле «узнаваемым» читателем и близким ему. В отечественной психологии после некоторого периода забвения ныне оживляется интерес к возможностям метода самонаблюдения, и в этом отношении книга Джемса представляет собой классическое учебное пособие.

Для психологии Джемса характерен своего рода энциклопедизм: в его поле зрения оказывается широкий спектр явлений человеческой психики - от функционирования мозга до медиумизма и религиозного экстаза. Причем на всех уровнях подход отличается гармонией научной глубины, ясности здравого смысла, философской широты. Возможно, и с этим связан отмечаемый многими читателями (не только специалистами-психологами) эффект чтения книг Джемса с неизменным интересом и удовольствием.

Наряду с уже названными «Принципами психологии» (в двухтомном и сокращенном вариантах) к психоло- гическим работам Джемса относятся «Беседы с учите- лями о психологии» (1899) и «О многообразии религи- озного опыта» (1902). В книгах Джемса найдут для себя интересные материалы и те, кто составляет экспе- риментально-лабораторную модель психологии, и те, кто тяготеет к гуманитарной психологической традиции. В этом отношении его панорамный подход оказался как бы открыт будущему.

В богатом многообразии идей и данных предлагае- мой книги Джемса есть и такие, которые вошли в клас- сический фонд мировой психологии, есть и претерпев- шие изменения к настоящему времени, а есть просто устаревшие. К последним можно, например, отнести многие естественнонаучные представления, которыми оперирует Джемс, в том числе из области физиологиивысшей нервной деятельности. (Кстати, именно поэтому при переиздании опущены главы с III по IX.)

Современная психология во многом по-иному в срав- нении с Джемсом (но не единообразно!) понимает при- роду инстинкта, воли. Этот перечень легко продолжить. Однако в большинстве случаев в психологии Джемса ведином комплексе представлений сочетаются одновре- менно инвариантное, изменчивое и устаревшее. Это весь-

мл характерно для истории науки, и это, з частности, можно увидеть на примере теории эмоций Джемса, его представлений о личности, сознании и т. п. Даже в слу- чае существенного расхождения с Джемсом в интерпре- тации истоков, природы психических явлений мы тем не менее находим у этого автора много интересного и полезного - в их описании, понимании функций, напри- мер в обучении и воспитании.

В целом позицию Джемса отличает психолого-педа- гогический оптимизм, вера в большие возможности во- спитания и самовоспитания. В его психологических ра- ботах рефреном звучит тезис: «Наша судьба находится в наших собственных руках... Ад, ожидающий нас з загробной жизни, о котором нам говорят богословы,-пишет Джеме,- не хуже того ада, который мы сами создаем себе на этом свете, воспитывая свой характер в ложном направлении» (Беседы с учителями о психо- логии. Пг., 1919. С. 49-50).