Что делали советские солдаты с насильниками фашистами. Исследование о преступлениях красной армии в германии

Часть I

Все чаще и чаще в последнее время с разных сторон слышатся обвинения в адрес Красной армии в том, что она-де вела себя в 1944-1945 году на территории Германии «неподобающим образом». 1 Насиловала (причем число жертв сексуального насилия порой оценивается в миллион человек), убивала, грабила, издевалась над мирными жителями – в общем, проводила последовательный геноцид немецкого народа. Обвинения эти, чаще всего приходящие с Запада, с радостью поддерживаются некоторыми нашими согражданами, которым ну очень хочется выставить Советский Союз в невыгодном свете. При этом, разумеется, хороши все способы – даже макание лицом в грязь тех людей, которые отдавали свои жизни, освобождая нашу страну от немецких оккупантов. Отличительной особенностью всех этих пасквилей в адрес советских солдат является их полная научная несостоятельность. Возьмем для примера статью Бивора 2 , первоисточник которой мы можем отыскать в замечательной книге этого великолепного историка «Битва за Берлин». 3 Чем же ее автор аргументирует варварское поведение большевистских орд на территории Третьего Рейха. Пожалуй, приведу несколько цитат: «Командир танкового подразделения вспоминал : «Они все поднимали юбки и ложились на кровать»; Советский майор заявил в то время английскому журналисту : "Наши товарищи так изголодались по женской ласке, что часто насиловали шестидесяти-, семидесяти- и даже восьмидесятилетних к их откровенному удивлению, если не сказать удовольствию"; « Согласно данным двух городских больниц , жертвами изнасилований стали 95000-130000 женщин»; «Один доктор подсчитал , что из 100000 изнасилованных, около 10000 потом умерли, в основном - покончив с собой». Вот так вот, командир вспоминал, майор заявил, а доктор посчитал. Ни имен, ни дат – ничего. Пассаж с больницами вообще великолепен. Делать выводы о числе изнасилованных, не указывая даже названия больниц, не говоря уж о том, на какие именно данные опирается автор, - это нечто невероятное. И таким образом, в общем-то, написаны все статьи такого плана – никаких документов, только домыслы и, как максимум, отсылки к «воспоминаниям очевидцев» (причем откуда взялись эти воспоминания, тоже неизвестно). Такой стиль написания работ может говорить нам только об одном: в истории авторы явно несильны. Зато желания очернить Красную Армию в них очень много. Причем такое желание доводит их и до открытого вранья. Например, подобные историки очень любят утверждать, что « историческая миссия» Советской армии, - как гласила состряпанная главным сталинским пропагандистом Ильей Эренбургом передовица от 3 марта 1945 г., «состоит в скромной и почетной задаче уменьшения населения Германии» . 4 В реальности же Эренбург ничего такого не писал, а фраза его звучит следующим образом: « Осенью в Восточной Пруссии, как и во всей Германии, был создан «фольксштурм»… Вооружены фольксштурмисты чем попало; сражаются плохо – не потому, что они умнее солдат, а потому, что старее и слабее. Это – пушечное мясо, и, видимо, историческая роль фольксштурма сведется к одному несложному, но, на мой взгляд, достойному делу: уменьшить народонаселение Германии» . 5 Чувствуете разницу? И даже притом, что Эренбург никогда не делал заявлений, подобных тем, что ему приписывают, его излишняя жесткость по отношению к немцам вызывала критику со стороны официальных лиц. 6

Кстати, не обходят вниманием любители военной чернухи и наших союзников по антигитлеровской коалиции. 7 Те тоже все как на подбор оказываются насильниками и извращенцами.

Впрочем, безусловно, нужно признать, что изнасилования, равно как и все прочие преступления, бойцы Красной Армии совершали в избытке. Причем для того, чтобы это доказать, нет никакой необходимости прибегать ко лжи или использовать мифические «данные двух больниц». Достаточно просто почитать советские документы (их я приведу чуть ниже). Почему же ситуация обстояла именно так? Увы, для войны это норма. И чем больше армия, тем страшнее будут ее преступления на оккупированной территории. Вспомните, что представляла собой КА в 1945 году. 11 миллионов человек, которым для попадания в армию требовалось отвечать всего трем требованиям: быть мужского пола, принадлежать к определенной возрастной группе и быть в состоянии держать в руках оружие. В результате какой только сброд не оказался в советских войсках. Родину шли защищать все, включая даже преступников. Если небольшая профессиональная армия способна контролировать практически каждого своего члена даже на вражеской территории, то массовая армия таких размеров и такого состава сделать этого просто не в состоянии. И с такими проблемами сталкивались все: англичане, американцы, финны. Увы, Красная армия исключением не стала.

Из донесения члена военного совета 1-го Украинского фронта начальнику главного политического управления РККА о политической обстановке на занятой территории Германии в полосе войск фронта от 4 апреля 1945 г. 8:

... Отдельные случаи произвола, особенно факты изнасилования женщин, держат немцев в постоянном страхе и напряжении.

Из донесения начальника политического отдела 8-й гвардейской армии начальнику политического управления 1-го Белорусского фронта об отношении советских военнослужащих к немецкому населению от 25 апреля 1945 г. 9:

Военные коменданты отмечают, что в последние дни резко уменьшилось количество случаев барахольства, изнасилования женщин и других аморальных явлений со стороны военнослужащих. Регистрируется по 2-3 случая в каждом населенном пункте, в то время как раньше количество случаев аморальных явлений было намного больше .

Из доклада военного прокурора 1-го Белорусского фронта Военному совету фронта о выполнении директив Ставки Верховного Главнокомандования и Военного совета фронта об изменении отношения к немецкому населению от 2 мая 1945 г. 10:

В отношении к немецкому населению со стороны наших военнослужащих безусловно достигнут значительный перелом. Факты бесцельных и (необоснованных) расстрелов немцев, мародерства и изнасилований немецких женщин значительно сократились , тем не менее даже и после издания директив Ставки Верховного Главнокомандования и Военного совета фронта ряд таких случаев ещё зафиксирован .

Если расстрелы немцев в настоящее время почти совсем не наблюдаются, а случаи грабежа носят единичный характер, то насилия над женщинами все ещё имеют место ; не прекратилось ещё и барохольство, заключающееся в хождении наших военнослужащих по бросовым квартирам, собирании всяких вещей и предметов и т.д.

Спецсообщение Л.П. Берии И.В. Сталину и В.М. Молотову о недостойном поведении военнослужащих Красной Армии от 17 марта 1945 г. 11:

В процессе фильтрации гражданского населении оперативно-войсковой группой НКВД 43-й армии у женщин–немок м. Шпалейттен Цепанцик Гертруды, 1912 года рождения, Зиманцик Гельграды, 1913 года рождения, и Корн Эммы, 1908 года рождения, и у всех имеющихся у них 12 детей в возрасте от 3 до 6 лет были обнаружены перерезанными лучезапястные суставы правых рук. При опросе о причинах нанесенных саморанений Корн Эмма показала: «Перед отступлением командование немецкой армии предложило нам эвакуироваться в город Кенигсберг, заявляя, что «красные азиаты» производят неслыханные зверства над немецким населением. По совету немецких солдат мы не эвакуировались и остались проживать в м. Шпалейттен. 3 февраля с.г. в наше местечко вошли передовые части Красной Армии, солдаты ворвались к нам в подвал и, наставив оружие мне и другим двум женщинам, приказали выйти во двор. Во дворе 12 солдат меня поочередно изнасиловали, остальные солдаты поступили так же с моими соседками. Ночью того же числа к нам в подвал ворвались 6 пьяных солдат и также изнасиловали в присутствии детей. 5 февраля к нам в подвал зашли 3 солдата, а 6 февраля 8 пьяных солдат, которыми мы также были изнасилованы и избиты… Мы решили покончить жизнь самоубийством, для чего 8 февраля себе и детям перерезали лучезапястные суставы и вены правых рук».

Итак, мы видим, что случаи изнасилования и прочих преступлений были, и они, увы, были нередки. Говорить о каких-либо хотя бы приблизительных цифрах пострадавших мы, конечно, возможности не имеем, в силу обрывочности сведений, но примерную картину происходившего составить можем. Так в чем же тогда, в самом деле, разница между КА и Вермахтом, если преступления совершали и те, и другие? А разница всего лишь в отношении к этим преступлениям командования и руководства страны. Ни для кого не секрет, что Гитлер со товарищи изначально поставили перед собой задачу уничтожения русского народа. Эта задача планомерно осуществлялась. Живописным свидетельством тому является просто умопомрачительное количество жертв среди мирного населения. Немцы по приказу командования истребляли целые деревни, уничтожали тысячи людей в концлагерях. Немецкие солдаты за время оккупации испробовали на советских гражданах такое количество разнообразных пыток и казней, что средневековым умельцам такое и не снилось. И ведь ни один немец не понес наказания за свою жестокость к мирному населению оккупированных районов. Ни один. А теперь давайте посмотрим, как же относились к немецкому народу и к собственным преступникам в Красной Армии. Снова на основе документов...

Ниже привожу выдержки из разных книг (названий не помню, увы)

1. Наши прошлые соседи – дед с бабулей – поженились на войне. Она была медсестрой, спала, а он ее спящую изнасиловал. В процессе понял, что она была девственницей, побоялся ареста и предложил вступить брак: “все равно на тебе никто уже не женится”. Она испугалась, согласилась. Так он ей потом всю жизнь напоминал: “вот если бы я над тобой не сжалился, никто бы тебя не взял”.

2. Потом был Алленштайн и было ещё больше огня и больше смерти. Рядом с почтовым отделением он(Копелев) встретил женщину с забинтованной головой, которая крепко держала за руку молодую девушку со светлыми косичками, та плакала, ноги ребёнка были испачканы кровью... "Солдаты выгнали нас из дома", сказала она русскому офицеру, " они избили и изнасиловали нас, моей дочери только 13, её насиловали двое, а все остальные меня" Она просила, чтобы он помог ей найти её маленького сына. Другая женщина просила его, чтобы он застрелил её.

3. "Я помню, что творилось первые три дня после захвата Штеттина, все дороги были покрыты перьями от перин, на подходах к городу были поставлены плакаты – «Кровь за кровь!», а трупы гражданских тут и там не вызывали ни у кого удивления. Как будто монгольская орда прошла. А когда командованию стало ясно, что пришла пора срочно обуздать мстительный порыв передовых частей, тогда и появился приказ маршала Жукова - «За насилие и мародерство - отдавать под трибунал и расстреливать»…Затем появилась статья Александрова «Товарищ Эренбург упрощает», и командиры вместе с политработниками и трибунальцами смогли вернуть дисциплину в армейских частях."

4. "Они тыкали сюда, - объясняла красивая немка, задирая юбку, - всю ночь, и их было так много. Я была девушкой, - вздохнула она и заплакала. - Они мне испортили молодость. Среди них были старые, прыщавые, и все лезли на меня, все тыкали. Их было не меньше двадцати, да, да, - и залилась слезами".

"Они насиловали при мне мою дочь, - вставила бедная мать, - они могут еще прийти и снова насиловать мою девочку. - От этого снова все пришли в ужас, и горькое рыдание пронеслось из угла в угол подвала, куда привели меня хозяева. "Оставайся здесь, - вдруг бросилась ко мне девушка, - ты будешь со мной спать. Ты сможешь со мной делать все, что захочешь, но только ты один!" - пишет Гельфанд в своем дневнике.

5. "Никоим образом нельзя утверждать, что майор меня насилует, - пишет она. – Почему я это делаю? За бекон, сахар, свечи, мясные консервы? В какой-то степени я уверена, что так и есть. Но к тому же мне нравится майор, и чем меньше он хочет получить от меня как мужчина, тем больше он мне нравится как человек".

Многие из ее соседок заключали подобные сделки с победителями поверженного Берлина.

6. "Неожиданно на нашей улице появились танки, повсюду лежали тела русских и немецких солдат, - вспоминает она. – Я помню ужасающий протяжный звук падающих русских бомб. Мы называли их Stalinorgels ("сталинские органы")".

Как-то раз в перерыве между бомбежками Ингеборг вылезла из подвала и побежала наверх за веревкой, которую она приспособила под фитиль для лампы.

"Неожиданно я увидела двух русских, направивших на меня пистолеты, - говорит она. – Один из них заставил меня раздеться и изнасиловал меня. Потом они поменялись местами, и меня изнасиловал другой. Я думала, что умру, что они меня убьют".

Как же вели себя немки при встрече с советскими войсками?

В донесении зам. начальника Главного Политического управления Красной Армии Шикина в ЦК ВКП(б) Г.Ф.Александрову от 30 апреля 1945 г. об отношении гражданского населения Берлина к личному составу войск Красной Армии говорилось:
«Как только наши части занимают тот или иной район города, жители начинают постепенно выходить на улицы, почти все они имеют на рукавах белые повязки. При встрече с нашими военнослужащими многие женщины поднимают руки вверх, плачут и трясутся от страха, но как только убеждаются в том, что бойцы и офицеры Красной Армии совсем не те, как им рисовала их фашистская пропаганда, этот страх быстро проходит, все больше и больше населения выходит на улицы и предлагает свои услуги, всячески стараясь подчеркнуть свое лояльное отношение к Красной Армии».

Наибольшее впечатление на победителей произвела покорность и расчетливость немок. В этой связи стоит привести рассказ минометчика Н.А.Орлова, потрясенного поведением немок в 1945 г.

«Никто в минбате не убивал гражданских немцев. Наш особист был «германофил». Если бы такое случилось, то реакция карательных органов на подобный эксцесс была бы быстрой. По поводу насилия над немецкими женщинами. Мне кажется, что некоторые, рассказывая о таком явлении, немного «сгущают краски». У меня на памяти пример другого рода. Зашли в какой-то немецкий город, разместились в домах. Появляется «фрау», лет 45-ти и спрашивает «гера коменданта». Привели ее к Марченко. Она заявляет, что является ответственной по кварталу, и собрала 20 немецких женщин для сексуального (!!!) обслуживания русских солдат. Марченко немецкий язык понимал, а стоявшему рядом со мной замполиту Долгобородову я перевел смысл сказанного немкой. Реакция наших офицеров была гневной и матерной. Немку прогнали, вместе с ее готовым к обслуживанию «отрядом». Вообще немецкая покорность нас ошеломила. Ждали от немцев партизанской войны, диверсий. Но для этой нации порядок - «Орднунг» - превыше всего. Если ты победитель - то они «на задних лапках», причем осознанно и не по принуждению. Вот такая психология...».

Аналогичный случай приводит в своих военных записках Давид Самойлов :

«В Арендсфельде, где мы только что расположились, явилась небольшая толпа женщин с детьми. Ими предводительствовала огромная усатая немка лет пятидесяти - фрау Фридрих. Она заявила, что является представительницей мирного населения и просит зарегистрировать оставшихся жителей. Мы ответили, что это можно будет сделать, как только появится комендатура.
- Это невозможно, - сказала фрау Фридрих. - Здесь женщины и дети. Их надо зарегистрировать.
Мирное население воплем и слезами подтвердило ее слова.
Не зная, как поступить, я предложил им занять подвал дома, где мы разместились. И они успокоенные спустились в подвал и стали там размещаться в ожидании властей.
- Герр комиссар, - благодушно сказала мне фрау Фридрих (я носил кожаную куртку). - Мы понимаем, что у солдат есть маленькие потребности. Они готовы, - продолжала фрау Фридрих, - выделить им нескольких женщин помоложе для…
Я не стал продолжать разговор с фрау Фридрих».

После общения с жительницами Берлина 2 мая 1945 г. Владимир Богомолов записал в дневнике:

«Входим в один из уцелевших домов. Все тихо, мертво. Стучим, просим открыть. Слышно, что в коридоре шепчутся, глухо и взволнованно переговариваются. Наконец дверь открывается. Сбившиеся в тесную группу женщины без возраста испуганно, низко и угодливо кланяются. Немецкие женщины нас боятся, им говорили, что советские солдаты, особенно азиаты, будут их насиловать и убивать... Страх и ненависть на их лицах. Но иногда кажется, что им нравится быть побежденными, - настолько предупредительно их поведение, так умильны их улыбки и сладки слова. В эти дни в ходу рассказы о том, как наш солдат зашел в немецкую квартиру, попросил напиться, а немка, едва его завидела, легла на диван и сняла трико».

«Все немки развратны. Они ничего не имеют против того, чтобы с ними спали», - такое мнение бытовало в советских войсках и подкреплялось не только многими наглядными примерами, но и их неприятными последствиями, которые вскоре обнаружили военные медики.
Директива Военного Совета 1-го Белорусского фронта № 00343/Ш от 15 апреля 1945 г. гласила: «За время пребывания войск на территории противника резко возросли случаи венерических заболеваний среди военнослужащих. Изучение причин такого положения показывает, что среди немцев широко распространены венерические заболевания. Немцы перед отступлением, а также сейчас, на занятой нами территории, стали на путь искусственного заражения сифилисом и триппером немецких женщин, с тем, чтобы создать крупные очаги для распространения венерических заболеваний среди военнослужащих Красной Армии».
Военный совет 47-й армии 26 апреля 1945 г. сообщал, что «...В марте месяце число венерических заболеваний среди военнослужащих возросло по сравнению с февралем с.г. в четыре раза. ... Женская часть населения Германии в обследованных районах поражена на 8-15%. Имеются случаи, когда противником специально оставляются больные венерическими болезнями женщины-немки для заражения военнослужащих».

Интересные дневниковые записи оставил австралийский военный корреспондент Осмар Уайт, который в 1944-1945 гг. находился в Европе в рядах 3-й американской армии под командой Джорджа Патона. Вот что он записал в Берлине в мае 1945 г., буквально через несколько дней после окончания штурма:
«Я прошелся по ночным кабаре, начав с «Фемины» возле Потсдаммерплатц. Был теплый и влажный вечер. В воздухе стоял запах канализации и гниющих трупов. Фасад «Фемины» был покрыт футуристическими картинками обнаженной натуры и объявлениями на четырех языках. Танцевальный зал и ресторан были заполнены русскими, британскими и американскими офицерами, сопровождавшими женщин (или охотящимися за ними). Бутылка вина стоила 25 долларов, гамбургер из конины и картошки - 10 долларов, пачка американских сигарет - умопомрачительные 20 долларов. Щеки берлинских женщин были нарумянены, а губы накрашены так, что казалось, что это Гитлер выиграл войну. Многие женщины были в шелковых чулках. Дама-хозяйка вечера открыла концерт на немецком, русском, английском и французском языках. Это спровоцировало колкость со стороны капитана русской артиллерии, сидевшего рядом со мной. Он наклонился ко мне и сказал на приличном английском: «Такой быстрый переход от национального к интернациональному! Бомбы RAF - отличные профессора, не так ли?».

Общее впечатление от европейских женщин, сложившееся у советских военнослужащих, - холеные и нарядные (в сравнении с измученными войной соотечественницами в полуголодном тылу, на освобожденных от оккупации землях, да и с одетыми в застиранные гимнастерки фронтовыми подругами), доступные, корыстные, распущенные либо трусливо покорные. Исключением стали югославки и болгарки.
Суровые и аскетичные югославские партизанки воспринимались как товарищи по оружию и считались неприкосновенными. А учитывая строгость нравов в югославской армии, «партизанские девушки, наверное, смотрели на ППЖ [походно-полевых жен], как на существа особенного, скверного сорта».

О болгарках Борис Слуцкий вспоминал так: «...После украинского благодушия, после румынского разврата суровая недоступность болгарских женщин поразила наших людей. Почти никто не хвастался победами. Это была единственная страна, где офицеров на гулянье сопровождали очень часто мужчины, почти никогда - женщины. Позже болгары гордились, когда им рассказывали, что русские собираются вернуться в Болгарию за невестами - единственными в мире, оставшимися чистыми и нетронутыми».

Но в остальных странах, через которые прошла армия победителей, женская часть населения не вызывала к себе уважения. «В Европе женщины сдались, изменили раньше всех… - писал Б.Слуцкий. - Меня всегда потрясала, сбивала с толку, дезориентировала легкость, позорная легкость любовных отношений. Порядочные женщины, безусловно, бескорыстные, походили на проституток - торопливой доступностью, стремлением избежать промежуточные этапы, неинтересом к мотивам, толкающим мужчину на сближение с ними.
Подобно людям, из всего лексикона любовной лирики узнавшим три похабных слова, они сводили все дело к нескольким телодвижениям, вызывая обиду и презрение у самых желторотых из наших офицеров… Сдерживающими побуждениями служили совсем не этика, а боязнь заразиться, страх перед оглаской, перед беременностью», - и добавлял, что в условиях завоевания «всеобщая развращенность покрыла и скрыла особенную женскую развращенность, сделала ее невидной и нестыдной».

Интересно, не правда ли?

Красноармейцам, по большей части малообразованным, были свойственны полная неосведомленность в вопросах секса и грубое отношение к женщинам

"Солдаты Красной армии не верят в "индивидуальные связи" с немецкими женщинами, - писал драматург Захар Аграненко в своем дневнике, который он вел во время войны в Восточной Пруссии. - Девять, десять, двенадцать сразу - они насилуют их коллективно".

Длинные колонны советских войск, вступивших в Восточную Пруссию в январе 1945 года, представляли собой необычную смесь современности и средневековья: танкисты в черных кожаных шлемах, казаки на косматых лошадях, к седлам которых было привязано награбленное, доджи и студебекеры, полученные по ленд-лизу, за которыми следовал второй эшелон, состоявший из телег. Разнообразию вооружения вполне соответствовало разнообразие характеров самих солдат, среди которых были как откровенные бандиты, пьяницы и насильники, так и коммунисты-идеалисты и представители интеллигенции, которые были шокированы поведением своих товарищей.

В Москве Берия и Сталин прекрасно знали о происходящем из детальных докладов, в одном из которых сообщалось: "многие немцы полагают, что все немки, оставшиеся в Восточной Пруссии, были изнасилованы солдатами Красной Армии". Приводились многочисленные примеры групповых изнасилований "как несовершеннолетних, так и старух".

Маршалл Рокоссовский издал приказ #006 с целью направить "чувство ненависти к врагу на поле брани". Это ни к чему не привело. Было несколько произвольных попыток восстановить порядок. Командир одного из стрелковых полков якобы "лично застрелил лейтенанта, который выстраивал своих солдат перед немкой, поваленной на землю". Но в большинстве случаев или сами офицеры участвовали в бесчинствах или отсутствие дисциплины среди пьяных солдат, вооруженных автоматами, делало невозможным восстановление порядка.

Призывы отомстить за Отчизну, подвергшуюся нападению Вермахта, были поняты как разрешение проявлять жестокость. Даже молодые женщины, солдаты и медработники, не выступали против. 21-летняя девушка из разведотряда Аграненко говорила: "Наши солдаты ведут себя с немцами, особенно с немецкими женщинами, совершенно правильно". Кое-кому это казалось любопытным. Так, некоторые немки вспоминают, что советские женщины наблюдали за тем, как их насилуют, и смеялись. Но некоторые были глубоко шокированы тем, что они видели в Германии. Наталья Гессе, близкий друг ученого Андрея Сахарова, была военным корреспондентом. Позже она вспоминала: "Русские солдаты насиловали всех немок в возрасте от 8 до 80. Это была армия насильников".

Выпивка, включая опасные химикаты, украденные из лабораторий, играла значительную роль в этом насилии. Похоже, что советские солдаты могли напасть на женщину, только предварительно напившись для храбрости. Но при этом они слишком часто напивались до такого состояния, что не могли завершить половой акт и пользовались бутылками - часть жертв была изуродована таким образом.

Тема массовых бесчинств Красной Армии в Германии была так долго под запретом в России, что даже теперь ветераны отрицают, что они имели место. Лишь некоторые говорили об этом открыто, но без всяческих сожалений. Командир танкового подразделения вспоминал: "Они все поднимали юбки и ложились на кровать". Он даже хвалился, что "два миллиона наших детей родились в Германии".

Способность советских офицеров убедить себя, что большинство жертв были либо довольны, либо согласны с тем, что это была справедливая плата за действия немцев в России, удивительна. Советский майор заявил в то время английскому журналисту: "Наши товарищи так изголодались по женской ласке, что часто насиловали шестидесяти-, семидесяти- и даже восьмидесятилетних к их откровенному удивлению, если не сказать удовольствию".

Можно только наметить психологические противоречия. Когда изнасилованные жительницы Кенигсберга умоляли своих мучителей убить их, красноармейцы считали себя оскорбленными. Они отвечали: "Русские солдаты не стреляют в женщин. Так поступают только немцы". Красная Армия убедила себя, что, поскольку она взвалила на себя роль освободительницы Европы от фашизма, ее солдаты имеют полное право вести себя, как им заблагорассудится.

Чувство превосходства и унижение характеризовали поведение большей части солдат по отношению к женщинам Восточной Пруссии. Жертвы не только расплачивались за преступления Вермахта, но и символизировали собой атавистический объект агрессии - такой же старый, как и сама война. Как заметила историк и феминистка Сюзан Браунмиллер (Susan Brownmiller), изнасилование, как право завоевателя, направлено "против женщин врага", чтобы подчеркнуть победу. Правда, после первоначального неистовства января 1945 года, садизм проявлялся все реже. Когда Красная Армия достигла Берлина через 3 месяца, солдаты уже рассматривали немок через призму обычного "права победителей". Чувство превосходства безусловно сохранилось, но оно было, возможно, непрямым следствием тех унижений, которые сами солдаты претерпевали от своих командиров и советского руководства в целом.

Некоторые другие факторы тоже играли роль. Сексуальная свобода широко обсуждалась в 20-х годах в рамках Коммунистической партии, но уже в следующее десятилетие Сталин сделал все, чтобы советское общество стало фактически асексуальным. Это никак не было связано с пуританскими взглядами советских людей - дело в том, что любовь и секс не вписывались в концепцию "деиндивидуализации" личности. Естественные желания нужно было подавлять. Фрейд был запрещен, развод и супружеская измена не одобрялись компартией. Гомосексуализм стал уголовно наказуемым. Новая доктрина полностью запрещала половое воспитание. В искусстве изображение женской груди, даже прикрытой одеждой, считалось верхом эротики: ее должен был закрывать рабочий комбинезон. Режим требовал, чтобы любое выражение страсти сублимировалось в любовь к партии и к товарищу Сталину лично.

Красноармейцам, по большей части малообразованным, были свойственны полная неосведомленность в вопросах секса и грубое отношение к женщинам. Таким образом, попытки советского государства подавить либидо своих граждан привело к тому, что один русский писатель назвал "барачной эротикой", которая была значительна более примитивной и жестокой, чем любая самая жесткая порнография. Все это смешивалось со влиянием современной пропаганды, лишающей человека его сущности, и атавистическими примитивными импульсами, обозначенными страхом и страданиями.

Писатель Василий Гроссман, военный корреспондент в наступающей Красной Армии, вскоре обнаружил, что жертвами изнасилований были не только немцы. Среди них были и польки, а также молодые русские, украинки и белоруски, оказавшиеся в Германии в качестве перемещенной рабочей силы. Он отмечал: "Освобожденные советские женщины часто жалуются, что наши солдаты их насилуют. Одна девушка сказала мне в слезах: "Это был старик, старше моего отца".

Изнасилования советских женщин сводят на нет попытки объяснить поведение Красной Армии местью за немецкие бесчинства на территории Советского Союза. 29 марта 1945 года ЦК Комсомола уведомил Маленкова о докладе с 1-го Украинского Фронта. Генерал Цыганков сообщал: "В ночь 24 февраля группа из 35 солдат и командир их батальона проникли в женское общежитие в деревне Грютенберг и изнасиловали всех".

В Берлине, несмотря на геббельсовскую пропаганду, многие женщины были попросту не готовы к ужасам русской мести. Многие пытались убедить себя, что, хотя опасность и должна быть велика в деревне, массовые изнасилования не могут происходить в городе на виду у всех.

В Дахлеме (Dahlem) советские офицеры посетили сестру Кунигунду, настоятельницу женского монастыря, в котором находились приют и родильный дом. Офицеры и солдаты вели себя безупречно. Они даже предупредили о том, что за ними следуют подкрепления. Их предсказание сбылось: монахини, девушки, старухи, беременные и только что родившие были все изнасилованы без жалости.

Уже через несколько дней среди солдат возникло обыкновение выбирать своих жертв, светя им в лицо факелами. Сам процесс выбора, вместо насилия без разбора, свидетельствует об определенной перемене. К этому времени советские солдаты начали рассматривать немецких женщин не как ответственных за преступления Вермахта, а как на военную добычу.

Изнасилование часто определяют как насилие, мало связанное с собственно сексуальным влечением. Но это определение с точки зрения жертв. Чтобы понять преступление, нужно увидеть его с точки зрения агрессора, особенно на поздних стадиях, когда "просто" изнасилования сменили беспредельный разгул января и февраля.

Многие женщины были вынуждены "отдаться" одному солдату в надежде, что он защитит их от других. Магда Виланд (Magda Wieland), 24-летняя актриса, пыталась спрятаться в шкафу, но ее оттуда вытащил молодой солдат из Средней Азии. Он был так возбужден возможностью заняться любовью с красивой молодой блондинкой, что кончил раньше времени. Магда попыталась объяснить ему, что согласна стать его подружкой, если он защитит ее от других русских солдат, но он рассказал о ней своим товарищам, и один солдат изнасиловал ее. Эллен Гетц (Ellen Goetz), еврейская подруга Магды, была тоже изнасилована. Когда немцы пытались объяснить русским, что она еврейка и, что ее преследовали, они получили в ответ: "Frau ist Frau" (Женщина есть женщина - прим. пер.).

Вскоре женщины научились прятаться во время вечерних "часов охоты". Молоденьких дочерей прятали на чердаках по несколько дней. Матери выходили за водой только ранним утром, чтобы не попасться под руку советским солдатам, отсыпающимся после попоек. Иногда наибольшая опасность исходила от соседей, которые выдавали места, где прячутся девушки, пытаясь таким образом спасти своих собственных дочерей. Старые берлинцы все еще помнят крики по ночам. Их нельзя было не слышать, так как все окна были выбиты.

Согласно данным двух городских больниц, жертвами изнасилований стали 95000-130000 женщин. Один доктор подсчитал, что из 100000 изнасилованных, около 10000 потом умерли, в основном - покончив с собой. Смертность среди 1.4 миллиона изнасилованных в Восточной Пруссии, Померании и Силезии была еще выше. Хотя как минимум 2 миллиона немок были изнасилованы, значительная их часть, если не большинство, стали жертвами групповых изнасилований.

Если кто-то и пытался защитить женщину от советского насильника, то это был или отец, пытающийся защитить дочь, или сын, пытающийся защитить мать. "13-летний Дитер Саль (Dieter Sahl), - писали соседи в письме вскоре после события. - бросился с кулаками на русского, который насиловал его мать прямо у него на глазах. Он добился только того, что его застрелили".

После второй стадии, когда женщины предлагали себя одному солдату, чтобы защититься от остальных, наступала следующая стадия - послевоенный голод - как отмечала Сюзан Браунмиллер, "тонкая линия отделяющая военные изнасилования от военной проституции". Урсула фон Кардорф (Ursula von Kardorf) отмечает, что вскоре после сдачи Берлина, город был наполнен женщинами, торгующими собой за еду или альтернативную валюту - сигареты. Хельке Сандер (Helke Sander), немецкий кинорежиссер, досконально изучивший этот вопрос, пишет о "смеси прямого насилия, шантажа, расчета и настоящей привязанности".

Четвертой стадией была странная форма сожительства офицеров Красной Армии с немецкими "оккупационными женами". Советские чиновники пришли в бешенство, когда несколько советских офицеров дезертировали из армии, когда пришло время возвращаться домой, чтобы остаться со своими немецкими любовницами.

Даже если феминистическое определение изнасилования как исключительно акта насилия и кажется упрощенным, мужскому самодовольству нет оправдания. События 1945 года ясно показывают нам, каким тонким может быть налет цивилизованности, если нет боязни ответных действий. Они также напоминают, что у мужской сексуальности есть темная сторона, о существовании которой мы предпочитаем не вспоминать.

("The Daily Telegraph", Великобритания)

("The Daily Telegraph" , Великобритания)

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Посмотрите на карты военных действий, на жирные стрелы боевых операций, на кляксы районов дислокации частей и подразделений, на гребёнки позиций и флажки штабов. Вглядитесь в тысячи названий населённых пунктов. Больших и малых. В степях, горах, лесах, на побережьях озёр и морей. Напрягите внутреннее зрение, и вы увидите, как саранча в мундирах заполоняет города, оседает в деревнях и сёлах, добирается до самых отдалённых хуторов и повсюду оставляет за собой истерзанные тела и опустошённые души изнасилованных женщин.

Ни армейские бордели, ни местные проститутки, ни фронтовые подруги не в состоянии заменить солдату ритуал насилия. Он испытывает не потребность в физической любви, а жажду разрушения и неограниченной власти.

«В фашистских обозах много проституток, обслуживающих германских офицеров. По вечерам к обозам подъезжают с фронта гитлеровские офицеры, и начинаются пьяные оргии. Часто гитлеровские молодчики привозят сюда местных жительниц и насилуют их…»

Трудно сказать, что творится в голове солдата, когда он превращается в насильника. В сознании происходят вещи необъяснимые, сатанинские, страшные.

Об этом может знать только ВОЙНА.

Тёмная и непонятная история связана с именем кавалера ордена Мужества полковника Ю.Д. Буданова, который, воюя в Чечне, в селении Танги-Чу арестовал 18-летнюю девушку и во время допроса якобы изнасиловал и задушил её. По крайней мере, наедине они оставались более часа, после чего чеченку обнаружили обнажённой и мёртвой.

Скандал потрясал страну чуть ли не целый год и не сходил со страниц газет и экранов телевидения.

«Буданов утверждал на следствии: у него были данные, что снайпершей была мама молодой чеченки, и он хотел выяснить, где она скрывается. Девушка в ответ угрожала ему, стала кричать, кусаться, потянулась к его пистолету. В борьбе он разорвал на ней кофту и лифчик. А потом схватил её за горло. Полковник был нетрезв и признавал, что убийство совершил в состоянии аффекта. Факт изнасилования он отрицал».

Как показала экспертиза, стрессовое расстройство действительно было результатом трёх контузий. Отсюда и неадекватность поведения, сумеречное состояние и неспособность владеть собой. Поэтому в момент совершения преступления полковник находился в состоянии аффекта.

Буданов был тщательно обследован. В таких случаях человек проходит специальное тестирование.

С испытуемым проводятся так называемые клинические беседы о его прошлом, о перенесённых болезнях. Делают тесты на агрессивность. Пациенту показывают порядка 20 картинок двусмысленного содержания (двое целуются, один подглядывает…). Для диагностики применяют и специальные приборы. Например, ядерно-магнитный резонанс, который выявляет поражённые клетки головного мозга.

В конце концов обвинение в изнасиловании было снято.

Отзывы населения в прессе были самыми разнообразными, начиная от парадоксального предложения поставить полковнику памятник и присвоить звание Героя России до кровожадного вердикта: «Он заслуживает высшей меры!»

Но ближе всех к истине оказалась, по-моему, жительница Свердловской области Лидия К.: «Моего сына в Чечне убил снайпер. Я не жажду отмщения. Но считаю издевательством суд над человеком, которого послали на войну, а судят по меркам мирных условий».

«Да „башню“ Дмитричу свернуло, - мрачно говорили подчинённые Буданова. - Полгода безвылазно тут посиди, на головы простреленные теми же снайпершами посмотри - на корову полезешь!»

На протяжении всей истории человечества женщины подвергались во время боевых действий насилию. «История массовых изнасилований является одновременно историей массовых убийств и погромов. Насиловали во все времена и во всех войнах. Всегда мужчины утоляли свою ненависть на слабейших членах человеческого общества, чтобы насладиться легко доступным триумфом чувства превосходства».

Начиная с античной эпохи и кончая современностью солдаты-победители считали изнасилование своим неотъемлемым правом, чем-то вроде награды.

Ставшие крылатыми слова призыва к штурму: «В крепости вино и бабы!» лучше всего характеризуют отношение к женщине на войне.

Увы, именно эти слова (или тут стимул, который в них воплощён) часто заставляли павших духом солдат совершать чудеса храбрости и героизма. «Тело обесчещенной женщины становилось церемониальным полем битвы, плацем для парада победителей».

Женщин просто насиловали, и насиловали до смерти. Насиловали и потом убивали. Или сначала убивали, а потом насиловали. Иногда насиловали во время смертельной агонии жертвы.

Насиловали солдаты с орденом Почётного легиона и Георгиевскими бантами, с Железными Крестами и медалями «За отвагу».

Уже в Библии (в Книге Судей) рассказывается о похищении женщин, что означало массовое изнасилование.

Во время очередной гражданской войны израильтян с вениамитянами, израильтяне по своему обыкновению поражали всех «мечом, и людей в городе, и скот, и всё, что ни встречалось, и все находившиеся на пути города сожгли огнём». А перебив всех женщин вениамитян, израильтяне взамен решили одарить побеждённых соотечественников трофейными девственницами и специально для этого отрядили целую экспедицию в Иавис Галаадский. «И послало туда общество двенадцать тысяч человек, мужей сильных, и дали им приказание, говоря: идите и поразите жителей Иависа Галаадского мечом, и женщин и детей. И вот что сделайте: всякого мужчину и всякую женщину, познавшую ложе мужеское, предайте заклятию. И нашли они между жителями Иависа Галаадского четыреста девиц, не познавших ложа мужеского, и привели их в стан в Силом, что в земле Ханаанской. И послало всё общество переговорить с сынами Вениамина, бывшего в скале Риммоне, и объявило им мир. Тогда возвратились сыны Вениамина, и дали им жён, которых оставили в живых из женщин Иависа Галаадского; но оказалось, что этого было недостаточно».

Тогда израильтяне рекомендовали своим бывшим противникам в праздник Господень совершить набег на Силом, «который на север от Вефиля и на восток от дороги, ведущей от Вефиля в Сихем, и на юг от Левоны. И приказали сынам Вениамина и сказали: пойдите и засядьте в виноградниках. И смотрите, когда выйдут девицы Силомские плясать в хороводах, тогда выйдите из виноградников, и схватите себе каждый жену из девиц Силомских, и идите в землю Вениаминову. И когда придут отцы их или братья их с жалобою к нам, мы скажем им: „простите нас за них; ибо мы не взяли для каждого из них жены на войне, и вы не дали им; теперь сами виноваты“. Сыны Вениамина так и сделали, и взяли жён по числу своему из бывших в хороводе, которых они похитили, и пошли и возвратились в удел свой, и построили города, и стали жить в них».

Наиболее древнее в Европе литературное свидетельство об изнасилованиях на войне есть в «Илиаде» Гомера. Греческий военачальник Агамемнон, руководивший осадой Трои, пытался убедить своего героя Ахилла продолжить борьбу обещанием, что он после победы отошлёт в гарем Ахиллу всех женщин острова Лесбос и города Трои, которые будут «наиболее прекрасны после Елены».

Когда вандалы в 455 году ворвались в Рим, то они на протяжении четырнадцати дней не только грабили, поджигали и убивали жителей, но и устроили первую в истории массовую охоту за женщинами с целью их изнасилования. Потом подобная практика стала повторяться всё чаще и чаще. До вандалов «цивилизованные» народы старались сберечь наиболее привлекательных пленниц и девственниц для того, чтобы как можно выгоднее продать их работорговцам.

«Есть и страшноватенькая находка в Киеве. Часть слоя гибели города - полуземлянка гончара, в одной половине которой располагалась мастерская, в другой, отделённой печкой, - жилая часть.

У входа в землянку лежат двое: среднего роста человек с лёгкой монголоидностью, в типичном для степняков шлеме, с кривой саблей. И рослый, без панциря, с топором. На полу мастерской - скелет молодой женщины, в позе распятой; в руки скелета вогнаны два кинжала, лезвия которых уходят глубоко в земляной пол. А на печке, в другой „комнате“ - скелетики детей четырёх и пяти лет… Пока… монголы убивали их отца и насиловали мать, дети забрались на печку…»

В 1097 году к армии крестоносцев Первого крестового похода присоединился отряд византийского войска. Довольно специфический отряд. Дело в том, что византийский император Алексей I Комнин, получив письмо от римского папы Урбана III, стал призывать добровольцев встать под знамёна освободителей гроба Господня, приманивая их возможностью безнаказанно насиловать завоёванных женщин во время похода. И византийцы охотно пошли на войну.

Впрочем, женщина как добыча во все времена привлекала на войну всякого рода авантюристов, пиратов, конкистадоров, бродяг и изгоев, которые были готовы рисковать своей жизнью, а взамен, кроме обогащения в результате грабежей, пользовались женщинами побеждённых.

Для таких изнасилование становилось чем-то вроде наркотика, маниакальной зависимости.

Непередаваемым был ужас после штурма Константинополя 12 апреля 1204 года во время Четвёртого крестового похода. «Разграбление города не имеет аналогов в истории», - пишет английский историк Стивен Ранкман. Он сообщает, как крестоносцы бесчинствовали в городе на протяжении трёх дней: «Французы и фламандцы были охвачены диким порывом разрушения и отрывались от своего занятия только для того, чтобы насиловать и убивать».

Однако, когда в 1453 году городом овладели турки, картина повторилась. Ранкман описывает, как привлекательные молодые девушки и красивые мальчики, пытавшиеся найти защиту в Софийском соборе, отправлялись турками в свой военный лагерь.

Во время Третьего периода Итальянских войн 1521–1559 гг. «войско медленно продвигалось через Намбург, Кобург, Бамберг, Нюрнберг в Аугсбург. При этом испанцы „скверно хозяйничали“. Вдоль всего пути, по которому проезжал император (Карл V, бывший одновременно немецким кайзером и испанским королём), лежало немало мёртвых тел. Так же плохо обращались испанцы с женщинами и девушками, не щадя ни одной из них. Из Бамберга они вели с собой до Нюрнберга 400 женщин и, обесчестив, прогнали их. В настоящее время едва ли можно передать все ужасающие подробности их зверств. Но Бартоломей Застров, посланник померанских герцогов при Карле V, повествует о них с большим хладнокровием. „Разве же это не шаловливая нация?..“».

Конечно - шаловливая, если женщин всего-навсего прогнали после изнасилования, а не изрубили в куски и не развешали по ветвям придорожных деревьев. Значит, всё же с женщинами и девушками обращались не так плохо, как с теми, чьи тела видел проезжавший мимо император.

И если подробности зверств дошли до нашего времени в весьма скудном изложении, то обратим внимание на другой аспект. Зачем нужно было кого-то бесчестить, если за войском шли целые табуны «продажных женщин», с лёгкостью обслуживающих солдат буквально за гроши (а деньги у солдат водились)?

Страшная участь выпала на долю женщин в Тридцатилетней войне. В 1631 году войска баварского фельдмаршала и генералиссимуса графа Иоганна Тилли и кавалерия императорского генерала Г.Г. Паппенгейма захватили саксонскую столицу Магдебург и устроили там страшную резню. Из тридцати тысяч жителей города в живых осталось только около десяти тысяч человек, преимущественно женщины. Большинство из них католические войска пригнали к себе в военный лагерь на массовое изнасилование.

Это и есть проявление жажды насилия, не имеющее ничего общего с удовлетворением сексуальных потребностей.

В «Уставе морском» Петра Первого в главе 16-й книги пятой предусматривается смертная казнь или ссылка на галеры для тех, кто «женский пол изнасильствует». Но это относилось к условиям мирного времени. Попробуй удержать солдат на войне!

И неужели церемонились петровские гренадеры и драгуны в Нотебурге и Нарве?

Сохранились описания, как во время штурма Варшавы в 1794 году русские солдаты насиловали и убивали польских католических монахинь.

Документы 1812 года повествуют о том, как «девочки десяти лет изнасильничены на улицах». Спасаясь от французов, молодые женщины мазали лица сажей, одевались в лохмотья, стараясь выглядеть как можно менее привлекательными и тем самым спастись от бесчестия. Но, как известно, «женское естество не спрячешь». Известны случаи, когда москвички бросались с мостов, чтобы избежать изнасилования.

Арнольд Тойнби, позднее всемирно известный английский историк, издал в 1927 году две книги о зверствах немецких солдат в Бельгии и Франции в начале Первой мировой войны: явно с одобрения своих офицеров, хотя и без их приказа, немецкие солдаты изнасиловали и поместили во фронтовые или этапные бордели огромное количество девушек и женщин.

В 1930-х годах в Китае зверствовали японцы. В качестве примера можно привести неслыханное по своим масштабам изнасилование женщин в китайском городе Нанкин в 1936 году.

Вот свидетельство китаянки Вонг Пэн Цзе, которой было пятнадцать лет, когда японцы оккупировали город:

«Отца, сестру и меня уже переселили в расположенный в зоне для беженцев дом, в котором находилось более 500 человек. Я часто видела, как японцы приходят и ищут женщин. Один раз какую-то женщину изнасиловали прямо во дворе. Было это ночью, и все мы слышали, как она истошно кричала. Но когда японцы ушли, мы так и не нашли её, видно, они взяли её с собой. Никто из тех, кого они увозили на грузовиках, не возвращался. Лишь одной удалось добраться до дома после того, как её изнасиловали японцы. Девушка рассказала мне, что японцы насилуют всех по многу раз. Однажды было такое: женщину изнасиловали, а потом японец стал тыкать стеблями тростника ей во влагалище, и она от этого умерла. Я пряталась каждый раз, когда какой-нибудь японец приближался к дому, - только поэтому они меня и не поймали».

Только в течение первого месяца оккупации Нанкина японские войска жестоко изнасиловали 20 000 горожанок, а всего до 1945 года здесь были изнасилованы более двухсот тысяч женщин.

Рассказы женщин, которые были предъявлены обвинителями на Нюрнбергском процессе, документируют многочисленные изнасилования в оккупированных областях во время Второй мировой войны. Имеются свидетельства о применении сексуального насилия к еврейским женщинам со стороны охранного персонала в концентрационных лагерях.

Впрочем, союзники успели «отомстить».

Так, в начале 1945 года французские солдаты изнасиловали тысячи немецких женщин при вступлении на территорию Баден-Вюртемберга.

В американской армии зафиксирован 971 случай осуждения за совершение изнасилования во время Второй мировой войны. «Не подлежит сомнению, что многие изнасилования остались неотмеченными, так как никакого официального расследования в отношении неправомерных действий союзнических армий не проводилось».

Я думаю, что к цифре 971 можно смело приписать ещё два нуля.

Хотя военный уголовный кодекс США грозит суровыми наказаниями, изнасилование по большей части встречалось с терпеливым отношением командования. Во Вьетнаме американское командование также сквозь пальцы смотрело на «инциденты с вьетконговскими женщинами».

Один из морских пехотинцев США так объяснял мотивы изнасилований во время войны во Вьетнаме: «Когда мы обыскивали людей, то женщины должны были снимать с себя всю одежду, и под предлогом того, что необходимо убедиться, не спрятали ли они что-нибудь ещё кое-где, мужчины использовали свои пенисы. Это было изнасилование».

Не спешите возмущаться этим «наивным» объяснением морпеха: «…необходимо убедиться… мужчины использовали…» Послушайте лучше воспоминания одного из наших «афганцев».

«При выезде из Джелалабада, в местечке Самархеле, был обстрелян грузовик из окна небольшого магазинчика. С автоматами наперевес они заскочили в эту паршивую лавчонку и в задней, за прилавком, комнате обнаружили девушку-афганку и дверь во двор. Во дворе находились продавец кебаба и водонос-хазареец. За убитого расплатились сполна. В человека, оказывается, вмещается двадцать два кебаба, но последний нужно заталкивать шампуром, и только тогда человек с кебабом в горле умирает. А водоносу повезло, его сразу автоматной очередью убили. Но стреляла девушка, она пистолет, красивый такой, в трусы спрятала, стерва…»

Нетрудно представить участь этой афганки, если уж обыск производился у неё в трусах. Возможно, полового акта как такового в тот момент и не было. Ярость и без этого дала избыток адреналина. Но ведь кебабы можно забивать человеку шомполом не только в горло…

Я невольно при этом вспоминаю один документ времён Великой Отечественной. Немецкому лейтенанту пишет его приятель Эбальт:

«Куда проще было в Париже. Помнишь ли ты эти медовые дни? Русские оказались чертовками. Приходится связывать. Сперва эта возня мне нравилась, но теперь, когда я весь искусан и исцарапан, я поступаю проще - пистолет у виска, это охлаждает пыл. Недавно русская девчонка взорвала себя и обер-лейтенанта Гросса гранатой. Мы теперь раздеваем их донага, обыскиваем, а потом… После всего они бесследно исчезают».

То, что «русские оказались чертовками», оккупанты подметили сразу.

«Среди причин поражения фашистских войск на территории нашей страны (наряду с крепкими морозами) немецкие историки всерьёз называют девственность советских девушек. Захватчики были поражены, что почти все они оказывались невинными. Для фашистов это был показатель высоких моральных устоев общества.

Немцы уже прошли всю Европу (где множество податливых женщин легко удовлетворяли сексуальное влечение оккупантов) и поняли: покорить людей со стержнем, нравственно крепких будет не столь легко».

Не знаю, какими путями германское командование получало статистику о наличии девственности у жертв. Не то оно обязывало отчитываться солдат, не то этим занималась цензура военно-полевой почты, которая «шерстила» солдатские письма, после чего с немецкой аккуратностью составляла классификацию изнасилованных для вышестоящих органов имперского министра по делам оккупированных восточных территорий Альфреда Розенберга. Может быть, это были специальные команды, занятые исследованием девственности и темперамента будущих рабынь рейха (что вполне возможно, после создания фашистами магического общества «Туле» и целой системы исследовательских институтов «Ананербе», выводящих особую породу арийских пчёл, направляющих по всему миру экспедиции на поиски амулетов и языческих артефактов, и т. д.).

В любом случае - отвратительно.

Но со Второй мировой история массовых изнасилований на войне не закончилась. Там, где разгорался очередной вооружённый конфликт, будь то в Корее, во Вьетнаме, на Кубе, в Анголе, в Афганистане, в Югославии, военное насилие порождало насилие над женщинами.

В 1971 году наиболее печальную славу получили широкомасштабные изнасилования, имевшие место во время пакистанского вторжения в Бангладеш. Во время этого вооружённого конфликта пенджабцы изнасиловали от 200 000 до 300 000 женщин!

В конце 80-х - начале 90-х годов XX века разгорелась гражданская война в Судане. Чернокожее население нубийцев подверглось нападениям арабов-мусульман генерала Омара Хассана аль-Башира. Суданское правительство называло это борьбой с повстанцами.

Сопредседатель организации «Права Африки» Алекс де Ваал в те годы выступил с заявлением: «То, что терпят нубийцы, удивительно похоже на жестокое обхождение с чёрными рабами в Америке XIX века: принудительный труд, разбитые семьи, сексуальное принуждение».

Скорей всего, господин де Ваал выразился довольно мягко и дипломатично. О таком «сексуальном принуждении» можно судить на примере его жертвы, Абук Мару Кир, жительницы деревни Ньямлелл в Южном Судане. «Оставив после себя 80 трупов, солдаты согнали уцелевших жителей в колонну. Затем Абук с ужасом услышала крики своей сестры и других женщин, которых тащили в кусты. Вскоре взяли и её. После того как её изнасиловал третий человек, Абук потеряла сознание».

Чернокожих женщин и девушек правительственные солдаты превращали в наложниц. Любой ребёнок, рождённый от такого «брака», считался арабом. Одна 17-летняя нубийская девушка, бежавшая из рабства, рассказывала следователю из «Прав Африки», что её насиловали сто ночей (!) подряд.

Безжалостно обращались с женщинами в Кувейте и иракцы во время войны в Персидском заливе в 1990 году. По оценкам, здесь было изнасиловано более пяти тысяч женщин. Большинство жертв затем были выгнаны своими мужьями из дома.

Документально подтверждено, что наёмники с Ближнего Востока и Афганистана насиловали в Чечне женщин, так как местное население было для них чужим.

Солдаты насиловали не только стихийно, утоляя свою свирепость. В XX веке к изнасилованиям стали прибегать как к средству террора мирного населения.

Страшный след оставили после себя войска генерала Чан Кайши в 1927 году в Шанхае. Они получили приказ не только расправиться с бойцами коммунистической армии, но и изнасиловать и убить их женщин.

Французский обвинитель предъявил в Нюрнберге материалы о массовых изнасилованиях, которые применялись в качестве возмездия за операции французского Сопротивления. Это доказывает, что в некоторых случаях изнасилование применялось для достижения военно-политических целей.

И на Восточном фронте в годы Второй мировой войны «немецкие войска систематически осуществляли массовые казни мирных жителей, женщин насиловали, а их обнажённые изувеченные тела выставлялись на обозрение уцелевших горожан». Для устрашения.

При подходе к Сталинграду германские самолёты вместе с бомбами засыпали город листовками: «Сталинградские дамочки, готовьте ваши ямочки!»

В конце войны советские войска получили возможность обрушить на Германию свою ненависть.

Как писал Виктор Суворов в своём нашумевшем «Ледоколе»:

«Пьёт батальон горькую водку перед вступлением в бой. Хорошие новости: разрешили брать трофеи, грабить разрешили. Кричит комиссар. Охрип. Илью Эренбурга цитирует: сломим гордость надменного германского народа!

Смеются чёрные бушлаты: это каким же образом гордость ломать будем, поголовным изнасилованием?

Всего этого не было? (…)

Нет, это было! Правда, не в сорок первом году - в сорок пятом. Разрешили тогда советскому солдату грабить, назвав это термином „брать трофеи“. И „гордость немецкую ломать“ приказали…»

Я знаю, что многие относятся к книгам В. Суворова с изрядной долей скептицизма, и поэтому не злоупотребляю его цитированием. Но имеются многочисленные свидетельства нападения советских солдат в 1945 году на женщин в районах Восточной Германии, и прежде всего в Берлине, ставшем «городом женщин».

Фашистам можно и не верить. А вот очевидцам из числа освободителей не верить трудно.

«…У штаба свои заботы, бой продолжается. Но город разлагает солдат: трофеи, женщины, попойки.

Нам рассказывают, что командир дивизии полковник Смирнов собственноручно расстрелял одного лейтенанта, который из своих солдат образовал очередь к одной немке, лежавшей в подворотне…» (Описание ситуации в Алленштайне (Восточная Пруссия) после вступления Советской Армии в конце января 1945 г., сделанное Львом Копелевым.)

Что бы там ни говорили, а женская часть фашистской Германии в полной мере примерила на себя участь завоёванной нации.

Другой ветеран, прошедший войну от Курской дуги до Берлина, признаёт: «…Под обстрелом, в атаках у меня и мысли об этом не было. (…) А в Германии наш брат не церемонился. Кстати, немки и не сопротивлялись вовсе».

Череповецкий историк Валерий Вепринский отмечал:

«Когда наши войска вступили на территорию Германии, первое время командование негласно позволяло солдатам „утолять сексуальный голод“ - победителей не судят. Один знакомый признался мне, что он с другом проходил через пустую немецкую деревню, зашёл в дом - взять что-нибудь ценное из вещей и, обнаружив там старуху, изнасиловал её. Но вскоре вышел приказ о мародёрстве. „Мирное немецкое население не является нашим врагом“, - вело разъяснительную работу командование. И некий череповчанин, освободитель Европы от коричневой чумы, загремел в „Магадан, второй Сочи“ после того, как немецкая фрау сообщила в комендатуру о насилии…»

После приказа о мародёрстве осмелевшие немки стали приходить с заявлениями об изнасилованиях. Много было этих заявлений.

Это вело к новым трагедиям. Даже в мирное время факт изнасилования доказать непросто: опросы, экспертизы, свидетельства. А уж о чём можно говорить во время войны!

Возможно, многие из мести наводили напраслину на наших солдат.

Но лично для меня правдивее всего выглядят дневники немецких девушек, измученных страхом и уже далёких от всякой идеологии и пропаганды.

Дневниковые записи 17-летней жительницы Берлина Лили Г. о взятии Берлина с 15.04. по 10.05.1945 г.

«28.04. В наш дом попал уже четвёртый снаряд.

29.04. В наш дом уже около 20 попаданий. Готовить еду очень трудно из-за постоянной опасности для жизни, если выходить из подвала.

30.04. При попадании бомбы я была с фрау Берендт наверху на лестнице в подвале. Русские уже здесь. Они совершенно пьяные. Ночью насилуют. Меня нет, маму да. Некоторых по 5–20 раз.

1.05. Русские приходят и уходят. Все часы пропали. Лошади лежат во дворе на наших постелях. Подвал обвалился. Мы прячемся на Штубенраухштрассе, 33.

2.05. Первую ночь тихо. После ада мы оказались на небе. Плакали, когда нашли цветущую сирень во дворе. Все радиоприёмники подлежат сдаче.

3.05. Всё ещё на Штубенраухштрассе. Мне нельзя подходить к окнам, чтобы меня не увидели русские! Кругом, говорят, изнасилования.

4.05. Никаких вестей от отца на Дерффлингерштрассе.

5.05. Назад на Кайзераллее. Беспорядок!

6.05. В наш дом 21 попадание. Целый день наводили порядок и упаковывались. Ночью буря. От страха, что придут русские, я залезла под кровать. Но дом так дрожал от пробоин».

Но страшнее всего представляется участь женщин в гражданских войнах. В борьбе с внешним врагом соблюдается хоть какая-то ясность: там - чужие, им в руки лучше не попадаться, здесь - свои, которые защитят, не обидят. В условиях гражданской войны женщина, как правило, становится добычей обеих сторон.

В 1917 году большевики, опьянённые свободой, превратно истолковав её, явно перегнули палку со своими проектами национализации (или «социализации») женщин.

Вот документ, составленный 25 июня 1919 года в г. Екатеринодаре, после вступления в него белогвардейских частей.

«В г. Екатеринодаре большевики весною 1918 года издали декрет, напечатанный в „Известиях Совета“ и расклеенный на столбах, согласно коему девицы в возрасте от 16 до 25 лет подлежали „социализации“, причём желающим воспользоваться этим декретом надлежало обращаться в надлежащие революционные учреждения. Инициатором этой „социализации“ был комиссар по внутренним делам - Бронштейн. Он же выдавал и „мандаты“ на эту „социализацию“. Такие же мандаты выдавал подчинённый ему начальник большевистского конного отряда Кобзырев, главнокомандующий Иващев, а равно и другие советские власти, причём на мандатах ставилась печать штаба „революционных войск Северо-Кавказской Советской республики“. Мандаты выдавались как на имя красноармейцев, так и на имя советских начальствующих лиц, - например, на имя Карасеева, коменданта дворца, в коем проживал Бронштейн: по этому мандату предоставлялось право „социализации“ 10 девиц. Образец мандата:

Мандат. Предъявителю сего товарищу Карасееву предоставляется право социализировать в городе Екатеринодаре 10 душ девиц возрастом от 16-ти до 20 лет на кого укажет товарищ Карасеев.
(Главком Иващев.)

На основании таких мандатов красноармейцами было схвачено больше 60 девушек - молодых и красивых, главным образом из буржуазии и учениц местных учебных заведений. Некоторые из них были схвачены во время устроенной красноармейцами в Городском Саду облаву, причём четыре из них подверглись изнасилованию там же, в одном из домиков. Другие были отведены в числе около 25 душ во дворец Войскового Атамана к Бронштейну, а остальные в „Старокоммерческую“ гостиницу к Кобзыреву и в гостиницу „Бристоль“ к матросам, где они и подверглись изнасилованию. Некоторые из арестованных были засим освобождены - так была освобождена девушка, изнасилованная начальником большевистской уголовно-розыскной милиции Прокофьевым, другие же были уведены уходившими отрядами красноармейцев, и судьба их осталась невыясненной. Наконец, некоторые, после различного рода жестоких истязаний, были убиты и выброшены в реки Кубань и Карасунь. Так, напр., ученица 5-го класса одной из екатеринодарских гимназий подвергалась изнасилованию в течение двенадцати суток целою группою красноармейцев, затем большевики подвязали её к дереву и жгли огнём и, наконец, расстреляли.

Настоящий материал добыт Особой Комиссией с соблюдением требований Устава Уголовного Судопроизводства».

Впрочем, не отставала в этом отношении от большевиков и «белая гвардия».

Перефразируя известное высказывание, можно бы было сказать: «красные придут - насилуют, белые придут - тоже насилуют». (Например, молодых девушек из городов и ближайших деревень обычно приводили к стоявшему на железнодорожной станции поезду уже упоминавшегося мной атамана-генерала Анненкова, насиловали, а затем тут же расстреливали.)

Ещё одной формой изнасилования на войне являлась сексуальная эксплуатация женщин для нужд армии или в секс-индустрии.

Автор книги «Теневые стороны секса» Рой Эскапа писал о том, как в 1971 году пакистанские солдаты похищали и доставляли в штаб армии бенгальских девочек школьного возраста, их раздевали догола, чтобы они не могли скрыться бегством. Их также использовали для съёмок порнографических фильмов.

«Во время военных действий в Косово (1999 год) женщин отлавливали и насильно содержали в подпольных притонах. Их пользовали американские солдаты и бывшие боевики „Освободительной армии Косово“, а затем наложниц убивали и пускали „на органы“. Убивали аккуратно, чтобы эти самые органы не повредить. И „на иглу не сажали, и спиртного много не давали, чтобы печень и другие органы не попортить“, - говорит чудом спасшаяся девушка Вера К. Во время рейдов полиции накрывались такие невольничьи бордели. В лучах полицейских фонарей предстаёт страшная картина: в совершенно нечеловеческих условиях - по двое на узеньких койках и на несвежем белье, а то и просто на сдвинутых стульях, в крохотных обшарпанных комнатках за занавесками - содержатся „девочки“, давно уже на девочек непохожие. Пропитые, прокуренные, измученные, немытые, с пустыми глазами, всего боящиеся - они уже даже на органы не годятся. Такие отрабатывают своё и бесследно исчезают. Поняв, наконец, что теперь они могут выйти на свободу, одна из них говорит: „А зачем? Куда мне теперь такой? Будет только хуже… Лучше здесь умереть“. Голос, которым она это говорит, уже мёртвый».

Во время Второй мировой войны принудительная отправка женщин в публичные дома была в порядке вещей. «Война кормит войну». В этом случае она кормила себя женскими телами.

«В Витебске, например, полевой комендант приказал девушкам в возрасте от 14 до 25 лет явиться в комендатуру якобы для назначения на работу. На деле же самые молодые и привлекательные из них силой оружия были отправлены в дома терпимости».

«В городе Смоленске германское командование открыло для офицеров в одной из гостиниц публичный дом, в который загонялись сотни девушек и женщин; их тащили за руки, за волосы, безжалостно волокли по мостовой».

Учительница деревни Рождествено Трофимова рассказывает: «Всех наших женщин согнали в школу и устроили там публичный дом. Туда приходили офицеры и под страхом оружия насиловали женщин и девушек. 5 офицеров коллективно изнасиловали колхозницу Т. в присутствии двух её дочерей».

Жительница Бреста Г.Я. Пестружицкая рассказывала о событиях на стадионе «Спартак», куда было согнано местное население: «Каждую ночь на стадион врывались пьяные фашисты и насильно уводили молодых женщин. За две ночи немецкие солдаты увезли больше 70 женщин, которые потом бесследно исчезли…»

«В украинском селе Бородаевка Днепропетровской области фашисты изнасиловали поголовно всех женщин и девушек. В деревне Берёзовка Смоленской области пьяные немецкие солдаты изнасиловали и увели с собой всех женщин и девушек в возрасте от 16 до 30 лет».

«15-летнюю девочку Марию Щ., дочь колхозника из деревни Белый Раст, фашисты раздели догола и водили по улице, заходя во все дома, где находились немецкие солдаты».

Публичные дома для солдат охраны существовали при концлагерях. Женщины набирались только из числа заключённых.

И хотя условия содержания там были несколько лучше, но на самом деле это было лишь продолжением пытки. Обезумевшие от ежедневных казней солдаты вымещали свои психические отклонения на безмолвных, иноязычных узницах. И не было обычных для таких заведений вышибал и «мамок», готовых вступиться за истязаемую женщину. Такие публичные дома превращались в полигоны для всевозможных пороков, извращений и проявления комплексов.

Методами контрацепции не пользовались, как в борделях с обслуживающим персоналом из немок. Заключённые были дешёвым материалом. «При обнаружении беременности женщины немедленно уничтожались». Их заменяли новыми.

Один из самых страшных борделей был при женском концентрационном лагере Равенсбрюк. Средний «срок службы» составлял три недели. Считалось, что за это время женщина ни заболеть, ни забеременеть не успеет. А потом - газовая камера. За четыре года существования Равенсбрюка таким образом было умерщвлено более 4 тысяч женщин.

Закончить эту главу я бы хотел цитатой из книги Э. Ремарка «Искра жизни».

«- Нам нельзя думать о прошлом, Рут, - сказал он с лёгким налётом нетерпения в голосе. - Иначе как мы тогда вообще сможем жить?

Я и не думаю о прошлом.

Что же ты тогда плачешь?

Рут Холланд кулачками отёрла с глаз слёзы.

Хочешь знать, почему меня не отправили в газовую камеру? - спросила вдруг она.

Бухер смутно почувствовал, что сейчас откроется такое, о чём ему лучше бы не знать вовсе.

Ты не обязана мне об этом говорить, - сказал он поспешно. - Но можешь и сказать, если хочешь. Всё равно это ничего не меняет.

Это кое-что меняет. Мне было семнадцать. И я тогда ещё не была такая страшная, как сейчас. Именно поэтому меня и оставили в живых.

Да, - сказал Бухер, всё ещё ничего не понимая.

Он посмотрел на неё. Впервые он вдруг заметил, что глаза у неё серые и какие-то очень чистые, прозрачные. Прежде он никогда такого взгляда не видал у неё.

Ты не понимаешь, что это значит? - спросила она.

Меня оставили в живых, потому что им были нужны женщины. Молодые женщины для солдатни. И для украинцев тоже, которые вместе с немцами сражались. Теперь понял?

Бухер сидел, словно оглушённый. Рут не сводила с него глаз.

И они с тобой это делали? - спросил он наконец. Он не смотрел на неё.

Да. Они со мной это делали. - Она больше не плакала.

Это неправда.

Это правда.

Я не о том. Я о том, что ты же этого не хотела.

Из горла у неё исторгся горький смешок.

Тут нет разницы.

Теперь Бухер поднял на неё глаза. Казалось, в лице её погасло всякое выражение, но именно поэтому оно превратилось в такую маску боли, что он внезапно почувствовал и понял то, что прежде только услышал: она сказала правду. И он почувствовал, правда эта когтями раздирает ему нутро, но он пока что не хотел её признавать, в эту первую секунду он хотел лишь одного: чтобы в этом лице не было такой муки.

Это неправда, - сказал он. - Ты этого не хотела. Тебя там не было. Ты этого не делала.

Её взгляд вернулся из пустоты.

Это правда. И этого нельзя забыть.

Никому из нас не дано знать, что можно забыть, а что нельзя. Мы многое должны забыть. И многим…»

На мой взгляд, это лучший ответ на вопрос, нужен ли памятник изнасилованным женщинам.