Общение как восприятие людьми друг друга (перцептивная сторона общения). Большой психологический словарь

Глава I. Познание как социальный феномен.

§ 1. Понятие и особенности социального познания.

§2. Формирование методологии социально-гуманитарного знания.

Глава II. Рациональное в социальном познании.

§ 1. Культурно-исторические типы рациональности.-.

§2. Рациональные формы и способы познания социальной реальности.

Глава III. Внерациональное в социальном познании.

§ 1. Внерациональное и иррационализм.

§2. Внерациональный опыт постижения социальной реальности.

Глава IV. Единство рационального и внерационального в социальном познании.

§1. Взаимосвязь форм и методов познания социальной реальности: структурный аспект.

§2. Взаимосвязь форм и методов познания социальной реальности: динамический аспект.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему "Рациональное и внерациональное в социальном познании"

Актуальность темы исследования может быть представлена в двух аспектах - социокультурном и философско-методологическом.

В социокультурном аспекте необходимость рассмотрения взаимосвязи рационального и внерационального в социальном познании диктуется условиями и обстоятельствами существования современного общества. Во многих сферах общественной жизни наблюдается определенный рост социальной напряженности, повышение роли субъектных факторов в процессах социальных коммуникаций, усиление влияния девиантных форм поведения. На смену традиционным («ясным и понятным») способам общественной жизни приходят новые формы социальных взаимосвязей и взаимодействий, отличающиеся повышенной динамичностью, противоречивостью, быстротечностью. Изменения, происходящие в сфере общественного бытия людей, порой опережают способности человеческих индивидуумов в осознанном восприятии происходящих в их жизни перемен.

Социальный мир представляет собой весьма неустойчивую и нестабильную систему, в которой использование субъектами рациональных способов познания в практике общественных взаимодействий во многом затруднено. Общественная жизнь зачастую провоцирует социальных субъектов на явно не разумные поступки, заставляет действовать их вопреки их собственным целям, убеждениям, навыкам и привычкам. В определенных социальных ситуациях человек проявляет себя не как рационально действующий субъект («ответственно познающий и поступающий согласно мере своей ответственности»), а как индивид, подчиняющийся собственным внерациональным побуждениям, стремлениям, желаниям или как некий «стереотипный субъект», познающий и действующий по чужим ментальным проектам. В этой связи возникает необходимость во всестороннем исследовании сущности, особенностей и форм влияния разнообразных способов внерациональной активности социальных субъектов как на социальную систему в целом, так и на сам процесс социального познания.

Актуальность темы выражается также в том, что правильное понимание соотношения различных уровней рациональности между собой, с одной стороны, и взаимосвязей самой рациональности с внерациональными феноменами бытия человека, с другой, позволяет адекватно осознать проблемы взаимодействия различных культур (в их хронологическом, историческом и логико-структурном аспектах). На основе этого возможно более тесное и глубокое взаимопроникновение, сотрудничество и взаимообогащение различных форм историко-культурного опыта, преодоление или, по крайне мере, смягчение наиболее острых межкультурных конфликтов, содействие более гуманному выражению творческих культурных потенций самих социальных субъектов.

В современном обществе довольно активно проявляют себя и деструктивные силы, которые, используя различные средства (в том числе и «ментально-когнитивные»), стремятся еще больше дестабилизировать условия социального бытия. Крайние формы такой антисоциальной активности выражаются в различных вариантах «социального терроризма». Здесь происходит усиленная эксплуатация «вне-рациональных качеств» человеческой природы, осуществляются попытки инверсии творческой когнитивной активности человека в направлении деструкции его собственных рациональных способностей (формирование т.н. «субъектов-зомби»). Умелое и действенное противостояние подобным антигуманным проектам предполагает верное понимание сути внерациональных феноменов, их противоречивых взаимосвязей с рациональными качествами человеческой личности.

В философско-методологическом аспекте актуальность темы исследования обусловлена спецификой философского знания, выражающейся в частности в том, что здесь никогда не было единого мнения о наиболее фундаментальных вопросах человеческого бытия, познания и действия. Нет, и не может быть единства мнений по проблеме взаимосвязи рационального и внерационального в социальном познании. Плюрализм философских позиций является позитивным фактором в развитии опыта философского освоения мира. Однако плюрализм не должен отождествляться с эклектическим смешением методологических принципов, некритически «выхваченных» из различных философских традиций.

При всем многообразии философских позиций, активно конкурирующих между собой в поисках ответа на фундаментальные вопросы человеческого бытия, познания и действия, состояние современной философии не в последнюю очередь определяется когнитивным противостоянием двух основных «парадигм» - рациональной и внерациональной. Перспективы философии и вообще человеческого опыта познания во многом зависят от того, насколько эти две «системы мышления» сумеют преодолеть свои исторически сложившиеся стереотипы по отношению друг к другу. Ранее доминирующие традиционные представления о ведущей роли рациональных форм познания мира сегодня пересматриваются, подвергаются активной критике. Отдельные «горячие головы» даже предлагают исключить эта формы познания из списка эффективных и перспективных методологических проектов. Взор многих методологов и гносеологов обращен сегодня к познавательным традициям, базирующимся на внерациональном опыте постижения мира.

Косвенным подтверждением философско-методологического аспекта актуальности темы исследования может служить то обстоятельство, что проблема соотношения рационализма и культуры на пороге III тысячелетия была центральной темой третьего Российского философского конгресса (состоявшегося в Ростове-на-Дону в сентябре 2002 года). Интересные рассуждения по этой проблеме были высказаны не только в пленарных докладах ведущих философов страны, но и в многочисленных выступлениях на секционных заседаниях, круглых столах и коллоквиумах.

Степень разработанности проблемы. В огромном массиве философской и научной литературы проблемы формирования, исторического развития различных форм познавательной активности людей получили достаточно всестороннее освещение. По сути дела к данной тематике обращались многие известные представители ведущих течений и направлений философской мысли, особенно с XVIII и до начала XXI века.

В области философско-исторического знания вопросы о сути, формах, способах и методах познания социальной реальности были предметом внимания таких философов, как А. де Сен-Симон, О. Конт, Г. Гегель, О. Шпенглер, А. Тойнби, Б. Кроче, Дж. Коллингвуд, У. Дрей. Особое значение эти мыслители придавали также выработке всеохватывающей концепции социально-исторического развития общества.

Проблема специфики социально-гуманитарного знания, его методов глубоко и с разных сторон исследовалась такими европейскими мыслителями, как Д. Дильтей, Г. Зиммель, В. Виндельбанд, Г. Риккерт, М. Вебер. Наибольшее значение они придавали рассмотрению рациональных форм познания, разработке основных принципов анализа форм познания в различных сферах общественной и духовной жизни.

Оригинальное рассмотрение темы предложено в марксистской философии, в которой диалектико-материалистическая трактовка соотношения рационального и внерационального выражена через рассмотрение проблем исторической динамики форм общественного сознания, а также его превращенных форм. В рамках данного направления помимо работ К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина, наиболее известными являются произведения А. Грамши, Д. Лукача, Л.П. Альтюссера, представителей советского марксизма - Э.В. Ильенкова, Т.И. Ойзермана, М.К. Петрова.

Методологические проблемы процесса познания в рамках философии науки рассматривали А. Уайтхед, Б. Рассел, К. Поппер, Т. Кун, М. Полани, П. Фейерабенд, С. Тулмин, И. Лакатос, Дж. Агасси, Дж. Уоткинс, Г. Башляр, Л. Лаудан, X. Патнэм, В. Ньютон-Смит. Несмотря на разницу в концептуальном осмыслении данной тематики, философы разделяли общий тезис о социокультурных детерминантах процесса научного творчества. Внимание исследователей начинают привлекать также формы внерациональной активности людей. Подчеркивается значимость вненаучного познания действительности.

Герменевтическое осмысление тематики выражено в творчестве Ф. Шлейер-махера, Х.-Г. Гадамера, К.-О. Апеля, П. Рикера. В данном направлении исследований происходит выход за узкие рамки классически рационального подхода. Всесторонне исследуются разнообразные виды понимания и типы восприятия социальной реальности, их исторические модификации (как реальные, так и возможные).

Представители Франкфуртской школы М. Хоркхаймер, Т. Адорно, Г. Марку-зе, Ю. Хабермас в своих исследованиях оснований «истинно критического мышления» высказывают необходимость философской рефлексии социальных форм знания. В рамках данного направления была выдвинута идея, что научно-теоретическая, рациональная традиция мысли должна быть творчески преодолена, замещена новым способом познания - эстетико-художественным постижением. Здесь разрабатывается также различные версии анализа интерсубъективного взаимопонимания людей в конкретных актах социальной коммуникации, межличностного общения.

В области теоретической социологии и социологии знания проблема возможного соотношения рациональных и внерациональных способов познания затрагивалась в работах таких ученых, как Э. Дюркгейм, М. Шелер, К. Мангейм, Р. Мертон, М. Малкей, Д. Блур, Э. Гидценс, Т. Ван Дейк, Н. Луман, П. Бурдье. Специфическое преломление нашли эти проблемы в «социологии повседневности» А. Шюца, П. Бергера, Т. Лукмана, Б. Вандельфельса, а также в таком направлении как этномето-дология - Г. Гарфинкель, А. Сикурел, Г. Сакс, А. Блюм, П. Мак-Хью, Б. Лутар, М. Поллнер.

В исследованиях феноменологов, прежде всего таких как Э. Гуссерль, М. Хай-деггер, М. Мерло-Понти, ставится задача описания спонтанно-смысловой жизни сознания и истолкования фундаментальных структур человеческого существования. Предметом внимания здесь является первичная смыслообразующая устремленное) о сознания к самому миру (интенциональность). Признается, что смысл (значение) конституируется субъективностью и в силу этого не может быть воспринят от других в «готовом виде». Понимание между людьми возможно лишь как «вчувствова-ние», на основе аналогии с временным потоком своего собственного когнитивного опыта. Исключительную важность приобретают в этом направлении исследования различных рефлексивных и нерефлексивных способностей и умений познающего субъекта, а также выработка адекватных методов философского анализа последних.

Рассмотрение форм познавательной активности людей в аспекте религиозного опыта познания осуществляли А. Бергсон, У. Джеймс, Ж. Маритен, Э. Жильсон, Р. Гвардини, Р. Бультман, П. Тиллих, Р. Нибур. Наиболее последовательное и глубокое освещение получила здесь проблема соотношения веры и знания, рационально-теоретического и чувственно-практического уровней познания.

Характерная особенность постструктуралистской версии современной философии, выраженной в творчестве Ж. Бодрийяра, Ж. Лакана, Р. Барта, Ю. Кристевой, Ж. Дерриды, Ф. Гваттари, Ж. Делеза, Ж.-Ф. Лиотара, М. Фуко, заключается в том, что здесь осуществляется не только качественная переработка традиционных принципов философско-методологической работы (некоторые мыслители считают их эвристически бесполезными и просто отказываются от их использования), выдвижение и обоснование принципиально новых приемов исследования, но также происходит «раздвижение границ» предметной области философских исследований. Основная задача данного направления заключается в проведении последовательной и всеохватывающей критики рационального опыта познания. Мыслители стремятся обосновать необходимость расширения приемов и процедур «методологического обеспечения» философских исследований, посредством обращения к широкому социокультурному опыту внерациональных форм познания и действия, что провоцирует широкий разброс мнений, точек зрения, концепций, идей представителей данного направления.

Рассмотрение разнообразных форм познавательной активности человека осуществлялось и на уровне психологической науки. Здесь широко обсуждается вопрос о роли чувственно-эмоциональной сферы в познавательном процессе (интуиция, предугадывание, предвосхищение, вера, уверенность, нерефлексивные формы познания, бессознательное). Изучается возможности познания при помощи нетрадиционных способов, средств, умений и навыков (эмпатия, озарение, ясновидение, телепатия, измененные состояния сознания и пр.). Наиболее весомый вклад в разработку этих вопросов внесли такие зарубежные ученые как 3. Фрейд, К. Юнг, У. Мак-Даугалл, К. Хорни, Г.С. Салливен, Э. Фромм, А. Адлер, А. Маслоу, Э. Сутич, С. Гроф, Дж. Бьюдженталь, JI. Бинсвангер, В. Франки, А. Лазарус, А. Эллис, Дж. Верч, М. Энгелыитад, Ж. Годфруа, JI. Росс, Р. Нисбетг, М. Эриксон.

В отечественной философской традиции к проблеме соотношения различных форм познания (как рациональных, так и внерациональных) обращались B.C. Соловьев, Е. Н. Трубецкой, H.A. Бердяев, A.A. Богданов, Н.О. Лосский, Н.И. Кареев, П.А. Флоренский, С.Н. Булгаков, В.В. Розанов, С.Л. Франк, Л.П. Карсавин, H.A. Ильин, Б.П. Вышеславцев, Л. Шестов, Н.К. Рерих, Е.И. Рерих, Е.П. Блаватская, Д. Л. Андреев, П.Д. Успенский, М.М. Бахтин, Г.Г. Шпет.

В российской литературе исторические и историко-философские аспекты данной проблемы были затронуты в работах таких философов, как С.С. Аверинцев, Г.М. Бонгард-Левин, Н.В. Бряник, А.П. Герасименко, Я.Э. Голосовкер, A.J1. Доброхотов, Ф.Х. Кессиди, М.А. Киссель, В.А. Косарев, JIM. Косарева, А.Ф. Лосев, С.С. Неретина, М.К. Петров, В.Л. Рабинович, Е.М. Сергейчик, М. Тартаковский, М.К. Трофимова, А.Н. Чанышев, В.К. Шохин. Отметим, что в рассмотрении вопроса об исторических типах рациональности классическими являются работы М.К. Мамар-дашвили.

Гносеологический аспект проблемы является предметом внимания таких авторов как Н.С. Автономова, И.Ю. Алексеева, А.П. Барчугов, П.П. Гайденко, Ю. Н. Давыдов, В.П. Дурин, В.В. Ильин, И.Т. Касавин, E.H. Князева, В.А. Лекторский, И.ГТ. Меркулов, В.И. Молчанов, В.В. Налимов, Ф.М. Нечанов, А.Г. Никитин, Е.П. Никитин, A.A. Новиков, М.Ю. Опенков, В.А. Подорога, Б.И. Пружинин, Е.Я. Режабек, Ю.М. Сердюков, З.А. Сокулер. Необходимо отметить творческо-полемические идеи в рассмотрении вопроса о развитии принципов рационального познания и идею предметного расширения области рациональной проблематики, которые высказывают в своих работах Л.А. Микешина и В.Н. Порус.

Содержательный анализ различных форм познания с точки зрения методологических проблем философии науки осуществлен такими российскими философами как Н.В. Агафонова, Г.А. Антипов, B.C. Грязнов, В.П. Кохановский, А.Н. Кочергин, Т.Г. Лешкевич, Е.А. Мамчур, Т.П. Матяш, А.Л. Никифоров, A.A. Новиков, Т.Б. Романовская, B.C. Степин, М.Х. Хаджаров, B.C. Черняк, B.C. Швырев, Г.П. Щедровиц-кий, Б.Г. Юдин. Оригинальные идеи о взаимосвязи рациональных и внерациональ-ных феноменов на уровне повседневной жизни высказывают в своих работах Е.К. Быстрицкий, В.Н. Горелова, Е.В. Золотухина-Аболина, H.H. Козлова.

Отдельные аспекты проблемы в рамках исследований форм социального знания, социального управления, особенностей социального эксперимента как метода познания и преобразования социальной действительности, а также моделирования социальных процессов были затронуты в публикациях следующих авторов: Л.Е. Бляхер, В.М. Быченков, В.В. Вальковская, В.В. Василькова, A.A. Давыдов, А.Н. Ермоленко, А.Г. Здравомыслов, Г.А. Караваев, Н.В. Клягин, A.M. Коршунов, A.C.

Кузьмин, JI.И. Лазебный, Р.Л. Лившиц, В.В. Мантатов, Н.В. Мотрошилова, Л.И. Насонова, Г.Г. Поченцов, К.Ю. Райда, Б.В. Смирнов, В.А. Уханов, А.З. Фахрутдинова, В.Г. Федотова, A.A. Хагуров, Р.Д. Хунагов, Г.Ю. Чернов, С.Е. Ячин.

Большое внимание вопросу о роли рациональных и внерациональных феноменов на уровне психологической жизни отдельного индивида, а также в процессах его социально-исторической социализации, формах интерсубъективного общения уделяется в работах таких российских психологов как O.A. Андреев, Г.М. Андреева, А.Г. Асмолов, H.H. Богомолова, К.И. Воробьева, Л.С. Выготский, П.Я. Гальперин, А.Н. Леонтьев, А.Р. Лурия, С.Д. Максименко, Т.Х. Невструева, Л.А. Петровская, С.Л. Рубинштейн, Д.Н. Узнадзе.

Преломление проблемы в религиозном аспекте (исследования сакрального) рассматривали Е.Г. Балагушкин, А.Ц. Гармаев, Г.В. Гриненко, Д.Д. Дебольский, А.П. Забияко, В.В. Зеньковский, Н.В. Исаева, A.B. Кураев, В.И. Кураев, В.Н. Лосский, А. Мень, С.А. Нижников, Т.М. Новикова, C.B. Пишун, A.B. Смирнов, A.A. Хисмат)-лин.

Исследования различных форм когнитивной активности людей в области художественного творчества, искусства и культуры осуществляют в своих работах Ю. Борев, В.И. Грешных, В.М. Дианова, В.М. Жирмунский, Л.В. Карасев, В. Крючкова, Н.Б. Маньковская, И.П. Никитина, В. О. Пигулевский, И.С. Скоропанова, Ю.С. Степанов, И.П. Фарман.

Научно-библиографический анализ литературы показывает, что при огромном количестве публикаций, в той или иной степени связанных с проблемой взаимосвязи рациональных и внерациональных форм познания, явно заметен «рационалистический крен» в исследовании данной проблемы. В количественном отношении перевешивают работы по исследованию рациональных форм, способов, приемов, методов познания. В этом отношении специальные философские исследования внера-циональной сферы познавательной активности человека, безусловно, проигрывают. В философской и научной литературе авторов, затрагивающих эту тематику весьма немного. Наиболее последовательно и глубоко к этой стороне проблемы обращаются в своих работах В.В. Антонов, Г.Д. Гачев, П.С. Гуревич, И.Т. Касавин, Н.С. Мудрагей, Б.И. Пружинин, B.JI. Рабинович, В.М. Розин, Ю.М. Сердюков, Е.А. Торчинов, В.Г. Федотова, В.П. Филатов, И.Ю. Черепанова, A.A. Яковлев.

Особо стоит указать на опыт осмысления данной проблемы в традициях «вне-рациональной исследовательской парадигмы». К этому «направлению» можно отнести таких авторов как Г. Айзенк, Можде Байат, P.C. Балсекар, А. Безант, Дж. Бэнд-лер, JI.A. Говинда, Дж. Голдстейн, Д. Голмен, Р. Гриндлер, Р. Дасс, Мухаммад Али Джамниа, Аль-Кирмани X. ад-Дин, К. Изон, Ю.Л. Каптен, К. Кастанеда, Дж. Корн-филд, А. Кроули, Дж. Лилли, Ошо, Е. Сарджент, К. Уилсон. Обобщающей характеристикой работ этих авторов может служить их стремление основываться в своих исследованиях познавательного опыта людей на внерациональных способах, приемах.

В настоящее время в отечественной литературе наблюдается определенный «публицистический реванш» оккультной, иррационально-мистической литературы, которая раньше находилась под определенным запретом, а в последние годы «бумажной лавиной» обрушилась на современного читателя. Интерес к ней огромен, но у широких читательских масс еще нет культуры восприятия этой литературы. Среди огромного количества явного «мистического ширпотреба» можно отыскать совсем немного работ, которые выражают действительный опыт внерационального постижения. Сегодня назрела необходимость философской рефлексии подобных произведений. Однако в современной российской философии пока еще не накоплен достаточный опыт в профессиональном анализе этого вида когнитивного творчества. У нас во многом не выработаны критерии оценки оккультно-мистической литературы. Наша система философского образования весьма скудно освещает такие духовные явления как гностицизм, каббала, мистика, теософия и другие внерациональные течения мировоззренческого опыта человечества. Здесь открывается широкое поле для дальнейших исследований.

Однако, несмотря на большое количество работ, в которых затрагиваются различные аспекты исследуемой темы, вопрос о взаимосвязях рационального и внерационального в процессах социального познания явно не сформулирован ни в одной из известных нам публикаций. Как правило, авторы обращаются к анализу сущноста, становлению, развитию и т.д. либо рациональных форм познания, либо пытаются описать разнообразные способы и приемы внерационального опыта познания. Необходимость исследования проблемы взаимосвязи рациональных и внерационалъ-ных форм познания вызвана недостаточной разработанностью данной темы в современной философской литературе.

Объектом исследования в работе выступает процесс социального познания.

Предметом исследования являются рациональные и внерациональные формы постижения социальной реальности.

Цель и задачи исследования. Основной целью диссертации является выявление особенностей, сущностных характеристик и механизмов взаимосвязи рациональных и внерациональных когнитивных форм в процессе социального познания. Достижение данной цели позволит выработать концепцию социального познания, адекватно отражающую реалии современной культурно-исторической ситуации.

Для достижения данной цели необходимо решить следующие задачи:

На основе анализа основных концепций социального знания выявить специфику процесса социального познания;

Рассмотреть процесс исторического формирования методологии социального знания;

Исследовать особенности рациональных и внерациональных форм познания;

Выявить взаимосвязь исторических форм философского рационализма и способов рационального познания;

Рассмотреть взаимосвязь внерациональных способов постижения мира с философскими концепциями иррационализма;

Показать наличие рациональных и внерациональных когнитивных факторов в традициях как рационализма, так и иррационализма;

Исследовать историческую динамику рациональных и внерациональных познавательных форм в процессе социокультурной деятельности;

На основе описания многообразных когнитивных феноменов выявить способы взаимовлияния рациональных и внерациональных познавательных форм в основных сферах и уровнях социального познания.

Теоретико-методологические основы работы. Диссертация выполнена на основе культурно-исторического подхода к познанию, дополненного комплексно-уровневым методом анализа рассматриваемых проблем.

В диссертации широко применялись философские и общенаучные принципы (конкретность, историзм, системность и др.). Был также осуществлен структурно-динамический анализ взаимосвязей рациональных и внерациональных форм познания. В рассмотрении историко-философских текстов, необходимость включения которых в содержание диссертации обусловлена поставленными задачами, использовались приемы герменевтики.

Исходя из требований принципа комплиментарности различных когнитивных форм, в работе были применены методы компаративистского анализа, в частности, при рассмотрении открытых и закрытых форм рациональности и внерациональности в процессе познания. При рассмотрении структурных особенностей познавательных форм был использован модельный способ исследования данного аспекта проблемы.

Привлечение различных материалов из области «внерациональной когнитивной практики» потребовало применения различных приемов и методов, выходящих за рамки традиционно-рационального исследования, что позволило расширить смысловые границы, используемых в диссертации категорий. В каждом отдельном случае это специально оговаривается в тексте работы.

Необходимо подчеркнуть, что применяемые в диссертации методы и способы анализа проблемы использовались как взаимосвязанные и дополняющие друг друга исследовательские приемы, что вытекает из положений многоуровневой концепции методологического знания, служащей основанием при решении вопроса о применении того или иного метода в процессе исследовательской работы.

Основная гипотеза состоит в том, что в процессе социального познания происходит постоянное и необходимое взаимодействие рациональных и внерациональных когнитивных феноменов (способов, приемов постижения), что способствует дальнейшему развитию, как данных взаимодействующих компонентов, так и социального познания в целом. Процесс социального сознания собственно и представляет собой перманентно осуществляющуюся и неразрывную взаимосвязь рациональных и внерациональных познавательных форм.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что в нем:

Выявлены и проанализированы спецификации рациональных и внерациональных форм знания в их гносеологическом, методологическом и социальном аспектах;

Показана приоритетность ценностно-смысловых феноменов в континууме социального познания;

Описаны историко-культурные формы рациональности и внерациональности;

Показано наличие рациональных и внерациональных когнитивных факторов в традициях как рационализма, так и иррационализма;

Осуществлен комплексно-уровневый анализ рациональных и внерациональных феноменов как в сфере познания, так и в социокультурном творчестве человека;

Проведено концептуальное обобщение различных уровней, форм внера-циональной познавательной активности и выработано общее определение внерацио-нальности;

Предложена и обоснована типология внерациональных форм постижения мира;

Проанализирована взаимосвязь рациональных и внерациональных форм познания в структурном и динамическом аспектах.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Социальное познание имеет свою специфику, выражающуюся в его предметных, методологических, субъектных, темпоральных и функциональных характеристиках. Как правило, познание необходимо признается социальным, если оно: а) «совместное» по форме (осуществляется при явном или неявном участии других субъектов); б) объективное по содержанию (объективно значимым критерием истинности выступает опыт многих поколений познающих субъектов); в) интерсубъективно по способу трансляции (всегда предполагает определенный адресат, внешне данную совокупность Других, а также исторически сформировавшиеся способы и средства «познавательного общения»); г) имеет культурно-исторические истоки своего генезиса (формы, приемы и способы социального познания фундируются на широком социально-историческом опыте материальной и духовной активности людей); д) ценностное по предназначению и смысловое по своим целям.

В отличие от традиционных оценок социального познания, которые признают доминанту первых четырех факторов, в диссертации обосновывается идея, что в континууме социального познания приоритетность принадлежит именно ценностно-смысловым феноменам.

2. По мере развертывания социального познания происходят не только конструктивные, но и деструктивные изменения компонентов данного процесса. В ситуациях когнитивного диссонанса доминирующими становятся деструктивные факторы, что наиболее явно выражается в ментальных трансформациях субъекта познания. В этих случаях он теряет способность к идентификации самого себя в качестве познающего, активно действующего субъекта.

3. Рациональные и внерациональные формы познавательной активности представляют собой возникшие в ходе культурно-исторического приспособления к миру функциональные способы когнитивной деятельности социальных субъектов (их своеобразный «когнитивный инструментарий»). По мере исторического развития социального познания его формы и методы качественно видоизменяются, что проявляется на различных уровнях: концептуально-теоретическом, эмпирическом, субъектном, личностно-психологическом, повседневном.

4. В последовательном развитии форм познавательной активности выделяются следующие исторические типы: доклассический (представленный античным и средневековым типом миросозерцания), классический (наиболее полно выраженный в эпоху Нового времени), неклассический (доминирующий с конца XIX до середины XX века) и постнеклассический (формирующийся и активно развивающийся во второй половине XX века и по настоящее время). В каждом из них наблюдается сосуществование и взаимосвязь рациональных и внерациональных форм познавательной активности людей. Критерием различия данных типов выступает степень их когнитивного соответствия гносеологическому идеалу рационального мышления, классический историко-философский образец которого сформировался именно в Новое время.

5. Формы внерационального постижения мира характеризуются следующими основными особенностями: а) непосредственной очевидностью своего когнитивного содержания для субъекта постижения («интуитивная ясность»), б) неформализуемостью данного содержания формально-логическими мыслительными средствами и процедурами, в) арефлексивной эвристичностью приемов и процедур своего «обоснования», г) когнитивной устремленностью субъекта на «иную реальность» (скрытое, потустороннее, недоступное, запредельное), которая интерпретируется им в качестве несоразмерной его собственному наличному бытию, д) индивидуально-личностной нормативно-ценностной установкой познающего субъекта на получение, применение или использование когнитивных результатов, е) зависимостью в процессах своего использования от экзистенциальных идентификаций субъекта внерационального постижения, ж) открытостью своего субъектно-семантического поля (незавершенность, плюральность смыслов), з) доминированием волетивных, чувственно-эмоциональных компонентов в общей структуре процесса познания, и) внеконцепту-альной дискурсивностью механизмов своего социокультурного функционирования и трансляции, к) динамичностью и ментальным универсализмом способов своего социокультурного применения по отношению к собственному содержанию.

6. Общая типология внерационального постижения включает в себя следующие его формы: дорациональное («еще-не-рациональное»), сюррациональное («собственно бессознательное»), инорационалъное (девиантное по отношению к традиционным рациональным формам), иррациональное (неадекватное по отношению к сознательно фиксируемым целям), трансрациональное (трансцендентное по отношению к разуму, «иррациональное-само-по-себе»).

7. В социальном познании происходит постоянное взаимодействие рациональных и внерациональных когнитивных феноменов. В процессе своего взаимодействия рациональные компоненты более консервативны, менее подвержены самоизменениям. Их изменения связаны с пересмотром фундаментальной, доминирующей в данной социально-исторической ситуации картины мира (концептуальных мировоззренческих схем). Этот пересмотр предполагает осмысленную критику прежних оснований при широком использовании рациональных критических процедур. С другой стороны, внерационалъные компоненты более аморфны, текучи и изменчивы. Однако, их изменения, как правило, поверхностны и не затрагивают глубинных оснований процесса социального познания. Они могут быть весьма быстрыми, динамичными, непредсказуемыми, скачкообразными, но не предполагают качественного преобразования основ социальной картины мира. Данные изменения затрагивают лишь способы описания (изложения) ее отдельных фрагментов.

8. По мере «развертывания» взаимосвязи рациональных и внерациональных познавательных феноменов, отображающейся в разнообразных видах, типах, формах и уровнях социального познания, происходит их трансмутация (качественное преобразование), они выступают как дополнительные и взаимно обусловливающие друг друга в общем потоке социального познания. Следствием этого является изменение направленности самого этого процесса, определенное видоизменение его содержания. Обстоятельства протекания данных процессов обусловлены как внешними (объективно-предметными), так и внутренними (экзистенциально-субъектными) факторами.

Научно-практическая значимость исследования.

Рассмотрение взаимосвязи рациональных и внерациональных форм позволяет представить процесс социального познания как целостный, сложный, внутренне противоречивый процесс постижения действительности.

Осуществленный в диссертации анализ форм познавательной активности проясняет методологию их сравнительного изучения, способствует более предметному использованию данных форм в процессе социального познания. Предложенный способ рассмотрения проблемы расширяет объяснительные возможности и концептуальное содержание используемых понятий, закладывает основания для более адекватной классификации рациональных и внерациональных познавательных феноменов.

Результаты диссертационного исследования позволяют углубить культурно-исторические представления о процессах социального познания, более предметно рассмотреть его историко-культурные трансформации. В свою очередь это дает возможность применить результаты работы в области историко-философских исследований, социальной философии, культурологии, теоретико-социологического знания, социальной психологии.

Основные положения и идеи диссертационного исследования дают возможность для дальнейшей разработки современной концепции социального познания. Применяемая в работе методология может быть использована в исследовании широкого круга проблем как философского, теоретического научного знания, так прл проведении конкретных социальных и социально-психологических исследований. Определенный практический интерес представляют собой положения и итоговые выводы диссертации для разработки проектов социального реформирования в социально-экономической, политической и образовательной сферах общественной жизни.

Полученные результаты можно использовать в преподавании общих курсов философии, истории философии, философии науки, а также специальных курсов по социально-гуманитарным дисциплинам.

Апробация работы.

Результаты исследований по теме диссертации докладьшались на 2 международных, 7 всероссийских, 3 региональных, 4 вузовских конференциях, семинарах и симпозиумах в Екатеринбурге, Комсомольске-на-Амуре, Ростове-на-Дону, Хабаровске и других городах.

Основные идеи и теоретические положения работы использовались в содержании лекционных занятий и спецкурсов, прочитанных студентам различных специальностей во многих вузах Хабаровска, Благовещенска, Комсомольска-на-Амуре, Нерюнгри, Биробиджана.

Отдельные аспекты и проблемы исследования апробированы в учебных и методических пособиях для студентов дневной и заочной формы обучения Хабаровской Государственной Академии Экономики и Права. Теоретические разработки по теме диссертационного исследования использовались в научной работе с аспирантами.

Основное содержание работы раскрывается в 27 публикациях автора. В том числе в серии статей, опубликованных в журналах «Известия Высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки», «Научная мысль Кавказа» в 1999-2003 годах, а также монографиях: 1) Введение в методологию социального познания: Монография / A.B. Туркулец - Хабаровск: РИЦ ХГАЭП, 2004. - 168с.; 2) Рациональное и внерациональное (когнитивный анализ): Монография / A.B. Туркулец. - Хабаровск: Изд-во ДВГУПС, 2003. - 263с.

Структура диссертации включает введение, четыре главы, состоящие из восьми параграфов, заключение и библиографический список из 489 источников на русском языке и 49 источников на иностранных языках.

Заключение диссертации по теме "Онтология и теория познания", Туркулец, Алексей Владимирович

Заключение

Социальная жизнь зачастую требует от человека дать ответы на вопросы, которые не всегда могут быть однозначно сформулированы, обоснованы логически или научно. Ему приходится искать ответы в своем сердце, душе. Своими поступками, своею жизнью должен человек проверять правильность избранных им ответов на сокровенные вопросы существования. Социальное познание в определенном смысле и является процессом поиска глубинной сути собственного бытия. Здесь в неразрывном единстве «сплавлены» разум и вера, воля и страсть, совесть и долг, вечные ценности и сиюминутные оценки. Процесс постижения собственной сути скорее напоминает блуждание по запутанному лабиринту, чем прогулку по аллеям английского парка. В стремлении выбраться из тупиков и ловушек бытия человек использует разнообразные средства, как разумно обоснованные, так и чувственно-эмоционально оправдываемые. По мере накопления социокультурного опыта преодоления перманентно возникающих проблем, формируются историко-культурные духовные традиции, выражающиеся в тех или иных концептуальных формах. Наиболее значимыми здесь являются рациональная и внерациональная «парадигмы».

В истории своего развития, данные познавательные традиции, как правило, рассматривались в качестве самостоятельных и независимых друг от друга. Все мног гообразие форм самосознания той или иной культуры пытались расположить между этими двумя полюсами. Рациональные и внерациональные феномены оценивались как непересекающиеся и не влияющие друг на друга факторы познавательной активности. Однако сам опыт исторического развития когнитивной деятельности человека опроверг эти идеи. В реальной динамике социокультурных взаимосвязей данные феномены невозможно разорвать, они дополняют друг друга, обогащая когнитивный опыт человека разнообразием восприятий, способствуя формированию наиболее полной картины бытия.

Исследования в области социального познания и его методологии показали, что рациональные и внерациональные формы, способы, приемы не просто являются атрибутивными компонентами данного процесса. Именно их диалектические взаимодействия, сложная и зачастую неясная самому субъекту взаимосвязь и формирует реальную основу его познавательной активности.

Проведенный анализ рационального и внерационального с позиций их когнитивных и социокультурных взаимосвязей позволяет, во-первых, использовать рег зультаты исследования для выработки концепции социального познания, адекватной реалиям современной кулыурно-исторической ситуации, во-вторых, наметить те проблемы и направления, которые требуют своего дальнейшего исследования. Из них выделим следующие:

Исследования взаимосвязей рациональных и внерациональных феноменов в историко-философском процессе, в формировании, становлении и развитии как в европейских, так и восточных духовных традиций, их философско-компаративистский анализ.

Рассмотрение опыта внерационального постижения действительности в современных многообразных социокультурных когнитивных практиках, что требует осуществление их анализа профессионально-философскими средствами, а также привлечение нетрадиционных способов анализа.

Совершенствование экзистенциально-модельного метода анализа гносеологических проблем и его дальнейшая апробация на материале теоретических исследований в области философии, социально-гуманитарных наук, а также при использовании результатов конкретных социологических и социально-психологических исследований.

Применение результатов исследования в сфере образования, в практике воспитательной и преподавательской деятельности.

Список литературы диссертационного исследования доктор философских наук Туркулец, Алексей Владимирович, 2004 год

1. Аверинцев, С.С. Культура и религия. М., 1991.

2. Аверинцев, С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977.

3. Автономова, Н.С. Миф: хаос и логос // Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания. -М., 1990.

4. Автономова, Н.С. Рассудок, разум, рациональность. М., 1988.

5. Агафонова, Н.В. Прогресс и традиции в науке. М., 1991.

6. Агацци, Э. Моральное измерение науки и техники. М., 1988.

7. Адорно, Т.В. К логике социальных наук // Вопросы философии. 1992. - № 10.

8. Адорно, Т. Социология и музыка: Избранное. М., СПб., 1999.

9. Айзенк, Г., Сарджент, Е. Объяснение необъяснимого. Тайны паранормальных явлений.-М., 2001.

10. Аль-Кирмани, Х.ад-Дин Успокоение разума. М., 1995.

11. Аналитическая философия: становление и развитие. Антология. М., 1998.

12. Анатолий (Гармаев А.Ц.) Обрести себя / Священник Анатолий Гармаев. Мн., 2002.

13. Анатолий (Гармаев А.Ц.) Психопатический круг в семье /"Священник Анатолий Гармаев. Мн., 2002.

14. Анатолий (Гармаев А.Ц.) Этапы нравственного развития ребенка / Священник Анатолий Гармаев. - Мн., 2002.

15. Андреев, Д. Роза мира. М., 1991.

16. Андреев, О. А. Духовное возрождение личности через анализ мировых религий. -Ростов-на-Дону, 2003.

17. Андреев, O.A. Развитие интуиции и сверхчувственного восприятия. Ростов-на-Дону, 2003.

18. Андреева, Г.М., Богомолова H.H., Петровская JI.A. Зарубежная социальная психология. М., 2001.

19. Андреева, Г.М. Психология социального познания. М., 2000.

20. Андреева, Г.М. Социальная психология. М., 2002.

21. Андреева, Г.М., Богомолова, H.H., Петровская Л.А. Зарубежная социальная психология XX столетия: Теоретические подходы. М., 2002.

22. Антипов, Г.А., Кочергин, А.Н. Проблемы методологии исследования общества как целостной системы. Новосибирск, 1988.

23. Аристотель. Соч. в 4-х томах, 1984. Т. 4.

24. Арон, Р. Избранное: Введение в философию историю. -М., СПб., 2000.

25. Арсеньев, В.Р. Звери=боги=люди. М., 1991.

26. Арсеньев, Н.С. Пессимизм и мистика в Древней Греции // Путь. Орган русской религиозной мысли. Кн. 1. (I VI). - М., 1992.

27. Артсег Владелец вещи, или онтология субъективности. Теоретический и исторический очерк. Йошкар-Ола, 1993.

28. Аршинов, В.И. Синергетика как феномен постнеклассической науки. М., 1999.

29. Асеев, В.Г. Нормативное управление социальным развитием. М., 1988.

30. Асмолов, А.Г. По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии. М., 2002.

31. Бакиров, А. С чего начинается НЛП. М., 2001.

32. Бакиров, В. Социальное познание на пороге постиндустриального мира // Общественные науки и современность. 1993. - №1.

33. Балагушкин, Е.Г. Нетрадиционные религии в современной России: морфологический анализ. М., 1999.

34. Балсекар, P.C. Сознание говорит: Беседы с Рамешем С.Балсекаром. М., 1997.

35. Барт, Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1994.

36. Батай, Ж. Теория религии. -М., 1999.

37. Батай, Ж. Внутренний опыт. СПб., 1997.

38. Батыгин, Г.С. Обоснование научного вывода в прикладной социологии. М., 1986.

39. Бауэр, В. и др. Энциклопедия символов. М., 1995.

41. Бахтин, М.М. К философии поступка // Философия и социология науки и техники: Ежегодник, 1984-1985. -М, 1986.

42. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

43. Башляр, Г. Вода и грезы: Опыт о воображении материи. М., 1998.

44. Башляр, Г. Земля и грезы о покое. М., 2001.

45. Башляр, Г. Новый рационализм. М., 1987.

46. Безант, А. Путь к посвящению. М., 2003.

47. Бейтсон, Г. Экология разума. Избранные статьи по антропологии, психиатрии и эпистемологии. М., 2000.

48. Белинская, Е.П., Тихомандритская, O.A. Социальная психология личности. М., 2001.

49. Белов, В.А. Ценностное измерение науки. -М., 2001.

50. Беме, Я. Аврора, или Утренняя заря в восхождении. М., 2001.

51. Бергер, Л.Г. Эпистемология искусства. М., 1997.

52. Бергер, П., Лукман, Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М., 1995.

53. Бергсон, А. Творческая эволюция. М., 2001.

54. Бердяев, Н. А. Самопознание. М., 1991.

55. Бердяев, H.A. Смысл истории. М., 1990.

56. Бердяев, Н. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989.

57. Березкин, Ю.Е. Инки: исторический опыт империи. Ленинград, 1991.

58. Беркли, Дж. Сочинения. М., 1978.г

59. Берковский, Н.Я. Романтизм в Германии. СПб., 2001.

60. Бестужев-Лада, И.В. Прогнозное обоснование социальных нововведений. М., 1993.

61. Блэк, Сэм. Паблик рилейшенз. Что это такое? М., 1990.

62. Бодрийяр, Ж. Забыть Фуко. СПб., 2000.

63. Бодрийяр, Ж. Соблазн. -М., 2000.

64. Бодрийяр, Ж. Символический обмен и смерть. М., 2000.

65. Бодрийяр, Ж. Система вещей. М., Рудомино, 1995.

66. Бонгард-Левин, Г.М. Древнеиндийская цивилизация. М., 1993.

67. Боррадори, Дж. Американский философ. -М., 1998.

68. Брентано, Ф. О происхождении нравственного познания. СПб., 2000.

69. Брокмейер, Й, Харрс, Р. Нарратив: проблемы и обещания одной альтернативной парадигмы. // Вопросы философии. 2000. - №3.

70. Бряник, Н.В. Введение в современную теорию познания. М., Екатеринбург, 2003.

71. Бубер, М. Два образа веры. М., 1995

72. Булгаков, С.Н. Свет невечерний. М., 1994.

73. Бунге, М. Философия физики. М., 1975.

74. Быстрицкий, Е.К. Практическое знание в мире человека // Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания. М., 1990. - С. 210-238.

75. Вальденфельс, Б. Мотив чужого. Минск, 1999.

76. Вальденфельс, Б. Повседневность как плавильный тигль рациональности // Социологов -М., 1991. С.39-50.

77. Василькова, В.В. Порядок и хаос в развитии социальных систем: синергетика и теория социальной самоорганизации. СПб., 1999.

78. Вебер, М. Избранные произведения. М., 1990.

79. Вернадский, В.И. Философские мысли натуралиста. М., 1988.

80. Вернан, Ж.-П. Происхождение древнегреческой мысли. -М., 1988.

82. Взаимосвязь физической и религиозной картин мира. Кострома, 1996.

83. Визгин, В.П. Эпистемология Г. Башляра и история науки. М., 1996.

84. Виндельбанд, В. От Канта до Ницше. История новой философии в ее связи с общей культурой и отдельными науками. М., 1998.8 5. Витгенштейн, Л. Коричневая книга. М., 1999.

85. Витгенштейн, Л. О достоверности. // Вопросы философии, №2,1991.

86. Волновые процессы в общественном развитии. Новосибирск, 1992.

87. Время, истина, субстанция: от античной рациональности к средневековой. М., 1991.

88. Вригт, Г.Х. фон. Логико-философские исследования. М., 1986.

89. Выготский, JI.C. Избранные психологические произведения. М., 1956.

90. Выготский, JI.C., Лурия, А.Р. Этюды по истории поведения: Обезьяна. Примитив. Ребенок. -М, 1993.

91. Габитова, P.M. Философия немецкого романтизма: Гельдерлин, Шлейермахер. -М., 1989.

92. Гаврюшин, Н.К. Оккультное в русской и советской культуре // Вопросы философии. 2000. - №3.1. Г"

93. Гадамер, Г.-Г. Диалектическая этика Платона. СПб., 2000.

94. Гадамер, Х.-Г. Истина и метод. -М., 1988.

95. Гайденко, П.П., Давыдов, Ю.Н. История и рациональность. Социология Макса Вебера и веберовский ренессанс. М., 1991.

96. Гайденко, П.П. Прорыв к трансцендентному. Новая онтология XX века. М., 1997.

97. Гартман, Н. Познание в свете онтологии // Западная философия. Итоги тысячелетий. Екатеринбург, 1997.

98. Гачев, Г.Д. Гуманитарный комментарий к физике и химии. Диалог между науками о природе и о человеке. М., 2003.

99. Гачев, Г.Д. Наука и национальная культура (гуманитарный комментарий к естествознанию). Ростов-на-Дону, 1993.

100. Гегель, Г.В.Ф. Лекции по философии истории. СПб., 1993.

101. Гегель, Г. Энциклопедия философских наук: В 2 т. М., 1974-1975.

102. Герметизм и формирование науки. М., 1993.

103. Говинда, Л.А. Психология раннего буддизма. Основы тибетского мистицизма. -СПб., 1993.

104. Годфруа, Ж. Что такое психология? В 2 т. М., 1992.г

105. Голдстейн, Дж., Корнфилд, Дж. Путь к сердцу мудрости. Голдстейн Дж. Опыт прозрения. Санкт-Петербург, 1993.

106. Голмен, Д. Многообразие медиативного опыта. Киев, 1993.

108. Григорьев, Л.Г. «Социология повседневности» Альфреда Шюца // Социологические исследования. 1988. - № 2.

109. Гриндлер, Р., Бэндлер, Дж. Структура магии. Одесса, 2001.

110. Гриненко, Г.В. Сакральные тексты и сакральная коммуникация. Логико-семиотический анализ вербальной магии. М., 2000.

111. Гроф, С. За пределами мозга. М., 1993.

112. Гроф, С. Области человеческого бессознательного: опыт исследований с помощью ЛСД.-М., 1992.

113. Гуго Сен-Викторский. О созерцании и его видах // Знание за пределами науки. Мистицизм, герметизм, астрология, алхимия, магия в интеллектуальных традициях I-XIVbb.-M, 1996.-С. 304-312.

114. Гуревич, П.С. Бессознательное как фактор культурной динамики // Вопросы философии. 2000. - №10.

115. Гуревич, П.С. Возрожден ли мистицизм?: Критические очерки. М., 1984.

116. Гурко, Е. Деконструкция: тексты и интерпретация. Минск, 2001.

117. Гусев, С.С. Смысл возможного. Коннотационая семантика. СПб., 2002.

118. Гуссерль, Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск, 1994.

119. Гучинская, Н.О. Ангел Силезский и немецкая мистика // Ангелус Силезиус. Херувимский странник. СПб., 1999.

120. Давыдов, A.A. Модульный анализ и конструирование социума. М., 1994.

121. Даллакян, К.А. Эзотерическое понимание воли в свете современной науки // Философские науки. 2002. - № 1.- С. 114-125.

122. Дебольский, Д.Д. К познанию Абсолюта: Духовный опыт индийских и христианских мистиков.-М., 1996.

125. Делез, Ж., Гваттари, Ф. Что такое философия? М., СПб., 1998.

126. Делез, Ж. Логика смысла. М., 1995.

127. Делез, Ж. Различие и повторение. СПб., 1998.

128. Делокаров, К.Х., Демидов, Ф.Д. В поисках новой парадигмы: синергетика, философия, научная рациональность. -М., 1999.

130. Деррида, Ж. Письмо и различие. СПб., 2000.

131. Джеймс, У. Воля к вере. М., 1997.

132. Джеймс, У. Многообразие религиозного опыта. М., 1993.

133. Джеймс, У. Психология в беседах с учителями. СПб., 2001.

134. Джованни Бонавентура. О возвращении наук к теологии // Знание за пределами науки. Мистицизм, герметизм, астрология, алхимия, магия в интеллектуальных традициях 1-Х1Увв.-М., 1996.-С. 315-328.

135. Джохадзе, И.Д. Неопрагматизм Ричарда Рорти. М., 2001.

136. Диакон Андрей Кураев. Конфликт или союз случаен в отношении веры и науки? // Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) Наука и религия. Дух, душа и тело. -Ростов-на-Дону, 2001. С. 292-316.

137. Диакон Андрей Кураев. Ранее христианство и переселение душ. Куда душа идет. Ростов-на-Дону, 2001.

138. Дианова, В.М. Постмодернистская философия искусства: истоки и современность.-СПб., 1999.

139. Диль, Ш. По Греции. -М., 1913.

140. Дильтей, В. Сущность философии. М., 2001.

141. Дильтей, В. Типы мировоззрения и обнаружения их в метафизических системах // Культурология. XX век. М., 1995.

142. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. -М., 1979.

143. Доброхотов, А.Л. Данте Алигьери. М., 1990.145. Драматерапия. М., 2002.

144. Дридзе, Т.М. Две новые парадигмы для социального познания и социальной практики. // Россия: Трансформирующееся общество. М.: 2001. - С. 222-240.

145. Жильсон, Э. Философ и теология. М., 1995.

146. Жирмунский, В.М. Немецкий романтизм и современная мистика. СПб., 1996.

147. Жихарева, Т.Ю. Символ в контексте философской категории иррационального // Знак. Слово. Текст: Семиотические аспекты языковых единиц разных уровней. -Тюмень, 2001. С. 177-187.

148. Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания. M., 1990.

149. Здравомыслов, А.Г. Принцип рациональности в современной социологической теории: гносеологические и культурологические основания. // Социс. 1990. -№12. - С.3-15.

150. Зеньковский, В.В. Христианское учение о познании. М., 2001.

151. Зигерт В., Ланг, Л. Руководить без конфликтов. М., 1990.

152. Зиммель, Г. Избранное. Т. 1-2. М., 1996.

153. Знание за пределами науки. Мистицизм, герметизм, астрология, алхимия, магия в интеллектуальных традициях I-XIVbb. M., 1996.

154. Золотухина-Аболина, Е.В. Рациональное и ценностное. Ростов-на-Дону, 1988.

155. Золотухина-Аболина, Е.В. Повседневность и другие миры опыта. М., Ростов-на-Дону, 2003.

156. Ивин, A.A. Философия истории. М., 2000.

157. Измененные состояния сознания: современные исследования. Научно-аналитический обзор. -М., 1995.

158. Измененные состояния сознания / Человек: образ и сущность. Эзотеризм: история и современность. М., 1994. - С.123-149.

159. Изон, К. Блуждая по закоулкам сознания. M., 1999.

160. Ильенков, Э.В. Философия и культура. M., 1991.

161. Ильин, В.В. Естествознание - обществознание: к проблеме обоснованности эпистемологической контроверзы // Вестник МГУ. Сер. 12* Философия. 1993. -№3.

162. Ильин, В.В. Критерии научности знания. М., 1989.

163. Ильин, В.В. Реформы в России: социально-политические оценки с позиции мирового опыта // Социальные реформы в России: история, современные состояние и перспективы. Выпуск 4. СПб., 1995. - С. 9-14.

164. Ильин, B.B. Теория познания. Введение. Общие проблемы. М., 1993.

165. Ильин, И.А. Путь к очевидности. М., 1993.

166. Ильин, И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996.

167. Ирхин, В.Ю., Кацнельсон М.И. Уставы небес: 16 глав о науке и вере. Екатеринбург, 2000.

168. Исторические типы рациональности. Т. 1. М., 1995.

169. Исторический эксперимент: теория, методология, практика. М., 1991.

170. История магии и суеверий от древности до наших дней. М., 2002.

171. История современной зарубежной философии: компаративистский подход. -СПб., 1997.

172. История теоретической социологии. В. 4-х т. М., 1997.

173. Иейтс, У.Б. Видение: поэтическое, драматическое, магическое. М., 2000.

174. Йонас, Г. Гностицизм (Гностическая религия). СПб., 1998.

175. Кант, И. Критика чистого разума. М., 1994.

176. Кант, И. Критика чистого разума // Собрание сочинений. Т.З. М., 1964.

178. Кареев, H.H. Общие основы социологии. Пг., 1919.

179. Карпенко, Ю.П. Проблема состоящий сознания в ведической психологии и «эффект Махариши» (обзор) // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Философские науки. №3-4, 1993. С.130-150.

180. Касавин, И.Т. Магия: ее мнимые открытия и подлинные тайны // Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания М., 1990. - С. 58-81.

181. Касавин, И.Т. Миграция. Креативность. Текст. Проблемы неклассической теории познания. С.-Пб., 1999.

182. Касавин, И.Т. Познание в мире традиций. М., 1990.

183. Касавин, И.Т. Понятие знания в социальной гносеологии. // Познание в социальном контексте. М., 1994. - С. 6- 36.

184. Касавин, И.Т. Постигая многообразие разума // Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания. М., 1990. - С. 5-28.

185. Касавин, И.Т., Сокулер З.А. Рациональность в познании и практике. Критический очерк. М., 1989.

186. Кассирер, Э. Философия символических форм: введение и постановка проблемы // Культурология. XX век. Антология. M., 1995.

187. Кастанеда, К. Учение Дона Хуана. М., 2001.

188. Кастанеда, К. Сказки о силе. М., 2001.

189. Кессиди, Ф.Х., Соколова О.И. Античность и современность // Вопросы философии. -1973.-№ 9.

190. Кисель, М.А. Метафизика в век науки: опыт Р. Дж. Коллингвуда. СПб., 2002.

191. Князева, E.H. Одиссея научного разума. Синергетическое видение научного прогресса. М., 1995.

192. Козлов, Н.И. Книга для тех, кому нравится жить, или Психология личностногоfроста.-M., 2000.

193. Козлова, H.H. Исследования повседневности и методы социального познания (к построению «неразрушающей» социальной теории). // Научные и вненаучные формы социального знания: ответственность теоретика. М., 1992.

194. Козловски, П. Культура постмодерна. М., 1997.

195. Коллингвуд, Р. Дж. Идея истории. Автобиография. М., 1980.

196. Компьютерное моделирование социально-политических процессов. М., 1994.

197. Конт, О. Курс положительной философии: В 6 т. СПб, 1899.г*

198. Концепция виртуальных миров и научное познание. С.-Пб., 2000.

199. Коршунов, А.М., Мантатов В.В. Диалектика социального познания. М., 1988.

200. Косарев, В.А. Философия мифа: Мифология и ее эвристическая значимость. -М., С.-Пб., 2000.

201. Косарева, JIM. Социокультурный генезис науки Нового Времени. Философский аспект проблемы. М., 1989.

202. Косарева, JIM. Рождение науки Нового времени из духа культуры. М., 1997.

203. Котарбиньский, Т. Трактат о хорошей работе. М., 1975.

204. Кохановский, В.П. Герменевтика и диалектика. Ростов-на-Дону, 2002.

205. Кохановский, В.П. Диалектика В л. Соловьева. Рациональное содержание и актуальный смысл. Ростов-на-Дону, 1995.

206. Кохановский, В.П. Философия и методология науки. Ростов-на-Дону, 1999.

207. Кохановский, В.П., Шевченко, П.А. Социально-гуманитарная методология1. ЩГ

208. Макса Вебера. Ростов-на-Дону, 2003.

209. Кочергин, А. Методы и формы научного познания. -М., 1990.

210. Кравченко, A.A. Логика гуманитарных наук Э. Кассирера. Кассирер и Гете. -М., 1999.

211. Критика немарксистских концепций диалектики XX века. Диалектика и проблема иррационального. М., 1988.

212. Куббель, JI.E. Очерки потестарно-политической этнографии. -М, 1988.

213. Кузнецов, В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание. М., 1991.

214. Культурология. XX век. М., 1995.

215. Кун, Т. Структура научных революций. М., 1975.

216. Кураев, A.B., Кураев, В.И. Религиозная вера и рациональность. Гносеологический аспект. // Исторические типы рациональности. М., 1995, Т.1. - С. 88-113.

217. Лакофф, Дж. Когнитивное моделирование // Язык и интеллект. М., 1996.

218. Ле Гофф, Ж. Цивилизация средневекового Запада. М., 1992.

219. Левада, Ю.А. Статьи по социологии. М., 1993.

220. Леви-Стросс, К. Первобытное мышление. М., 1994.

221. Леви-Стросс, К. Структурная антропология. М., 1985.

222. Лейси, X. Свободна ли наука от ценностей?: Ценности и научное понимание. -М., 2001.

223. Лекторский, В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М., 2001.

224. Лем, С. Сумма технологии. СПб., 2002.

225. Леонтьев, А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. -М., 1975.

226. Леонтьев, А.Н. Избранные психологические произведения. В 2-х т. М., 1983.

227. Леонтьев, А.Н. Философия психологии. М., 1994.

228. Леонтьева, Е.Ю. Об истоках проблемы рациональности // Философские исследования. М., 2002. - № 1. - С. 199-205.

229. Леонтьева, Е.Ю. Происхождение и сущность европейской рациональности (компаративистский подход) // Философские исследования. М., 2002. - № 1. - С. 205-217.

230. Лешкевич, Т.Г. Философия науки: традиции и новации. М.,2001.

231. Лили, Дж., Дасс, Р. Центр циклона. М., 1993.

232. Лили, Дж., Лили, А. Парный циклон. М., 1994.

233. Лиотар, Ж.-Ф. Состояние постмодерна. М., С.-Пб., 1998.1. ЦТ

234. Лихачев, Д.С. Поэтика древнерусской литературы. М., 1979.

235. Лосев, А.Ф. Из ранних произведений. М., 1990.

236. Лосев, А.Ф. Миф. Число. Сущность. М, 1994.

237. Лосев, А.Ф. Диалектика мифа // Философия. Мифология. Культура. М., 1991.

238. Лосев, А.Ф. Хаос и структура. М., 1997.

239. Лосский, Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1999.

240. Лотман, Ю.М. Статьи по семиотике культуры и искусства. СПб., 2002.

241. Магический кристалл: Магия глазами ученых и чародеев. М., 1994.

242. Максименко, С.Д. Генетическая психология (методологическая рефлексия проблем развития в психологии). М., К., 2000.

243. Малинова, Р., Малина, Я. Прыжок в прошлое: Эксперимент раскрывает тайны древних эпох. М., 1988.

244. Малиновский, Б. Магия, наука и религия. М., 1998.

245. Мамардашвили, М., Соловьев, Э., Швырев, В. Классика и современность: две эпохи в буржуазной философии // Философия и наука. М., 1974.

246. Мамардашвили, М.К. Как я понимаю философию. М., 1990.

247. Мамардашвили, М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности. Тбилиси, 1984.

248. Мамардашвили, М.К., Пятигорский, A.M. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке. М., 1999.

249. Мамардашвили, М.К. Стрела познания: Набросок естественноисторическойгносеологии. M., 1996.

250. Мамардашвили., М.К. Эстетика мышления. М., 2000.

251. Мамчур, Е.А. Проблемы социокультурной детерминации научного знания. К дискуссиям в современной постпозитивистской философии науки. М., 1987.

252. Мамчур, Е.А. Процессы самоорганизации в развитии научного знания // Философские науки. 1989. - № 7.

253. Мамчур, Е.А. Релятивизм в трактовке научного знания и критерии научной рациональности // Философия науки. Вып. 5. Философия в поисках новых путей. -М., 1999.

254. Мангейм, К. очерки социологии знания. Теория познания Мировоззрение -историзм. - М., 1998.

255. Манхейм, К. Диагноз нашего времени. М., 1994.

256. Маритен, Ж. Знание и мудрость: Знание и мудрость. Религия и культура. О христианской философии. Фома Аквинский. Апостол современности. -М., 1999.

257. Марков, Б.В. Разум и сердце: История и теория менталитета. СПб., 1993.

258. Маркс, К., Энгельс, Ф. Из ранних произведений. М., 1956.

259. Маркс, К., Энгельс, Ф. Соч. 2-е изд.

261. Матяш, Т.П. Сознание как целостность и рефлексия. Ростов-на-Дону, 1988.

262. Мень, А. История религии. В 7 т. В поисках пути, истины и жизни. T. IV. М., 1992.

263. Меркулов, И.П. Когнитивная эволюция.-М., 1999.

264. Мерло-Понти, М. Феноменология восприятия. СПб., 1999.

265. Методология йоги. М., 1993.

266. Микешина, JI.A. Философия познания. Полемические главы. М., 2002.

267. Микешина, JI.A., Опенков, М.Ю. Новые образы познания и реальности. М., 1997.

268. Милюков, А.И. Эксперимент в промышленности. М., 1984.

269. Мифологический словарь.-М., 1991.

270. Моисеев, Н. Современный рационализм. М., 1995.

271. Монсон, П. Современная западная социология: теории, традиции, перспективы. -С.П6., 1992.

272. Морозов, С.М. Диалектика Выготского: внечувственная реальность деятельности. М., 2002.я

273. Мудрагей, Н.С. Рациональное иррациональное: взаимодействие и противостояние. //Исторические типы рациональности. -М., 1995. Т.1. - С.71-87.

274. Мудрагей, Н.С. Рациональное и иррациональное: Историко-теоретический очерк.-М., 1985.

275. Мяденец, A.A. Исследовательские программы социального знания (кон. 19.-сер.20 вв.) в системе социальных наук. -М., 1999.

276. Налимов, В.В. В поисках новых смыслов. М., 1993.

277. Налимов, В.В., Дрогалина, Ж.А. Реальность нереального: вероятностная модель бессознательного. М., 1995.

278. Насонова, Л.И., Кузьмин, A.C., Лазебный, Л.И. Рефлексия и рациональность в социальном познании. М., 1998.

279. Научные и вненаучные формы мышления. М., 1996.

280. Научные и вненаучные формы социального знания: ответственность теоретика.-М., 1992.

281. Нерваль, Ж. де. Мистические фрагменты. СПб., 2001.

282. Неретина, С.С. Слово и текст в средневековой культуре. История: миф, время, загадка. -М., 1994.

283. Неретина, С.С. Тропы и концепты. М., 1999.

284. Нечанов, Ф.М. Рациональное и иррациональное: человек и бытие. Уфа, 1996.

285. Нижников, С.А. Метафизика веры в русской философии. М., 2001.

286. Никитин, Е.П.: Спецрациональность. // Исторические типы рациональности. -М., 1995. Т.1.-С. 56-70.

287. Никифоров, А.Л. Соотношение рациональности и свободы в человеческой деятельности // Исторические типы рациональности. М., 1995. Т. 1. - С. 282-298.

288. Ницше, Ф. Сочинения: В 2-х т. М., 1990.

289. Новалис. Фрагменты // Литературные манифесты западноевропейских романтиков. -М., 1980.

290. Новая технократическая волна на Западе. М., 1986.

291. Новейший философский словарь. -Мн., 1998.

292. Новиков, A.A. Рациональность в ее истоках и утратах // Исторические типы рациональности. М., 1995. Т.1. - С. 30-55.

293. Новикова, Т.М. Эзотерическая философия. М., 2001.

294. Ньютон-Смит, В. Рациональность науки // Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада. М., 1996. - С. 246-295.

295. Орлов, Ю.М. Саногенное мышление. -М., 2003.

296. Ортега-и-Гассет, X. Избранные труды. М., 1997.

297. О социальной концепции русского православия. М., 2002.

298. Ошо Интуиция. Знание за пределами логики. СПб., 2003.

299. Ошо Путь мистика. СПб., 2002.

300. Панова, В.Ф., Бахтин, Ю.Б. Жизнь Мухаммеда. М., 1990.

301. Патнэм X. Разум, истина и история. -М., 2002.

302. Перспективы социальной психологии. М., 2001.

303. Петров, М.К. История европейской культурной традиции и ее проблемы. М., 2004.

304. Петров, М.К. Самосознание и научное творчество. Ростов-на-Дону, 1992.

305. Петров, М.К. Язык. Знак. Культура. М., 1991.

306. Петровский, A.B., Ярошевский М.Г. Теоретическая психология. М., 2001.

307. Печчеи, А. Человеческие качества. М., 1985.

308. Пигулевский, В. О. Ирония и вымысел: от романтизма к постмодернизму. -Ростов-на-Дону, 2002.

309. Пирс, Ч. Закрепление верования // Вопросы философии. 1996. - № 12.

310. Платон Соч. в 4 т.-М., 1990-1993.

311. Плотин. О благе, или О едином. // Знание за пределами науки. Мистицизм, герметизм, астрология, алхимия, магия в интеллектуальных традициях 1-XIVbb. -М., 1996.-232-241.

312. Плотников, Н.С. Жизнь и история. Философская программа Вильгельма Дил1-тея.-М., 2000.

313. Познание в социальном контексте. М., 1994.

314. Полани, М. Личностное знание. На пути к посткритической философии. М.,1985.

315. Поппер, K.P. Логика и рост научного знания. М., 1983.

316. Поппер, К. Нищета историцизма // Вопросы философии. 1992. №9.

317. Поппер, K.P. Объективное знание. Эволюционный подход. М., 2002.

318. Поппер, K.P. Открытое общество и его враги. Т.1-2. М., 1992.г

319. Порус, В.Н. Парадоксальная рациональность (очерки о научной рациональности). -М., 1999.

320. Порус, В.Н. Стиль научного мышления в когнитивно-методологическом, социологическом и психологическом аспектах. // Познание в социальном контексте. -М., 1994.

321. Пригожин, А.И. Новые тенденции в методологии социального эксперименти-рования//Системные исследования. Методологические проблемы: Ежегодник.1986. М., 1987. - С. 244-256.

322. Пригожин, И. Конец определенности. Время, Хаос и Новые Законы Природы. -Ижевск, 2000.

323. Пригожин, И., Стенгерс, И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой.-М., 1986.

324. Проблемы познания социальной реальности. М., 1990.

325. Пружинин, Б.И. «Звезды не лгут», или астрология глазами методолога // Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания М., 1990. - С. 117150.

326. Пружинин, Б.И. Об одной особенности современной гносеологической проблематики // Познание в социальном контексте. М., 1994. - С. 118-140.

327. Пружинин, Б.И. Познавательное отношение в классической и неклассической эпистемологии. // Субъект, познание, деятельность. М., 2002. - С. 553-565.

328. Псевдонаучное знание в современной культуре // Вопросы философии. 2001.

329. Психология с человеческим лицом: Гуманистическая перспектива в постсоветской психологии. М., 1997.

330. Рабинович, В.Л. Алхимический миф и химеры собора Парижской богоматери (К проблеме сопоставления) // Заблуждающийся разум?: Многообразие вненау^-ного знания М., 1990. - С. 97-116.

331. Рабинович, В.Л. Ученый человек в средневековой культуре // Наука и культура.-М., 1984.

332. Разум и экзистенция. Анализ научных и вненаучных форм мышления. С.Пб., 1999.

333. Рассел, Б. Человеческое познание: Его сфера и границы. Киев, М., 2001.1. Г"

334. Рационалистическая традиция и современность. Ближний и Средний Восток. -М., 1990.

335. Рационалистическая традиция и современность. Индия. М., 1988.

336. Рационалистическая традиция и современность. Китай. М., 1993.

337. Рациональное и внерациональное: грани проблемы. Ростов н/Д, 2002.

338. Рациональность и проблемы познания. СПб., 1995.

339. Рациональность иррационального. Екатеринбург, 1991.

340. Рациональность как предмет философского исследования. М., 1995.

341. Режабек, Е.Я. Мифомышление (когнитивный анализ). М., 2003.

342. Религия, магия, миф: современные философские исследования. М., 1997.

343. Рикер, П. Герменевтика. Этика. Политика. М., 1995.

344. Рикер, П. История и истина. СПб., 2002.

345. Рикер, П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М., 1995.

346. Риккерт, Г. Науки о природе и науки о культуре // Культурология. XX век. Антология. -М., 1995.

347. Риккерт, Г. Философия жизни. Киев, 1998.

348. Ритцер, Д. Современные социологические теории. СПб., 2002.

349. Роббинс, Р.Х. Энциклопедия колдовства и демонологии М., 1996.

350. Розин, В.М. Декарт эзотерик и реформатор мышления. // Философские науки.-2002. №6.-С. 113-124.

351. Розин, В.М. Путешествие в страну непривычного знания // Знание за пределами науки. Мистицизм, герметизм, астрология, алхимия, магия в интеллектуальных традициях I-XIVbb. М., 1996. - С. 5-18.

352. Розин, В.М. Эзотерический мир. Семантика сакрального текста. М., 2002.

353. Ролз, Дж. Теория справедливости. Новосибирск, 1995.

354. Рорти, Р. Философия и зеркало природы Новосибирск, 1997.

355. Рузавин, Г.И. Основы философии истории. М., 2001.

356. Сабашникова, М.В. Предисловие // Экхарт Мейстер. Духовные проповеди и рассуждения. М., 1991.

357. Сантаяна, Дж. Скептицизм и животная вера. СПб., 2001.

358. Сартр, Ж.-П. Проблемы метода. М., 1994.

359. Свасьян, К.А. Гете. М., 1989.

360. Сведенборг, Э. Апокалипсис Открытий. М., 2003.к

361. Святой Дионисий Ареопагит. Мистическое богословие. М., 1993.

362. Сен-Симон. Избранные сочинения: В 2 т. М.; Л., 1948.

363. Сергейчик, Е.М. Философия истории. СПб., 2002.

364. Сердюков, Ю.М. Демифологизация магии. Уссурийск, 2003.

365. Сердюков, Ю.М. Критический очерк психофизического дуализма. Хабаровск, 2003.

366. Синергетическая парадигма. Нелинейное мышление в науке и в искусстве. -М., 2002.

367. Слобин, Д., Грин, Дж. Психолингвистика. М., 1976.г

368. Сложные системы и нелинейная динамика в природе и обществе // Вопросы философии. 1998. - № 4.

369. Современная западная философия: Словарь. М, 2000.

370. Соловьев, B.C. Сочинения в 2 т. ML, 1988.

371. Социальная психология в современном обществе. М., 2002.

372. Социальные знания и социальные изменения. - М., 2001.

373. Социокультурный контекст науки. М., 1998.

374. Социология: Энциклопедия. Мн., 2003.

375. Социо-логос. М., Прогресс, 1991.

376. Спивак, Д.Л. Измененные состояния сознания: психология и лингвистика. -СПб, 2000.

377. Стахова, И. Значение метафоры в способе мышления и выражение в науке. // Познание в социальном контексте. М., 1994. - С. 48-62.

378. Степин, B.C. Научное сознание и ценности техногенной цивилизации // Вопросы философии. 1989. - № 10.

379. Степин, B.C. Теоретическое знание. Структура, историческая эволюция. М., 2000.

380. Субъект, познание, деятельность. М., 2002.

381. Тартаковский, М. Историософия. М., 1993

382. Теория метафоры. -М., 1990.

383. Теория познания: В 4т. Т.2. Социально-культурная природа познания. - М., 1991.

384. Теория познания: В 4т. Т.З. Познание как исторический процесс. - М., 1993.

385. Теория познания: В 4т. Т.4. Познание социальной реальности. - М., 1995.

386. Тернер, Дж. Структура социологической теории. М., 1985.

387. Тиллих, П. Систематическая теология. Т.1-2. М., 2000.

388. Типы рациональности в культуре. М., 1992.

389. Тихомирова, Л.В., Тихомиров, М.Ю. Юридическая энциклопедия. М., 1999.

390. Тихоплав, Т.С., Тихоплав, В.Ю. Физика веры. СПб., 2002.

391. Тойнби, А. Дж. Постижение истории. М., 1991.

392. Томпсон, М. Философия религии. М., 2001.

393. Торчинов, Е.А. Гносис и гностицизм (вступительное слово) // Йонас Г. Гностицизм (Гностическая религия). СПб., 1998.

394. Тоунеман, Ф.Х. Метаметодология науки // Реферативный журнал. Философия и философские науки за рубежом. 2001. - № 4 - С. 27-32.

395. Тоффлер, А. Футурошок. СПб., 1997.

396. Трофимова, М.К. Из истории гностической интерпретации // Знание за пределами науки. Мистицизм, герметизм, астрология, алхимия, магия в интеллектуальных традициях I-XIVbb. М., 1996. - С. 44-47.

397. Трубецкой, Е. Н. Смысл жизни. М., 2001.

398. Тулмин, Ст. Человеческое понимание. М., 1984.

399. Туркулец, A.B. О соотношении метода и предмета исследования во внерацио-нальной сфере // Известия Высших учебных заведений. Сев.-Кав. регион. Общественные науки. 2003. - №3. - С. 3-8.

400. Туркулец, A.B. Социальная философия: поиски рациональности. Хабаровск, 1999.

401. Уайтхед, А.Н. Религия и наука. // Заблуждающийся разум?: Многообразие вне-научного знания. М., 1990. - С.448-462.

402. Уайтхед, А.Н. Символизм, его смысл и его воздействие. Томск, 1999.

403. Уилсон, К. Оккультное. М., 2001.

404. Уманская, Т.А. Числовая символика космоса и человека // Знание за пределами науки. Мистицизм, герметизм, астрология, алхимия, магия в интеллектуальных традициях I-XIVbb. М., 1996. - С.290-292.

405. Уолш, Роджер. Дух шаманизма. М., 1996.

406. Устинов, В.А., Фелингер А.Ф. Историко-социальные исследования, ЭВМ л математика. М., 1973.

407. Фарман, И.П. Воображение в структуре познания. М., 1994.

408. Фахрутдинова, А.З. Рациональность в социальном познании и управлении. -Новосибирск, 2002.

409. Федотова, В.Г. Истина и правда повседневности // Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания. М., 1990.

410. Фейерабенд, П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986.

411. Фёрштайн, Г. Энциклопедия йоги. М., 2002.

412. Филатов, В.П. Об идее альтернативной науки // Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания. -М., 1990.-С. 152-174.г

413. Филатов, Ф.Р. Общая психология. Ростов-на-Дону, 2003.

414. Философия науки. Проблемы рациональности. М., 1995.

415. Философские идеи Л.Витгенштейна. М., 1996.

416. Философский прагматизм Ричарда Рорти и российский контекст М., 1997.

417. Философско-религиозные истоки науки. М., 1997.

418. Флоренский П.А. Соч.: В 2 т. -М, 1990.

419. Фоллмер, Г. Эволюционная теория познания. Врожденные структуры познания в контексте биологии, психологии, лингвистики, философии и теории науки. -М., 1998.

420. Фома Аквинский. Онтология и теория познания: (Фрагменты сочинений). -М., 2001.

421. Франк, С.Л. Реальность и человек. Париж, 1956.

422. Франкл, В. Человек в поисках смысла. М., 1990.

423. Франкфорт, Г., Франкфорт, Г.А., Уилсон, Дж., Якобсен, Т. В преддверии философии. М., 1984.

424. Фромм, Э. Иметь или быть? М., 1990.

425. Фрэзер, Дж. Золотая ветвь. М., 1980.

426. Фуко, М. Археология знания. Киев, 1996.

427. Фуко, М. Герменевтика субъекта. // Социо-логос. М., 1991. - С.284-311.

428. Фуко, М. История безумия в классическую эпоху. СПб., 1997.

429. Фуко, М. Это не трубка. М., 1999.

430. Хабермас, Ю. Вовлечение другого: Очерки политической теории. СПб., 2001.

431. Хабермас, Ю. Философский дискурс о модерне. М., 2003.

432. Хагуров, A.A. Социальный эксперимент: логико-методологические и социальные проблемы. Ростов-на-Дону, 1991.

433. Хаджаров, М.Х. Рациональность научного познания: соотношение общего и особенного. Саратов, 1999.

434. Хайдеггер, М. Бытие и время. М., 1997.

435. Хайдеггер, М. Время и бытие. Статьи и выступления. М., 1993.

436. Хайдеггер, М. Время картины мира // Новая технократическая волна на Западе.-М., 1986.

437. Хайдеггер, М. Европейский нигилизм // Проблема человека в западной философии.-М., 1988.

438. Хайдеггер, М. Основные понятия метафизики // Вопросы философии. 1989. -№9.

439. Хайдеггер, М. Разговор на проселочной дороге. М., 1991.

440. Хегглунд, Б. История теологии. СПб., 2001.1. Г"

441. Хейзинга, Й. Осень Средневековья. М., 1988.

442. Хоркхаймер, М., Адорно, Т. Диалектика Просвещения. Философские фрагменты. М., СПб., 1997.

443. Хунагов, Р.Д. Проблема рациональности в политике и управлении. М., 1995.

444. Хюбнер, К. Истина мифа. М., 1996.

445. Циолковский, К.Э. Грезы о земле и небе. Тула, 1986.

446. Человек: образ и сущность (гуманитарные аспекты): Эзотеризм: история и современность. М., 1995.

447. Человек и общество в античном мире. М., 1998.f

448. Черепанова, И.Ю. Дом колдуньи. Язык творческого бессознательного. М., 1996.

449. Шабуров, Н.В. Откровение Гермеса Трисмегиста // Знание за пределами науки. Мистицизм, герметизм, астрология, алхимия, магия в интеллектуальных традициях I-XIVbb. М., 1996. - С.26-36.

450. Швырев, B.C. Рациональность в спектре ее возможностей // Исторические типы рациональности. М., 1995. Т.1. - С. 7-29.

451. Швырев, B.C. Судьбы рациональности в современной философии. // Субъект, познание, деятельность. М., 2002. - С. 186-206.

452. Шеллинг, Ф.И. Сочинения в 2 т. -М., 1987.

453. Шлейермахер, Ф.Д. Речи о религии к образованным людям ее презирающим. Монологи. СПб., 1994.

454. Шопенгауэр, А. Свобода воли и нравственность. - М., 1992.

455. Шопенгауэр, А. Собр. Соч. Т. 1. М., 1992.

456. Шохин, В.К. Памятники древнеиндийского гносиса: санкхья-йога // Знание запределами науки. Мистицизм, герметизм, астрология, алхимия, магия в интеллектуальных традициях 1-ХГУвв. М., 1996. - С.82-90.

457. Шпенглер, О. Закат Европы. Т. 1. -Новосибирск, 1993.

458. Шпенглер, О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. В 2 т. -М., 1993, 1998.

459. Шпет, Г.Г. Явление и смысл. Феноменология как основная наука и ее проблемы. Томск, 1996.

460. Шпренгер, Я., Инститорис, Г. Молот ведьм. Саранск, 1991.

461. Штайндл, Р. От науки к философии: эволюционная эпистемология // Познание в социальном контексте. М., 1994. - С. 141-171.

462. Штайнер, Р. Теософия.-Калуга, 1995.

463. Шюц, А. Структура повседневного мышления // Социологические исследования. -1988. №2.

464. Щедровицкий, Т.П. Философия. Наука. Методология. М., 1997.

465. Эволюционная эпистемология: проблемы, перспективы. М., 1996.

466. Эволюционная эпистемология и логика социальных наук. Карл Поппер и его критики. -М., 2000.

467. Эволюция, культура, познание. М., 1996.

468. Эволюция, язык, познание. М., 2000.

469. Эзотеризм: Энциклопедия.-Мн., 2002.

470. Эко, У. Имя розы. СПб., 2002.

471. Экхарт, Мейстер. Духовные проповеди и рассуждения. М., 1991.

472. Экштут, С.А. Сослагательное наклонение в истории: воплощение несбывшегося. Опыт историософского осмысления. // Вопросы философии. 2000. - №8.

473. Элиаде, М. Аспекты мифа. М., 2001.

474. Элиаде, М. Священное и мирское. М., 1994.

475. Элиаде, М. Шаманизм: архаические техники экстаза. Киев, 2000.

476. Эллис, А. Гуманистическая психотерапия: Рационально-эмоциональный подход. СПб., М., 2002.

477. Юдин, Б.Г. Методология науки. Системность. Деятельность. М., 1997.

478. Юдин, Б.Г. Новые ориентиры научного познания. // Субъект, познание, деятельность. М, 2002. - С. 578-589.

479. Юм, Д. Трактат о человеческой природе. Книга первая. О познании. М., 1995.

480. Юнг, К. Архетип и символ. M., 1991.

481. Юнг, К. Г. Психология бессознательного. М., 1994.

482. Ядов, В.А. Стратегия социологического исследования. Описание, объяснение, понимание социальной реальности. М., 2001.

483. Яковец, Ю.В. История цивилизаций. Учебное пособие для вузов гуманитарного профиля. М., 1997.

484. Яковлев, А.А. Модель мистического познания и рефлексия // Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания М., 1990. - С.82-96.

485. Ясперс, К. Смысл и назначение истории. M., 1991.

486. Яцкевич, С.А. Диалектика управления: Роль научных знаний в управлении общественными процессами. Минск, 1989.

487. Ячин, С.Е. Феноменология социальной жизни. Владивосток, 1992.г1. Иностранные источники

488. Adorno, Th., Horkheimer M. Negative Dialectics. N.Y., 1973.

489. Auerochs, B. Gadamer liber Tradition // Ztschr. fur philos. Forschung. Frankfurt a.M., 1995. - Bd 49, № 2. - S. 293-313.

490. Apter, MJ. Metaphor as sinergy // Metaphor: Problems and perspectives. Sussex, 1982. P.55-70.

491. Asch, S. Social Psychology. N.Y.Prentice Hall. - 1952.

492. Barnes, B. Scientific knowledge and sociological theory. L.,1974.

493. Benk, A. Moderne Physik und Theologie: Voraussetzungen und Perspektiven eines Dialogs. Mainz: Grünewald, 2000.

494. Birdwhistell, R.L. Introduction to kinesics. Univ. of Lousiville Press, 1952.

495. Bloor, D. Knowledge and social imagery. L.,1976.

496. Brentel, H. Soziale Rationalität: Entwicklungen, Gehalte und Perspektiven von Rationalitäts-Konzepten in den Sozialwissenschaften. Opladen; Wiesbaden: Westdt. Verl., 1999.

497. Cosmides, L. The logic of social exchange: has natural selection shaped how humans reason? Studies with the Wason selection task. Cognition, 31.-1989. Pp. 187-276.

498. Devine, P., Hamilton D., Ostrom T. (eds) Social Cognition: contributions to classic issues in social psychology. N.Y.: Springer-Verlag. - 1994.

499. Dodds, E.R. The Greeks and Irrational. University of California Press, Berkeley, Los Angeles, London, 1971.

500. Dubiel, H. Identität und Institution. Studien über moderne Soziajphilosophien. Düsseldorf, 1973.

501. Ebeling, H. Meister Eckharts Mystik. Studien zu den Geisteskampfen um die Wende des 13. Jahrhunderts. Neudruk. Aahen, 1966.

502. Eco, U. Über Spiegel und andere Phänomene. München, 1988.lö.Eysenk, H., Sargent C. Explaining the unexplained: Mysteriös of the paranormal / E>-senk H., Sargent C. L., 1982.

503. Festinger, L. A Theori of Cognitive Dissonance. Stanford, CA: Stanfort University Press. - 1957.

504. Fiske, S., Taylor S. Social Cognition. -N.Y.: McGraw-Hill. -1991.

505. Fortschritt und Rationalität der Wissenschaft. Tübungen, 1980.

506. François, J. Umweg und Zugang. Strategien des Sinns in China und Griechenland. -Wien, 2000.

507. Frankl, V. Der unbelingte Mensch. Wien, Franz Deuticke, 1949.

508. Hacing, J. Historical meta-epistemology // Abhandlungen der Akademie der Wissenschaften in Göttingen. Ser. 3, Philologisch-historische Klasse. Göttingen, 1999. - Bd 77, H.231.-P. 53-77.

509. Haidane, J. Being human: Science, knowledge and virtue // Royal institute of philosophy. L., 2000. - Vol. 45. - Supplement. - P. 189-202.

510. Hans Albert Kritischer Rationalismus. 2000.

511. Harner, M. The Way of the Shaman: A guide to power and healing / Harner M. Toronto, 1982.

512. Hassan, I. Paracriticism: Seven Speculation of the Times. Urbana: University of Illinois Press, 1975.

513. Heider, F. The Psychology of Interpersonal Relations. N.Y.: Wiley. 1958.

514. Hermeneutik des lebens: Potentiale des Lebensbegriffs in der Krise der Moderne \ Hrss. Elm R., Koechy K., Meyer M. Freiburg im Breisgau; München: Alber, 1999.

515. Hollis, M. Rationalität und soziales Verstehen: Wittgenstein Vorlesungen der Universität Bayreuth. - Frankfurt a. M., Suhrkamp, 1991.

516. Interkulturelle Germanistik. Frankfurt a. M., 1989.

517. Kognitionswissenschaft. Berlin; Heidelberg, 1997. - № 6

518. Lacey, H. Is science value free?: Values and scientific understanding. L.; N.Y.: Rout-lege, 1999.

519. Landmann, M. Anklage gegen die Vernunft. Stuttgart, Klett, 1976.

521. Moscovici, S. On social representations. In J.P. Forgas (ed.) Social Cognition: perspectives on everyday understanding. London: Academic Press, 1981. Pp. 181-209.

522. Nowotny, H. Science and its critics. // Counter movements in sciences. Dordreht, 1979.

523. Otto, R. Westostliche Mystik. München, 1971.

524. Philosophy of Science and the Occult. N.Y., 1982.

525. Rorty, R. Philosophi und die Zukunft. Essays. Frankfurt a. M., Fischer Taschenbuch Verlag, 2000.

526. Rorty, R. Wahrheit und Fortschritt. Frankfurt a. M., Suhrkamp, 2000.

527. Rutherford, W. Shamanism. The foundations of magic. Wellingborough, 1986.

528. Sepp, H.R. Einfuhrung // Metamorphose der Phänomenologie: Dreizehn Studien von Husserl aus. Freiburg i. Breisgau; München: Alber, 1999. - S. 13-27.r

529. Thonemann, Ph. H. The metamethodology of science. -http://easyweb.easynet.co.Uk/~thonemann/metamethodoIogy.html/6.4.1997

530. Vacant, A., Mangenot, E. Dictionnare de la théologie catholigue, t. V, fasc. 1, 1939. Art. "Enchantement" (C. Antoine).

531. Waidenfels, B. Ordnung in Zwielicht. Frankfurt a. M., 1987.

532. Webb, E.J., Campbell D.T., Schwarz R.F, Sechrest L., Grove J.B. Nonreactive Measures in the Social Sciences. Boston: Houghton Mifflin, 1981.

533. Wedgwood, R. The a priory rules of rationality // Philosophy a. phenomenologikal research. -L., 1999. Vol.59, № 1.

534. Wetzel, M. Prinzip Subjektivität. Allgemeine Theorie. Würzburg, 2001.

535. Zeleny, J. Dialektik der Rationalität. Berlin, 1986.

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.

Общение как восприятие людьми друг друга (перцептивная сторона общения)

Возникновение и успешное развитие общения связано с особенностями восприятия и понимания людьми друг друга. Эффективность взаимопонимания зависит от того, как люди отражают черты и чувства друг друга, воспринимают и понимают других, а через них - самих себя и в целом ситуацию общения. Процесс познания и понимания одним человеком другого в ходе общения выступает как одна из основных составных частей общения. Условно этот процесс называют перцептивной стороной общения { .

Социальная перцепция - восприятие, понимание и оценка людьми социальных объектов: других людей, самих себя, групп, социальных общностей и т.д.

Социальная перцепция - это одно из самых сложных и важных понятий в социальной психологии. Его следует отличать от общепсихологического понятия «перцепция», которое трактуется как искусственно выделенный фрагмент целостного процесса познания и субъективного осмысления человеком окружающей действительности. Перцепция связана с сознательным выделением того или иного феномена и интерпретацией его смысла через различные преобразования сенсорной информации.

«Понятие “социальная перцепция” включает в себя все то, что в общепсихологическом подходе принято обозначать различными терминами и изучать отдельно, пытаясь затем из кусочков слепить целостную картину психического мира человека:

  • собственно процесс восприятия наблюдаемого поведения;
  • интерпретацию воспринимаемого поведения в терминах причин поведения и ожидаемых последствий;
  • эмоциональную оценку;
  • построение стратегии собственного поведения» .

Само понятие «восприятие» не полностью отражает ситуацию общения. В отечественной литературе часто в качестве синонима понятию

«восприятие человека» употребляется выражение «познание другого человека» (А. А. Бодалев). В процесс межличностного познания включены как минимум два человека, и каждый из них является активным субъектом и сопоставляет себя с партнером по общению. Эффективность понимания людьми друг друга зависит от действия ряда механизмов межличностного познания.

Важное место среди механизмов межличностного познания занимает идентификация , буквально означающая отождествление себя с другим человеком. Уподобление себя другому является одним из самых простых и доступных способов понимания другого человека. Оно представляет собой умение поставить себя на место другого человека, взглянуть на вещи с его точки зрения. Когда мы хотим, чтобы нас поняли, мы говорим: «Встань на мое место!», «Побудь в моей шкуре!» Отождествление себя с кем-то позволяет построить свое поведение гак, как строит его другой. Психологический смысл этого процесса заключается в расширении круга переживаний, в обогащении внутреннего опыта. Посредством механизма идентификации с раннего детства у ребенка формируются многие личностные черты, поведенческие стереотипы, ценностные ориентации, гендерный, этнический и другие аспекты идентичности. М. Р. Битянова подчеркивает роль механизма идентификации в подростковом и юношеском возрасте: «Идентификация имеет особое личностное значение на определенном этапе личностного развития, чаще всего - в старшем подростковом и юношеском возрасте, когда она во многом определяет характер отношений между сверстниками (например, отношение к кумиру)» 1 .

Полнота и характер оценки другого человека зависят от таких качеств оценивающего, как степень его уверенности в себе, присущее ему отношение к другим людям. Эти качества делают человека проницательным, своеобразным провидцем в сложной сфере взаимодействия людей. Кроме общих способностей и жизненного опыта большое значение имеет такое свойство человека, как эмпатийность.

Эмпатия (от греч. ampatheia - сопереживание) - внерациональное познание человеком внутреннего мира других людей (чувствование) .

Данный механизм познания и понимания человека включает в себя умение правильно представить себе, что происходит во внутреннем мире другого человека, что он переживает, как оценивает окружающий мир. Эмпатия - это аффективное понимание другого. Эмоциональная природа проявляется в том, что ситуация партнера по общению не столько продумывается, сколько прочувствуется. Развитая способность к эмпатии - необходимое условие для развития такого профессионально значимого качества практического психолога и педагога, как проницательность.

Наряду с идентификацией и эмпатией одним из основных механизмов межличностного познания и понимания является социальная рефлексия. Социальная рефлексия - это механизм самопознания в процессе взаимодействия, в основе которого лежит способность человека представлять себе то, как он воспринимается партнером по общению. Это не просто знание или понимание партнера, а знание того, как партнер понимает меня, своеобразный удвоенный процесс зеркальных отношений друг с другом.

Чем шире круг общения, чем больше разнообразных представлений о том, как человек воспринимается другими, тем больше в конечном счете человек знает о себе и других. Включение партнера в свой внутренний мир - самый эффективный источник самопознания в процессе общения. Р. М. Битянова поясняет этот тезис на примере знаменитого «окна Йогари».

Каждая личность есть совокупность четырех психологических пространств.

В начале общения область «неизвестного мне» шире, но в процессе установления открытых, прямых отношений мы получаем возможность лучше узнать себя, проявляясь во взаимодействии с партнером по общению. Таким образом, раскрывая в процессе общения свой внутренний мир, мы сами получаем доступ к богатствам собственной души 1 .

Еще одна особая форма восприятия и познания другого человека - аттракция - основана на формировании по отношению к партнеру устойчивого глубокого чувства, чаще приязни. Однако не всегда оно должно быть положительным: легче понять друга и врага, чем чужого и чуждого человека.

Аттракция (англ, attraction ; от лат. attrahere - тянуть к себе, притягивать, в переносном смысле - привлекать, склонять) - понятие, обозначающее возникновение при восприятии человека человеком привлекательности одного из них для другого.

Формирование привязанности возникает у субъекта как результат его специфического эмоционального отношения, оценка которого порождает разнообразную гамму чувств (от неприязни до симпатии и даже любви) и проявляется в виде особой социальной установки на другого человека .

Этот механизм социальной перцепции, связанный с выраженным интересом к другому, способствует более полному и глубокому пониманию партнера но общению. Изучая феномен аттракции, исследователи обнаружили, что фактор взаимной досягаемости оказывает влияние на возникновение заинтересованности и взаимной расположенности. Д. Майерс подчеркивает, что мы часто находим друзей среди тех, кто пользуется теми же проходными, участками для парковки и местами отдыха. Коллеги, которые случайно оказались соседями в офисе и, разумеется, обречены на постоянное взаимодействие, гораздо чаще становятся приятелями, а не врагами. Подобное взаимодействие дает людям возможность обнаруживать в другом свои черты, чувствовать взаимную приязнь и воспринимать друг друга как членов одной социальной общности 1 .

Механизм социальной перцепции - каузальная атрибуция - связан с приписыванием человеку причин поведения. В обыденной жизни люди часто не знают причин поведения других людей, поэтому, особенно в условиях дефицита информации, они начинают приписывать людям как причины поведения, так и более общие черты, возможно, им не свойственные. Изучению процесса каузальной атрибуции в социальной психологии посвящен целый раздел. Наиболее известны среди создателей схем каузального анализа Э. Джонс, К. Дэвис, Г. Келли, Д. Кенноуз, Р. Нисбет, Л. Стрикленд.

Способность толкования поведения присуща каждому человеку и составляет багаж его житейской психологии. Анализируя, как «рядовой человек», «человек с улицы» старается понять и объяснить причину и следствие тех событий, свидетелем которых он является, исследователи обнаружили, что люди избирают разные типы атрибуции в зависимости от того, являются они сами участниками какого-либо события или его наблюдателями. Г. Келли выделил три таких типа: личностную атрибуцию (когда причина приписывается личностным склонностям совершающего поступок), объектную атрибуцию (когда причина приписывается тому объекту, на который направлено действие) и обстоятельственную атрибуцию (когда причина совершающегося приписывается обстоятельствам). Мера и степень приписывания причин может зависеть от степени уникальности или типичности поступка и степени его «желательности» или «нежелательности». В первом случае имеется в виду тот факт, что типичное поведение связано с ролевыми образцами, поэтому легко объяснимо. Напротив, нетипичное поведение допускает множество интерпретаций и, следовательно, дает простор приписыванию его причин и объяснению .

Один из центральных вопросов в этом направлении исследований - происхождение закономерных ошибок и искажений в процессе межличностного восприятия и познания. Исследователи атрибуции обнаружили, что часто, объясняя чье-либо поведение, мы недооцениваем влияние ситуации и переоцениваем степень проявления личностных черт и установок индивида. Это скептическое отношение к той роли, которую играет ситуация, Ли Росс (1977) назвал фундаментальной ошибкой атрибуции.

Фундаментальная ошибка атрибуции - тенденция наблюдателей недооценивать ситуационные и переоценивать диспозиционные влияния на поведение других 1 .

Д. Майерс иллюстрирует этот феномен, описывая свои наблюдения, когда он вел занятия, которые начинались в 8:30 и 19:00. В 8:30 его встречали молчаливые взгляды; в 19:00 ему приходилось просить, чтобы компания не болтала во время занятий. В каждой ситуации кто-то разговорчивее других, но разница между двумя ситуациями увеличивает индивидуальные различия. Даже зная, как время дня влияет на разговоры в аудитории, ему так и хотелось предположить, что люди, которые приходят па занятия к 19:00, более экстравертированы, чем те молчаливые типы, что «подползают» к 8:30 .

Среди других ошибок и эффектов восприятия, вносящих искажение в межличностное познание, наиболее известными являются: эффект «простого нахождения в поле зрения», эффект «ореола», эффекты «первичности» и «новизны» и явление стереотипизации.

Множество экспериментов показало, что к возникновению чувства симпатии может приводить простое нахождение в поле зрения. Эффект «простого нахождения в поле зрения» - это тенденция испытывать большую расположенность и давать более позитивную оценку ранее незнакомым раздражителям после их неоднократного появления в поле зрения оценивающего. Этот эффект влияет на то, как мы оцениваем других: знакомых людей мы любим больше. Рекламщики и политики широко используют этот феномен. Когда у людей нет определенности по отношению к какому- либо продукту (или кандидату), просто постоянное упоминание о них может повысить количество продаж (или число голосов). После многократных повторений названия товара покупатели, не задумываясь, совершенно автоматически одобрительно отзываются о рекламируемом продукте. Если кандидаты сравнительно малоизвестны, побеждают обычно те, кого чаще упоминают в СМИ .

Первые впечатления могут отложить отпечаток на нашу интерпретацию более поздней информации. Сущность эффекта «ореола » как раз и заключается в том, что информация, получаемая о человеке, накладывается на тот образ, который уже был создан заранее. Этот образ, ранее существовавший, играет роль «ореола», мешающего видеть действительные черты и проявления объекта восприятия. Общее благоприятное впечатление приводит к позитивным оценкам и неизвестных качеств воспринимаемого субъекта, а общее неблагоприятное впечатление, наоборот, способствует преобладанию негативных оценок. Например, если нам сказали о ком-то, что он «умен», мы можем в дальнейшем интерпретировать такую его черту, как «дерзость», в смысле «смелость», а не «безрассудство».

Внешняя привлекательность также вызывает эффект «ореола» и способствует ошибочному восприятию. Люди склонны внешне привлекательного человека переоценивать по другим важным для них психологическим и социальным параметрам. Например, в эксперименте учителям давали идентичную информацию о мальчике и девочке, но с фотографиями привлекательного и непривлекательного ребенка. Учителя воспринимали привлекательного ребенка как более умного и успевающего в учебе 1 .

Ошибка восприятия может возникать в результате того, что мы склонны выше оценивать психологические качества людей, которые хорошо относятся к нам или разделяют какие-то важные наши идеи. Иначе говоря, люди, близкие мне по убеждениям, в целом лучше людей, исповедующих другие, противоположные взгляды. На этом свойстве социального восприятия построены самые знаменитые приемы манипулятивного общения. Скажем, правило «трех ДА»: сделай так, чтобы человек в разговоре три раза подряд ответил на твои вопросы «да» (пусть самые простые), и ты можешь рассчитывать на его большую благосклонность при решении принципиальных вопросов .

С эффектом ореола тесно связаны эффекты «первичности» и «новизны». Суть их в том, что при восприятии незнакомого человека для нас наиболее значимой является первая информация о нем (первое впечатление может выполнять функцию эффекта «ореола»), а при восприятии знакомого человека наиболее значимой будет новая информация (анализ поступков осуществляется на основании последней информации о человеке).

В более широком плане эти эффекты рассматриваются как проявление особого процесса, сопровождающего межличностное восприятие и связанного с формированием впечатления о человеке на основе выработанных группой стереотипов. Этот процесс получил название стереотипизации. Стереотипизация выполняет функцию упрощения и сокращения процесса восприятия, тем самым являясь необходимым и полезным инструментом социального познания мира. Различные социальные стереотипы (этнические, гендерные, возрастные, профессиональные и т.д.) участвуют в селекции, категоризации, ограничении того потока социальной информации, который обрушивается на человека ежедневно, способствуя «экономии» психических ресурсов и «ускоряя» процесс мышления.

Рациональное и внерациональное познание

Каким же образом осуществляется процесс познания мира, процесс получения истины?

Принято выделять два уровня познания – чувственный и рациональный.

Чувственное познание – это познание, осуществляемое при помощи органов чувств (зрения, слуха, осязания, обоняния, вкуса). Существуют три формы чувственного познания.

а) Ощущение – отражение отдельных сторон и признаков объекта (например, цвета, твердости, запаха).

б) Восприятие отражение целостного объекта (например, яблока).

в) Представление – воспроизведение чувственного образа объекта в памяти. В отличие от ощущения и восприятия, представление является обобщенным образом˸ непосредственная связь с конкретным объектом здесь уже утеряна. Поэтому могут возникать представления, в которых комбинируются свойства разных объектов (например – кентавр, сфинкс).

Всякое чувственное восприятие есть субъективный образ познаваемого объекта. Такой образ представляет собой изображение предмета, вместе с тем он несет в себе знаковые компоненты (почувствовав аромат розы, человек может представить себе, как она выглядит; вскользь увидев знакомого, он узнает ᴇᴦο по жесту, походке и т.п.). Чувственно воспринимая мир, человек опирается на ранее накопленные знания, оценки, предпочтения. Полнота чувственного восприятия зависит и от практики (например, художник может различать больше оттенков цвета, чем человек, профессионально не связанный с художественной деятельностью).

Но может ли человек в едином акте восприятия отобразить вещь во всем многообразии её связей и закономерностей? Это невозможно, хотя бы потому, что не все эти связи – явные. Чтобы познать существенные, закономерные, необходимые связи, необходимо отвлечься, то есть абстрагироваться, от многочисленных сторон и особенностей чувственно воспринимаемых объектов. Это отвлечение, обобщение, постижение сущности осуществляется на рациональном уровне познания.

На базе представления у человека может возникнуть способность создавать в сознании образы предметов, отсутствующих в объективном мире (воображение), которое является основой творчества.

Рациональное познание (абстрактное мышление) – это познание, осуществляемое с помощью разума, мышления, это способность человеческого сознания выделять отдельные стороны, признаки предмета и соединять их в особые сочетания с целью получения нового знания.

При помощи абстрактного мышления взаимодействие с предметом осуществляется без непосредственного взаимодействия человека с этим предметом˸ в процессе мыслительного акта объективно существующий предмет замещается идеальным образом, или символом (знаком). Таким символом, замещающим предмет в мышлении, является слово. Отсюда основное различие между чувственным и рациональным познанием – способность выразить предмет в слове (т.е. вербализовано или выражено в языке). Основой рационального познания являются процессы обобщения и абстрагирования. Обобщение – процесс мысленного соединения существенных свойств объекта в целях получения более общего знания о нем. Абстрагирование (лат. – abstractio – отвлечение) – процесс мысленного отвлечения от ряда несущественных для данного момента свойств и отношений познаваемого явления. Рациональное познание осуществляется в определенных формах, изучение которых составляет предмет логики.


Важнейшими вопросами, которые вставали перед гносеологической мыслью со времен античной философии, это вопросы о том, каковы источники нашего знания о бытии? Является ли знание результатом деятельности органов чувств или же знание - плод рациональных способностей человека? Насколько надежны эти источники? Как осуществляется процесс познания? Из каких звеньев он состоит?

Начинается процесс познания с деятельности, благодаря которой осуществляется контакт человека с миром. Это основа и предпосылка, без которой другие формы познавательной деятельности не могут существовать. Это чувственная деятельность или чувственное познание. Она связана с функционированием органов чувств, нервной системы, мозга, на основе их деятельности возникают ощущения, восприятия, представления. Ощущение – простейший и исходный элемент чувственного познания и человеческого сознания, и есть отражение отдельных сторон действительности с помощью органов чувств (слуха, зрения, осязания, обоняния, вкуса). Но, в сущности, ощущений больше, так, выделяют температурные, вибрационные, равновесные и другие. К чувственному познанию относят и такие состояния сознания, как предчувствие, неприязнь, расположение к другому человеку и другие. Специфическое свойство человеческого чувственного познания связано с тем, что отдельные ощущения, являясь составными элементами чувственного познания, на деле, не существуют обособленно друг от друга. Чувственная деятельность обладает способностью синтезировать ощущения, превращая их в восприятие предмета в его целостной форме.

Восприятие – это целостный образ предмета, являющийся результатом синтеза ощущений. В современной философии выделяют различные уровни восприятия: восприятие без интерпретации (что-то мелькнуло за углом); восприятие конкретного предмета (это дерево, а не другое); понимание того, что объект существует независимо от сознания субъекта и связан с другими объектами; понимание того, восприятие и сам объект не тождественны, что в объекте могут быть и другие стороны и свойства, не воспринимаемые в данный момент. Уже этот анализ показывает, что восприятие не является пассивным созерцанием внешнего мира, а пронизано активной мыслительной деятельностью человека. Благодаря многократной работе механизмов восприятия в сознании, в памяти может удерживаться целостный образ предмета и тогда, когда предмет непосредственно не дан человеку. В этом случае функционирует такая форма чувственного познания, как представление.

Представление – образ ранее воспринятого предмета, сохранившийся в памяти, или создание нового образа с помощью воображения и знания. Представление «беднее» восприятия, так как теряются некоторые качества объекта, имевшие место на уровне восприятия. Однако здесь более четко выражен избирательный характер познания, запоминаются наиболее значимые и интересные для субъекта черты предмета. В представлении еще более, чем в восприятии проявляется активная роль мышления, особенно при создании образов будущего. Классификация представлений включает:

Образы-репродукции (мысленное воспроизведение восприятия); образы-предположения (образы героев художественных произведений, описанных ситуаций, пейзажей);

Образы-модели (модель Солнечной системы, атома);

Образы, выражающие цели деятельности и последовательность операций, необходимых для достижения этих целей (сходить в магазин, выполнить задание);

Образы-символы и т.д.

Мышление, включаясь в представление, позволяет воспроизводить изучаемый объект, его характеристики и свойства.

В чувственном восприятии человека есть еще один важный элемент, который присущ только ему. Человек способен охватить взглядом, представить себе не только то, что видел собственными глазами, но и то, что почерпнул из описаний, знаний, приобретенных другими людьми. Это возможно благодаря языку, одной из важнейших функций которого является хранение и трансляция информации.

История становления человека показывает, что практическое освоение мира с момента создания орудий производства есть одновременно и его осмысление, то есть закрепление в познании обнаруженных и успешно используемых тех или иных свойств предметов, явлений природы, процессов. Одновременность становления и развития практической и гносеологической деятельности человека предопределяет качественный скачок в эволюции животного мира – становление абстрактного мышления.

Абстрактное мышление есть, прежде всего, этап образования таких обобщенных образов предметов и явлений, которые удерживают в своей форме существенные черты и свойства, что позволяет этим формам существовать не в виде разовых отпечатков или следов восприятия мира, как это свойственно животным, включая и высших, а фиксировать в сознании отраженные фрагменты объективного мира в виде идеальных сущностей – понятий и их связей.

Язык пронизывает человеческую жизнь, и он должен быть таким же богатым, как и она. С помощью языка мы можем не только описывать самые различные ситуации, но и оценивать их, отдавать команды, предостерегать, обещать, формулировать нормы, молиться, заклинать и т.д. Язык во многом организует и формирует чувственное познание при помощи понятий, которые человек усваивает в процессе социализации. Таким образом, в реальном познавательном процессе чувственность и понятийное мышление находятся в единстве и взаимодействии.

Основные формы рационального познания – понятия, суждения, умозаключения. Понятие – форма рационального познания, выражающая общие и существенные признаки предметов и явлений. В выделении существенных признаков предметов особую важность имела практическая деятельность, взаимодействие человека с природой. В процессе преобразования человеком природы шел активный познавательный процесс: человек целенаправленно сопоставлял разные предметы, сравнивал, отбрасывая те характеристики и связи, которые в данный момент его не интересовали. Сравнивая различные предметы, человек фиксировал в языке интересующую его общую характеристику в вещах, например, «твердость», «белизну» и т.д. Язык, закрепленное в слове свойство, делает слово знаком определенного свойства, становится возможным свободное воспроизведение не только отдельных свойств предметов, но и любых представлений.

В словах- понятиях обобщаются и фиксируются такие знания, которые позволяют человеку действовать с предметами соответствующего класса. Понятия выступают, своего рода правилами, своеобразной схемой чувственно-практического действия, в которой воплощен многовековой опыт человечества. Без понятий человеческое познание было бы невозможно, человеку приходилось бы вновь и вновь проделывать процедуры сравнения, фиксации одних свойств, отвлечения от других.

Освоение человеком мира с необходимостью формировало и такую форму мышления, как суждение.Суждение – это отражение связей между предметами и явлениями действительности или между их свойствами и признаками. В суждении выделяется предмет, свойство, которое ему приписывается и связь. Суждения могут быть простыми и сложными. Простые суждения: «Человек остановился», «Иван выше Петра». Сложное высказывание строится из простых высказываний: «Человек остановился и повернул обратно».

Умозаключение – это связь суждений, позволяющая получить новое выводное знание. Главные типы выводного знания – индукция, т.е., движение мысли от частного к общему, и дедукция – от общего к частному. Индукция (от лат.- наведение) – это вид обобщения, связанный с предвосхищением результатов на основе данных опыта. В индукции данные опыта «наводят» на общее или индуцируют общее, поэтому индуктивные обобщения обычно рассматривают как опытные истины или эмпирические законы. Выделяют полную и неполную индукцию. Полная индукция – это обобщение данных через простое перечисление. Неполная индукция производится на основе изучения некоторой группы явлений и отсутствия данных противоречащих выводу, когда знание, полученное на основе изучения группы явлений переносится на весь класс сходных явлений. Однако по отношению к бесконечности явлений фактический опыт всегда незакончен, неполон. Эта особенность опыта переносится и на результат – индуктивное обобщение, делая ее правдоподобной, поскольку нельзя говорить о достоверности индуктивного обобщения.

Дедукция – это переход от одних суждений, которые принимаются в качестве истинных к другим, на основе правил вывода. Основная разница между индуктивными и дедуктивными выводами усматривается в том, что дедуктивные выводы являются достоверными, обеспечивают истинность заключений при истинности посылок. Дедукция широко применяется в повседневной жизни. Но особенно велико ее значение в научном познании. Дедукция помогает давать логическую аргументацию отдельным утверждениям, служит средством доказательства. С помощью дедукции из гипотезы выводятся следствия для их последующей проверки в экспериментальной деятельности.

Особую роль в познании играет внерациональное, к которому может быть отнесенаинтуиция, обычноопределяемая как прямое усмотрение истины, постижение ее без всякого рассуждения и доказательства. Слово «интуиция» вошло в философию в качестве аналога древнегреческого термина, означающего познание предмета не по частям, а сразу, одним движением. Начиная с Плотина, утверждается противопоставление интуиции и дискурсивного мышления. Интуиция – это божественный способ познания чего-нибудь одним лишь взглядом, в один миг, вне времени. Дискурсивное же мышление – человеческий способ познания, состоящий в том, что в ходе некоторого рассуждения, последовательно шаг за шагом развертывается обоснование. В новое время Декарт свел все акты мышления, позволяющие нам получать новое знание без опасения впасть в ошибку, к двум: интуиции и дедукции. «Под интуицией, - говорит Декарт, - я разумею не веру в шаткое свидетельство чувств и не обманчивое суждение беспорядочного воображения, но понятие ясного и внимательного ума… простое и отчетливое».

Существуют противоположные взгляды на место и роль интуиции в познании. Так, первая позиция считает, что без интуиции можно обойтись. Человек способен познавать, только рассуждая, выводя заключения, и не может что-то знать без этих, необходимых шагов. Контрпримерами этому взгляду являются математика и логика, опирающиеся, в конечном счете, на интеллектуальную интуицию. Другое представление – будто интуиция лежит в основе всего нашего знания, а разум играет лишь вспомогательную роль. С такой позицией трудно согласиться, интуиция не может заменить разум даже в тех областях, где ее роль особенно велика. Она не является непогрешимой, ее прозрения всегда нуждаются в критической проверке и обосновании. Для интуиции типичны: неожиданность, непосредственная очевидность и неосознанность ведущего к ней пути. Поэтому, как правило, для результата, найденного интуитивно отыскиваются более убедительные логические основания, чем простая ссылка на интуитивную очевидность. Чтобы убедить в интуитивно схваченной истине не только других, но и самого себя, требуется развернутое рассуждение, доказательство.

Познание и язык

Обсуждая проблемы познания нельзя обойти важнейший фактор познавательной активности - язык. Язык отличает многофункциональность, это функции общения, передачи смысла, экспрессивная функция (выражения чувств, эмоций), сигнально-коммуникативная, дескриптивная, аргументативная.

Вещи становятся феноменами – частью нашего жизненного мира – благодаря именованию. Платон говорил об «имени» как начале знания. Второй шаг в познании – смысл имени, который может быть раскрыт только в суждении. Знание выразимо только в языке. Культура может быть только языковой (именование феноменов). Именование позволяет расширить наш жизненный мир. Язык – это возможность образовывать новые символы для репрезентации абсолютно всего – даже вещей, которые нельзя ощутить или увидеть. Имея в своем распоряжении правила комбинации и перекомбинации, подобные грамматике, человек обладает разнообразными возможностями, позволяющими выйти за пределы вещей и событий, находящихся в сфере нашего непосредственного восприятия. Язык – сердцевина культуры и человеческого творчества. В античной философии языкознание – часть философии.

Какова связь между языком и мышлением? На этот счет существуют три основные концепции: 1)язык отождествляется с мышлением; 2)гипотеза зависимости мышления от языка; 3) структура мышления определяет язык.

1) Язык и мышление тождественны. Исходные идеи этой теории были заложены основателем бихевиоризма (от англ. behavior – поведение) - Дж. Уотсоном. Он полагал, что представления о внутренней психической деятельности ошибочно. Все, что делает человек, сводится к реакциям, выработанным на различные стимулы, т.е. поведение человека - есть совокупность двигательных реакций и сводимых к ним вербальных и эмоциональных реакций организма на стимулы внешней среды. Язык – форма реакции человека на воздействия внешней среды, благодаря которой человек приспосабливается к социальной среде. Но как тогда быть с очевидным фактом интеллектуального поведения, например, счетом в уме, решением задач в уме? Уотсон полагал, что мышление в этом случае – это субвокальная речь, т.е. люди, занятые интеллектуальным поведением на самом деле говорят сами с собой, что сопровождается малозаметными, но существующими микродвижениями гортани, возможно движением других групп мышц. В 1947 году был проведен решающий эксперимент, демонстрирующий ошибочность взглядов бихевиористов. Было использовано вещество производное от кураре: мышцы испытуемого были полностью парализованы, но жизнь поддерживалась аппаратом искусственного дыхания. Так как, вся совокупность мышц, ответственных за субвокальную речь оказалась парализованной, то субвокальная речь стала приниципиально невозможной. Тем не менее, испытуемый, находясь под воздействием кураре, наблюдал за тем, что происходит вокруг, понимал речь окружающих, запоминал события, сравнивал их и т.п. Таким образом, было продемонстрировано, мышление возможно при отсутствии какой-либо мышечной активности, и, тем самым, мышление нельзя отождествлять с языком. Однако позже в философии появились ослабленные версии бихевиоризма в виде особой теории сознания. Истоки гипотезы, согласно которой категории мышления определяют структуру языка, восходят к Аристотелю. Точнее, размышления Аристотеля о категориях позволили позже высказать эту альтернативу. Аристотель предложил десять категорий, которые представляют собой некоторые характеристики мира: 1)сущность (субстанция), 2) количество, 3) качество, 4) отношение, 5) место, 6) время, 7)положение, 8)состояние (обладание), 9) действие, 10)страдание. Может быть, эти категории и не представляют собой исчерпывающих характеристик окружающего мира. Важно другое: если не учитывать положение слов в синтаксическом строении предложения, то значения слов любого языка включается в какую-то одну категорию. Так, значение всевозможных существительных относится к категории – сущность, значения наречий относится к категории либо место, либо времени, значения всевозможных глаголов разбивается по категориям положения, состояния, действия и страдания. Неважно, что народ племени дани (из индонезийской Новой Гвинеи) использует только два слова, обозначающие цвет. Одно слово для обозначения темных, холодных цветов, другое для ярких, теплых цветов. Тогда как английский язык имеет одиннадцать основных слов, обозначающих цвета. Важно то, что и в том и другом языке значения слов, обозначающие цвета, относятся к одной и той же категории – качеству. Другими словами, языки народов могут иметь существенные различия, но структура их мышления, согласно этой гипотезе, одинакова.

Гипотезу зависимости мышления от языка связывают с именем В. Гумбольдта. В. Гумбольдт – первый философ языка, полагал, что представления человека о мире зависят от того, на каком языке он мыслит, утверждал связь языка и духовной природы человека. Человек живет с предметами так, как их преподносит ему язык. Э. Сепир: реальный мир в значительной степени строится бессознательно на основе языковых привычек той или иной социальной группы. Мы видим, слышим и воспринимаем действительность так, а не иначе в значительной мере потому, что языковые нормы нашего общества предрасполагают к определенному выбору интерпретации. Лексика – очень чувствительный показатель культуры. Лексические различия выходят за пределы имен культурных объектов, они в такой же степени характерны и для ментальной области. Э. Сепир вводит понятие лингвистического детерминизма (язык детерминирует мышление) и лингвистической относительности (этот детерминизм связан с конкретным языком, на котором говорит человек). Эти утверждения получили название гипотезы Сепира-Уорфа или лингвистической относительности. Б. Уорф полагал, что наши представления о времени, пространстве и материи до некоторой степени обусловлены структурой того или иного языка.

Предмет, образ, знак, значение

По определению Э. Кассирера, «Человек – это существо символическое». По сравнению с другими животными человек живет не только в природном мире, но и символическом, язык, миф, религия – части этого универсума. Человек настолько погружен в лингвистические формы, художественные образы, мифические символы, что не может ничего видеть и знать без вмешательства этого искусственного посредника – символа, знака.

По мнению Э. Кассирера, вместо того, чтобы определять человека как существо рациональное, мы должны определить его как существо символическое, тем самым обозначим его специфическое отличие, и сможем понять новый путь, открытый человеку – путь цивилизации.

Человек, осуществляя свою деятельность, постоянно направляет её на предмет, то, что противостоит ему как в практической, так и в познавательной сфере.

Предметом в самом широком смысле слова называют любое реально существующее нечто, начиная от универсума и кончая самой мельчайшей на сегодня известной частицей ядра атома; все, что может быть познано. Чаще всего такое нечто называют объектом и различают предметы-объекты и признаки-объекты. Предметы-объекты – то, что способно существовать самостоятельно в пространстве и времени, признаки-объекты существуют лишь в составе предметов как их признаки, характеристики, черты, определенности. Кроме того, признак характеризует предмет, в то время как обратное не имеет места. Предмет не может быть характеристикой признака.

Результатом преобразования объекта (предмета) в сознании ­человека, способом осмысления действительности является образ. Это понятие, являющееся неотъемлемым компонентом псих­огического, философского, социологического и эстетич­еского дискурсов.

В натуралистических вариантах гносеологии образ совпадает с чувственными дан­ными и проявляется в ощущениях, восприятиях, nред­ставлениях . В этом смысле говорят об отражательном характере образа. В гносеологическом смысле образ характеризуется через систему взаимодействия субъекта и объекта, через ак­тивнoe, преобразующее отношение к действительности. Главнаяего задача - репрезентация идеального, соеди­ненного с нравственно-этическими и социально-куль­турными ценностями и оценочными суждениями.

Характеристиками гносеологического образа является:

Его предметная соотнесенность: образ всегда направлен на некоторый объект, на некоторую сторону познавательной деятельности. Сам образ внутри нас, но познавательная деятельность направлена на то, что находится вне нас, вне нашего сознания. Для возникновения образа нужна сложная нейрофизиологическая деятельность. Но мы воспринимаем не то, что делается в нашем мозге, а сам предмет. Маркс: «…световое воздействие вещи на зрительный нерв воспринимается не как субъективное раздражение самого зрительного нерва, а как объективная форма вещи, находящейся вне глаза» (Т. 23. С. 82);

Образ вторичен, производен, не имеет самостоятельного характера;

Образ идеален, в образе предмета нет ни грана вещества самого предмета и ни грана вещества мозга;

Если по предметной соотнесенности образ объективен,
то по форме существования он субъективен. Способ восприятия каждого отдельного субъекта уникален, неповторим. Извне способ восприятия каждого отдельного субъекта узнать нельзя;

Образ непосредственно обращен к субъекту познавательной деятельности, тому, кто продуцирует деятельность;

Образ выполняет функцию регулирующую , направляющую деятельность человека;

Отличительной особенностью образа является его цельность как совокупность многообразных предметных и струк­турных характеристик, дающая возможность судить о целом даже при недостатке эмпирических данных, когда содержание достраивается на основе имеющегося опыта и знания. Цельный и отчетливый образ способен заменить пространственные описания, совместить объяснение и понимание, передать понятийно неопределяемое и не­доступное нашим познавательным способностям. Образ, по­нятый как синтез наглядности и абстрагирования, явля­ется результатом продуктивной деятельности воображе­ния, создающей различные модели и конструкции, проводящей мысленные эксnерименты.

Содержание познавательного образа определяется характером фрагмента действительности, включенного в деятельность субъекта, т.е. основу отношения образа к действительности составляет не простое созерцание субъектом объекта, а активное деятельное отношение, проявляющееся в целесообразных действиях субъекта с объектом. Образ отличается избирательностью.

Познавательный образ не может рассматриваться как нечто застывшее, завершенное. Это прежде всего процесс. Образ находится в состоянии постоянного изменения, имеет «текучий» характер, как и вся деятельность человека в целом. Познавательный образ, его возникновение всегда связано с решением какой-то практической, или познавательной задачи. Явившись завершением одних действий, образ становится основой новых. Познавательный образ существует в современной науке в виде идей, гиnотез, математических моделей и т.д.

Образ всегда возникает на основе предметной деятельности и выражается в предметных формах. Такой специализированной предметной формой являются знаковые системы (или знаки).

Что такое знак?

Мы живем в мире знаков. Звонит звонок. У любого звонка есть значение: у школьного – начало или конец занятий, телефонного – сообщение. На продуктах: банках, коробках - наклейки, надписи, означающие какой это продукт. На автобусах – номера – знаки маршрута, светофор – знак, погоны – знак, форма, улыбка, приветствие.

Знаком называют любой материальный предмет , который служит в процессе общения и мышления людей представителем другого предмета (вещей, их свойств, процессов, действительности).

Не возникает ли сомнения, что, занимаясь проблемой знака, мы уходим в сторону от вещного мира. На это сомнение Лейбниц отвечал следующим образом: «Никто не должен бояться, что наблюдение над знаками уведет нас от вещей, напротив оно приводит нас к сущности вещей».

Каковы же свойства знаков? Выделяют четыре свойства знаков. Первые два свойства были введены в широкое употребление основателем современной лингвистики – Фердинандом де Соссюром. Тем не менее, это давняя концепция, принадлежащая стоикам.

1. Всякий знак обозначает что-то, а значит, должно быть, что-то обозначающее и оно должно быть доступно зрению, слуху: слова, флаг, красный свет и т.п. Итак, для знака характерны его материальные признаки, в силу которых знак выполняет функцию обозначения (обозначающее).

2. Во-вторых, знак должен что-то обозначать, т.е. необходимо обозначаемое. Это либо понятие (окружность, холод, совесть), либо представления – образ (Снегурочка, ель, снег). Если обозначающее – воспринимается органами чувств, то обозначаемое – часть мира мыслей, представлений. В знаке мысли и чувства объединены.

3. В-третьих, необходима условная связь между обозначающим и обозначаемым, та связь, о которой условились люди. Например, количество звезд на погонах, номер обуви, свет светофора и т.д.

4. В-четвертых, и это особенно важная сторона знака, знак не выносит одиночества. Он не может быть один, он всегда соотнесен с другими знаками или, иначе говоря, образует вместо с ними единую знаковую систему, если их значения сопоставимы. Знаки со значениями «Бытие» и «Перед употреблением взбалтывать» не могут составлять единую систему.

Ч то такое знаковая система? Далеко не каждую группу знаков можно назвать знаковой системой. Основным свойством системы является наличие у нее структуры. Любая структура, в том числе и структура знаков, подразумевает наличие отношений между всеми элементами. С системами, имеющими устойчивую структуру, мы встречаемся постоянно. Это любой механизм, любой живой организм, Земля, Вселенная в целом, а также футбольная команда, армия. Однако выделить системные свойства непросто. Нужно выявить в изучаемом объекте структуру, описать все ее элементы и, что особенно трудно, установить все множество отношений между ними (или множество ролей).

Четыре свойства необходимых для знака, если хотя бы одного изних нет, не будет и знака.

Знаковых систем много. Но среди них есть главная. Это наш обычный, повседневный язык. Нужно показать, что язык имеет знаковый характер.

Возьмем слово. Это единство обозначающего и обозначаемого. Само слово обозначающее, значение слова – его обозначаемое. Итак, первое и второе условия существуют. Далее, есть и условная связь между значением слова и его звучанием. Чешское слово «пушка» означает нашу винтовку. В свою очередь, наша «пушка» по чешски – дело. Наше «дело» по-чешски – «чин». А наше слово «подводник» значит по чешски – «шулер». Другими словами, звучание слова и его значение связаны друг с другом условно, а не природно. В одном языке так, а в другом по-иному. И, конечно же, слово не действует «в одиночку». Каждое слово соотнесено с другими словами. Это четвертая особенность знака. Представьте, сейчас я произнесу: «кефир», «ядерный реактор», тут же потребуют слушатели ввести знак в круг других знаков.

Итак, язык, несомненно, знаковая система. Кроме того, язык универсальная знаковая система . Он универсален по отношению ко всем остальным знаковым системам, т.к. любой знак, любой системы может быть «пересказан» средствами языка. Язык универсален еще и потому, что охватывает весь мир: и тот, который вокруг нас и тот, который внутри нас, язык способен обозначать все.

Итак, для знака характерно: быть материальным объектом; быть представителем какого-то другого объекта.

Основными характеристиками знаков являются предметное значение исмысл. Предметным значением является тот предмет, представителем которого знак является. Это основная характеристика знака. Предметным значением языковых знаков , например, имен, являются предметы в широком смысле этого слова , все, что может быть объектом мысли. Значения слов называют иначе десигнатами, а сами имена – десигнаторами.

Смысл знака – это такая характеристика обозначаемого импредмета,которая позволяетоднозначно мысленно выделить этот предмет из множества других. Другими словами, смысл – это совокупность признаков, которая является отличительной для этого предмета. Смыслы – это определенные формы мысли. Для имен – это понятия, для повествовательных предложений - суждения.

Классификация знаков.

Различают три основных вида знаков в зависимости от характера их отношения к обозначаемым объектам:

- знаки-индексы

- знаки-образы

- знаки-символы.

Знаки-индексы связаны с предметами, которые они представляют некоторым причинным образом. К ним относятся следы на снегу, положение флюгера, дым из трубы и т.д.

В языке к знакам – индексам относят выражения, возникающие как реакции на внешние воздействия (междометия).

Знаки-образы являются в какой-то мере изображениями обозначаемых предметов (картины, чертежи, схемы, фото. В языке к числу знаков этого типа принадлежат такие слова, которые по своему звучанию воспроизводят какие-то звуковые характеристики обозначаемых предметов, например, «треск», «звон», «жужжание» и т.п.

Знаки-символы – физически никак не связаны с обозначаемыми предметами. Это большинство слов естественного языка. Их связь с обозначаемыми предметами устанавливается (как говорилось выше) либо по соглашению, либо стихийно при формировании языка. В языке решающую роль играют знаки именно этого типа . То, что называется «символом» формируется только по соглашению. Смысл символа понятен лишь тем, кто знает его происхождение.

Наука о знаках – семиотика. Термин «семиотика» восходит к стоикам, которые испытали влияние греческой медицины, где диагноз и прогноз трактовались как знаковые процессы. Широкое распространение в наши дни термин семиотика получил благодаря Чарльзу Пирсу (1839-1914).

Фердинанд де Соссюр, также отталкиваясь от греков, назвал эту областьсемиологией и ожидал от этой отрасли знаний, что она прояснит сущность знаний и законы управления ими.

Основные идеи семиотики были высказаны Ч. Пирсом – «самым изобретательным, разносторонним из американских мыслителей»- (Р. Якобсон). Ч. Пирс был настолько великий, что ни в одном университете не нашлось для него места. Первая попытка классификации знаков была сделана Ч. Пирсом в его работе «О новом списке категорий», которая была предана забвению до 30-х годов 20 века. Его работы большей частью остались неопубликованными, а потому неизвестными.

Последователь Ч. Пирса, Ч. Моррис дополнил теоретические положения Пирса тем, что подошел к изучению свойств знаков в процессе их функционирования, а иначе и не существуют знаки, поскольку есть интерпретатор. Процесс, в котором нечто функционирует как знак, Моррис называет семиозисом. Этот процессв традициивосходящий к грекам обычно рассматривался как включающий три или четыре фактора:

То, что выступает как знак (знаковое средство , знаконоситель)

То, на что указывает знак (десигнат)

Воздействие в силу которого соответствующая вещь оказывается для интерпретатора знаком (интерпретанта ) – это учитывание знака и соответственно построение своего поведения;

В качестве четвертого фактора может быть введен интперпретатор – все эти факторы взаимосвязаны и предполагают интерпретатора. Моррис вводит и три измерения семиозиса, три взаимосвязанных отношения, в котором могут находиться знаки в процессе их функционирования:

- «знак- знак» - синтаксис;

- «знак – объект» - семантика;

- «знак – люди» - или интерпретаторы.

Соответственно этим отношениям выделяют три основных аспекта языка: синтаксис, семантику и прагматику.

Синтаксический аспект включает многообразие отношений знаков к другим знакам. А также, это имеющиеся в языке правила образования одних знаков из других, правила изменения знаков (склонения, спряжения).

Семантический аспект – составляет совокупность отношений знаков к объектам внеязыковой действительности, т.е. к тому, что они обозначают, их свойства, характеристики.

Прагматический аспект включает такиеособенности языка, которые зависят от того, кем и в каких ситуациях он применяется. Бесспорно каждому известны многие случаи, когда одно и то же выражение языка в зависимости от ситуации, например, от интонации может иметь различные смысловые оттенки, иногда противоположные. Язык науки максимально избегает неопределенности, двусмысленности. Этим требованиям удовлетворяют специально построенные формализованные языки.

Обобщение данных, полученных на ступени чувственного познания, происходит на уровне рационального познания. Рациональное познание основывается на способностях человека в своей мыслительной деятельности обобщать и анализировать, находить в чувственно-конкретных однородных предметах и явлениях главные, существенные и необходимые черты. Результаты полученных чувственных данных фиксируются и перерабатываются на ступени рационального познания с помощью понятий, суждений и умозаключений.

Понятие - форма мышления, в которой отображаются наиболее общие, существенные и необходимые свойства, приметы реальности. В процессе познания и практической деятельности недостаточно только выяснить общее, существенное, необходимо так же познать связи и отношения между предметами, явлениями, процессами.

Объединение понятий происходит в суждении. Суждение - форма мысли, в которой устанавливается наличие или отсутствие какого-либо свойства предмета, утверждается или отрицается что-либо.

Увеличение степени обобщенности знаний, их углубление и конкретизация проявляется в умозаключениях. Умозаключение - рассуждение, в ходе которого из нескольких суждений выводится новое знание.

В структуре рационального познания нередко выделяют и такие уровни как рассудок и разум. И. Кант, в частности, разделяя разум и рассудок, характеризует рассудок как форму синтеза наглядных представлений, которая "подводит" их под род понятия и под законы формальной логики (по заданным схемам и алгоритмам мышления). Разум же для Канта характеризует человеческое познание как свободное, творческое, открывает перспективу философского мышления; разум умозрителен, поэтому ему доступно не только судить о вещах, но и понимать их. Целесообразность выделения в рациональном познании разума и рассудка (2-х уровней) в определенной мере подтверждается и данными современной нейрофизиологии.

В общем виде процесс познания (его основные ступени и соответствующие им формы) можно отобразить следующей схемой:

познавательный процесс чувственное рациональное

В истории философии абсолютизация чувственной или рациональной ступеней познания привела к возникновению (в 17 - 18 вв.) дилеммы эмпиризма и рационализма. Эти направления выбирают разные пути решения задачи отыскания абсолютно достоверного знания, которое позволяет дать оценку всех знаний по степени их ценности. Эмпиризм (Бэкон, Гоббс, Локк, Мах, логический позитивизм) признает чувственный опыт единственным источником знания, т.е. содержание знания согласно эмпиристам может быть сведено к опыту. При таком подходе рациональная деятельность в процессе познания сводится к комбинации того материала, который получен в опыте. Эмпиризм во многом смыкается с сенсуализмом (Беркли, Юм), где чувственное познание так же признается главной формой познания, а все содержание познания выводится из деятельности органов чувств.

Рационализм (Декарт, Спиноза, Лейбниц, Кант и др.) предполагают приоритет разума по отношению к чувственному опыту, по мнению рационалистов, знание имеет всеобщий и необходимый характер. Рационализм подчеркивает роль дедуктивной методологии познания, акцентирует внимание на гносеологической роли универсальных логических схем деятельности сознания человека.

В процессе познания наряду с рациональными операциями и процедурами участвуют и нерациональные (последние производятся различными участками мозга на основе определенных биосоциальных закономерностей, которые действуют независимо от сознания и воли человека). Творческо-внерациональная сторона процесса познания представлена различными психологическими и иррациональными факторами - такими как воля, фантазия, воображение, эмоции, интуиция и т.д. Особенно важную роль в процессе познания (и прежде всего научного), творчества играет интуиция.

Интуиция - способность постижения истины путем прямого ее усмотрения без обоснования с помощью доказательства. Источник и сущность интуиции в разных философских концепциях рассматривается по-разному - например, как результат божественного откровения или инстинкт, непосредственно определяющий без предварительного научения формы поведения индивида (Бергсон), или как скрытый бессознательный первопринцип творчества (Фрейд), однако даже при разном толковании интуиции различными философскими концепциями и школами практически все подчеркивают момент непосредственности в процессе интуитивного познания (в отличие от опосредованного фиксированного характера логического мышления).

Как непосредственный момент познания интуиция объединяет чувственное и рациональное. Интуиция не осуществляется в логически развернутом и доказательном виде: субъект познания казалось бы мгновенно охватывает мыслью сложную ситуацию (например, при постановке диагноза) и происходит "озарение". Роль интуиции особенно велика там, где необходим выход за пределы приемов познания для проникновения в неведомое. В процессе интуиции совершаются сложные функциональные переходы, в которых на определенном этапе разрозненная деятельность по оперированию абстрактным и чувственным знанием (соответственно осуществляемая левым и правым полушариями головного мозга) внезапно объединяется, приводя к получению искомого результата, к своеобразному "озарению", которое воспринимается как открытие, как "высвечивание" того, что ранее находилось во мраке бессознательной деятельности. Интуиция не есть нечто неразумное или сверхразумное; объясняется ее сложность тем, что в процессе интуитивного познания не осознаются все те признаки, по которым осуществляется вывод (делается умозаключение), и те приемы, с помощью которых он делается. Таким образом, интуиция - особый тип мышления, при котором отдельные звенья процесса мышления совершаются в сознании более-менее бессознательно, но предельно ясно осознается итог мысли - истина. Интуиции достаточно для усмотрения истины, но ее недостаточно, чтобы убедить в своей правоте (истинности знания) других и самого себя.

Важнейшей особенностью человеческой деятельности вообще (не только познавательной) является творчество - деятельность по познанию, осмыслению и преобразованию окружающего мира. В широком смысле творчество создает неповторимый симбиоз чувственной, рациональной и внерациональной ступени познания. В реальной жизни люди сталкиваются с быстро меняющимися ситуациями, разрешая которые человек принимает моментальные и зачастую нестандартные решения, - такой процесс может быть назван творчеством. Механизмы творчества, его природа изучались философией и наукой, начиная с эпохи античности (творчество как проявление божественного начала в человеке - христианская традиция, творчество как проявление бессознательного - З. Фрейд и т.д.). Механизмы творчества до сих пор основательно не изучены, однако достаточно авторитетно можно утверждать, что творчество представляет собой продукт биосоциальной эволюции человека. В элементарной форме акты творчества проявляются уже в поведении высших животных, для человека же творчество есть сущность и функциональная характеристика его деятельности. Вероятно, творческие возможности человека определяются не только нейрофизиологическими особенностями мозга, но и его "функциональной архитектурой". Она представляет собой систему организованных и взаимосвязанных операций, осуществляемых различными участками мозга, с помощью которых производится переработка знаковой информации, выработка образов и абстракций, вызов и переработка хранимой в памяти информации и т.д.

В определенном смысле творчество есть механизм приспособления человека в бесконечно разнообразном и изменчивом мире, механизм, реализующий принятие нестандартных решений, что в конечном итоге обеспечивает выживание и развитие человека как биологического вида и социального существа.

Процесс творчества не противостоит чувственной и рациональной ступеням познания, а дополняет и даже организует их. Механизмы творчества, протекая подсознательно и не подчиняясь определенным правилам и стандартам рациональной деятельности, на уровне результатов могут быть консолидированы с рациональной деятельностью и включены в нее (это касается и индивидуального и коллективного творчества).