Территория зверя. Мачеха марута гойло судится с детьми своего убиенного мужа Кредит никто и не собирался возвращать

Любовный роман с кровью.

Автора этой книги меньше всего заботила чистота жанра того. что накипело у нее в душе и выплеснулось на бумагу. Хроника, драма, научный трактат, очерк нравов, триллер, эссе, поэма в прозе – признаки всех этих жанров найдете вы под одной обложкой. В наше время смешение всех и всяческих литературных канонов – явление почти рядовое. Однако все остальное в книге – из ряда вон! Повествование абсолютно биографично. Речь идет только о том, что Марута Гойло испытала, пережила и осмыслила. Как детский врач, она обостренно чувствует беды других людей. Как юрист, трезво оценивает дела и поступки всех действующих лиц. Как научный работник. склонна докапываться до первопричин мерзостей нашей жизни. Но все же в первую очередь Марута Гойло – просто женщина. Ради полного раскрытия своей естественной сути она перешагнула через многие условности. И – странно, если бы случилось иначе! – жестоко поплатилась за это. Но, помимо всего прочего, Марута – очень сильная женщина. И сила ее – не только в остервенелом неприятии несправедливости по отношению к ее семье, растоптанной кирзовыми сапогами тюремщиков в одеяниях слуг Фемиды. Главный источник ее силы – высокий интеллект и истинная образованность, помноженные на богатый жизненный опыт. В книге мы не раз находим признания о том, что ее обожаемый муж Вячеслав Гойло – с неясным прошлым и зэк с 20-летним стажем – стал для латышской интеллектуалки образцом интуитивного осмысления очень непростых материй – таких как право, экономика. мораль, отчасти даже философия. Мне никогда не пришлось общаться с Вячеславом Гойло. Все, что знал о нем прежде, почерпнуто из скандальных публикаций в криминальной хронике. В книге Маруты я познакомился с совсем другим Вячеславом. Не только соблазнительно-привлекательным, но и остроумным, иногда очень мудрым, на свой манер порядочным, порой бесшабашным и всегда – непредсказуемым.

Биографии преступников. пусть и бывших, неизменно хорошо читаются. Ведь эти люди – совсем не такие, как мы, законопослушные граждане и постоянные жители. Они позволяют себе отколоть такие коленца, о каких наш брат-обыватель не смеет помыслить даже в самых страшных снах. Казалось бы. накручивай сюжеты из жизни своего ненаглядного супруга – и бестселлер готов! Выпустила один – принимайся за следующий. Лавры латвийской Марининой или Донцовой обеспечены.

Но Марута Гойло сознательно отказалась от легкого и безошибочного пути к успеху у читателей. Для нее важно совсем другое – заставить проникнуться мыслями и проблемами, которые ее обуревают. По сути, в этой книге автор предстает перед нами не только как конкретный человек, переживший то-то и то-то. но и как некое олицетворение образа жены заключенного. И это возвышает книгу над сонмом воровских, криминальных и любовных романов, делает нестандартное повествование интересным для людей, живущих в разных странах, на всех континентах. Увы, тюрьмы для всего человечества стали нравственным капканом, в который попадаются миллионы и миллионы все новых жертв. Причем жертвами становятся не только сами заключенные. но и их охранники, и вершители правосудия, и правительства, и все простые жители. Почему? Почитайте книгу, там об этом говорится много, подробно и весьма убедительно. У Маруты Гойло есть очень простой рецепт излечения многих социальных болезней, связанных со сферой преступности. Она пишет: «Чтобы бороться с преступностью. должна найтись женщина, которая не отпустит своего мужчину, не отдаст его разорвать мстительному, жестокому и престарелому правосудию, которое в нашей стране серьезно мешает нам всем жить еще и тем, что обслуживает режим мелких лавочников. отягощенный политическим маразмом». Уже в этой фразе легко уловить не только увлеченность идеей оздоровления нравов через любовь и сострадание, но и активное неприятие нравов нынешней власти. Именно поэтому, не сомневаюсь, книга Маруты Гойло будет интересна очень разным читателям. Она наверняка станет настольной и в кабинетах прокуроров, и в камерах заключенных, но с особым чувством будут читать ее женщины зэков – одинаково несчастные во всем мире. Конечно, талантливое повествование должно затронуть и многих других – интересующихся нравами постсоветской эпохи, изучающих юриспруденцию да и просто любящих умное чтиво.

Напоследок – об одной особенности книги. По сути, это даже не одно. а два разных произведения. Первое по времени написания, «Территория зверя», возникло при жизни Вячеслава Гойло и даже одобрено им незадолго до гибели. Другое называется «Смерть как предчувствие» и вроде бы о том же, но совсем иначе. Потому что Марута Гойло писала этот документальный роман, став вдовой. Публицистический пафос и экспрессивность повествования «вдовьей» книги куда как мощнее гораздо более подробной, основательной, но в то же время во многом идилличной и романтической истории. вышедшей из-под пера счастливой жены. Борис Себякин, редактор книги 3 февраля 2006 года.

Воспоминания и размышления

Должно быть не так!
Я считаю, что эта книга - о любви. О том, как от нее отказаться, и почему этого все-таки не следует делать. Мой муж был мужчиной, которого я искала много лет, а нашла после многих приключений и перед началом новых – еще более увлекательных.
Независимо от того, какая роль каждому из нас уготована в жизни, мужчина и женщина есть единое целое. Она без него - всего лишь среда, пустая материя, а он без нее – просто бездыханная идея. Мы не способны реализоваться друг без друга. Механизм продолжения рода не имеет первостепенного значения в отношениях между людьми. Основное предназначение союза двух полов – развитие.
Потеря любимого человека - одно из тяжелейших испытаний. После трагической гибели Вячеслава Гойло для меня началась жизнь, в которой я – его вдова, и муж ко мне приходит только в воспоминаниях и снах. Мы жили замечательной жизнью. Такой, какую мы даже не могли себе представить, пока каждый из нас был сам по себе.
Слава мне часто говорил: «Держи меня покрепче, я бегу по краю!» С ним я узнала, что такое рай и ад по-русски. Мы расплачивались за ошибки друг друга и добивались успеха благодаря стараниям другого. Мы гордились друг другом, когда в нужный момент делали правильные шаги, и грустили, если выбор оказывался неверным. А знаете, чему мы научились за это время? Нам совсем не нужны были сиюминутные радости. Мы верили, что самый худший путь - легкий.
На пути к истине мы не раз смотрели в лицо опасности. «Что ты без меня делала?» Это были последние слова Славы перед тем, как мой мир изменился. 29 марта 2005 года, когда моему мужу только-только исполнилось 45 лет, пять пуль погасили его жизнь.
Это несправедливо! Жизнь только стала такой прекрасной! Мы оба работали так тяжко, мы прошли через столько лишений! Наши самые хорошие времена только начинались!
Как сильно мы изменлись с тех пор, как нашли друг друга! Мы стали почти единым целым – уже точно было не разобрать, где кончается один и начинается другой. Его жизнь, как зеркало, отразила мою жизнь. Как же могло случиться так, что радость и обещания жизни закончились столь внезапно!?
Но на вопрос, как я себя сейчас чувствую, все-таки отвечаю: «Хорошо». И это правда. На этом свете у меня - дочь и двое внуков. А параллельно существует какой-то другой мир, в котором меня ждет муж. Значит, теперь у меня есть уже два места, где я могу быть как дома. Однажды я снова встречу его «Что ты делала без меня, моя девочка?» - опять спросит меня муж. И я должна быть готова ему ответить.
Вячеслава убили и, возможно, даже найдут тех, кто это сделал. Но я считаю само преступление лишь следствием, смерть моего мужа имела и причины. Я уверена, что Слава погиб потому, что существующий режим более десяти лет прилагал титанические усилия для того, чтобы это убийство могло произойти.
На бумаге написано, что право человека на жизнь является основным законом Латвии. «Как? Он до сих пор жив?» - такие вопросы мне задавали годами. Последние пять лет я буквально умоляла юстицию защитить нас, и все эти годы меня за это целенаправленно преследовали. Именно поэтому я теперь хочу понять, что это такое - «права человека».
Власть – это сила, которая должна служить закону. Права человека – высшая ценность, а их уважение, соблюдение и защита – обязанность государства. И никто из нас об этом праве не должен просить, умолять.
Пока идея демократии оторвана от реальной жизни, права человека носят чисто декларативный характер, человек лишен автономии и личной неприкосновенности. Его участие в политической жизни - откровенно формально, механизмы соблюдения прав и свобод человека - ненадежны, а в судебную защиту вообще никто не верит.
Пренебрежение правами и свободами создает чувство незащищенности. Внутреняя и внешняя политика государства должна быть связаны с правами человека. Они – тот самый приоритет, в соответствии с которым должны осуществляться все политические преобразования, программы, акции.
В Латвии же сама возможность участвовать в осуществлении политической власти становится привилегией, открывающей доступ к иным благам, прежде всего имущественным. Власть выходит за пределы права. На передний план выступает государственное насилие, которому даже чисто внешне не пытаются дать правового обоснования. Политика становится доминантой по отношению к праву.
К чему приводят подобные порядки, видно на примере недавних событий в Палестине. На демократических выборах народ этой страны голосовал против коррупции. Но выбор оказался невелик – и в качестве альтернативы беспределу властей пришлось выбирать… террористов. А так не должно быть!
Марута Гойло
13 февраля 2006 года

крупным планом

Вдова Вячеслава Гойло: «Он умирал перед дверью, а близкие ему не открыли...»

n075_goilo_goylo_gojlo_book_presentation_crim_11.jpgФото автора. Марута Гойло на презентации.

Вчера - ровно через год после убийства Вячеслава Гойло - его вдова и наследница миллионной собственности Марута презентовала книгу о муже «Территория зверя». Тираж первого издания - 100 экземпляров. Книга не продается, прочесть можно бесплатно в интернете. Cодержание: как доктор наук вышла замуж за «авторитета», просидевшего в общей сложности 20 лет, как Гойло пытался «выйти» из криминального мира, и о том, кто, по мнению вдовы, стоит за убийством...

Николай КУДРЯВЦЕВ

Учтем: в наследство Гойло входит право землепользования на 11 участков под многоэтажными домами в Плявниеках и другая недвижимость. В частности, земля под ночным клубом «Найт флайт» на Брайтоне в Нью-Йорке. Таким образом, наследники - Марута Гойло и трое детей покойного - в потенциале миллионеры.

(Правда, с наследством уже возникли проблемы. Как рассказала «Часу» Марута Гойло, не так давно из США явился экс-партнер мужа Алексей Коншин и предъявил наследникам иск по долгам покойного на 2,8 миллиона. Впрочем, недавно экс-партнер проиграл это дело в Верховном суде ЛР.)

Я уверена, что моего мужа, конечно же, убили из-за этой земли, - сообщила «Часу» Марута Гойло. - И я сделаю все, чтобы они ее не смогли получить.

n075_goilo_goylo_gojlo_book_presentation_crim_04.jpg Среди гостей - экс-глава МВД Алоиз Вазнис (четвертый слева).

Что касается презентации. Г-жа Гойло призналась:

Слава так хотел быть героем... Я рада, что сейчас могу ему предоставить такую возможность.

Вообще вчерашняя презентация (на фоне прочих светских мероприятий) выглядела весьма необычно. Здесь присутствовали люди из очень разных слоев общества. Наряду с известными светскими персонажами - антикваром Артуром Авотиньшем, известным адвокатом Айнаром Платацисом и экс-главой МВД Алоизом Вазнисом - были люди и глубоко «непубличные»... Как признает сама Марута Гойло, их брак с Вячеславом Гойло был, несомненно, «неравным». Они вышли из разных кругов.

Впрочем, по воспоминаниям Маруты, уживались они с мужем неплохо. Как? «Я ему каждый день повторяла, что он умен и красив. А он улыбался и мурлыкал: «Ну-ну...»

О знакомстве

«Когда я впервые встретила Славу, ему было всего 17 лет, он только вышел из детского дома и жил на чердаке. «Давай поженимся!» - сказал он... А мне было 22, на руках ребенок, муж - студент медицинского института, и впереди - все перспективы, которые только может обещать жизнь начинающему врачу...»

Много позже - уже когда Вячеслав Гойло стал «авторитетом», а Марута получила докторскую степень в США, они все-таки воссоединились.

О «браке с криминалом»

«Это был союз с маргиналом. У нас укоренилось представление, что маргинал - это бомж, который пьет и валяется под забором. На самом деле маргинал - это человек, который не сумел адаптироваться к условиям и потерял свой социальный статус. Типичный пример - всеми любимый персонаж Остап Бендер...»

В итоге, констатирует д-р Гойло, «всю жизнь я Славу делила с уголовным миром и правоохранительными системами сразу нескольких стран».

О том, чем все кончилось, вдова Гойло вспоминает так:

«Как? Он до сих пор жив?» - спрашивали у меня годами... Перед наступлением первого месяца весны он сказал: «Мне бы март пережить...» 29 марта, только-только мы стали жить счастливо, пять пуль оборвали жизнь моего мужа».

Об убийстве

n075_oblozhka_goilo_book.jpg

Учтем: расследование покушения на Гойло все еще продолжается. Подозреваемых и арестованных пока нет. Уверенно утверждать, «кто виноват», пока невозможно. Г-жа Гойло в своей книге отстаивает такую версию: это был «приговор криминального мира».

«Конфронтация Славы с уголовным миром длилась больше 11 лет, - рассказывает она. - Ведь в «системе» действует логика победителя: жертву нужно побороть полностью. Вероятно, была какая-то договоренность, что Вячеслав - человек, который так много сделал для уголовного мира, - заслужил, чтобы этот мир с ним рассчитался. Как это назвали позже - «общественное мнение». Пока Вячеслав осваивал латвийский рынок недвижимости, ему постоянно угрожали. В 2003 году Вячеслав был освобожден... с тех пор занимался бизнесом. Тут-то и стали расползаться слухи, что теневой мир вынес ему смертный приговор».

Кто конкретно «исполнил» приговор «теневого мира»? Намеки в книге вдовы достаточно красноречивы.

«Вячеслав был застрелен в подъезде дома, где когда-то жила его мать... он умирал в темном коридоре, столкнувшись с предательством, - перед дверью, которую ему не открыли близкие люди», - пишет Марута Гойло.

«Час», который был на месте преступления, может тут пояснить ситуацию: в этом доме проживала бывшая жена Гойло, которой он время от времени помогал. Увидев в темном коридоре стандартной «панельки» незнакомого человека, опытный криминал, конечно, поостерегся бы. Однако Гойло спокойно пошел своему убийце навстречу (второй киллер поджидал у него за спиной). Скорее всего, это был знакомый... А потом, получив пять пуль, он действительно пытался найти помощь у бывшей жены. Но та, испугавшись выстрелов, так и не открыла дверь до приезда полиции.

Полностью текст можно прочесть в интернете по адресу goilo.lv .

Справка

Вячеслав Гойло (1960 г. р., неоднократно судим) был убит пятью выстрелами в подъезде дома в Пурвциемсе 29 марта прошлого года. Его вдова (Марута Гойло, врач-педиатр, экономист, докторская степень в области образования) и трое детей от предыдущих браков получили каждый по четверти имущества убитого.

Марута Гойло – врач, доктор педагогических наук, академик российской Академии социальных наук.

Проект на 400 миллионов латов (около миллиарда долларов) для развития инфраструктуры латвийских тюрем в обществе вызвал справедливое возмущение. «Их дешевле расстрелять!» С точки зрения сухих подсчетов с этим не поспоришь. Особенно когда уровень инфляции достиг 16 процентов в месяц, а мировые цены на нефть не оставляют никаких надежд на «прекрасное далеко», когда концы с концами уже не сводятся не только у пенсионеров, но и в работающих семьях, особенно с маленькими детьми. Все труднее аргументировать необходимость создания человеческих условий в тюрьме, если на воле они становятся все более бесчеловечными. Да и как относиться к чувствам потерпевших, пока тоже не совсем ясно.

Кроме того, до сих пор непонятно о какой борьбе с преступностью идет речь. Сегодня состав и количество преступлений до смешного мало зависит от юстиции. Насчитывается 220 факторов, влияющих на преступность. Правоохранительные органы способны воздействовать лишь на десятую часть, да и то в лучшем случае. А еще просматривается как минимум шесть относительно новых видов преступлений – компьютерные, киднеппинг, преступления, связанные с веществами массового поражения, терроризм, оборот наркотиков и оружия. При этом нет ни одной отрасли криминального бизнеса, которая бы «приказала долго жить».

Преступления были, есть и всегда будут, на Земле они исчезнут только вместе с последним человеком. Неизменным остается и само понятие тюрьмы. Оно во все времена было абстрактно и пугающе, обречено на пристальное и недоброжелательное внимание. Скука, тоска и омерзение – главное, что испытывает человек в тюрьме. От нее веет чем-то оскорбительным, запретным, а приговор суда всегда унизителен и похож на публичную казнь.

Сегодня в мире около восьми миллионов на небо смотрят через щель возле потолка, а это – государство средних размеров. Люди время от времени отправляются за решетку, порой независимо от содеянного. Человека могут осудить и по абсолютно не зависящим от него причинам. «Был бы человек, статья найдется». Эти слова еще не один век переживут. Бесспорно и то, что у всего большего и большего количества людей оказывается не только криминальное прошлое, но и криминальное настоящее. Иначе просто невозможно выжить!

Огромное количество людей проходят через тюрьму и болеют тюрьмой. Показатели упрятанных за решетку на сто тысяч человек составляют от 50 до 150, но это в тех странах, которые в мире вообще имеют хорошую репутацию. На постсоветском пространстве сажают много, а Россия вообще традиционно «сидящая» страна. Легко посчитать, что каждый четвертый взрослый мужчина в России бывший заключенный. Но больше всего людей умудрились отправить в тюрьму в Америке. Там вообще постоянно сажают все больше и сроки становятся все длиннее. Американцы уже давно обогнали Советский Союз образца 37-го года.

Со стороны государства отношение к уголовному миру абсурдно. Борьба с преступностью ведется только беспредельным расширением карательных мер, репрессии являются глобальным «ответом» на ситуацию. Как-то незаметно средства борьбы с преступностью привели к зависимости от этих средств, к социальной наркомании. А в бесконечных реформах заключенные как живые люди просто забыты. Как будто это герои виртуальной игры, которые не живут среди «порядочных людей». Тем временем все чаще и чаще условия тюрьмы проецируются наружу – несомненно, решетка имеет свойство магнита. Чего стоит, например, повсеместно распространенная разновидность офисной усталости, когда человек морально и физически устает от кучности. Ее так и назвали – «тюремный синдром».

«Тюрьма – это сфера обслуживания, всего лишь предприятие, и потребность в таких услугах стремительно растет». Это слова Джона Фергюсона, генерального директора американской ассоциации тюрем, сказанные в сентябре 2005 года журналу Economist . И он прав. Тюрьма – везде гигантская индустрия, в том числе и с частным капиталом. Возможно, в недалеком будущем, например, те же американцы задумаются о выходе на рынок других стран, и тогда в мире появятся дочерние фирмы пенитенциарной сферы услуг. А вот насчет клиентов тюрьмы будущего пока только одни вопросы и ни одного более менее ясного ответа.

Криминальный мир тоже не стоит на месте, в нем тоже все меняется.

Память людей хранит события «лихих девяностых». В Латвии, например, парни-качки свой короткий путь в братскую могилу начинали со спасательной станции базы отдыха для партийных руководителей. Ситуация, наглядно характеризующая брежневский застой – до чего же всем было на все наплевать, если даже спасение руководителей партии доверяли всякой шпане! Это они стали практиковать методы общения с помощью «задушевных разговоров». «Плати! Мы – твоя крыша!» – так началось время паяльников и утюгов. Это сейчас отъем бизнеса называется модным словом «рейдерство», а тогда примитивно били, жгли и вешали. Хотя слово «рэкет» тоже было чуждым для советского уха.

Так прошло лет десять, и со временем оставшиеся в живых поняли, что нельзя постоянно хвататься за пистолет. Закончился этап капитализма «авторитетов», и вслед за модой они стали тянуться к гламуру. Однако преступники перестройки оказалась феноменом одного поколения. «Папа, ради бога, только не попадайся на глаза моим друзьям». Такое же отношение к «авторитетам» и у молодежи уголовного мира. Быть продолжателями традиций и «жить по понятиям» они не хотят, так как перспектива очевидна – или уберут чужими руками, или подведут под уголовное дело. Ведь сегодня на дворе капитализм менеджерский, профессиональный, корпоративный, процедурный, господствующий над индивидуумом. На этом фоне появилась потребность в «авторитетах» более сложного качества. На идеологию и развитие преступного мира сегодня влияют те, кто совершает крупные или сверхкрупные хищения, берет взятки, подвержен коррупции, среди них мы вряд ли найдем малообразованных людей. И новое поколение «тюремной элиты» не собирается бесцельно ворочаться на нарах и тупо смотреть в потолок.

Те, кого мы привыкли называть «элитой братвы», если вообще остались живы, сегодня сидят по дачам и не высовываются. Дарвин считал, что выживает сильнейший, что конкуренция осуществляет отбор. По-моему, это не совсем так. Во всех слоях общества отбор осуществляет «социальный заказ» – влиятельным становится тот, кто вовремя понял условия новой игры. Относительно уголовного мира эту теорию тоже подтверждает сама жизнь.

Сегодня техническая мысль находится на пике и социальный заказ направлен на создание новых технологий, товаров, услуг, удобств, развлечений... То есть на все, что можно купить за деньги. Что сегодня является мерилом чести, дружбы, мужества, власти? Деньги, ничего кроме денег. Какие там тюремные «понятия»! О них даже вспоминать смешно. И в уголовном мире на горизонте уже иной пейзаж. В будущем востребованы будут те, кто сможет дать людям сильные эмоции, ощущение хождения по краю. Это будет особо цениться и вызывать всеобщее одобрение. На этот социальный заказ установка уже дана, причем не только в уголовном мире.

Но есть и бессмертная категория – те, кто залезают в квартиры или, сбиваясь в стаи, убивают таксиста, быстренько друг друга сдают и все вместе долго сидят. У них слово «тюрьма» отпечатано на лбу, у них снижен интеллект, утрачена воля и стерты эмоции. Возможно, они зависят от дозы. Они не имеют отношения к организованной преступности, но страшные преступления совершают. При определенном раскладе человек мог бы никогда не сесть, но оказался не в то время не в том месте, укололся, выпил лишнего, брякнул не то слово... Большую половину таких арестантов под стакан зачали, под стакан родили и сразу же пустили гулять по миру. Лет с шестнадцати они бродят по тюремным коридорам и не выходят оттуда никогда. Сегодня именно эти люди заполняют тюрьмы.

О жизни на воле они не знают вообще ничего. Сидят лет по десять – изнасилование, убийство, кражи, разбои... Часто начинают как дворовые хулиганы на подхвате у «старшего брата», потом «хорошо» сидят, а когда выходят на свободу, имеют лишь неразрешимые бытовые проблемы. «Неужели это и есть та самая нормальная жизнь, к которой я так стремился?» Для них жизнь в тюрьме шла как будто в другом времени или в другом измерении, и после отсиженного срока они никому не нужны. В итоге такие люди – всего лишь благоприятная среда для асоциальных идей, и с большой вероятностью можно сказать, что на новоиспеченных «предпринимателей» скоро опять наденут наручники.

Зэки – вообще особая категория среди других «социальных сирот» и самый печальный вывод таков, что бывшие арестанты трудно поддаются реабилитации. Можно выпустить человека из тюрьмы – любой срок когда-нибудь кончается. Страшно то, что нельзя выпустить тюрьму из человека.

Остается надеяться только на то, что на каждой стадии психологического развития человек неизбежно испытывает определенный кризис, означающий новый поворотный пункт. Перспективы благоприятного «поворота» зависят от того, с каким психологическим багажом человек вступает в следующую стадию своего жизненного пути. Степень доверия к окружающему миру, к другим людям, к самому себе зависит от проявленной к нему заботы. Дефицит любви можно компенсировать в любом возрасте. Правда, чем раньше, тем лучше. Однозначно, в такой ситуации никто, кроме родного человека, помочь не может. Смешно даже думать, что любовь женщины можно заменить заботой социального работника. Для мня до сих пор так и остается непонятным, почему у нас огромные силы и средства тратятся на то, чтобы сначала разрушить семью зэка, а потом попытаться заменить ему эту пустоту какой-нибудь социальной программой.

Арестантам не хватает нормального общения, хотя именно оно должно на период заключения становиться главным делом их жизни. Если у зэка есть семья, то у него есть и возможности. Семья для «сидельца» – как глоток свежего воздуха, как посещение врача для больного. Женщина заключенного как бы постоянно находится при нем и в каком-то смысле сидит вместе с ним. Желая «влезть в шкуру любимого», любящая женщина тянется к его миру, и тюрьма становится частью ее жизни.

Подавляющее большинство заключенных похоже на подростков – они не взрослые в духовном смысле. Их «на плаву» удерживает лишь одна мысль – увидеть волю и любимого человека. Это придает силы, у человека появляется цель, и он с замиранием сердца ждет освобождения. Потому реформу в тюрьме надо начинать с главного – отменить инструкции 37-го года и дать людям как можно больше возможности общения с родными и близкими. Фактически только семья может стать связующей нитью между двумя мирами.

Другое дело, что одного только «голоса сердца» недостаточно, чтобы потом на свободе эта любовь приняла более-менее адекватные формы и любимые не превратились в нянек, от которых рано или поздно, а главное, неизбежно, бывший арестант дистанцируется привычным ему способом. Все до единой женщины, ожидающие своих мужчин, сталкиваются с типичной ситуацией – ждали одного, а вернулся совсем другой! А ведь любили того, кого ждали... И не потому, что зэки лживы или неискренни. Просто тюрьма и воля воспринимаются как разные миры, и очень трудно одному человеку совмещать в себе слишком разные ценности. «Там» они не такие, как «здесь», это естественно, и из тюрьмы никогда не приходит тот, кого ждали.

Но это уже совсем другая история.

Анисий Тюльпанов

В четверг, 28 февраля состоялось очередное заседание суда Видземского предместья: "М. Гойло против С. Гойло и Э. Гойло". Истица хочет отсудить у ответчиков землю. Адвокат Андрис Бауманис вёл себя увереннее, чем сам судья...

Началось всё просто, в пустом - если не считать адвоката А. Бауманиса - коридоре суда.

Пришла секретарь, и спросила: "Кто на суд?" Потом запустила в зал адвоката и ушла. Адвокат остался в одиночестве.

Адвокат Маруты Гойло Андрис Бауманис - представительный, плотного телосложения, в очках и с бритой налысо головой. Он по-хозяйски уселся и, развернув бумаги, начал готовиться к процессу. Текли минуты. Однако судья всё не шла. Тогда адвокат поднялся и несколько раз прошёлся по залу. Адвокат не стеснялся и очень гремел. Только зайдя, громко кинул тяжёлую сумку на деревянную скамейку. И вот опять он, поднявшись, перенёс свою тяжёлую сумку зачем-то на скамейку подальше и снова громко грохнул ею о звонкое дерево скамьи в пустом и гулком судебном зале.

Словно бы на шум, наконец, приоткрылась дверь. Это явились и судья вместе с секретарём: "Встать! Суд идёт!"

Судила симпатичная блондинка Кристине Здановска.

Она оглядела зал и тут же поняла, что ответчики не явились. Тем более что пасынок Маруты Гойло - Станислав Гойло - прислал судье справку, что у него постельный режим, а падчерица Маруты Гойло - Элина Гойло - прислала объяснения, что, по мнению Элины Гойло, доказательств у Маруты Гойло недостаточно, чтобы начинать процесс. Прочитав рассуждения Элины Гойло, судья, которой они, видимо, не понравились, спросила у адвоката Маруты Гойло Бауманиса:

Что вы по этому поводу думаете?

Начинать процесс! - приказал адвокат. Потом подумал и сказал: - Хотя, раз один из ответчиков на больничном, то придётся отложить... Но я бы вас попросил, назначить процесс на, сколь возможно, ближайшую дату! Нельзя затягивать суд! Тем временем происходит торговля землей и как бы не получилось, что по окончанию процесса уже бы не было, что отсуживать, - улыбнулся судье адвокат Бауманис. Его улыбка была такой заразительной, что судья в ответ тоже широко заулыбалась.

Итог таков: следующее заседание суда состоится 15 июля в 11.00. Напомним, что в данном суде Марута Гойло - истица. Её пасынок Станислав Гойло и падчерица Элина Гойло - ответчики.

Марута Гойло чего-то хочет, чего именно, в точности станет ясно только после окончания процесса, чьи материалы, как любезно пояснила секретарь суда, до окончания процесса не могут быть преданы огласке. Судя по всему, Марута Гойло хочет, чтобы суд заставил её пасынка Станислава и падчерицу Элину принудительно исполнить некий договор. Потому что процесс так и называется: "О принудительном исполнении договора".

Когда-то они все были вместе, дружно скорбя по смерти главы семейства. Фото с похорон Вячеслава Гойло, Яунциемское кладбище, 2005 год.