СЕРГЕЙ БУНТМАН: Ну, что ж? Мы продолжаем нашу серию. И вот уже война началась 12-го года. Наполеон перешел Неман. Уже идут некоторые столкновения боевые. И пришло самое время заняться нам тем, что, в общем-то, происходило. И где они шли? Как они шли? Какие были условия? Как шли французы? Как они были готовы к этим условиям? Как снабжались они во время войны? И чем в первый буквально месяц… Мы сегодня, наверное, все, что было до Смоленска во всяком случае, мы попробуем рассмотреть с этой точки зрения. Александр Валькович у нас в гостях, президент Международной военно-исторической ассоциации. Добрый день!
АЛЕКСАНДР ВАЛЬКОВИЧ: Добрый день!
С. БУНТМАН: Ну, вот говорят, страшные дожди…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Жара и страшные дожди.
С. БУНТМАН: Дожди, а потом все это засохло. Все разверзло, и все засохло. Вот сейчас вышло, знаете, подхватили мы журнал «Наполеон», вышел 5-й номер. Это недавний французский журнал весь о кампании 12-го года. Наверное, там есть, что ценное, а есть, с чем и поспорить можно будет. Надо будет посмотреть. И вот там первое, что они пишут, вот все развезло, а потом все засохло.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Ну, начнем с того, что для восприятия лучшего наших слушателей, столь же изнуряющая жара как и сейчас стояла, единственное, что по ночам был холодный дождь. А впервые же дни после переправы через Неман, и об этом свидетельствует Секюр, здесь есть диапазон, что в какие дни происходила вот эта ужасная буря с градом, а в первый же день после переправы и в эту же ночь французская армия лишилась 10 тысяч лошадей. Дело в том, что надо вернуться к тому, что Наполеон собирался начать свою кампанию 12-го года отнюдь не в июне, а в апреле. И только вот неурожай прошлого года и волнения в связи с этим непосредственно в империи вынудили его отложить, но он утешал себя тем, что вступая в июне, уже будет трава и прочее, подножный корм для лошадей будет.
С. БУНТМАН: Да. Да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Для обеспечения своей великой армии он подготовил, если не ошибаюсь, порядка 16 фурштатских батальонов, где было более… в общей сложности в артиллерии, кавалерии и в обозах 200 тысяч лошадей. Учитывая, что к тому времени 200 тысяч лошадей только, представьте, в 2 раза меньше, чем людей. 400 с лишним, 440 перешло границы. И вот половина - это были лошади. Учитывая, что к тому времени ресурс Франции в лошадях был исчерпан, они закупали огромное количество в Германии рослых, крупных.
С. БУНТМАН: Рослых, крупных - это в основном для…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Для тяжелой кавалерии, артиллерии.
С. БУНТМАН: … тяжелой кавалерии, артиллерии.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Он разработал…
С. БУНТМАН: Мелькенбург какой-нибудь, да?
А. ВАЛЬКОВИЧ: И Ганновер, и Мелькенбург.
С. БУНТМАН: Да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Могу сказать, что он разработал четкую систему, когда… фуры, где запрягались четверки лошадей, и одни фуры предназначались для свыше там 3-х тонн грузов, в данном случае речь шла о пшенице или муке. Более легкие одноконные, где… ну, тогда в квинталах французы… Один квинтал был равен 100 килограммам нашим. Значит, меньше одноконные - это где-то 12 квинталов пшеницы или муки. И 2-конные, где, так сказать, меньше пропорция. Огромные он подготовил для понтонов, понтонный парк и там шести… упряжка, где везла эту часть понтонов, хотя он предусмотрительно решил, что найти лес возможно в этой малонаселенной, но обильной лесами, но вот, скажем, механический упор, канаты, прочее, вот они снаряжались. Так вот при переправе современники, в частности Раос удивлялся огромному обилию обоза. Более того мы знаем, что каждый в ранце с собой рядовой должен был нести запас на 4 дня, а обоз должен был обеспечивать армию на 20 дней похода.
С. БУНТМАН: А что такое запас на 4 дня в ранце?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Имеется в виду это мука, хлеб, рис в гвардии, и естественно набор для скота. 48 тысяч быков было подготовлено для обеспечения. Часть из них шла… эти воловые упряжки, они считались, что они не столь не прихотливы и лучше будет, и в то же время они могут потом, выполнив свою миссию, быть съеденными солдатами. То есть он вроде бы разработал все и все предусмотрел, зная, что страна мало населена, и хотя его принцип был «война кормит войну», реквизиция и прочее - это уже началось… вот он полагал, что система снабжения. Но как заметил Коленкур, они привыкли к шоссейным дорогам, и весь этот огромный транспорт был предназначен для движения по шоссе.
С. БУНТМАН: Что собой представляла шоссейная дорога тогда?
А. ВАЛЬКОВИЧ: В Германии…
С. БУНТМАН: Чем она была мощенная?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Ну, это еще со времен древних римлян.
С. БУНТМАН: То есть она чуть-чуть…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Естественно.
С. БУНТМАН: … с уклоном от центральной оси, уклоном с этим камнем, как он у римлян назывался, центральный.
А. ВАЛЬКОВИЧ: То есть мощенная камнем и…
С. БУНТМАН: Да, да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: … естественно, скажем, как… обрамляла для водостока каналами.
С. БУНТМАН: И самое главное, что она чуть-чуть выпуклая для того, чтобы стекала вода.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да. И учитывая, что, представьте вот, в течение 4-х дней переправлялась основная сила войск, затем на правом, левом фланге остальные, вот они все устремились фактически, ну, на ограниченный участок земли. Кто-то двигался по главным дорогам, но они же шли вслед за русской армией. А это песчаные дороги, после ночных дождей и бурь это было месиво. Естественно все эти транспортные средства выходили. Падеж лошадей уже на первых днях. На подходе к Вильне они теряют половину лошадей, которые были в артиллерии, забирают их из обозов и вынуждены в Вильне оставлять, и об этом пишет Вюртембергская артиллерия, оставлять резервную артиллерию и целые батареи. Недостаток лошадей заменить не чем. Ну, если они находили этих лошадок в Литве или потом позже, но они…
С. БУНТМАН: Ну, а что там могло быть? Крестьянские лошади?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да. Более того мы знаем по рисункам живописным, своеобразная летопись Фабер-дю-Фора и Адама, когда великорослые кирасиры и карабинеры на этих вот «коня», малорослых лошадок, и это было и смешно, и в то же время трагедия. То есть фактически в первый месяц войны, вступив в Витебск, Наполеон мог подытожить, они потеряли из 200 тысяч лошадей, включая все рода войск, половину. Здесь естественно не только ужасные дороги, распутица, иссушающий зной, где дышать было невозможно, недостаток фуража, лошади… недостаток фуража, прежде всего в том, что овса нет. Здесь надо вспомнить, когда под Стровно Мюрат упрекал дивизионного генерала на сути в том, что не столь мощные были кавалерийские атаки, он ему резонно заметил, что люди, солдаты, могут идти вперед без хлеба, но лошади нет, и их не подогревает чувство любви к Отечеству. В итоге вот бескормица, то есть отставшие и вышедшие от того, что, скажем, нечем было запрягать, брошенные обозы, здесь вот Коленкур, когда рисует эту печальную картину, а напомню, Коленкур - генерал-адъютант и обер-шталмейстер, и он обеспечивал императорские конюшни, и для него ближе всего, конечно, был вопрос, скажем так, лошадиный. Он как раз писал относительно того, что многие в обозе, потеряв лошадей, не стремились вперед, считая, что их миссия закончена. То есть здесь вот наряду с бездорожьем, которое опять же в русской армии, мы отступаем, ну, сами же французы отмечали, что русские отступали, не оставив ни одной брошенной телеги и ни одного раненого или убитого, или больного. В итоге происходит следующее: лошади скашивают зеленую траву. Но для того, чтобы было нормальное обеспечение, они должны естественно, всегда у них в употреблении должен быть овес. Привыкнув к траве, они с трудом могут уже пережевывать овес, то есть есть проблемы, затем начинает дизентерия, недостаток воды, плохая вода. Многие даже это свидетельствуют очевидцы, участники этого похода, что люди вынуждены были во французских войсках, ну, армия Наполеона, пить лошадиную мочу до того вот изнурение. Недостаток провианта, фуража приводит к грабежу. Опять падает дисциплина. За этот месяц армия Наполеона в боях теряет порядка 15 тысяч, и где-то 135 они теряют больными, отсталыми.
С. БУНТМАН: Ну, 135 - это просто уже…
А. ВАЛЬКОВИЧ: И с чем-то сравнимо, да.
С. БУНТМАН: Это уже серьезная часть.
А. ВАЛЬКОВИЧ: И получается с одной стороны для того, чтобы обеспечить себя продовольствием, то есть снабжать себя, начиная, а не разъезжать, то есть выделяется… Каждый полк выделяет свои отряда на фуражировку. Они грабят беззастенчиво. В эту пору происходит столкновение уже на этническом уровне: немцы враждуют с французами, когда в одно и то же имение или деревню… В отместку, когда уже все ограбил, другая часть мародеров, приходящая, она просто сжигает это имение, убивает людей. То есть вот это приводит, естественно…
С. БУНТМАН: … с другой стороны, конечно…
А. ВАЛЬКОВИЧ: … население…
С. БУНТМАН: … перехватывают друг у друга.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Безусловно. Пишет тот же Коленкур, когда на переходах, на мостах вот эти груды скота, которые еще оставались, воровали друг у друга. То есть это все здесь действительно получается вот эта система падения дисциплины, она потом в дальнейшем естественно приводит к тому, что мы видим и в Москве, и естественно подрывает основы армии и всей организации. Наполеон принимает меры. В Вильне он отдает приказ о том, что сурово наказывать всех, кто обидел мирное население. Расстреливают. Особенно в этом… Естественно, жесткая дисциплина у маршала Даву в корпусе, в других в той или меньшей степени. Идет дезертирство. Ну, я вот могу сказать, что все командиры сообщают, что к моменту уже вступ… первых 5 дней еще нет никаких больших каких-либо столкновений…
С. БУНТМАН: Да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: … есть только арьергардные, с русской стороны авангардные шитки, появляются первые убитые, первые… В плен, кстати, мы берем в первых же днях войны благодаря рейду Кульнева, забираем первого генерала французского Сен-Жени…
С. БУНТМАН: Ну, это символическое значение большое…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Безусловно. И это… Но могу сказать, что здесь происходит следующее, то есть с одной стороны невозможность обеспечить продовольствие, мы сжигаем, уходя, иногда удается захватить те или иные магазины с продовольствием, и этим счастливы, но недостаток лошадей не позволяет их привезти в нужное время в нужное место. И вот число больных, то есть каждый ротный командир рапортует, что у них из роты порядка 40 человек - 45 человек больны. Кто-то умирает. То есть, идя вслед за французами… форсированные марши, потому что естественно задача была настигнуть, остановить, перерезать, зайти во фланг, а форсированные марши все это, все заготовленные заранее, идет все прахом. То есть они брошены на произвол судьбы. Что происходит в русской армии? В это же время в ту же непогоду… Вот дневник ротного командира Семеновского полка Павла Бучина, он пишет, что вот когда они отступают к… они же также попадают в эту стихию. За одну ночь в его роте 40 больных и 4 умерло солдат от… вот удушающая жара, и затем вот вдруг холодный дождь. Вот это холодные ночи и естественно люди же вот на биваках еле двигаются или иногда нет возможность, когда мы отходили, сосредотачивались сначала в Свинцанах, а потом дальше шли к Дриссе, было запрещено разводить огни. И естественно даже обсушиться не могли. Но могу сказать, это Канкрин, хоть он преувеличил, что мы не потеряли ни одного магазина, в действительности потеряли, и более того казнокрадство разжигали пустые в пари, когда, например, комиссионер огромные запасы пшеницы, ржи и овса сжег, Ермолов был удивлен, что недостаток и даже добавил повинность, объявляли, что местные власти должны обеспечить. То есть сгоняли крестьян с их подводами и свозили, что за то время просто стал собирать справки, за 2 недели невозможно было такое количество собрать запаса, но он сжег, он предложил его расстрелять Барклаю, но, так сказать, тот этого не сделал, но такие случаи были. Но в любом случае снабжение отступающих армий, армии Барклая-де-Толли было достаточно еще нормально налажено, они имели тот необходимый дневной рацион. Хуже всего было у отступающей форсированные марши по 70 километров в день совершать, когда от жары пот уже выходил, и это свидетельствуют офицеры, под мышкой выходила кровь, и так же изнуренная. То есть вот люди страдали со всех обеих сторон, но мы все-таки естественно более привычные к этому климату, и мы все-таки были в пределах своей страны, это естественно давало еще силы и еще не было… То есть еще раз говорю, что крупных сражений не происходит. Мы бьемся… 1-ая армия дает бой, ожидая подхода Багратиона под Витебском, знаете, от Стровно, и потом выясняется, что накануне пересекли, там Даву перекрыл ему, сначала занял Минск, а потом Могилев и прорыв под Салтановкой корпуса Даву, корпуса Раевского против Даву не получается, и они вынуждены отходить в сторону же Смоленска. Ну, вот получается, что не такие были огромные потери. Еще раз напоминаю, что 15 тысяч из 150 только боевые потери. И та катастрофа, что из 200 тысяч к Смоленску у него фактически… он приводит только половину огромных своих вот этих ресурсов, он вызывал все и огромные средства заказывал. И в итоге Наполеон вынужден признать, что самая эффективная - это одноконные повозки, и естественно они вот продолжают свое движение, но те гурды скота, которые они заготовили, в лучшем случае они как раз получили уже к Смоленску. Более того если Даву, будучи в Германии, снабдил всех ручной мельницей, то все остальные получили эти мельницы только к Москве, когда это сейчас…
С. БУНТМАН: Ручные мельницы - это вовсе не для кофе, это зерно молоть.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Нет, нет. Ручные мельницы - зерно молоть, естественно. Но они это получили тогда, когда…
С. БУНТМАН: Ну, да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: … когда они уже не могли этим фактически пользоваться.
С. БУНТМАН: Ну, да. В свое время… Вот, что значит все-таки цивилизация. В свое время неприхотливые шотландцы, которые носили это, им хватало 2-х плоских камней для того, чтоб делать муку.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Неприхотливые и менее избалованные, чем возьмем тех же французов и итальянцев.
С. БУНТМАН: Конечно. Да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Могу сказать еще это… по поводу того, что лошади не подкованы. Они вот на протяжении всей кампании это сказалось уже, когда обледенело, особенно трагично для французской кавалерии, но вот отсутствие возможности подковать и шипов… То есть зыбучие пески фактически после прохождения многотысячных колонн, а не шоссейные, в смысле… то есть это обыкновенная то есть почва с песком, а тем более в Литве это среди лесов…
С. БУНТМАН: В основном это песчаник…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Песчаная почва. Да. И по ось уходят колеса, буксуют, разбито…
С. БУНТМАН: И дикая колея появляется.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Огромная. И на краю… то есть с обеих сторон дороги это умирающие или палые лошади, или больные.
С. БУНТМАН: Александр Валькович. Мы продолжим еще с вашими вопросами, естественно, нашу программу через 5 минут.
С. БУНТМАН: Мы продолжаем. Александр Валькович, президент Международной военно-исторической ассоциации. Мы говорим о дорогах, о снабжении, мы говорим о потерях не боевых и французской армии, и русской армии в 1-й месяц войны 12-го года. Ну, здесь уже Айрат ссылается на собственный опыт, он говорит, 70 километров в день - это ужас. Когда он служил… Вот Айрат пишет: «Когда я служил в советской армии, прошли 40 километров, потом неделю лечились».
А. ВАЛЬКОВИЧ: Ну, здесь, конечно, надо еще сказать, что это мобилизация, это военные условия.
С. БУНТМАН: Конечно.
А. ВАЛЬКОВИЧ: И здесь как сжатая пружина, и все иначе воспринимается. Безусловно, 70 километров - 75 - это форсированная, ну, это вынужденная была мера. Но и французы вынуждены, то есть и армии, и союзники также совершать эти марши. Выступали обычно ночью. Это всегда лучше было и больше пройти, и потом бивак днем. Вот ветераны утешали… Ветераны Наполеона утешали молодых солдат тем, что в Египте и Сирии было жарче, чем здесь, но в то же время, что достаточно… То есть это удивительная жара, африканская жара…
С. БУНТМАН: 13 лет назад, да?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да, да. Они вспоминали об этом. И вот эта пыль, жара, жажда, отсутствие всего, то есть все… не случайно вот все как могут, и в «Войне и мире» потом помним, когда от Смоленска мы отходим, когда все завешиваются, чем возможно, платками или чем-либо, любыми тряпицами, чтобы это и желание пить. Тогда, ну, естественно получалось так, что возможность нажиться тогда… хлеб дорожает. И кто имел и маркитантки, и более мародеры делают бизнес на этом, то есть удивительные цены. Дизентерия косит всех и здесь, не разбирая на происхождение, звание. И могу сказать, что именно от дизентерии свалился, вынужден был остаться и фактически всю кампанию он от этой дизентерии лечился, крон-принц Вюртембергский. И многие просто погибли. Это кровавый понос. Лорель предлагал исключить, то есть вот эту плохую воду, которой недостаток, и чтоб меньше пили вина. А я должен сказать, что к походу Наполеон заготовил 28 миллионов бутылок вина и 2 миллиона водки.
С. БУНТМАН: Почему меньше пить вина?
А. ВАЛЬКОВИЧ: А что это расслабляет и еще способствует развитию дизентерии. Но это, так сказать, его естественно никто не услышал. Привычка, она превыше, оказалась, всего. И я должен сказать, что вот о том, что у него много было солдат и непривычные вот эти перепады, отсутствие централизованного снабжения, все его попытки в Вильне обеспечить с помощью воодушевленных помещиков. Но после того, когда в той или иной части грабил их, это воодушевление все уменьшалось. Более того опять же я еще раз говорю, все время сказывался острый недостаток именно подвоза, то есть нет лошадей, а согнанные со всех мест крестьяне разбегались при благовидном случае. Здесь происходит сцена дезертирства. Мы знаем, что и это описывает гвардейский сержант, который во время кампании, во время начала кампании произведен был в лейтенанты, Куанье. Ему пришлось вот этих… колонну дезертиров вести через лес. Они вновь убежали. Это были испанцы из полка Жозефа, то есть брата Наполеона, Жозефа-Наполеона, как полк назывался. Их было 160 с лишним. В итоге их окружили французская кавалерия и навыстроевыв их всех выбирать жребий черный или белый. Половину из них расстреляли. Остальные свели и пошли дальше, но они воевали, и доблестно воевали в дальнейшем при том же Бородино, но испанцы больше всех пострадали, хотя именно они вот охотно сдавались в плен. И потом вот испанский легион и то, что собирали португальцев, это мы знаем, и они формировались уже во 2-й половине кампании в Петербурге и на севере империи. Возвращаясь к теме вот этих потерь и возможности что-либо сделать, то есть Наполеон оказался бессилен. Мы оставляем выжженную землю. Люди уходят, уводят с собой скот. Случайно натыкаются на них вот те же отряды фуражиров и мародеров в лесах, обычно в лесах они. Вот эта безотрадная картина, и Наполеон вынужден после этих потерь не боевых остановиться в Витебске, где он проводит… То есть сначала он пошел… почти 2 недели провел в Вильне. И многие историки считают, что это роковая ошибка, что он сам не возглавил войска. Ну, он был настолько уверен, что все, они справятся сами, и все ничто не предвещало неуспеха. Внезапность… ну, вернее внезапность - это тоже неверно. Еще 17 июня Барклай извещает корпусных командиров и говорит о возможных местах переправы, а 23-го Витгенштейн, а его передовые посты как раз были… как раз говорит о том, что переправа будет в Ковно. И 24-го он уже уведомляет до того, как пришло известие, он обращается с приказом остановить врага и дать ему достойный отпор, так что война не была… То есть переход неприятеля не был неожиданностью, о которой иногда кто-то говорит, поэтому и готовились и ожидали. Но вот Наполеон, стараясь все предусмотреть, огромны хлебопеки, то есть команда… огромное количество еще удивлялся Раос, который был медиком при Вюртембергском королевском полку, удивлялся огромному количеству женщин, которые ехали за армией. Ему объяснили, что это будут при госпиталях ухаживать за больными, ранеными. Но в итоге выясняется, тот же Коленкур и Лорей говорят, недостаток от того, что отстали обозы с приготовленными медикаментами и прочая, нехватка острая, лишены… и недостаток в составе медицинского персонала. В итоге они лежат на соломе без всякой помощи, только когда Наполеон обходит эти госпитали, где он дает встряску в негодовании, что-то меняется, но в любом случае кардинально изменить ситуацию было нельзя. Поэтому вот уже 1-й месяц войны, и для многих он показал, что эта кампания вряд ли будет успешной и это не только что… это пишут уже в дневниках генералитет и даже младшие офицеры, что они столкнулись с тем, как образно выразился Вандаль, войска Наполеона затягивала бесконечная пучина России, необъятное пространство. То есть здесь все… при всем, что он на каждый марш увеличивает завоеванные территории, сотни километров, 6 губерний завоевано, но армия русских ускользает, и вопрос так и не решен. И вот он останавливается в Витебске, где он дает передышку войскам. А они естественно по-прежнему снабжают сами себя. Русские 22-го, напомню, июля соединяются под Смоленском, а для этого…
С. БУНТМАН: 22-го по старому?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Нет.
С. БУНТМАН: По новому?
А. ВАЛЬКОВИЧ: 22-го по новому стилю. И здесь как раз Багратион, и здесь есть запасы провианта, и Багратион уже, то есть войска Багратиона не испытывают ту нужду, которая была. И фураж для кавалерии, и мы переводим дух. Здесь уже формируется смоленское ополчение. Подвозят провиант, запасы муки. Накануне войны, конечно, это еще правильно задавал вопросы статс-секретарь императора Александра адмирал Шишков, для чего, зная, что мы будем оставлять Вильно, мы в Вильну свозим огромные запасы муки и провианта. То есть… Богданович пишет, что с одной стороны размещение наших складов, магазинов, как тогда назывались, было продумано, что после каждого 8-дневного перехода есть склад. Но учитывая, что мы все уходили, уходили, и приходилось это и уничтожать, ну, естественно, что часть, что могли, вывозили. Но в любом случае снабжение русских войск в этот период несравнимо лучше, если сравнить с армией Наполеона.
С. БУНТМАН: С армией Наполеона. Александр Валькович. Я напоминаю, мы в 1-й части программы так говорили о кузнечном деле, что было… о кузницах и вообще…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Походные…
С. БУНТМАН: Вот что с этим было?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Походные кузницы…
С. БУНТМАН: Во-первых, почему были лошади неподкованные?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Вот, честно говоря, этот вопрос, который для меня тоже некая загадка. Нужно этим вопросом обстоятельно выяснить причины того, что не были подкованы. Коленкур пишет, вот когда в своих воспоминаниях, которые были впервые у нас опубликованы во время войны, если не ошибаюсь, в 42-м или 43-м году, он пишет, что заготовленные походные кузницы также отстали, и кузнецы были на все золота. Но не хватало железа, чтобы подковать лошадей. Здесь вот… из того вот все огромное хозяйство, которое заготовили по приказу Наполеона, оказалось в тылу. Более того крупнейшей базой продовольственной и всех остальных припасов - это был Данциг. Он планировал, что морским… не морским, речным путем все это будет сплавляться и затем можно размещаться армии. Более того он полагал, что, ну, вот этих 20 дней достаточно для того, чтобы вопрос решился, то есть боевые действия не более будут продолжаться. То есть он верил в это, что в приграничном сражении он разобьет армию, и, как он выражался, он разоружит Россию, и вынудит ее выполнять все условия.
С. БУНТМАН: И не надо будет на такие расстояния подтягивать все…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да. То есть вот не… ну, скажем, никогда он еще с этим не сталкивался. Потом они привыкли. В каждом, когда это были ли в Германии, либо в Австрии, каждое небольшом городишке есть власть, есть… все ухожено, все наложено, а здесь…
С. БУНТМАН: И где у вас тут кузнец. Это сразу понятно. Да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: И все покидают, то есть предписание, не просто силой заставляли русское командование всех чиновников и остальных, кто мог бы быть полезен чиновникам покидать пределы, оставляемых городов, местечек, и вот только в Испании они с этим столкнулись, поэтому это еще ничему не научило. Вот когда выжженная земля и враждебное население, которое покидает и сжигает свои же дома.
С. БУНТМАН: Такое ощущение, что вот в том, что касается Испании, там по нескольким причинам, во-первых, доходила информация, анализ не всегда доходил. Еще невозможно было проанализировать, хотя и возвращались войска оттуда, но проанализировать полную картину того, что произошло в Испании, не совсем было возможно. А потом еще такое все-таки… ну, здесь же сам император, ну, куда тут?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Безусловно. Это и вдохновляло, и воодушевляло, и его невнимание, когда он мрачно задумавшись, проезжал мимо войск… Вот Ложье, Цезарь Ложье, лейтенант королевской гвардии итальянской, пишет о том, что они выстроились в парадной форме, а он проехал и даже не остановился, не поприветствовал, хотя он их не видел с момента их прибытия из Италии. Обида. Ради чего мы погибаем здесь? Вот скажем так, вот это сочетание: с одной стороны молодые говорят о замечательной прогулке и полной приключений, мы во главе величайшего полководца, то есть огромнейшая армия двигается и все остальное, ну, то есть… И вот эти разочарования. И сколько этих смертей и… ну, то есть могу сказать, что фактически вот 1-й месяц, фактически 1-ые 2 месяца, скажем, они предопределили последующие события, хотя и естественно и взят будет Смоленск, и они двигаются к Москве. Но вот увлечения роком отнюдь была… увлеченная, я уже это говорил, не о России, как он писал в своем воззвании к войскам перед переходом, а именно он увлекался роком, потому что первое же его желание 1-й его кампании - это остановиться. Предел этого года кампании - Смоленск. Обустроиться, наладить… Вот была же с момента вступления французских войск к Вильно федерация, то есть предтеча возрождения, как полагали шляхта, Речи Посполитой, федерация Литвы…
С. БУНТМАН: Да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: … и это, и он полагал, что это вот принесет ему… и войска…
С. БУНТМАН: Устроится здесь, как-то оформится все.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Он же…
С. БУНТМАН: Вы говорили об этом. Это же были другие причины. Невозможно было… и армию невозможно было держать…
А. ВАЛЬКОВИЧ: И дух в армии, хоть и говорили, что…
С. БУНТМАН: Да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: … вот когда падение дисциплины, когда…
С. БУНТМАН: Разложиться могла…
А. ВАЛЬКОВИЧ: … она разлагается. Да.
С. БУНТМАН: Да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: А потом не решена задача. Боеспособная русская армия ускользнула.
С. БУНТМАН: Да. Вот Таня спрашивает у нас: «Наполеон не был мистиком? Такое начало - это явное предсказание неудачи, это к той же самой буре, граду и вообще к тому, что произошло».
А. ВАЛЬКОВИЧ: Он не был мистиком. Но известна история, когда накануне переправы он скакал во главе свиты и упал с лошади. И кто-то из свиты произнес, что римляне бы отступили. А Коленкур рассказывает, что Наполеон многократно спрашивал у него, какое впечатление, заметили ли его падение. Он очень рассчитывал, что никто этого не заметил. Но об этом говорили. Но потом об этом забыли. И то, что буря вдруг в этот день же и накануне… вот предчувствие бури, потому что была такая вот жуткая жара, вот и ночью буря с градом.
С. БУНТМАН: Ну, конечно, это такой… Помните 98-й год в Москве?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да, да.
С. БУНТМАН: Вот этот вот то самое…
А. ВАЛЬКОВИЧ: С крупным градом. И когда мы смотрим на листы, рисунки, сделанные во время похода, Фабер-дю-Фора, где пытается на возвышенность артиллерия вюртембергская, и они все в потоках воды, и здесь же палые лошади. Альберт Адам изображает поле, усеянное мертвыми лошадьми.
С. БУНТМАН: Денис очень смешно спрашивает, говорит: Интересный рассказ, интересный рассказчик. Но почему в голосе, или так кажется, сопереживание Наполеону?»
А. ВАЛЬКОВИЧ: Не сопереживание. Я рассказываю, я просто повествую о том, что они испытывали и…
С. БУНТМАН: Конечно.
А. ВАЛЬКОВИЧ: … изучая дневники и воспоминания, это не больно… тем более, что в это же время столь же страдают и русские солдаты и офицеры.
С. БУНТМАН: Ну, конечно. Вот, Денис, мы же не будем сейчас называть… не называли и не впредь говорить исключительно «корсиканское чудовище»…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да, да.
С. БУНТМАН: … «людоед».
А. ВАЛЬКОВИЧ: «Людоед».
С. БУНТМАН: Узурпатор.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Узурпатор. Да.
С. БУНТМАН: Возвращать ему «у» в Буанапарте, возвращать ему.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Нет, это… Ну, величие никто не отрицает. Но все, что происходило, и его отношение к людям, которых он вовлек в это, тоже известно.
С. БУНТМАН: А вот Константин забегает вперед несколько. И когда сейчас вот рассказ, доведенный почти до Смоленска у нас, Константин говорит: «Как же получилось, что из Москвы - это потом, — вышла еще боеспособная армия, численно чуть ли не больше, чем она шла к Бородино, не смотря на тарутинское поражение?» Вот Константин задается таким вопросом.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Он говорит о русской или французской армии?
С. БУНТМАН: О французской.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Ну, в действительности он не совсем… его кто-то вводит в заблуждение. Из Москвы вышло чуть более 90 тысяч, а на Бородино было 130 тысяч. А здесь можем сказать, что естественно подошли отставшие части и та же дивизия Пино, но она была отчасти боеспособна. Он забывает, что эту армию сопровождали огромные обозы с награбленным, что с каждым маршем увеличивалось число, покидающее ряды, поэтому боеспособность армии - это… Численность еще не говорит о качестве.
С. БУНТМАН: Константин, мы еще к этому подойдем, не опережайте события. У нас еще и лето все, и вся осень впереди, и начало зимы. Вот если обобщать и делать выводы вот с точки зрения снабжения - не снабжения, опозданий, потерь тех или иных не боевых первого месяца войны, вот к каким выводам можно прийти? Что был, недорасчет Наполеона? Или много таких обстоятельств, которые и предусмотреть-то было нельзя?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Ну, на мой взгляд, самый главный его расчет, что это будет, он столкнется с армией, вернее он не получит желаемую битву приграничную, где он естественно одержит верх. Ни все это предвещало. Он не был… Для него была неожиданность эта тактика отступления и выжженная земля. Кроме того, естественно, стечение обстоятельств. Его брат 27-летний бонвиван Жером, которому обозначил группировку, которая должна была идти по пятам. Вместе с Даву эти войска должны были взять в клещи армию Багратиона. Общая эта группировка более чем в 2 раза превышала его. Имея фору в 2 перехода, опережая Багратиона отступающего, опережая его… Представьте, Багратион растянут на границе, там получалось у него… им надо пройти 150, а ему 250 километров, чтобы соединиться. Так вот повесничая, пьянствуя, бражничая, волочась за прекрасными польками в Гродно, он потерял это преимущество, и как выразился Багратион: «Дураки меня выпустили». Вот Наполеон этого не ожидал, что все было в его руках и так бездарно его, прежде всего, брат… хотя это его была ошибка, не надо было поручать Евгению, в данном случае царю Ереме, как его звали русские офицеры…
С. БУНТМАН: Жерома?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да, Жерома, Иеронима. А надо было Даву изначально это делать. Так что здесь стечение и объективных, и субъективных, но прежде всего, что для нас - мы соединились. Наше изначально невыгодное положение, мы его устранили и, хотя ценой пота, крови и понеся потери, мы, тем не менее, пришли к Смоленску усиленные и окрыленные.
С. БУНТМАН: Просит уточнить Дмитрий Мезенцев. И были случаи мародерства французских солдат по отношению к жителям западных территорий Российской империи?
А. ВАЛЬКОВИЧ: Ну, безусловно.
С. БУНТМАН: Безусловно. Где были, извините, там и мародерствовали.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Здесь не было… Они вынуждены были, потому что если нет регулярного снабжения, и начальники сами им приказывают снабжать себя, то естественно… Более того здесь, еще раз говорю, сталкиваясь друг с другом вот эта рознь национальная, она проявлялась и никто не мешал… вернее столь же в грабеже, правда, я не знаю, насколько это все-таки верно, все историки вслед за свидетельствами очевидцев пишут, что более всего в грабеже отличались немцы. Но я с этим как-то не соглашусь.
С. БУНТМАН: Да, как всегда.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да.
С. БУНТМАН: Так как на немцев еще пристальнее смотрели, потому что вообще вот здесь мы кого понабрали, кто с нами идет, а они еще… Ну, это вечный…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Это, безусловно.
С. БУНТМАН: … это такой огромный… Ведь какая это махина!
А. ВАЛЬКОВИЧ: Но представить, когда фактически в течение недели 440 тысяч переправляются и устремляются вот… И из них, еще раз, 200 тысяч лошадей. Это огромная… 16, если не ошибаюсь, тысяч повозок, транспорта. И вот все это движется, идет, все это требует еды, питья, снабжения лошадей. Здесь упреки и к Мюрату кавалерийских офицеров и генералов, что не давали им передышки. Ночью они не расседлывали, то есть лошади еще от изнурения, что не только бескормица, но и от этого, то есть здесь все вместе.
С. БУНТМАН: Ну, да. Здесь и такой расчет, опять мы уже который десяток раз мы повторяем о расчетной быстротечности, которая могла бы списать все, быстротечная, скоротечная и быстрая победа могла бы списать вот все эти…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Эти потери.
С. БУНТМАН: … недостатки. Да.
А. ВАЛЬКОВИЧ: И Мюрат, который… Вот еще одно усилие, вот он его настигнет, он не жалеет, в итоге, что тоже оправдать… Ну, в итоге они действительно заложники. Чем больше они устремляются вперед, тем больше они несут не боевых потерь.
С. БУНТМАН: Конечно, потому что вот такие скорые, динамические походы наполеоновские с самого начала, ведь условия-то тоже очень веселые какого-нибудь итальянского похода, я уже не говорю о Египте.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да.
С. БУНТМАН: Это веселейшие условия, так скажем.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Ну, Вы дали…
С. БУНТМАН: И таким маршем он шел. И вот то, что успех был достигнут, это списало очень многое. Его б просто затоптали, если б первый же неуспех был…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Безусловно.
С. БУНТМАН: … у тогдашнего генерала Бонапарта.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Но опять же он пришел в богатейшую, не разоренную и не бедствующую…
С. БУНТМАН: До нее еще дойти надо было.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Нет, я имел в виду в Италию…
С. БУНТМАН: … спуститься еще в Италию, в ту Италию, но они проскочили этот момент. В России вот, конечно, все, чем дальше вот вглубь России… У нас еще будет несколько таких материально-технических тем. Очень хочется, конечно, поговорить потом в нашем цикле о медицине, поговорить еще и о картах, поговорить о многих вещах, которые…
А. ВАЛЬКОВИЧ: Да.
С. БУНТМАН: … которые составляют войну. И последнее, что я, поблагодарив Александра Вальковича, хочу сказать, что с понедельника в течение 5 дней у нас будет первая серия нашей игры-викторины с определенными призами под кодовым названием «Неман» — это самое первое у нас кодовое слово, первое, относящееся к этой войне. Спасибо большое.
А. ВАЛЬКОВИЧ: Спасибо.
С. БУНТМАН: Всего доброго!
Стихийный перерыв в военных действиях вошел в историю под названием «Рождественское перемирие» (англ. Christmas truce, нем. Weihnachtsfrieden) и стал символическим актом человечности во время одной из самых жестоких войн современной истории.
Невероятно, но именно немцы - «варвары», «придурки, пожирающие сосиски», как их звали противники, - стали инициаторами этого перемирия. Они запели «Тихую ночь» („Stille Nacht, heilige Nacht “), рождественский христианский гимн. «Варвары» зажгли свечи на сотнях миниатюрных елочек, присланных им из дома, и выставили их над окопами. Казалось, что линия фронта превратилась в рождественскую гирлянду. Или стала мишенью для снайперов?
«Это какая-то уловка?» - недоумевали британские солдаты. Но немцы стали кричать на ломаном английском: «We not shoot, you not shoot!» («Мы не стреляем, вы не стреляете!»). И британцы сначала зааплодировали их пению, а потом и сами подхватили песню.
Произошло это у ключевого пункта Западного фронта, близ бельгийского города Ипр (нем. Ypern). 24 декабря командование враждующих сторон приказало ослабить обстрелы для того, чтобы можно было убрать с поля боя тела погибших, лежавших там уже неделями, и похоронить. Но вид многочисленных полуразложившихся, разорванных трупов и несбывшиеся обещания командования о том, что «это будет быстрая война» и к Рождеству все солдаты будут дома, нагнали в немецкие окопы тоску и нежелание кого бы то ни было убивать.
Новые виды оружия, применявшиеся в Первую мировую войну, увеличили количество потерь в десятки и сотни раз. Подавленное состояние солдат усугублялось холодом и нескончаемым дождем. Солдаты стояли в траншеях в ледяной воде и грязи выше колена. Гангрена уносила едва ли не больше жизней, чем пули и снаряды. Выживали и жирели на фронте только крысы и вши, которым человеческая бойня оставляла необъятные запасы съестного.
Изображение: кадр из короткометражного фильма компании Sainsbury’s
За пять месяцев войны немецкие солдаты поняли, что у них гораздо больше общего с теми, кто находился по ту сторону окопов, чем с собственными офицерами и генералами. Под притихшим артобстрелом людям захотелось увидеть рядом с собой братьев, а не противников, им захотелось вспомнить, что сегодня - праздник. Праздник и у «ваших», и у «наших». И они запели.
Британцы, услышав рождественские песнопения из окопов врага, восприняли это как акт перемирия, хоть и временного, и тоже стали подпевать немцам - на английском. А потом противники с обеих сторон и вовсе вышли из окопов.
Изображение: кадр из короткометражного фильма компании Sainsbury’s
Нейтральная полоса превратилась в территорию обмена подарками, сигаретами, гостинцами и сладостями. Погибших с той и другой стороны даже хоронили вместе и вместе справляли по ним поминки. Псалмы над могилами читались над могилами на английском и немецком языках. К спонтанному рождественскому перемирию стали подключаться французские и бельгийские военные.
Солдаты знакомились, показывали друг другу фотографии родных и любимых, разжигали костры, пили вместе, разговаривали о войне, о мире, о доме. Они даже пытались привести себя в порядок: те, кто умел брить и стричь волосы, предлагали на нейтральной полосе свои услуги всем без разбора - и своим, и чужим.
Изображение: кадр из короткометражного фильма компании Sainsbury’s
Да что там - вчерашние противники даже играли в футбол! Мячей не хватало, солдаты пинали консервные банки. Для обозначения ворот использовали монеты, каски, носилки. Саксонцы, притащившие на поле битвы, на сей раз спортивной, пару бочек пива, недоумевали над шотландцами: оказывается они под юбками и вправду ничего не носят!
Среди многочисленных воспоминаний о Рождественском перемирии можно встретить историю о том, как сидящий у костра на нейтральной полосе немецкий лейтенант обратился к британскому офицеру: «Господи, почему нам нельзя просто заключить мировую, и всем пойти домой?»
Изображение: кадр из короткометражного фильма компании Sainsbury’s
В генеральских штабах сцены братания вызвали панику. А что, если солдаты откажутся воевать? Офицерам было приказано отозвать солдат на огневые позиции и открыть огонь по противнику. Эти приказы игнорировались, за чашкой чая на нейтральной территории «противники» предупреждали друг друга о том, что этой ночью им приказано начать обстрел. А ночью намеренно стреляли мимо. На Новый год снова пели вместе и стреляли в воздух. Перемирие на некоторых участках фронта продолжалось несколько недель.
Командование начало вводить жесткие штрафы. Каждый офицер, не сумевший отозвать своих солдат с нейтральной зоны, отвечал за это головой: попадал под трибунал и мог быть казнен. В неповинующихся было приказано стрелять. К тому же артиллерия, находящаяся в тылу, получила приказ открывать огонь по нейтральной полосе как только там появлялись солдаты. Миротворческие настроения были подавлены дисциплинарными санкциями и террором из тыла.
Изображение: кадр из короткометражного фильма компании Sainsbury’s
Рождественское перемирие - первый и единственный пример такого массового и стихийного братания в истории мировых войн, что, разумеется, нашло свое отражение во многих областях современных культуры и искусства.
В 2005 году французский режиссер Кристиан Карион (Christian Carion) снял фильм по мотивам случившегося в Рождество 1914-го. Картина называлась «Счастливого Рождества» (фр. Joyeux Noël) и с успехом прошла в прокате в странах Европы, в том числе в Германии и России.
В том же 2005 году немецкий журналист Михаэль Юргс (Michael Jürgs) издал обширное исследование на тему народного перемирия 1914-го. Его книга называется «Маленький мир во время большой войны: Западный фронт 1914. Как немцы, французы и британцы вместе справляли Рождество» (нем. „Der kleine Frieden im Großen Krieg: Westfront 1914: Als Deutsche, Franzosen und Briten gemeinsam Weihnachten feierten“). Автор подробно, глубоко и проникновенно описывает события тех дней.
11 ноября 2008 года в городе Фрелинген во Франции был открыт памятник Рождественскому перемирию.
В столетие события, 25 декабря 2014 года, у города Ипр, на месте проведения футбольных игр Первой мировой войны, состоялся футбольный матч между шотландской и бельгийской командами.
Память о Рождественском перемирии используют и в коммерческих целях. Так, крупнейшая британская сеть супермаркетов Sainsbury’s в 2014 году выпустила рекламный короткометражный фильм, основанный на событиях Рождества 1914-го. До слез трогательный ролик рекламирует шоколад, который можно купить в Sainsbury’s.
Шоколад в винтажной упаковке специально создали для этой кампании по старинному бельгийскому рецепту. Доходы от продажи шоколада поступили в Королевский британский легион на поддержку вооруженных сил Великобритании и их семей.
Когнитивный диссонанс истории: сборы от продажи «пацифистского» шоколада поглощаются армейскими структурами. История учит только тому, что она ничему не учит, сказал бы в этом случае великий немецкий философ Георг Вильгельм Фридрих Гегель (Georg Wilhelm Friedrich Hegel).
Маленький и короткий рождественский мир 1914 года не спас Европу от большой и долгой войны. Город Ипр стал ареной трех крупных сражений, во время которых немцы в 1915 году впервые в истории применили химическое оружие - хлор, а в 1917 году также впервые в качестве оружия ими использовался горчичный газ, который впоследствии стали называть по месту его применения - иприт.
В память о погибших здесь солдатах у въезда в Ипр в 1927 году была открыта воздвигнутая на британские средства триумфальная арка - так называемые Мененские ворота (нидерл. Menenpoort). На монументе выбиты имена 54 тысяч погибших в этих местах в ходе Первой мировой войны. В общей же сложности вокруг города насчитывается не менее ста сорока военных кладбищ и мемориалов, посвященных павшим воинам Первой мировой.
Британские Нортумберлендские гусары общаются с немецкими солдатами на нейтральной полосе, зима 1914 г. Фото: Википедия
Говорят, в окопах атеистов не бывает. Когда человек оказывается на пределе возможностей и сил, на грани жизни и смерти, то естественным образом начинает искать помощи у Господа. Ведь на войне каждый понимает: в любую минуту он может расстаться с жизнью и предстать пред Богом.
«Мама, помолись за меня Богу»
Войны на земле абсолютно неизбежны, как неизбежны грех и зло. Война - страшное бедствие, крушение всяких надежд, планов, мечтаний. Война - предельное состояние человека, потому что всегда остро стоит вопрос: жизнь или смерть. А во время Великой Отечественной Войны вопрос стоял еще острее - жизнь или смерть целых народов, ведь все понимали, к чему приведет победа Германии. В такой ситуации ко многим приходило осознание: нужно просить помощи у Бога. Вот почему именно во время Великой Отечественной число людей верующих стало расти.
Прошедший войну солдат рассказывал: «Когда лежишь под обстрелом и прижимаешься к матери-земле, а на тебя с воем летят снаряды, и любой может угодить по тебе, то, кто бы ты ни был, ты вспоминаешь Господа». Парадоксально, но даже атеисты просили защиты у Господа. Вот, например, одно фронтовое письмо: «Мама, я вступаю в партию. Мама, помолись за меня Богу».
Расстрелы и лагеря
К началу Великой Отечественной в нашей стране христиан осталось очень мало, поскольку политика Советского государства была направлена на полное вытеснение веры и искоренение христиан. Две волны арестов христиан (в 1937 и 1941 годах) привели к тому, что огромное количество людей верующих, тех, кто не отказывался от своих убеждений даже под угрозой смерти, расстреляли либо отправили в тюрьмы и лагеря. Русская Православная Церковь, евангельские церкви подверглись жестоким репрессиям. Задача по абсолютной ликвидации Церкви в Советском Союзе была на пути к завершению.
И все же даже в таких, казалось бы, невероятных для выживания условиях, верующие люди оставались и продолжали собираться вместе, чтобы молиться Господу за страдающую от натиска нацистов Родину. Даже в блокадном Ленинграде верующие не переставали проводить богослужения.
Хлебопреломление в блокадном Ленинграде
Война пришла в каждый дом
Истинная суть отношения евангельских христиан к проблеме защиты Отечества изложена в материалах Всесоюзного совета руководящих представителей евангельских христиан-баптистов, состоявшегося в Москве 26—29 октября 1944 года — в разгар боевых действий на фронтах Великой Отечественной войны. Один из священнослужителей союзной армии тогда рассказывал: «Многие наши церкви вывесили в своих помещениях флаги с синими звездами по количеству членов церкви, служащих в армии. Если приходит известие, что какой-либо член убит, синяя звезда заменяется золотой. Во многих церквях флаги целиком покрыты золотыми звездами».
А вот несколько строк из христианского журнала военных лет, которые говорят о том, что в семьи христиан, как и во все другие семьи, война принесла страшное горе: «Четверо из шести сыновей Якова Ивановича Жидкова (священнослужителя - ред. ) поступили в ряды Красной Армии для борьбы с фашистскими захватчиками. Трое из них погибли в этой войне».
Оставшиеся на свободе мужчины-христиане пошли воевать, а женщины-христианки трудились на производстве, обеспечивая фронт всем необходимым. Война объединила всех: верующие и неверующие делали одно общее дело — спасали Родину от фашистских захватчиков. Православная церковь, евангельские христиане, старообрядцы, Армянская апостольская Церковь, Грузинская Церковь — в единым порыве отдавали все для дела Победы. Например, те, кто не мог уйти на фронт, организовывали денежные сборы, сборы вещей, работали на заводах, заботились о раненых, о детях погибших красноармейцев. Неслучайно в документах, которые вышли из-под пера председателя Совета по религиозным культам Полянского, неоднократно подчеркивается, что все эти религиозные организации внесли свой достойный вклад в дело Победы.
От свободы к новым гонениям
Война вынудила Сталина смягчить антирелигиозную политику. Он разрешил проведение Всесоюзной конференции евангельских христиан-баптистов, которая состоялась в Москве в октябре 1944 года.
Христиане во время войны и сразу после нее получили относительную свободу, их перестали убивать и отправлять в лагеря за веру. Вместе с остальными христиане ковали победу. Но, к сожалению, очень быстро все это забылось, и уже через пять-семь лет после войны началась новая волна гонений на христиан...
И только после распада Советского Союза в нашу страну пришла полная свобода вероисповедания.
Подготовила Ирина Хаджебиекова
Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные, злые дожди,
Как кринки несли нам усталые женщины,
Прижав, как детей, от дождя их к груди,
Как слезы они вытирали украдкою,
Как вслед нам шептали:
Господь вас спаси! -
И снова себя называли солдатками,
Как встарь повелось на великой Руси.
Слезами измеренный чаще, чем верстами,
Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:
Деревни, деревни, деревни с погостами,
Как будто на них вся Россия сошлась,
Как будто за каждою русской околицей,
Крестом своих рук ограждая живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
За в Бога не верящих внуков своих.
Константин Симонов, 1941 г.
Коммунистический Интернационал и СССР во время войны
Как мы видели, несмотря на рождение великой коалиции, советские люди, особенно в ходе начальной фазы войны, испытывали горестное чувство одиночества. Об этом говорят многие свидетельства. Прямолинейная в своем шапкозакидательстве пропаганда в течение длительного времени заверяла их, что трудящиеся той страны, которая решится напасть на СССР, непременно восстанут. Особенно настойчиво это повторялось в отношении Германии. И вот теперь немцы, финны, итальянцы, венгры и румыны воевали с СССР, в их рядах было немало рабочих, и, однако, никто не восставал.
В самом деле, в охваченном войной мире немецкая агрессия против СССР вызвала очень сложную реакцию. Гитлеровское нападение вернуло советскому народу временно утраченные симпатии людей с глубоко укоренившимися антифашистскими чувствами. Следует помнить, впрочем, что эта новообретенная солидарность вдохновлялась прежде всего боеспособностью Красной Армии: когда эта армия одерживала победы, солидарность росла; когда, казалось, будет вот-вот смята - убывала. Для коммунистов других стран кончилось время противоестественного раздвоения между их антифашистскими убеждениями и поддержкой советской политики. 22 июня 1941 г. они в едином порыве встали на сторону СССР против германского и итальянского фашизма. В Европе, попавшей под господство нацизма, они отдали свой опыт подпольной работы единственному /145/ реально существующему движению - Сопротивлению. Но многие партии еще страдали от последствий кризиса, пережитого и конце 30-х гг.; члены этих, как правило, малочисленных и разъединенных компартий с замиранием сердца воспринимали неудачи советских войск на фронте.
Секретариат Коминтерна в Москве собрался на свое заседание уже 22 июня 1941 г. Для оперативного руководства был избран триумвират в составе Димитрова, Мануильского и Тольятти. Многим компартиям в те дни были направлены очень ясные инструкции. Задачи войны против гитлеровской коалиции ставились выше всех остальных задач. Антифашистские установки VII конгресса Коммунистического Интернационала были не только безоговорочно взяты на вооружение, но и решительно расширены. Компартии стран, сражавшихся с Гитлером, должны были поддерживать собственные правительства и их военные мероприятия, сохраняя, правда, при этом свою независимость (английские и американские коммунисты в дальнейшем воспользовались этим положением, выдвигая требования об открытии второго фронта). Компартии стран, оккупированных Гитлером и Муссолини, призваны были выступать инициаторами создания союзов с участием широких социальных слоев и всех политических антифашистских сил, то есть уже не просто народных фронтов, а более широких национальных фронтов, способных вести борьбу за свободу своей страны. На долю коммунистов в фашистских государствах выпадала самая трудная задача: бороться за поражение правящего режима. Однако и эти партии должны были в своей деятельности стремиться к установлению возможно более широких социальных и политических связей, принося в жертву этому требованию все остальные соображения. Наконец, компартии нейтральных государств, даже не требуя вступления своих стран в войну, должны были добиваться, чтобы их нейтралитет развивался в сторону больших симпатий к СССР и всему антифашистскому лагерю. Такая рекомендация в особенности была высказана шведским коммунистам, которые на первых порах ограничились было лозунгом «нейтралитета Швеции в отношении всех государств». Национальный мотив повсюду выдвигался на первый план. Подобно тому как в СССР обращение к патриотическим чувствам сразу стало главным средством мобилизации народа, так для каждой коммунистической партии доминирующей становилась тема независимости и спасения нации.
Коминтерну пришлось также спешно исправить одну из своих самых серьезных ошибок, совершенных в ходе довоенных сталинских репрессий, и воскресить Компартию Польши, распущенную в 1938 г. Часть ее уцелевших деятелей, находившихся в Москве, была заброшена в Польшу (первая попытка, предпринятая в августе 1941 г., закончилась провалом; успеха удалось добиться лишь в последние дни этого года). Цель, поставленная перед ними, заключалась в восстановлении связей между разрозненными группами коммунистов, /146/ которые пытались воссоединиться в условиях немецкой оккупации. Благодаря им в начале 1942 г. партия восстала из пепла под названием Польской рабочей партии. Но лишь в мае ее новый глава Новотко, который вскоре пал от руки немцев, сумел установить радиосвязь с Димитровым.
Сеть международных связей и взаимной помощи, созданная Коминтерном за двадцать с лишним лет его существования, сослужила Советскому Союзу большую службу во время войны. Заметим, что три самые знаменитые советские разведывательные организации в стане нацистов - группа немца Зорге в Японии, венгра Радо в Швейцарии и поляка Треппера в нескольких странах Западной Европы - были организациями политического происхождения, то есть состояли в большей степени из бойцов-антифашистов, коммунистов старой закалки, нежели из профессиональных агентов: их деятельность, впрочем, не следует смешивать с работой Коминтерна. Вместе с тем годы войны нельзя рассматривать как период политической активизации Коммунистического Интернационала после кризиса, пережитого им в момент начала второй мировой войны. Более того, эти годы стали свидетелями его упадка как коллективного органа. Вся деятельность Коминтерна сосредоточилась на двух участках. Первым была радиопропаганда, которая велась двумя путями. Один был представлен вещанием ряда национальных радиостанций, вроде итальянской «Радиостанции Свободный Милан», которые подчинялись Коминтерну (ими руководил Тольятти), но скрывали свое местонахождение на советской территории. Другим путем были официальные передачи Московского радио на иностранных языках, в которых часто принимали участие крупнейшие деятели других коммунистических партий, но которые осуществлялись под неусыпным советским руководством. Вторым участком деятельности - также находившимся под полным советским контролем - была пропагандистская работа среди военнопленных.
Хотя главные руководители европейского коммунистического движения нашли прибежище в СССР, связь с их странами была очень затруднена и поддерживалась от случая к случаю. Каждой партии поэтому приходилось брать на себя большую инициативу и идти на большой риск. Оперативная радиосвязь поддерживалась между Москвой и некоторыми подпольными центрами зарубежных компартий (например, югославской, французской, чехословацкой). Занимался ею лично Димитров, но все материально-техническое обеспечение находилось в руках советского военного командования. Ведением войны руководили - да иначе и быть не могло - Сталин и его непосредственные сотрудники (к числу которых может быть отнесен и сам Димитров). Основные указания исходили от них. Для самостоятельной разработки стратегии и тактики руководящими органами Коммунистического Интернационала оставалось, следовательно, меньше возможностей, чем когда бы то ни было. В момент эвакуации учреждений из Москвы руководящий аппарат Коминтерна был переведен /147/ в Уфу, на Урал. Уже вскоре свою работу в нем прекратил Мануильский, перешедший в органы политического руководства Красной Армии.
Из книги Прощай, Африка! [Из Африки] автора Бликсен КаренСафари во время войны Когда началась война, мой муж и два шведа, работавших у нас на ферме, пошли добровольцами на границу с германским протекторатом, где лорд Делами организовал нечто вроде филиала Интеллидженс Сервис. Я осталась на ферме одна. Но пошли разговоры, что
Из книги Малая война партизанство и диверсии автора Дробов М АГЛАВА 3. ПРИМЕНЕНИЕ ФОРМ МАЛОЙ ВОЙНЫ ВО ВРЕМЯ МИРОВОЙ ВОЙНЫ 1914–1918 ГГ. Малая война на европейских театрах. - Малая война на внеевропейских театрах и на морях. - Организация Германией повстанческих отрядов в странах Востока против Антанты.
Из книги Повседневная жизнь Франции и Англии во времена рыцарей Круглого стола автора Пастуро МишельГлава 7. Время войны и время мира Война – смысл жизни рыцаря. Конечно, будучи посвященным в это звание, он становился воином Божьим, и ему надлежало умерять свой вкус к войне, подчиняя его требованиям веры. Однако ни сам вкус, ни пристрастие к военным действиям от этого не
автораВо время войны По оценкам современных украинских историков, на конец 1939 года насчитывалось 8–9 тысяч членов ОУН. Часть Украины – под Красной Армией, часть – под Вермахтом. Часть ОУН во главе с Андреем Мельником считает, что надо делать ставку на Третий рейх. Другая часть
Из книги Расправа над СССР - предумышленное убийство автора Буровский Андрей Михайлович«Застой» – самое динамичное время в истории СССР Википедия утверждает, что «после 1975 года за годами правления Брежнева прочно утвердилось определение: «Эпоха застоя». Это полнейшее и глупое вранье. Сам термин «застой» первый раз произнес новый Генеральный секретарь
Из книги «Малая война» [Организация и тактика боевых действий малых подразделений] автора Тарас Анатолий Ефимович Из книги Еврейский смерч или Украинский прикуп в тридцать серебреников автора Ходос ЭдуардВсемирный Коммунистический Интернационал – руководство Всемирной Коммунистической революции Напомню, что российская (а затем советская) компартия входила во всемирный Коммунистический Интернационал (Коминтерн), который был образован весной 1919 года и официально
Из книги Вопросы и ответы. Часть I: Вторая мировая война. Страны-участницы. Армии, вооружения. автора Лисицын Фёдор ВикторовичСССР накануне и во время войны. Экономика предвоенного СССР. Потери в войне ***>Мне кажется, у товарища Бушина сравнение некорректное. В первом случае, все силы нашего государства, все ресурсы в течение весьма длительного периода были брошены на подготовку к войне.Это
Из книги Лев Троцкий. Большевик. 1917–1923 автора Фельштинский Юрий Георгиевич3. Коммунистический интернационал Исключительно важным инструментом воздействия на социалистические силы за рубежом, привлечения на свою сторону радикальных групп в рабочем движении на Западе, а также в национально-освободительном движении на Востоке должна была
Из книги НАКАНУНЕ. 23 АВГУСТА 1939 г. автора Мартиросян Арсен БениковичТо, что после Мюнхенского сговора Запада с Гитлером Сталин стремился заключить с нацистской Германией договор о ненападении в целях предотвращения хотя бы на время угрозы войны, принципиально нельзя считать вынужденным для Москвы шагом, поскольку в тот момент вопрос о
Из книги Реформа в Красной Армии Документы и материалы 1923-1928 гг. [Книга 1] автора Коллектив авторов Из книги Русские и шведы от Рюрика до Ленина. Контакты и конфликты автора Коваленко Геннадий МихайловичМир во время войны Несмотря на многовековое соперничество, история взаимоотношений России со Швецией (и входившей в ее состав Финляндией) не сводилась к сплошной череде войн и вооруженных конфликтов. Любая война заканчивается миром, ростки которого обнаруживаются
Из книги Отечественная история: Шпаргалка автора Автор неизвестен99. ОБРАЗОВАНИЕ МИРОВОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ ПОСЛЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. ПОСЛЕДСТВИЯ «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ» ДЛЯ СССР После окончания Второй мировой войны соотношение сил между ведущими державами принципиально изменилось. Значительно усилили свои позиции США, в то время
Из книги История автора Плавинский Николай Александрович Из книги Германский генеральный штаб автора Куль ГансДостижения во время войны В Б.Г.Ш. тщательно обдумывался вопрос о том, как могло бы выразиться участие английского экспедиционного корпуса в случае войны Германии и Франции.Соглашений в письменной форме, согласно которых Франция и Англия в случае войны были бы должны
Из книги Реформа в Красной Армии Документы и материалы 1923-1928 гг. т 1 автора№85 Из проекта отношения председателя РВС СССР М.В. Фрунзе в СТО СССР по вопросу организации управления железными дорогами в военное время 26 мая 1925 г.*СекретноИзучение обширнейшего опыта мировой войны с достаточной очевидностью выявило значение железных дорог, ставших в
Хаотичная дрянь, под названием «война» выбивает из колеи, как ни что другое, оставляет самые мерзкие ощущения и меняет нашу сущность на весь остаток жизни. Войны касаются без исключения всех и опыт творцов искусств, музыкантов, скульпторов и писателей – неоценимый в рамках истории. Поэтому мы чувствуем численные отпечатки, оставленные на культурном достоянии Бетховена, Толкина, Ремарка и других великих деятелей. Сегодня нас интересует как никогда, какую помощь они могли предложить в самые сложные времена своей жизни и чем пришлось заниматься многим из них, против своей воли.
Интересным примером является буклет “Искусство и Война. Что делать современному художнику? “, который распространяли в Петрограде (современный Санкт-Петербург) во времена Первой мировой войны. Здесь можно найти обозначения всевозможных направлений искусств, а также прочитать о том какие отросли нуждаются в таланте тех или иных художников.
Редьярд Киплинг
Киплинг персона в литературе номер один, ведь гениальной работой всей жизни писателя стала «Книга джунглей», которая открыла удивительный мир маленькому искателю приключений, который живет в каждом из нас. Во время Первой мировой войны Киплинг со своей женой работали в Красном Кресте, однако их встретила наиболее страшная потеря – их старший сын Джон на поле боя заплатил самую высокую цену – свою жизнь.
Пережив горе, Киплинг стал членом Комиссии по военным захоронениям, а также заслугой Редьярда считается его предложение использовать знаменитую библейскую фразу: «Их имена будут жить вечно» на обелисках памяти военным. Так сложилось, что данная фраза используется по сей день во всем мире. Но сложно не заметить как на фоне мировых переворотов позднее творчество писателя стало заметно блекнуть.
Уолт Дисней
Уолт очень рвался на фронт, как только началась Первая мировая война, но в то время ему было лишь 14 лет отроду, и он считался малым для армии. Поэтому парень пошел добровольцем в Красный Крест и даже водил машину скорой помощи (как и Сомерсет Моэм, кстати). В школе Уолт страстно рисовал патриотические рисунки на страницах школьных тетрадей. После он неоднократно изображал и высмеивал немцев в своих мультиках.
Эрнест Хемингуэй
Несмотря на запреты отправиться на войну из-за плохого зрения, Эрнест все же добился своего и каким-то образом попал на фронт. Однако в 1918-м году был серьезно ранен на австро-итальянском фронте (под Фоссальта-ди-Пьяве). В госпитале его ждала трагедия уже душевного характера (которая также отобразилась на творчестве всей его жизни, как и война) – ему отказала медсестра Агнес фон Куровски, в которую первый был безумно влюблен. Во время второй мировой войны Эрнест работал военным журналистом в Лондоне, откуда не раз отправлялся в «горячие точки» и его статьи для мировой истории, ныне имеют большую ценность.
Чарли Чаплин
Это человек невероятной силы характера и духа, ведь он пережил самые нелегкие времена истории прошлого века, которые продолжал высмеивать, несмотря на политические преследования и угрозы. В Первую мировую он раздавал правительственные облигации (полпросьбы правительства США) и выступал на соответствующих митингах. Позже ФБР все же завело дело на Чаплина ещё в 30-х годах, а именно после фильма «Новые времена» (1936). Однако апогеем стал его фильм «Великий диктатор» (1940), где Чаплин на большом экране высмеивал самого Гитлера.
Уилл Буртин
Графический художник немало натерпелся в родной Германии и перед тем как бежал в США со своей женой (полу еврейкой), он против своей воли делал иллюстрации для нацистской пропаганды. Во времена Второй мировой войны был призван армией, где перед Уиллом поставили задача разъяснить сложную стратегическую информацию солдатам посредством визуализации. Благодаря упрощенным рисункам, подготовительные занятия для пулеметчиков были сокращены вдвое, поскольку Буртин сделал их понятным каждому.
Николай Глущенко
Украинский художник во время Второй мировой войны работал разведчиком и лично рапортовал Сталину о дальнейших тактиках Гитлера. А благодаря его умению рисовать, у советской разведки было двести пять секретных чертежей военной техники противника. Также он делал портретные зарисовки во время судебного процесса Самуила Шварцбада – убийцы Симона Петлюры.
Джон Толкин
Родственники Джона были огорчены тем, что юный парень до сих пор не записался в ряды армии (во время Первой мировой войны) и серьезно настаивали на этом. Так он и сделал, однако попал на фронт лишь спустя 11 месяцев обучения. Она разлучила его с его женой Эдит, которая очень болезненно воспринимала любые вести о боях и часто находилась в глубоком стрессовом состоянии. Также были трудности с цензурой, которую применяли для британской армии из-за постоянных слежек за их перепиской. Однако Толкин придумал некий шифр, который кроме него могла прочитать Эдит. Таким образом, он беспрепятственно обошел запрет и регулярно сообщал ей о своем местонахождении. Через несколько лет, он стал вторым лейтенантом, но был настолько истощенный численными боями, что его признали непригодным и отправили в госпиталь.
Сам же Джон всей душей ненавидел войну, ведь к 1918 году она забрала всех его друзей. После Толкин застал и Вторую мировую войну, однако будучи уже в зрелом возрасте он пробовался на должность дешифровщика, дабы служить в криптографическом департаменте министерства иностранных дел, но ему было отканно.
Эрих Мария Ремарк
Немецкий писатель был призван в армию в 1917-м году и направлен на Западный фронт, где Эриха ранили в ногу, руку и шею. После серьезных ранений Ремарк был направлен в военный госпиталь в Германии.
После юноша описывал свои воспоминания о жестокости войны и ее бессмысленности, однако его работы были подданы жесткой цензуре и приданы сожжению в 1933-м году. Эрих не раз писал об ужасах войны и в зрелом возрасте, но вспоминая 33-й говорил, что это была прилюдная процессия, проводимая студентами-нацистами сопровождаемая лозунгами: «Нет – писакам, предающим героев Мировой войны. Да здравствует воспитание молодёжи в духе подлинного историзма! Я предаю огню сочинения Эриха Марии Ремарка!». После гонений Ремарк переехал в Швейцарию.
Александр Блок
Поскольку Блок был не пригоден для армии из-за повреждения лучевого нерва, Александр работал военным корреспондентом. В итоге большинство его очерков, рассказов и романов – это литература, посвященная гражданской войне и не только, в которой он также поднимает на смех методы ведения войны фашистов.
Марк Шагал
Во время Первой мировой войны художник поступил на службу в Военно-промышленный комитет (сразу после женитьбы). Однако самым большим ударом стал все же холокост, а поскольку Марк был еврейского происхождения, его семью он изрядно задел во время Второй мировой. И мы видим как его переживания отображаются в численных картинах, иллюстрирующих самый страшный период прошлого века.
Людвиг ван Бетховен
Наполеоновские беспорядки в Австрии и французская оккупация Вены оставила отпечаток на творчестве Бетховена. Это время было самым эмоциональным периодом в жизни композитора, ведь кроме всего прочего победу над его слухом одерживала глухота.
Но все же публике времен Людвига музыка гения была непонятной и слишком новой, ведь в отличие от традиционно она заставляла задуматься, а также была (и остается) весьма странной и даже сумасшедшей.
Интересно знать, что во время Второй мировой войны первые такты Пятой симфонии покойного музыканта, использовались как сигнал, призывающий французов на борьбу с немецкими оккупантами.
