Я христианин и вам, возможно, это не понравится, но меня мучает один вопрос, который вы, возможно, сможете прояснить. Вопрос касается крещения. Например, в Иоанн. 1:25 фарисеи спросили Иоанна крестителя, почему он крестит, если он не пророк, и не Илия, и не Машиах. И это далеко не единственное место, которое меня смущает. Выходит, что крещение Иоанна не было чем-то новым, но было понятно тогдашним еврейским учителям Торы. Я начинаю думать что крещение – это вовсе не христианский ритуал, а еврейский. Не могли ли бы Вы объяснить мне это, и что оно означало в еврейской традиции, потому что ничего насчёт крещения я не нахожу в Ветхом Завете (кроме ритуальных омовений, конечно, но это сомнительно). С уважением, Анатолий. Спасибо.
Ответ :
Уважаемый Анатолий!
Как и множество других обрядов, которые христианство заимствовало из иудаизма (в искажённой форме), обряд крещения был заимствован также из иудаизма. Он взят из обряда принятия иудаизма: среди прочего, человек, принимающий иудаизм, должен окунуться в микву .
С уважением, Реувен Куклин
Вопрос .
Спасибо огромное за Ваш ответ. Не могли ли бы Вы объяснить больше, в чем заключался этот обряд окунания в Микву, откуда происходит (я ничего не вижу подобного в Танахе, кроме ритуальных очистительных омовений) и как эволюционировал в обряд посвящения в иудаизм, а также – как был изменен христианством. Я был бы также признателен за ссылки на дополнительную информацию по этому вопросу. Я очень хочу разобраться в том, во что я верю, потому что мне кажется, что "таинства" стали таинствами после отрыва христианства от иудейских корней, которые могут эти таинства объяснить. Я уже слышал о происхождении крещения от Миквы из одного христианского фильма, но почти ничего не могу найти ни о самом обряде, ни о его связи с крещением. Пожалуйста, помогите разобраться. Огромное спасибо.
Анатолий
Отвечает рав Реувен Куклин
Уважаемый Анатолий!
Мудрецы в трактате Критот (9а) учат из сказанного в Торе, что все евреи первоначально вступили в союз с Б-гом (а это произошло при выходе из Египта) посредством трёх вещей: 1) жертвоприношение, 2) окунание в микву , 3) обрезание.
Из того, что сказано в Торе (Бэмидбар 15:15): "установление одно для вас и для пришельца (принимающего иудаизм – Р. К. ), живущего у вас", учат мудрецы (трактат Критот, там же), что каждый, кто принимает иудаизм, должен пройти процесс, состоящий из трёх вышеупомянутых стадий. Однако, из сказанного в Торе (Бэмидбар 15:14) учат мудрецы (трактат Герим 2:5), что если жертва не принесена, это не препятствует принятию иудаизма (жертвоприношение необходимо только для достижения ритуальной чистоты). Поэтому в наши дни, когда нет Храма и нет возможности принести жертву, человек, принимающий иудаизм, проходит только две стадии (обрезание и окунание в микву ). У каждой из этих стадий свои рамки и свои строжайшие законы, невыполнение которых является препятствием для принятия иудаизма. Все эти законы основаны на Устной Торе, которую весь еврейский народ принял на горе Синай вместе с Письменной Торой. Все эти законы были получены «за один раз», тут нет какой-либо «эволюции».
Слушая лекции по истории религии А.Б.Зубова (кстати все рекомендую - весьма интересный профессор и весьма интересен его переход из атеизма в Православие, единственная проблема - он придерживается того, что Земле млн лет и соответственно вслед этому вера в целый эшелон научных махинаций), открыл для себя новую неизведанную тему... еврейский анекдот... и не просто еврейский анекдот... вот не поверите - еврейский анекдот на тему Бога. Я сам не поверил - нация, которая на протяжении веков боялась упомянуть имя Бога (чем воспользовались ушлые иеговисты), боялась лишний раз помянуть Его в суе (что выразилось вплоть до анекдотического страха перед написанием самого слова "Бог" - пишут или "Б-г" или просто Б.), что вполне свойственно евреям с их юридически-фарисейским отношением к заповедям Бога, вдруг родила в своих недрах целый пласт словесной культуры. А мы тут и не знаем.
Думаю, Зубов просто приукрасил об этой черте еврейского народа, любящего травить анекдоты о Боге... ан нет... поиск вывел на жутко интересную статью Михаэля Дорфмана (см. вконце заметки), а уже для полноты, дело техники найти и другие источники.
Оказывается даже есть и целые пародии на ветхозаветные истории, так сказать, юмористический Мидраш (чем-то смахивает атеистические пародии советских времен; не цитировал их здесь, т.к. они излишне громоздкие), и это ни сколько не оскорбляет самих евреев (тем паче, что они сами их и написали).
Но это была присказка. А вот и сама сказка, т.е. анекдоты:
Умирает старый еврей. Он просит жену:
- Сурэлэ, душа моя. Мне очень плохо. Позови мне священника.
- Бог с тобой, Абраша! Ты наверное повредился в уме и хочешь позвать раввина?
- Да нет. Священника позови. Жаль тревожить нашего старенького раввина в такую ненастную ночь.
Молится еврей в синагоге:
- Готеню, Боже святой, да благословенно имя твое. Ну почему я такой несчастный? Я же каждый день прихожу в синагогу, учу лист из Талмуда и молюсь тебе, молюсь, молюсь. Разве с детства я сделал хоть один шаг, не посоветовавшись с тобой? Разве есть еще кто-то, кто так часто обращается к тебе? Я же такой бедный… Вот мой безбожник-эпикойрус брат! Так у него и дети удачные, и жена - красавица, и бизнес процветает, и дом богатый. Господь, царь вселенной, я не спрашиваю, почему ты его не накажешь. Я лишь спрашиваю, почему? Почему мне выпал такой удел?
После долгих воззваний синагога замерла и голос возвестил:
- Потому, что ты только то и делаешь, день за днем, день за днем, что приходишь сюда и мучишь меня!
Мойше Леви крестился в лютеранской церкви. Перед крещением пастор спрашивает, какое христианское имя он хочет выбрать:
- Мартин Лютер, - отвечает неофит, - И какой духовный смысл имеет столь прославленное имя для вас?
- Понимаете, не хочется менять инициалы на белье для прачечной.
Файвел и Файтель пошли креститься. Файвел пошел в купель первым. После крещение Файтель спрашивает: -
- Эй Файтель! Ну как там было?
- Во-первых, не Файтель. Мое имя - Филипп. А во-вторых, с жидами не разговариваю. Вы нашего Господа убили.
Неудачливый торговец Гуревич возвращается накануне Ханнуки домой с пустыми руками. А тут на методистском молельном доме большая надпись «Кто до вечера примет святое крещение, получит $100». Абрамович пошел, крестился и заработал 100 долларов. Приходит он домой. Там жена просит денег на обед. Дочка просит на платье. Сын - на велосипед. Теща - на очки. Всем раздал и сам себе говорит:
- Вот так всегда. Только несчастный гой заработает пару копеек, как эти евреи у него их отымут.
- Готеню, Господь мой. Разве я не учил усердно Тору и не учил ее другим? Разве я не соблюдал усердно Закон Твой? Разве я не делал добрые дела, как заповедано в «Поучениях Отцов»? Так почему же такое горе. Почему же мой сын, мой любимый сын перешел в христианство.
- Разве только твой сын? - ответил ему голос по еврейскому обычаю вопросом на вопрос.
в книге "Трое раввинов в лодке", этот анекдот звучит несколько иначе:
Отец семейства приходит к раввину со слезами на глазах.
- Ребе, - сквозь слезы говорит он, - скажи мне, что мне делать. Это что-то ужасное: мой сын хочет жениться на шиксе* (шиксе - нееврейка примеч. перев.)!Раввин отвечает:
- И только? Мне бы твои проблемы. Вот мой сын не только хочет жениться на нееврейке, но и принять христианство! А на меня, на первого человека в общине, смотрят ведь как на пример. Вот и поступай как знаешь!Наступило молчание. Потом прихожанин спрашивает:
- Ребе, вот к тебе все приходят со своими проблемами. А тебе к кому же обращаться?
- К кому же еще, как не к Богу?
- И что он тебе сказал по этому поводу?
- Он сказал: "Твой сын? А ты посмотри на моего"сам анекдот видать настолько популярен, что вот еще одна версия более прямолинейная
Старый еврей молится в синагоге и плачет.
Его спрашивают - да в чем дело то, дедушка?
Ой, отвечает старик, у меня такое горе, такая беда. У меня сын крестился!
Сверху доносится глас Б-жий: "Сочувствую, но помочь ничем не могу - у самого та же проблема!"
нашим модницам и метросексуалам
Глубоко верующий человек увидел сон, в котором Бог велел ему стать моложе. Он стал заниматься спортом, сделал пересадку волос, вставил новые зубы, поставил контактные линзы, съездил во Флориду за загаром. И вот в таком новом обличье он оступился, идя по краю тротуара, и попал под тяжелый грузовик. На небе, к его изумлению, Бог не обратил на него ни малейшего внимания.
Тогда он крикнул Богу:
- Э-э, это ж я! Ты велел мне стать моложе - и я стал. Мне это стоило целого состояния, а теперь ты даже не хочешь замечать меня!Бог пригляделся к нему повнимательнее.
- Не сердись на меня, Ирвинг, я просто не узнал тебя(вариация)
Один хасид влюбился в русскую девушку. Состриг пейсы, сменил сюртук на изящный костюм, Отпустил маленькие усики, купил букет цветы и пошел на свидание. Тут выскочила из-за угла машина и сбила его. Когда он предстал перед Богом, то обратился к нему с жалобным упреком:
- Господи! За что? Я же так в тебя верил! Соблюдал все твои заповеди!
И услышал в ответ:
- Мойша, это ты? А я тебя не узнал!
Корнблюм, любитель альпинизма, счел, что у него достаточно навыка, чтобы подняться на гору Хорив (священная гора - и группа гор - на Синайском полуострове - примеч. перев.). Во время подъема из-под ноги у него вываливается камень, и Корнблюм начинает катиться вниз. Через несколько метров ему удается схватиться за сук дерева. Висит он на суку и зовет на помощь. И вдруг с небес раздается трубный глас:
- Сын мой, веришь ли ты в меня?
- Да, Господи, верю! И всегда верил!
- Веришь ли безгранично?
- Да, Боже, да!
- Тогда отпусти сук.
- Отпустить?
- Да, я, твой Господь Бог, велю тебе отпустить сук.
а этот анекдот оценят богословы и экзегеты:
Молодой человек, лет двадцати пяти, стучит в дверь известного ученого Рабби Шварца.
- Меня зовут Сиан Голдстейн, - говорит он. - Я пришел к вам, поскольку хочу изучать Талмуд.
- Вы арамейский язык знаете? - спросил Рабби.- Нет.- а иврит?- Нет.- Вы Тору изучали?
- Нет, Рабби. Но не переживайте за это, в Беркли я окончил факультет философии и недавно завершил в Гарварде свою кандидатскую диссертацию (на доктора философии) по логике Сократа. И теперь я хочу завершить свое образование, немного изучив Талмуд.
- У меня есть серьезные опасения, что вы не готовы изучать Талмуд. Это сокровеннейшая книга нашего народа. Однако, если вы желаете, я бы хотел проверить, насколько вы хороши в логических рассуждениях, и если вы успешно пройдете проверку, то я возьмусь учить вас Талмуду.Молодой человек согласился.Рабби показал два пальца:
- Спускаются два человека по дымоходу. Один вышел с замаранным лицом, а другой - с чистым. Кто из них умывается?Молодой человек уставился на раввина:
- Это что, тест на логику?Рабби утвердительно кивнул.- Умывает лицо тот, у кого оно грязное, - со скукой ответил молодой.
- Ответ неверный. Умывается человек с чистым лицом. Логика проста. Тот, у кого лицо испачкалось, посмотрит на того, у кого оно чистое, и решит, что и его лицо чистое. Тот, у кого лицо чистое, увидев, какое грязное лицо у другого, решит, что его лицо такое же. Поэтому умывается тот, у кого лицо чистое.
- Очень хитро, - заметил Голдстейн. - Дайте мне еще задачу.Снова Рабби показал ему два пальца:
- Мы же уже установили, что умывается человек с чистым лицом.
- Неверно. Умываются оба. логика проста. Тот, у кого лицо грязное, смотрит на человека с чистым лицом и думает, что и его лицо чистое. Человек с чистым лицом смотрит на того, у кого лицо грязное, и решает, что и его лицо грязное, и потому идет умыться. Когда человек с грязным лицом видит, что тот, у кого лицо чистое, умывается, то тоже идет умываться. И, таким образом, умываются оба.
- Я не подумал об этом, - говорит Голдстейн. - Я в шоке от того, что допустил подобную логическую ошибку. Дайте мне еще задание.И снова Рабби показал ему два пальца:
- Спускаются два человека по дымоходу. Один вышел с замаранным лицом, а другой - с чистым. Кто из них умывается?
- Умывается каждый из них.
- Неверно. Никто из них не умывается. логика проста. Человек с грязным лицом смотрит на того, у кого лицо чистое, и решает, что и у него лицо чистое. Тот, у кого чистое лицо, смотрит на человека с грязным лицом и думает, что его лицо грязное. Но когда человек с чистым лицом замечает, что тот, у кого лицо грязное, не умывается, то он тоже решает не умываться. И, таким образом, никто из них не умывается.Голдстейн в отчаянии:
- Я компетентен для изучения Талмуда. Пожалуйста, дайте мне еще задачу.Он издает стон, когда видит, что Рабби показывает два пальца:
- Спускаются два человека по дымоходу. Один вышел с замаранным лицом, а другой - с чистым. Кто из них умывается?
- Никто не умывается.
- Неверно. Теперь ты видишь, Сиан, почему логика Сократа не является приемлемым основанием для изучения Талмуда? Скажи мне, как может случиться, чтобы два человека, спустившиеся по одному дымоходу, вышли оттуда один с чистым, а другой с грязным лицом? Ты что, не понял? Вопрос сам по себе наришкейт, глупость, и если ты потратишь свою жизнь, ища ответы на глупые вопросы, то все твои ответы тоже будут глупыми.
Человек пошел в зоопарк и попал к клетке со львом. Там он видит буквальное исполнение пророчества Исайи - в одной клетке лев и теленок. Изумленный, он подзывает служителя.
- Сколько времени живут в одной клетке лев и теленок?
- Уже больше года.
- Как вам это удается?
- Это не сложно. Каждое утро мы запускаем нового теленка.
С еврейского сайта:
Три доказательства, что Христос был евреем:
Во-первых, ему было тридцать три года, а он все еще жил с матерью.
Во-вторых, он верил, что его мать девственница.
И в-третьих, его мать верила, что ее сын - Бог.
Приснился одному еврею ангел.
- Ты ведешь праведную жизнь, и Бог решил вознаградить тебя. Чего ты хочешь: славы, денег, власти, мудрости?
- Мудрости, подумав, сказал еврей.
- Ты стал мудрейшим из мудрых! Что скажешь?
- Деньгами надо было брать!..
- Сказано в Писании: "Золото принадлежит мне, и мне принадлежит серебро".
Вот я и попросил у Бога: "Если всё золото и серебро твои, что для тебя, Господи, какие-то 10 тысяч?! Одолжи мне их только на один день".
- Почему же только на один?
- Потому что один день для Бога - это всё равно, что тысяча лет. Ибо сказано в Писании: "А тысяча лет для Тебя - день вчерашний".
- И что же Бог тебе ответил?
- Велел подождать до завтра.
Засуха. К раввину приходят евреи и просят сделать так, чтобы пошёл дождь.
- Нет, - говорит им раввин, - я не смогу сотворить это чудо, потому что нет в вас веры в Господа.
- Почему ты так говоришь, ребе?
- Потому что, если бы вы действительно верили, то пришли бы с зонтами!
Стоит еврей у стены плача и уже неделю молится: "Господи! Пошли мне богатство!" Вторую неделю молится, третью... В конце концов как возопит:
"Господи! Можно подумать: я со стенкой разговариваю!!!"
- Почему семерку пишут с горизонтальной черточкой посередине?- Потому что когда Моисей сошел с горы Синай, начал читать народу десять заповедей и дошел до седьмой <Не прелюбодействуй>, все закричали хором: "Зачеркни семерку, зачеркни!"
Источники:
Первые попытки крещения евреев в Российской империи относятся к эпохе, последовавшей за Отечественной войной 1812 г. В 1817 г. было создано Общество израильских христиан, представлявших крестившимся евреям материальную помощь, различные льготы и преимущества. Однако попытки обращения в христианство евреев закончились полной неудачей. В то же время власти столкнулись с противоположной тенденцией: появление различных сект иудействующих – и прежде всего, субботников. Этот факт привел к ужесточению политики в еврейском вопросе: к концу первой четверти девятнадцатого столетия власти стремились «исправить» евреев, изменив их образ жизни и организовав массовое крещение.
Одним из наиболее важных законодательных актов в отношении евреев за весь период царствования Николая I (1825-1855) стал «Устав рекрутской повинности и военной службы евреев» (1827). По оценке того же Станиславского, по этому Уставу с 1827 по 1854 гг. на военную службу были призваны около 70 тысяч евреев, около 50 тыс. из которых составляли несовершеннолетние, т.н. "кантонисты". По его подсчетам, в николаевскую эпоху было крещено ок. 30 тыс.евреев, из которых лишь ок. 5 тыс. приняли православие добровольно. Рекрутский набор был связан не с военными обстоятельствами, а рассматривался как наиболее эффективный путь «просвещения» и «исправления» через крещение. В кантонисты набирались также дети польских дворян (после восстания 1831 г.) и дети деклассированных элементов. Формально рекрутский устав разрешал еврею и в армии исповедовать свою веру. Но на деле нередко было иначе. Малолетних для того и брали в рекруты, чтобы было легче их сломить. Мальчики-евреи оказывались в чуждой и враждебной им среде – специальных батальонах и частях для малолетних (школах кантонистов). Им тяжело доставалось за незнание русского языка, за их веру и обычаи. Им не разрешали говорить и молиться на родном языке, у них отнимали иудейские молитвенники, нередко им запрещалось переписываться с родителями.
Рекруты, призванные в армию с восемнадцати лет и старше, еще могли постоять за себя и свою веру. Детям же было значительно труднее. Их принуждали к переходу в православие, а упорствующих безжалостно истязали. До нашего времени дошло немало воспоминаний бывших кантонистов о тех жестоких и бесчеловечных временах, и мнение Й.Петровского-Штерна, пытавшегося подвергнуть переоценке трагическую историю детей-мучеников, вряд ли может быть принято. В одном из народных еврейских преданий рассказывается, как однажды на Волге, около Казани, собрались в один день окрестить несколько сот еврейских мальчиков-кантонистов. Местное начальство и духовенство в полном облачении расположилось на берегу реки. Стройными рядами стояли дети. Наконец, подъехал сам царь Николай I и приказ детям войти в воду. «Слушаем, Выше Императорское Величество!», – воскликнули они все вместе и дружно прыгнули в реку. Но ни один из них не вынырнул на поверхность. Все дети добровольно утопились. Вместо крещения, они заранее договорились покончить с жизнью, умереть ради своей веры. Они совершили «ал кидуш ха-Шем – освятили Имя Всевышнего», как это делали в древности и в средневековье, в эпоху гонений, их единоверцы из разных стран. Они приняли страдания и мученическую смерть во имя веры в Бога и верности предписаниям иудаизма.
При крещении обычно давали имена крестных отцов, а часто и их фамилии. В результате Есель Левиков становился Василием Федоровым, Мовша Пейсахович – Григорием Павловым, Израиль Петровицкий – Николаем Ивановым и т.д. Когда просматриваешь эти бесконечные перечни, как писал Саул Гинзбург, невольно приходит в голову мысль: сколько еврейской крови влито было в русский народ, и как много среди нынешних Ивановых. Петровых, Степановых имеется потомков еврейских детей, которые когда-то были насильственно крещены.
Малолетние рекруты набирались, прежде всего, из неимущих и невлиятельных слоев еврейской общины. Для выполнения рекрутского набора кагальные лидеры образовали институт "хапперов" («ловчиков») – специально подобранных людей, которые за деньги занимались похищением детей и сдачей их в армию. Рекрутская политика самодержавия привела к трагическому хаосу в еврейских общинах, резкой потере влияния и авторитета кагального руководства.
Евреи пытались оказывать сопротивление рекрутским наборам. Совершались самоубийства, было активно распространено членовредительство, побеги. Помимо традиционных способов поведения – постов и молитв – практиковались также взятки чиновникам.
В годы либеральных реформ Александра II политика по отношению к евреям изменилась. Власти переходят к поощрительным мерам, главной из которых стали отмена черты оседлости для «продуктивных», с точки зрения властей, слоев еврейства: в 1859 г. – для купцов 1-й гильдии, в 1861 г. – для евреев с высшим образованием, в 1865 г. – для некоторых категорий ремесленников. Таким образом, проводилась, как отмечает Бенджамин Натанс, политика «выборочной интеграции». Николаевские солдаты, доказавшие через суд насильственный характер своего крещения, получили возможность вернуться к иудаизму. Однако и при наличии возможности для отдельных евреев интеграции в российское общество, лишь крещение открывало в большинстве случаев путь для обретения полных прав: занятия евреями государственных должностей и позиций в высших учебных заведениях, продвижения по службе и т.д. Признавался лишь церковный брак, и от одной из сторон (еврея или еврейки) требовалось креститься: евреи могли свободно вступить в брак лишь с язычниками.
Еврейская община и семья обычно прекращали все отношения с выкрестами. Главный герой романа «Тевье-молочник» классика еврейской литературы Шолом-Алейхема вынужден порвать отношения с одной из своих дочерей Хавой, крестившейся, чтобы выйти замуж за христианина, писаря Федора:
"Встань…жена моя, разуйся и сядем на пол – траур справлять по заведу Божьему. Господь дал, господь и взял»…Пусть нам кажется, что никогда Хавы и не было…Наказал я в доме, чтобы имя Хавы никто не смел упоминать, – нет Хавы!".
Так, например, случилось с известным еврейским историком Ш. Дубновым, который полностью порвал отношения с дочерью Ольгой, вышедшей замуж за социал-демократа М.Иванова, и в связи с этим вынужденной совершить неизбежную в этих случаях формальность – креститься. Подобную же драму пережила несколько ранее семья известного мыслителя Ахад Гаама, дочь которого Рахель (Роза) вышла замуж за русского писателя, члена партии социалистов-революционеров М.Осоргина.
Моисей Кроль (1862-1942) – известный еврейский общественный деятель, народоволец, политический ссыльный и этнограф, в своих воспоминаниях воспроизводит симптоматичный диалог. От имени управляющего делами Комитета министров А.Н.Куломзина один из подшефных министра Н. Петерсон предложил Кролю работу в штате канцелярии – при условии, если Кроль крестится:
– Не иначе? – спросил я его иронически.
– Вы знаете, – продолжал Петерсон тоном сочувствия, – что в настоящее время принять еврея на государственную службу совершенно невозможно.
– Но стоит мне только креститься, как я стану совершенно другим человеком, не правда ли?
– Конечно, нет, – признался Петерсон, – что делать, когда власти требуют выполнения этой формальности. Разве вы так религиозны?
– Конечно, нет!
– Что же вас может удерживать от крещения? Для вас этот обряд не должен представлять никаких неудобств. Это вроде того, что вы меняете пиджак на фрак.
Его наивный цинизм и полнейшее непонимание всей низости предлагаемой мне сделки с совестью меня прямо обезоружили. Я рассмеялся и сказало ему: "Нет, Николай Петрович, Я очень люблю свой пиджак и не променяю его на самый лучший фрак в мире…Моя работа при канцелярии Комитета министров была закончена".
Семен Дубнов открыто выступил с резким осуждением той части еврейской молодежи, что приняла крещение. Подавляющее число из новообращенных составляли молодые люди, стремившиеся таким образом обойти процентную норму и беспрепятственно поступить в высшие учебные заведения и сделать карьеру. Нельзя не отметить, что многие выкресты были атеистами, и этот шаг, по существу, не имел для прагматичных молодых людей никакого морального значения. Некоторые из них переходили не в православие, а в протестантство – что в процедурном плане было значительно проще. Вместе с тем, переход сотен молодых евреев в другую веру, несомненно, свидетельствовал о кризисе традиционных иудейских ценностей в 1900-е годы. Летом 1913 г. С.Дубнов опубликовал в журнале «Новый восход» письмо, назвав его «Об уходящих» («Декларация о выкрестах»). Он призывал занять решительную позицию в отношении ренегатов: "Кто отрекся от своей нации, заслуживает того, чтобы нация от него отреклась». В первую же очередь он обращался к тем, кто еще колебался:
"Вы стоите на пороге измены. Остановитесь, одумайтесь! Вы приобретаете гражданские права и личные выгоды, но вы навсегда лишитесь великой исторической привилегии – принадлежать к нации духовных героев и мучеников".
Однако мало кому это обращение помешало исполнить задуманное. Не случайно еще ранее, в 1911 г., известный публицист и один из лидеров сионистского движения в России Владимир Жаботинский опубликовал статью на ту же тему, под характерным названием «Наше "бытовое явление"». Действительно с 1907 г., согласно отчетам обер-прокурора Синода, из иудаизма только в православие перешло: в 1908 г. – 862 чел.; в 1909 г. – 1128 чел.; в 1910 г. – 1299 чел.; в 1911 г. – 1651 чел.; в 1912 г. – 1362 чел.; в 1913 г. – 1198 чел.
Далеко не для всех этот акт был простой формальностью. Студент историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета Cоломон Лурье, в будущем известный историк античности, на крещение решился под сильным нажимом отца, воспитавшего сына атеистом, чуждым какой-либо религиозной веры. Крещение позволило Лурье остаться при университете в качестве «профессорского стипендиата». Тем не менее, его не оставляло чувство вины. В одном из писем студент Лурье откровенно заметил своему адресату: "Крещение, во всяком случае, – если не подлость, то гнуснейший из компромиссов".
Исследовавший это явление Анатолий Иванов, конечно же, преувеличивает, когда утверждает, что в этот период иудаизм, как фундамент еврейского сообщества, стремительно терял своих адептов среди еврейской интеллигентной молодежи. Однако он, несомненно, прав, когда отмечает, что для евреев-студентов в российских высших учебных заведениях иудаизм перестал быть главным фактором национальной консолидации. Впрочем, не следует упрощать процессы, которые происходили в еврейском обществе в период, последовавший после первой русской революции и вплоть до Первой мировой войны. Наряду с «уходом» происходило и «возращение» к своему народу. Еврейское сообщество, особенно в Восточной Европе, все более осознавало себя не только и не столько религиозной общиной, сколько народом. Что касается Западной Европы, об этом же заявил и Теодор Герцль, в своей книге «Еврейское государство» (1897): "Мы – народ, единый народ". Для Западной Европы подобное заявление носило характер революционного вызова.
В условиях усиления секуляристских тенденций в российском обществе (и в еврейском, в частности), возвращение шло подчас не только через традицию «баал тшувы» (возврата к иудаизму), но на светском поприще: через возникновение интереса к духовным ценностям своего народа, через сопереживание и сострадание к его тяжелым духовным и физическим страданиям. Один из лидеров Еврейской социал-демократической рабочей партии (Бунда), впоследствии известный как «легенда еврейского рабочего движения», Владимир Медем, родившийся в семье высокопоставленного военного врача, вспоминал о своем детстве и юности и о возвращении к своему народу. Эти воспоминания столь искренни и непосредственны, что мы взяли на себя смелость привести из них обширный фрагмент:
Хотя я был самым младшим, именно мне довелось стать первым христианином в нашей семье. Когда я родился (июль 1879 г.) мои родители решили:»Мы достаточно настрадались из-за нашего еврейства. Пусть нашему самому младшему не будут знакомы эти страдания». Я был крещен в православной церкви, … хотя сами родители еще достаточно долго оставались евреями….Но фактически мой отец стал христианином раньше, чем он принял сам обряд крещения. В нашем доме соблюдались все церковные праздники… Когда мне было пять лет, я впервые оказался в церкви. Это оставило сильное впечатление: священные картины, мерцающий свет свечей, окутанные тайной обряды, вибрирующий бас протодьякона, поющий хор … Когда я подрос, мои религиозные чувства …начали рассеиваться. Когда я учился во втором классе гимназии, я начал развивать у себя критические взгляды. Последние годы моего пребывания в гимназии, круг моего общения незаметно становился все более еврейским… В 1897 г. я был принят в Киевский университет… Я начал заниматься политэкономией …и узнал о Бунде. Кроме того, что я изучал Маркса, я решил изучить иврит. Но мой интерес к ивриту был скорее литературный, чем еврейский… Я хотел читать Библию в оригинале…Дома во время летних каникул, мне не составило труда найти себя учителя. Митче – мальчик, что жил в нашем дворе, – согласился обучать меня в обмен на уроки русского языка…. Он учил меня алфавиту и произношению… Но я подозревал, что Митче сам не слишком хорошо понимает, чему он меня учит…Я так никогда и не выучил иврит, но я получил нечто иное: я изучил алфавит –получив ключ к языку идиш… Различными путям и по различным причинам я начал поворачиваться к еврейству. Здесь я должен упомянуть мою дружбу с Исааком Теуминым, человеком значительно старше меня …он участвовал в еврейском рабочем движении…Он…происходил из традиционной еврейской семьи, знал и любил еврейскую жизнь. Эта любовь передалась мне. Это было в Минске…На Йом-Кипур Теумин взял меня в синагогу. Я хорошо запомнил этот вечер. Я бродил по улицам…лавки были закрыты, улицы пусты и безлюдны…Необычная тишина была в городе. Ощущалось, что именно этот день отличался от всех других. Позже Теумин и я отправились в синагогу. Я и прежде бывал в синагоге…Но впервые я оказался в старинной синагоге…я ощутил присутствие новой, до сих пор неведомой атмосферы во всей своей неповторимости и очаровании. Это все отличалось от того, что было в русской церкви. Там большая масса людей пребывала в тишине, спокойствии и печали, и только священник и хор говорили и пели от имени общины, говорили и пели в красивых, гармонических и сдержанных тонах. Но здесь я оказался посреди бурлящего, кипящего моря. Сотни и сотни молящихся были поглощены молитвой и каждый молил Бога во весь голос, со страстной настойчивостью. Сотни голосов восходили к небесам, каждый за себя, без какой-либо согласования, гармонии. И все они проистекали вместе в один потрясающий звук. Не приходится и говорить, насколько все это было странно для западного уха, но производило глубокое впечатление и обладало необычной красотой страстного массового чувства. Затем мы отправились в другой, еще меньший по размерам молельный дом.… И здесь так же я оказался в окружении сотен голосов. Но один голос – голос старого седого кантора – сам поднимался и рвался вверх над шумным ропотом масс. Это было не пение, не молитва, а именно плач, который вызывал обжигающие слезы исстрадавшегося сердца. И здесь не было ничего от торжественности или размеренной гармонии христианской молитвы. Это была поистине восточная страстность исстрадавшейся души, голос из седой древности, которая плачет и молит Бога. И в этом проявлялась великая красота…Несомненно, еврейская рабочая среда сильно повлияла на меня….постоянная связь с евреями и еврейской жизнью иудаизировала меня…Еще свежи мои воспоминания, когда я шел по еврейским улицам, нищим маленьким переулкам, с их крохотными домиками. Это была пятничная ночь…субботние свечи горели в каждом доме…я до сих пор помню то неповторимое очарование этой ночи…и я почувствовал в себе романтическую связь с еврейским прошлым; ту теплоту и ту сокровенную близость, которую ощущаешь только именно своему прошлому…И когда настал тот момент, когда в полной мере и бесповоротно я осознал себя евреем? Трудно сказать. Но я знаю, когда я был арестован в начале 1901 г., жандарм дал мне заполнить вопросник, я под пунктом национальность, записал «еврей».
Литература:
Гессен Ю. История еврейского народа в России . М., Иерусалим, 1993.
Гинзбург С. Мученики-дети (Из истории кантонистов – евреев) // Еврейская старина. Т.XII.1930. C. 59-79.
Иванов А. Еврейское студенчество в Российской империи начало XX века. Каким оно было? М., 2007
Натанс Б. За чертой. Евреи встречаются с позднеимперской Россией. Перевод и научная ред. А.Локшина. М., 2007.
Петровский-Штерн Й. Евреи в русской армии. 1827-1914. М, 2003.
Klier J. Imperial Russia’s Jewish Question.1855-1881. Cambridge Univ.Press, 1995.
Stanislawski M. Tsar Nicholas I and the Jews. The Transformation of Jewish Society in Russia. 1825-1855. Philadelphia, 1983.
Давид Эйдельман
Православный ортодокс — скорее будет доверять еврейскому ортодоксу, чем крещеному еврею. И наоборот. Однако феномен евреев-христиан уходит своими корнями в самое начало Христианства, основоположник которого, если верить уставным документам, иудаизму себя вовсе не противопоставлял, а обещал не нарушить Моисеев закон, но исполнить.
Сразу по окончании еврейского Песаха и с началом православной Пасхи захотелось мне написать о феномене «евреев-христиан» . Знаю, что для большого количества людей, для которых еврейство — это, прежде всего иудаизм — вероисповедание, само такое словосочетание выглядит неприемлемым оксюмороном.
Если евреи, то не христиане. Если приняли христианство, то выкресты — выписались из иудейского племени. Может быть не насовсем, но пока придерживаются христианства — к еврейству не принадлежат.
Ведь еврейство для таковых— это не кровь. Или, как минимум, не только кровь. Это этноконфессиональная сущность, а может и сакральное единство.
Однако феномен евреев-христиан уходит своими корнями в самое начало Христианства, основоположник которого, если верить уставным документам, иудаизму себя вовсе не противопоставлял, а обещал не нарушить Моисеев закон, но исполнить.
Более того, видел он себя пастырем, который послан только к заблудшим овцам дома Израилева.
Пьетро Перуджино. «Христос и самарянка»
15 глава Евангелия от Матфея
«И вот, женщина Хананеянка, выйдя из тех мест, кричала Ему: помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется.
Но Он не отвечал ей ни слова.
И ученики Его, приступив, просили Его: отпусти ее, потому что кричит за нами. Он же сказал в ответ: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева.
А она, подойдя, кланялась Ему и говорила: Господи! помоги мне.
Он же сказал в ответ: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам…»
Первые христиане были евреями
И апостолы. И ученики апостолов.
Это только потом дороги разветвились и пошли врозь, сначала параллельно, потом все далее, удаляясь друг от друга.
Только после созванного императором Константином в 325 году, Первого Никейского собора, на котором был выработан христианский «Символ веры», было окончательно провозглашено отделение христианства от иудаизма.
Но и после этого были «евреи-христиане» разного толка. Их разоблачали, обличали, изобличали.
Караваджо, «Святой Иероним»
Через 17 лет после Никейского собора родился Иероним, который в 360 году (уже в зрелом возрасте) примет крещение, а после станет одним из самых почитаемых и влиятельных Отцов церкви.
В 386 году обосновался он Вифлееме (Бейт-Лехем) и принялся переводить Библию на латынь. Этот перевод, именуемой Вульгатой, получил в католической церкви статус официального.
И вот Иероним пишет из Вифлеема другому (ещё более почитаемому!) Отцу церкви Августину о евреях-христианах: «В наши дни существует секта среди иудеев во всех синагогах Востока, которая называется секта Минеи, и её осудили Фарисеи. Адепты этой секты известны ещё как назареи; они верят в Христа, Сына Божьего, рожденного от Девы Марии; и говорят, что он тот, кто пострадал при Понтии Пилате и снова воскрес, так же, как и все мы верим. Но пока они хотят быть как евреи, так и как христиане, но они не являются ни тем, ни другим».
«Святой Иероним» Леонардо да Винчи.
«Да не будет надежды для отступников»
Обратите внимание: описывая группы людей, которые принимали Никейский Символ веры (Христос — Сын Божий, родился от Девы, был распят и страдал, и воскрес), но думали, что они при этом могут оставаться и евреями тоже (молились в синагогах, соблюдали субботу, придерживались кашрута), то есть не разделяли «христиан» и «евреев», Иероним отвергает не только их потуги быть и теми, и другим одновременно. Он безжалостно отвергает обе их идентификации. Начиная с Иеронима — это взаимоисключающие возможности.
Иероним называет их «минеи» или «назаряне». Минеи — это от слова «мин» — вид, класс, разновидность, пол. Это из еврейской молитвы, которая призывает не доверять ни «миним и ноцрим». Забавно, что позиция иудейского благословения против отступников Иерониму ближе, чем позиция евреев, которые исповедуют Никейский Символ веры.
С тех пор мало что изменилось. Православный ортодокс — скорее будет доверять еврейскому ортодоксу, чем еврею-выкресту, который пытается усидеть на двух стульях. И наоборот. Для ортодокса-еврея чуть ли не главной проблемой в христианском мире являются евреи, которые «либо крестик сними, либо трусы надень».
«Худшие антисемиты»
В еврейских семьях сидели по выкрестам «шиву» как по покойникам. Евреи часто считали, что выкресты — являются юдофобами, самыми яростными распространителями антисемитской клеветы.
Иногда это было обоснованно. Пытаясь выслужиться перед новыми единоверцами, неофиты, напирая на своё аутентичное знание бывших евреев, рассказывали всевозможные мерзости о племени, которое они только что покинули.
Да и те, кто рассматривал крещение как присоединение — присоединение к народу, присоединение к культуре — тоже оставили вполне аргументированное обоснование такого шага.
Один из величайших философов ХХ века Карл Поппер (сын выкреста) считал, что евреи несут свою часть вины и за антисемитизм, поскольку стояли особняком по отношению к большинству.
Карл Раймунд Поппер
Поппер писал: «После долгих раздумий мой отец решил, что жизнь в христианском обществе обязывает причинять этому обществу как можно меньше обид — то есть ассимилироваться».
Выкресты-сионисты
Даже у многих ранних сионистов первым вариантом решения еврейского вопроса было крещение: евреи должны выйти из культурно-социального гетто, в которое они сами себя загнали — это принесет им освобождение.
Потом многие выкресты уходили в сионизм, предварительно пройдя через участие в революционном движении. Один из самых известных примеров — Пинхас (Петр) Рутенберг, который сначала принял крещение, взял русское имя, женился на нееврейке, потом стал революционером террористом, а затем обратился к сионизму.
Пётр (Пинхас) Моисеевич Рутенберг
Многие интерпретаторы книги Шолом Алейхема «Тевье-молочник» считают, что возвращение в конце книги крещеной дочери Тевье Хаввы символизирует её отъезд в Палестину.
Герцль и массовое крещение
Даже Теодор Герцль предполагал, что возможным решением еврейской проблемы является массовый «добровольный и почетный переход» в христианство. В 1895 году он записал в дневнике: «Года два назад я хотел решить еврейский вопрос, по крайней мере, в Австрии, с помощью католической церкви. Я пытался получить гарантии от австрийских епископов и через них получить аудиенцию у папы римского, чтобы сказать ему: помогите нам в борьбе с антисемитизмом, а я создам среди евреев сильное движение, с тем, чтобы они свободно и достойно приняли христианство. Свободному и достойному в том смысле, что вожди этого движения, и прежде всего я сам, останутся евреями и в качестве евреев будут пропагандировать принятие религии большинства. При свете дня, в полдень, переход в другую веру откроется под звон колоколов торжественным шествием к собору Святого Стефана (в Вене). Не стыдливо, как раньше поступали единицы, а с гордо поднятой головой. Тот факт, что сами вожди этого движения, оставаясь в рамках иудаизма, проводят народ лишь до порога церкви, а сами останутся снаружи, возвысит все это дело и придаст ему глубокую искренность…».
Теодор Герцль
Только процесс над капитаном Дрейфусом превратил Герцля в сиониста и сделал его автором «Государства евреев». Историческая прозорливость Герцля состояло в том, что он увидел в деле Дрейфуса генеральную репетицию будущего геноцида, который будет уничтожать за «врожденные свойства», не обращая внимания на вероисповедание.
Иудео-христианство советской интеллигенции
Но меня интересуют не люди, которые сознательно перешли в христианство и перестали быть евреями (во всяком случае в собственном самоощущении). Вопрос о людях, которые одновременно, как те древние «минеи», считают себя и евреями и христианами, которые пытаются быть и теми и другими.
Давид Эйдельман
Евреи-выкресты в царской России
Соломон Динкевич, Нью-Джерси
Публикуем отрывки из нового тома книги Соломона Динкевича «Евреи, иудаизм, Израиль»
АССИМИЛЯЦИЯ
Толчком к крещению Антона (1829 - 1899) и Николая (1835 - 1881) Рубинштейнов, евреев по отцу, купцу первой гильдии Григорию Рубинштейну и немцев по матери Калерии из Пруссии выдающихся музыкантов, основавших Петербургскую (Антон, 1862) и Московскую (Николай, 1860) Консерватории послужил, по словам их матери, указ Николая I о призыве еврейских детей (кантонистов) на 25-летнюю воинскую службу. «Евреи называют меня христианином, христиане - евреем, немцы - русским, русские - немцем», - говорил Антон Рубиншетейн.
Поэт Саша Черный (Александр Гликман, 1860-1932) был крещен в 10-летнем возрасте. Вряд ли был крещен Исаак Левитан (1860-1900), иначе ему бы не потребовалось покидать Москву в 1891 году, когда Московским генерал-губернатором стал брат Александра III великий князь Сергей Александрович, изгнавший евреев из Москвы. Что же касается Марка Антокольского (1843-1902), то, по словам Марины Лужиковой, пра-пра-правнучки его сестры, он крестился, ибо в противном случае для него была бы закрыта Академия художеств. «При этом, - добавляет она, - Антокольский никогда не работал в субботу и соблюдал еврейские праздники» (Журнал «Зов Сиона» и статья Майи Басс в журнале «Спектр»).
«Есть у нас евреи и профессора, из коих иные крестились в христианство (например, академик А. Ф. Иоффе, принявший лютеранство - С. Д.), но всем своим духом и симпатиями принадлежащие родному им и воспитавшему их еврейству… (они) стоят нравственно не ниже людей христианской культуры», - писал Николай Лесков.
В 1903 году Теодор Герцль (1860-1907) посетил Россию. Министр полиции Плеве разъяснил ему политику царского правительства по еврейскому вопросу: «Треть евреев (революционеров) мы расстреляем, треть вышлем из страны, а треть принудим к ассимиляции через крещение».
В это время 4 миллиона евреев были заперты в «черте оседлости». Вне ее проживало порядка 100 тысяч евреев (~ 2.5%). Это были профессора, купцы первой гильдии, ремесленники высших разрядов, бывшие николаевские солдаты. Для получения высшего образования еврейскую молодежь ограничивали 5% нормой, а в обеих столицах - только 3%. Когда 1 марта 1881 года был убит царь Александр II, по стране прокатились еврейские погромы, которые затем периодически повторялись в западных и южных губерниях.
«После убийства Александра II русские власти стали еще сильнее преследовать евреев. Их гнали из Петербурга, Москвы, Киева, с Волги, из русских деревень. Но не только в физическое гетто загоняли евреев, образовалось еще более мучительное и более угнетающее гетто - экономическое, политическое, духовное, научное.… Чтобы проломить эти решетки, отделявшие еврейский мир от нееврейского, недостаточно было иметь талант, деньги, хорошие связи» (Осип Дымов).
Оправдывая «правовые меры» правительства против евреев, А. И. Солженицын писал в 2-х томнике «Двести лет вместе» (М., «Русский путь», 2001 и 2002), что «переход (евреев) в христианство, особенно в лютеранство(не требовавшего регулярного посещения религиозной службы - С. Д.),… сразу открывал все пути жизни…».
Действительно, чего проще, отрекись от своих родителей, от всего еврейства и ты полноценный гражданин Российской империи. Но вот, что пишет Осип Дымов в книге воспоминаний «То, что я помню» (Израиль, 2011).
Предварительно замечу, что Осип Дымов (Осип Исидорович Перельман, 1878-1959), старший брат блестящего популяризатора математики, физики и астрономии Якова Исидоровича Перельмана (1882-1942), был известным российским литератором, одним из авторов знаменитой «Всеобщей истории», изданной Сатириконом (1911 г). Его пьесы с успехом шли в театрах Петербурга, Москвы и провинции вплоть до Октябрьского переворота 1917 года. Еще в 1913 году он навсегда покинул Россию и продолжал публиковаться в эмигрантских изданиях сначала в Европе, а потом в Америке. В Америке он публиковался, в основном, на идише. В СССР его имя полностью замалчивалось.
Итак, Осип Дымов: «В Петербурге, куда я приехал из Белостока в 1897 году, я соприкоснулся с новым типом евреев, с которым не встречался раньше: крещеные и ассимилированные дети Израиля, современные мараны - далекий, но по-своему близкий отзвук (испанских) маранов времен инквизиции». Вот один из его рассказов.
«В памяти остался случай с фотографом Шапиро, евреем, знатоком древнееврейского языка, поэтом. Широко были известны его стихи на древнееврейском языке. Когда преследование евреев ужесточилось, Шапиро был вынужден креститься. С мукой в сердце, стиснув зубы, чтобы не кричать от боли, он вошел в церковь евреем и вышел оттуда… несчастным евреем. Но надпись, выведенная в его паспорте свежими чернилами, гласила: «Православный».
Фотостудия Шапиро располагалась на Невском проспекте как раз напротив великолепного Казанского собора. Фотоработы Шапиро были известны во всей России не только из-за их художественной ценности, но главным образом, из-за того, что он бывший иудей, а ныне православный имел право фотографировать царя и его семью. Чтобы иметь возможность заниматься этой деятельностью, он был вынужден креститься.
Шапиро продолжал писать стихи на древнееврейском языке, ходил в синагогу, состоял в еврейских организациях. Он преклонялся перед русской литературой, которую хорошо знал и высоко ценил, и гордился тем, что лучшие, талантливейшие представители русской литературы фотографировались именно у него.
Ночью начинались его мучения. В определенный час, когда на улице было еще темно - а петербургская ночь продолжительна - начинали звонить стопудовые колокола Казанского собора, который, как уже говорилось, находился как раз против его жилища. Многие годы Шапиро жил в этом доме и не слышал колоколов, но после крещения он вдруг открыл, что они существуют. Их тяжелый металлический звон будил его каждую ночь, каждую темную ночь в одно и то же время. Как бы глубоко он ни спал, первый металлический «бум» был как удар по голове, как острый укол в сердце, и он просыпался, испуганный, растерянный и растоптанный железными ударами, звуки которых обрушивались на него.
«Помнишь, - напоминали колокола, - помнишь то утро, когда мы звонили для тебя в церкви, и священник обратился к тебе и повелел, чтобы ты осенил себя крестом, а ты с помертвевшими губами, с ненавистью, стыдом и дрожью в сердце повторял слова священника? Слова были на старославянском языке, но ты, зная этот язык, тем не менее, не понимал, о чем идет речь».
«Бум-бим… бум-бим!» - продолжали звенеть колокола, и опять всплывала в памяти сцена, которую пережил он, поэт, писавший на древнееврейском языке, он, еврейский националист. Она еще продолжается, она не закончилась там, в церкви, где священник произносил над ним молитвы и осенял его лицо крестом. При этом он использовал жидкость, вязкую, как подсолнечное масло, которая называется миро, тяжелые капли падали на бледное лицо новообращаемого. Инстинктивно он пытался их вытереть, но священник не позволил.
«Бум-бим… бим-бум!» - мучили его колокола. Их металлический звук проникал через окна и стены, наполнял комнату, весь дом, его мозг и рвал на части его еврейское, теперь уж точно еврейское сердце.
И так повторялось каждую ночь. Каждую ночь он снова и снова проходил тот же мученический путь, каждую ночь, пока город спал, а колокола звенели, он, поэт, писавший на древнееврейском языке, и фотограф царя принимал крещение. Не единожды, а десятки и десятки раз он отказывался от «фальшивой веры раввинов и мудрецов», как заставлял его повторять священник. Не единожды, но десятки раз он отказывался от отца и матери… Но чем чаще по ночам он принимал крещение, тем больше он становился евреем. И чем чаще колокола «бимбомкали» над его несчастной головой и звали его в церковь, тем дальше он хотел от нее убежать. Куда бежать? Где можно спрятаться?
Конечно, он мог бы переселиться в другое жилище, где колокола были бы не слышны. Но как утащить с собой фотографическую студию, стеклянную крышу, инструменты и адрес, этот всем хорошо знакомый на протяжении многих лет адрес на Невском проспекте? И он был вынужден оставаться на том же месте, в центре города.
Но Шапиро не выдержал и, в конце концов, всё-таки сбежал. Он продал свое жилье, свое дело, отказался от чести быть «фотографом его величества» и перебрался в тихий уголок, далеко от центра, где никто его не знал и он не знал никого. Здесь он умер в одиночестве, окруженный своими книгами и рукописями на древнееврейском языке.
Хоронили его, естественно, на христианском кладбище, и печальный звон колоколов провожал его в последний путь, но он уже их не слышал. Или - кто знает? - может быть, слышал?..».
А вот еще один - трагикомический - рассказ Осипа Дымова, типичный шолом-алейхемовский смех сквозь слезы. Боюсь, что нашим детям, а внукам и подавно, этого не понять: для них это патология.
«В Москве жил еврей по фамилии Медвецкий. Жил себе тихо, имел двух дочерей, хорошо успевавших в гимназии. Он был портным, то есть ремесленником. Ремесленники, приписанные к определенному цеху, имели право жить в «белокаменной» как с любовью называли Москву. Медвецкий был не Б-г весть, каким портным, зрение у него было слабое, да и заказов, по-видимому, имел немного. На какие же в таком случае деньги он содержал дом из шести комнат, в котором стоял дорогой рояль, на полу лежали богатые ковры и который украшали картины и мягкая мебель?
Портняжничество для Медвецкого было стороннее занятие, не более чем скучная обязанность. Настоящий его заработок, которым оплачивались картины, мебель, рояль и т.д., заключался в том, что он постоянно проходил обряд крещения. Что сия странная вещь означает?
Когда, например, какому-нибудь Рабиновичу из Минска очень нужно было приехать и остаться жить в Москве, он связывался с Медвецким. Так, мол, и так, пан Медвецкий, я хотел бы стать христианином, то есть хотеть-то я не хочу, но должен… На это Медвецкий спрашивал его в письме: каким именно христианином хотите вы стать, господин Рабинович? Если православным, вам это будет стоить 600 рублей, католиком - 400, лютеранином - сотенная. После того, как - в зависимости от желания клиента и необходимой суммы - утрясалась форма христианства, Рабинович высылал свои документы Медвецкому в Москву. С момента их получения Медвецкий переставал быть Медвецким и становился Рабиновичем. Новый Рабинович отправлялся к русскому попу (если 600 рублей) или к католическому ксендзу (если только 400), и поп или ксендз учили с ним катехизис. Медвецкий-Рабинович делал вид, что всё, чему его учат, он слышит в первый раз - ну, а как же иначе?
После того как катехизис был усвоен, Медвецкий держал путь в церковь или костел и проходил обряд крещения. Затем он отсылал документы назад в Минск с новоприобретенным добавлением касательно вероисповедания. Несколькими днями позже в Москву являлся подлинный господин Рабинович, полноправный христианин… Там его уже никто не трогал.
Так было с Рабиновичем из Минска, с Левиным из Одессы, с Розенблюмом из Пинска… У Медвецкого была довольно обширная клиентура: один рекомендовал его другому… Испытывал ли Медвецкий раскаяние? Мучила ли его совесть? Но разве он сам проходил обряд крещения? Это же были Рабинович, Левин или Розенблюм, а не он! Он, Медвецкий, остался евреем, а христианами стали они, эти паскудные выкресты, чтоб им тошно было! Ну а как чувствовали себя Рабинович или Левин? А что, собственно, они должны были чувствовать? Разве они ходили к попу? Они не учили катехизис и никогда в жизни не были в церкви. Всё делал этот паскудник из Москвы - Медвецкий, чтоб ему тошно было, этот еврей, продавший свою душу!..
Рассказывают, что сорок два раза принимал Медвецкий христианство в его различных формах в зависимости от пожеланий клиентов. Две его еврейские дочери уже окончили гимназию и стали невестами. Жена ездила в Карлсбад «на воды». В его доме вместо одной служанки были уже две. А Медвецкий продолжал креститься и, само собой разумеется, оставался при этом евреем.
И так как он продолжал оставаться евреем, то в нем постепенно росло чувство, что в его швейном цеху начались трудности. Генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович, дядя царя, проводил в цехах «чистку», чтобы избавиться от евреев.
В одно прекрасное утро (хотя для Берко Медвецкого прекрасным его никак не назовешь) пристав сказал, что он должен покинуть Москву, город «сорока сороков», как его величали в народе.
Мне конец, - пробормотал убитый горем Медвецкий. - Куда я денусь? Зачем мне покидать?
Послушай меня, Берко, - приставу захотелось ему помочь, - на моем участке проживает некто Рабинович из Минска. Он христианин, православный, и я его не трогаю. Почему бы тебе не сделать то же самое?
Рабинович? Я его хорошо знаю! - не сдержался Медвецкий. - Продажная душа, он никогда не уважал свой народ, свою религию! Он может креститься, если хочет, а я - никогда! Нет, господин пристав, только не я, Берко Медвецкий!
И сколько пристав ни убеждал его, Медвецкий стоял на своем: он еврей и евреем останется, и нет такой силы в мире, которая могла бы его заставить отступить.
Кончилось тем, что Медвецкому пришлось оставить Москву, «город сорока сороков», оставить свой уютный дом с шестью комнатами и роялем - всё, что он мог иметь только здесь и ни в каком другом месте».
Нельзя не упомянуть и дореволюционных российских евреев-выкрестов, ставших самоненавистниками - таких, как Манусевич-Мануйлов, приложивший руку к созданию фальшивых «Протоколов сионских мудрецов» (см. т. 2, стр. 87 - 92) или дед Ленина по материнской линии Моше Бланк. Вскоре после крещения он написал два письма царю Николаю I (7 июня 1845 и 18 сентября 1846), в которых обвинял евреев в ненависти к христианству и призывал принять строгие меры против этих злобных врагов отечества.
Еврей-выкрест В. А. Грингмут был одним из редакторов черносотенной газеты «Московские новости», автором «Руководства черносотенца-монархиста» и другом известного жидоеда Пуришкевича. Это о них сказал Игорь Губерман:
Еврей славянского разлива -
Антисемит без крайней плоти.
