Преступление и наказание. Ф.М. Достоевский "Преступление и наказание"

В романе Ф. М. Достоевского "Преступление и наказание" автор рассказывает нам историю бедного жителя Петербурга - гражданина Раскольникова. Родион Романович, совершив преступление, переступил черту закона и за это был сурово наказан. Он прекрасно понимал, что эта идея об убийстве - ужасная и мерзкая, но не мог выкинуть ее из головы. Раскольников много размышлял над задуманным, вследствие чего у него возникали вопросы, на которые ему предстояло ответить. Например, он хотел знать, почему так легко разыскиваются и выдаются почти все преступники. Оказывается, потому, что у них происходило затмение рассудка в тот самый момент, когда он больше всего необходим. Но Раскольников был уверен, что с ним такого не случится, надо было просто поскорее на что-то решиться.

Однако Родион долгое время не мог сделать выбор. На его решение повлияли многие события, происходившие с ним и вокруг него. Первое, что натолкнуло его на эту мысль, был тот ужасный квартал Петербурга, где жил Раскольников, а также его каморка, которая "походила более на шкаф". Каждый раз, когда он бывал на улицах, ему попадалось множество пьяных, которые вызывали "чувство глубочайшего омерзения", а вонь из распивочной сводила его с ума. Вскоре Раскольников пришел к решению, что пора сделать пробу. Он был у старухи, следил за каждым ее действием и одновременно планировал, как это будет происходить. Родион был в тот момент очень взволнован, все эти мысли вызывали у него отвращение, но он не мог не думать об этом.

Второй шаг Раскольникова к преступлению - рассказ о судьбе семьи Мармеладовых. Большое сочувствие у Раскольникова вызывала Соня. Молодая, красивая девушка жертвует своей жизнью ради блага других. Такой же поступок хотела совершить и Дуня - сестра Раскольникова. Выйти замуж за богатого - выход из тяжелого положения, гарантия благополучной жизни для матери и брата. Раскольников был совершенно против брака, он не желал жертв ради него. На этот безумный поступок оказала влияние и та девочка, которую Родион встретил на бульваре, она была пьяна и совершенно беззащитна. Раскольников знал, что причиной всех страданий униженных людей была бедность. Единственным, что могло раз и навсегда прекратить эти страдания, было преступление. Ведь на деньги, которые были у старухи, можно было спасти десятки семейств от нищеты, от гибели, от позора.

Однажды Раскольникову приснился сон: на его глазах Миколка бил лошадь, а он, весь в слезах, жалел ее. Этот сон показал все самое лучшее, человеческое, что есть в Раскольни-кове, а также все его отвращение к преступлению. Родион сознательно шел на это дело, хотя и знал, что не выдержит. Незадолго до преступления он был сам не свой, бледен, слаб. А как он Бога просил: "Господи, покажи мне путь мой, а я отрекаюсь от этой проклятой... мечты моей!" Но, наверное, и Бог не смог помочь ему, такова его судьба. Родион хотел стать Наполеоном - не стал; хотел помочь себе и своей семье - не помог; не хотел испытать теорию - испытал, а взамен получил одни только страдания.

Раскольников считал, что принадлежит к людям "необыкновенным". Оказывается, что он ошибся. "Необыкновенные" люди нарушают законы и их не мучает совесть, а.Раскольни-кову было не под силу терпеть такие мучения, за чем последовало чистосердечное раскаяние и признание своей вины. Так и вышло: черту закона Раскольников смог переступить, а остаться за ней было выше его сил.

В центре романа Ф. М Достоевского “Преступление и наказание” – характер героя шестидесятых годов девятнадцатого века, бедного студента Родиона Раскольникова. Раскольников совершает преступление: убивает старуху – процентщицу и ее сестру, безобидную,...

В романе Ф.М.Достоевского «Преступление и наказание» поставлены сложные социальные, философские, нравственные проблемы: цели и смысла человеческого существования, столкновения идеологии и жизни, преступления и наказания, бунта и смирения, падения личности...

Роман Ф.М.Достоевского был создан в 1866 году. В «Преступлении и наказании» отразилась страшная действительность России середины XIX века. В стране обострились социальные противоречия, революционные организации были разгромлены, крестьянские бунты –...

Один из пяти великих романов Ф. М. Достоевского - “Преступление и наказание” - роман о необычном преступлении. Его сюжет весьма занимателен. Мы знаем, кто является убийцей, но для Достоевского наиболее важным представляется психологическое состояние...

Галкина Ирина Витальевна,

учитель русского языка и литературы

МБОУ СОШ №5 города Кирова,

почётный работник образования.

Проблема выбора всегда была в поле зрения нашей литературы. Ю. Левитанский в своём стихотворении написал:

Каждый выбирает для себя

Женщину, религию, дорогу.

Дьяволу служить или пророку -

Каждый выбирает для себя…

Особое место в русской литературе занимает Фёдор Михайлович Достоевский. Творчество Ф.М. Достоевского освещено и освящено истинами Православия. Полнота сознательного целенаправленно-религиозного освоения бытия начинается у писателя с первого его великого романа "Преступление и наказние" (1865-1866), одного из всепризнанных величайших шедевров мировой литературы, - есть творчески-взрывное религиозное и философское постижение истины.

Нравственный выбор совершают и герои романа Ф М Достоевского "Преступление и наказание".

Но давайте вначале посмотрим на название произведения.

«Преступление…» - это переступление через какую-то черту. В жизни есть пределы, которые нельзя переходить. Преступник их переходит. В романе речь идёт об убийстве человека. А 6-я заповедь гласит: не убий. Достоевский берётся показать все этапы этого преступления и показывает, что человек в преступлении как бы переходит предел самой человеческой природы.

«Преступление и …» В названии романа 3 слова. Второе слово - союз И - тоже может быть понято особым образом. Что следует непосредственно за преступлением? Ещё не наказание. Что же? Странный момент, когда преступление и…

«…наказание». Наказание мы чаще всего воспринимаем как кару, возмездие (месть), мучительство. Не так у Бога. Не так и в русском языке (и в древнегреческом, и в древнееврейском не так).

Наказание - это указание на что-то, а также это наказ, что делать, а что не делать. При этом тебе что-то "сказано" - открыто явно, теперь ты можешь делать это или нет. И даже когда ты переступил "наказанное", НАКАЗАНИЕ ОСТАЁТСЯ С ГРЕШНИКОМ, КАК АКТ МИЛОСЕРДИЯ БОЖЬЕГО.

Одна из самых пронзительных идей Достоевского - "Если Бога нет, то всё позволено". Что всё? Всё без ограничений. До убийства. До массовых убийств.

В "Преступлении и наказании" Соня Мармеладова читает Раскольникову, по его требованию, евангельский эпизод воскрешения Лазаря. Евангельское чтение о воскрешении четверодневного смердящего Лазаря есть смысловой и энергетический узел всего романа. Чтение Соней Евангелия - один из тех эпизодов, соприкосновение с которым даёт мощнейший очищающий заряд душе человека. Вне веры невозможно постижение смысла евангельского события. Вне веры невозможно воскресение. Спаситель сказал о том - и Раскольников услышал в чтении Сони: "Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрёт, оживёт..." (Ин.11, 25). Воскрешение Лазаря есть величайшее чудо, совершённое Спасителем в Его земной жизни. Такое чудо было возможно лишь Богу, но не человеку. Человеку возможно верить. Неспроста вспоминает Порфирий именно о Лазаре. Неверие в достоверность этого события есть неверие не просто в чудо, но в Бога: в его всемогущество и в Его любовь к человеку.

Раскольников требует прочесть ему Евангелие в решающий для себя момент, в созревающем стремлении объявить о своём преступлении и принять внешнее наказание по закону. Ибо герой романа и есть этот четверодневный смердящий Лазарь ("Это ты, брат, хорошо сделал, что очнулся, - говорит ему Разумихин. - Четвёртый день едва ешь и пьёшь"), жаждущий воскрешения и отчаявшийся в надежде на него. Раскольников - мертвец, он и ощущает себя вычлененным из жизни: "Разве я старушонку убил? - говорит он Соне.- Я себя убил, а не старушонку! Тут-таки разом и ухлопал себя, навеки!.. А старушонку эту чёрт убил, а не я..." Но ещё прежде того, только узнавши о его преступлении, Соня восклицает в исступлении отчаяния: "Что вы, что вы над собой сделали! Нет, нет тебя несчастнее никого теперь в целом свете!" Логика как будто странная: над собою он ничего не делал - он старуху и Лизавету убил? Нет, себя - ухлопал. Убийство оказывается даже не преступлением, но самим наказанием, следствием некоего иного преступления, совершённого ещё прежде того? Да, прежде самого убийства он переступил некую черту, и убийство стало наказанием за это преступление. Убийство старухи обернулось самоубийством Раскольникова.

В чём же тогда преступление? Где та черта?

Разрешение крови по совести - вот где черта переступается. Остальное - следствие. Совесть в нём жива - он по совести и позволил себе убийство. «Совесть без Бога есть ужас, она может заблудиться до самого безнравственного», - этот закон бытия души, выведенный Достоевским, надо повторять. В совести без Бога и переступил Раскольников ту неведомую черту. За чертою бес взял над ним власть, а там бесовская воля заставляет действовать по своим правилам: и вот обрушивается топор на кроткую Лизавету, убитую уже не по расчётливой совести, а от звериного страха, в безумии, по инерции, по готовности к убийству, потому что это уже ТАМ, а ТАМ всё позволено и даже подневольно принуждается совершение того, от чего ЗДЕСЬ содрогается душа. Лизавету уже убил мертвец. Оттого он уже и не вспоминает своё второе убийство, сам тому удивляясь: он наказал себя прежде убийством старухи, судьба же безответной сестры её стала лишь неизбежным следствием: там он мог убить кого угодно без счёту.

Слово "наказание" многозначно; Даль отметил среди прочих и такие: наказ, наставление, поучение, наука, проповедь. Наказание Раскольникова - это научение, наставление, это проповедь Достоевского против убийства человеческого в человеке.

Но в противоречие самому себе, в глубине души он ощущал возможность собственного воскресения. Как вёл его прежде к преступлению бес, так теперь ведёт промысел Божий, слово Божие - к воскресению.

Раскольников не знает, что его мука оттого, что он человек, а человек не может не страдать в пространстве ЗА ТОЙ ЧЕРТОЮ, будь то Наполеон или нищий голодный студент. Но преодолеть свою муку и воскреснуть сам он не может. Чтобы смочь, нужно отречься от своей гордыни, одолеть её, смиренно признать своё бессилие: "Ибо без Меня вы не можете делать ничего" (Ин 15.5). Лазарь не может воскреснуть сам, но если "человекам это невозможно, Богу же всё возможно" (МФ 19.26). Это знает доподлинно Соня: "Ибо когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих" (1 Кор.1.21)

Путь страданий Раскольникова есть путь его к Богу: он труден, кажется невозможным. Но человек всё же делает по нему свои мучительные шаги, не сознавая их спасительного значения. Он как будто вмёрз в свой грех, в свою гордыню, в своё преступление, в своё четырёхдневное небытие и не может не мёрзнуть.

Бесовское смердящее присутствие в нём ещё так сильно, что даже страшные каторжники ощущают это интуитивно и полны ненависти – не к нему, а к бесовскому наваждению в нём, - хотя он своим внешним поведением никак не задевает их. Он почти ненавидит Соню, призвавшую его на путь покаяния, Соню, которую полюбили все арестанты: в силу всё того же бессознательного чутья на истину.

А Соня – она не торопит его: «В начале каторги он думал, что она замучит его религией, будет заговаривать о Евангелии и навязывать ему книги. Но, к величайшему его удивлению, она ни разу не заговорила об этом, ни разу даже не предложила ему Евангелия». Любовь долготерпит. И именно любовь, в которой всегда есть отсвет Божьего света, отмораживает его для покаяния. Богу всё возможно.Всё происходит мгновенно, вдруг.

«Как это случилось, он и сам не знал, но вдруг что-то как бы подхватило его и как бросило к её ногам. Он плакал и обнимал её колени. В первое мгновение она ужасно испугалась, и всё лицо её помертвело. Она вскочила с места и, задрожав, смотрела на него. Но тотчас же, в тот же миг она всё поняла, и для неё уже не было сомнения, что он любит, бесконечно любит и что настала же наконец эта минута…»

Лазарь воскрес. «Он воскрес, и он знал это, чувствовал вполне всем существом своим…» Но воскрешение Раскольникова воскрешает и Соню: она тоже грешница, переступившая черту, хоть и жертвуя собою, она с самого начала сознавала свой грех, своё недостоинство, и также нуждалась в помощи для очищения от греха, и терпеливо ждала.

Раскольников едва ли не сразу ощутил свою неразрывность с Соней – и в грехе, и в очищении. Их воскресила любовь.

Бог не похож на земного судью. Он судит не по бездушной букве закона, а единственно по Своей любви. И суд любви и беспощаден, если мы не признаём его (так же, как если спрыгнем с 10-го этажа), и животворящ, если его принимаем, потому что закон любви вложен Богом в природу человека.

Способность направлять свою волю к добру или ко злу называется на современном языке свободой, но не в самой способности выбирать между добром и злом заключается высочайшая ценность свободы, а в выборе добра. Этот роман Достоевского не утрачивает своей актуальности, потому что, как сказал Патриарх Кирилл, «мы живём в эпоху, когда поддерживается опасная идея «сколько голов, столько умов и столько правд» - у каждого, мол, своя правда. И когда мы отстаиваем свою правду, пренебрегая правдой Божией, когда мы свою маленькую правду, которая на деле оказывается не правдой, а кривдой, вводим в конфликт с правдой Божией, – мы согрешаем, и над нами совершается Суд Божий и в этой жизни, и в жизни вечной. Это происходит, когда мы именно свою правду считаем правдой, непременной для других; когда мы её отстаиваем, причиняя боль и страдания нашим ближним. Вместо того чтобы соотнести своё мнение и своё убеждение с Божией правдой, мы конфликтуем со всей силой, мы не думаем о Божией правде, нередко разрушая наши семьи, отторгая супругов друг от друга, детей от родителей и родителей от детей. И через эти страдания, которые мы принимаем, над нами совершается Суд Божий. Господь как бы говорит: хотите жить по своей правде, которая правдой не является, - живите, но помните, что эта жизнь несовместима с человеческим счастьем».

Пестов Н.Е. Современная практика православного благочестия. М.: Изд-во «Братство святого апостола Иоанна Богослова», 2016. С. 346.

Там же. С. 344.

Пестов Н.Е. Современная практика православного благочестия. М.: Изд-во «Братство святого апостола Иоанна Богослова», 2016. С. 327.

Там же. С. 331.

Пестов Н.Е. Современная практика православного благочестия. М.: Изд-во «Братство святого апостола Иоанна Богослова», 2016. С. 328.

Пестов Н.Е. Современная практика православного благочестия. М.: Изд-во «Братство святого апостола Иоанна Богослова», 2016. С. 330.

Там же. С. 327.

Пестов Н.Е. Современная практика православного благочестия. М.: Изд-во «Братство святого апостола Иоанна Богослова», 2016. С. 332-335.

Там же. С. 335.

Там же. С. 354.

Пестов Н.Е. Современная практика православного благочестия. М.: Изд-во «Братство святого апостола Иоанна Богослова», 2016. С. 338.

Похожая информация.

Ф. М. ДОСТОЕВСКИЙ

ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ

В начале июля, в чрезвычайно жаркое время, под вечер, один молодой человек вышел из своей каморки, которую нанимал от жильцов в С-м переулке, на улицу и медленно, как бы в нерешимости, отправился к К-ну мосту.

Он благополучно избегнул встречи с своею хозяйкой на лестнице. Каморка его приходилась под самою кровлей высокого пятиэтажного дома и походила более на шкаф, чем на квартиру. Квартирная же хозяйка его, у которой он нанимал эту каморку с обедом и прислугой, помещалась одною лестницей ниже, в отдельной квартире, и каждый раз, при выходе на улицу, ему непременно надо было проходить мимо хозяйкиной кухни, почти всегда настежь отворенной на лестницу. И каждый раз молодой человек, проходя мимо, чувствовал какое-то болезненное и трусливое ощущение, которого стыдился и от которого морщился. Он был должен кругом хозяйке и боялся с нею встретиться.

Не то чтоб он был так труслив и забит, совсем даже напротив; но с некоторого времени он был в раздражительном и напряженном состоянии похожем на ипохондрию. Он до того углубился в себя и уединился от всех, что боялся даже всякой встречи, не только встречи с хозяйкой. Он был задавлен бедностью; но даже стесненное положение перестало в последнее время тяготить его. Насущными делами своими он совсем перестал и не хотел заниматься. Никакой хозяйки, в сущности, он не боялся, что бы та ни замышляла против него. Но останавливаться на лестнице, слушать всякий взор про всю эту обыденную дребедень, до которой ему нет никакого дела, все эти приставания о платеже, угрозы, жалобы, и при этом самому изворачиваться, извиняться, лгать, - нет уж, лучше проскользнуть как-нибудь кошкой по лестнице и улизнуть, чтобы никто не видал.

Впрочем, на этот раз страх встречи с своею кредиторшей даже его самого поразил по выходе на улицу.

«На какое дело хочу покуситься и в то же время каких пустяков боюсь! - подумал он с странною улыбкой. - Гм… да… все в руках человека, и все-то он мимо носу проносит, единственно от одной трусости… это уж аксиома…

Любопытно, чего люди больше боятся? Нового шага, нового собственного слова они всего больше боятся… А впрочем, я слишком много болтаю. Оттого и ничего не делаю, что болтаю. Пожалуй, впрочем, и так: оттого болтаю, что ничего не делаю. Это я в этот последний месяц выучился болтать, лежа по целым суткам в углу и думая… о царе Горохе. Ну зачем я теперь иду? Разве я способен на это? Разве это серьезно? Совсем не серьезно. Так ради фантазии сам себя тешу; игрушки! Да, пожалуй что и игрушки!»

На улице жара стояла страшная, к тому же духота, толкотня, всюду известка, леса, кирпич, пыль и та особенная летняя вонь, столь известная каждому петербуржцу, не имеющему возможности нанять дачу, - все это разом неприятно потрясло и без того уже расстроенные нервы юноши. Нестерпимая же вонь из распивочных, которых в этой части города особенное множество, и пьяные, поминутно попадавшиеся, несмотря на буднее время, довершили отвратительный и грустный колорит картины. Чувство глубочайшего омерзения мелькнуло на миг в тонких чертах молодого человека. Кстати, он был замечательно хорош собою, с прекрасными темными глазами, темно-рус, ростом выше среднего, тонок и строен. Но скоро он впал как бы в глубокую задумчивость, даже, вернее сказать, как бы в какое-то забытье, и пошел, уже не замечая окружающего, да и не желая его замечать. Изредка только бормотал он что-то про себя, от своей привычки к монологам, в которой он сейчас сам себе признался. В эту же минуту он и сам сознавал, что мысли его порою мешаются и что он очень слаб: второй день как уж он почти совсем ничего не ел.

Он был до того худо одет, что иной, даже и привычный человек, посовестился бы днем выходить в таких лохмотьях на улицу. Впрочем, квартал был таков, что костюмом здесь было трудно кого-нибудь удивить. Близость Сенной, обилие известных заведений и, по преимуществу, цеховое и ремесленное население, скученное в этих серединных петербургских улицах и переулках, пестрили иногда общую панораму такими субъектами, что странно было бы и удивляться при встрече с иною фигурой. Но столько злобного презрения уже накопилось в душе молодого человека, что, несмотря на всю свою, иногда очень молодую, щекотливость, он менее всего совестился своих лохмотьев на улице. Другое дело при встрече с иными знакомыми или с прежними товарищами, с которыми вообще он не любил встречаться… А между тем, когда один пьяный, которого неизвестно почему и куда провозили в это время по улице в огромной телеге, запряженной огромною ломовою лошадью, крикнул ему вдруг, проезжая: «Эй ты, немецкий шляпник!» - и заорал во все горло, указывая на него рукой, - молодой человек вдруг остановился и судорожно схватился за свою шляпу. Шляпа эта была высокая, круглая, циммермановская, но вся уже изношенная, совсем рыжая, вся в дырах и пятнах, без полей и самым безобразнейшим углом заломившаяся на сторону. Но не стыд, а совсем другое чувство, похожее даже на испуг, охватило его.

Я так и знал! - бормотал он в смущении, - я так и думал! Это уж всего сквернее! Вот эдакая какая-нибудь глупость, какая-нибудь пошлейшая мелочь, весь замысел может испортить! Да, слишком приметная шляпа…

Смешная, потому и приметная… К моим лохмотьям непременно нужна фуражка, хотя бы старый блин какой-нибудь, а не этот урод. Никто таких не носит, за версту заметят, запомнят… главное, потом запомнят, ан и улика. Тут нужно быть как можно неприметнее… Мелочи, мелочи главное!… Вот эти-то мелочи и губят всегда и все…

Идти ему было немного; он даже знал, сколько шагов от ворот его дома: ровно семьсот тридцать. Как-то раз он их сосчитал, когда уж очень размечтался. В то время он и сам еще не верил этим мечтам своим и только раздражал себя их безобразною, но соблазнительною дерзостью. Теперь же, месяц спустя, он уже начинал смотреть иначе и, несмотря на все поддразнивающие монологи о собственном бессилии и нерешимости, «безобразную» мечту как-то даже поневоле привык считать уже предприятием, хотя все еще сам себе не верил. Он даже шел теперь делать пробу своему предприятию, и с каждым шагом волнение его возрастало все сильнее и сильнее.

С замиранием сердца и нервною дрожью подошел он к преогромнейшему дому, выходившему одною стеной на канаву, а другою в ю улицу. Этот дом стоял весь в мелких квартирах и заселен был всякими промышленниками - портными, слесарями, кухарками, разными немцами, девицами, живущими от себя, мелким чиновничеством и проч. Входящие и выходящие так и шмыгали под обоими воротами и на обоих дворах дома. Тут служили три или четыре дворника. Молодой человек был очень доволен, не встретив ни которого из них, и неприметно проскользнул сейчас же из ворот направо на лестницу.

Лестница была темная и узкая, «черная», но он все уже это знал и изучил, и ему вся эта обстановка нравилась: в такой темноте даже и любопытный взгляд был неопасен. «Если о сю пору я так боюсь, что же было бы, если б и действительно как-нибудь случилось до самого дела дойти?..» - подумал он невольно, проходя в четвертый этаж. Здесь загородили ему дорогу отставные солдаты-носильщики, выносившие из одной квартиры мебель. Он уже прежде знал, что в этой квартире жил один семейный немец, чиновник: «Стало быть, этот немец теперь выезжает, и, стало быть, в четвертом этаже, по этой лестнице и на этой площадке, остается, на некоторое время, только одна старухина квартира занятая. Это хорошо… на всякой случай…» - подумал он опять и позвонил в старухину квартиру. Звонок брякнул слабо, как будто был сделан из жести, а не из меди. В подобных мелких квартирах таких домов почти все такие звонки. Он уже забыл звон этого колокольчика, и теперь этот особенный звон как будто вдруг ему что-то напомнил и ясно представил… Он так и вздрогнул, слишком уж ослабели нервы на этот раз. Немного спустя дверь приотворилась на крошечную щелочку: жилица оглядывала из щели пришедшего с видимым недоверием, и только виднелись ее сверкавшие из темноты глазки. Но увидав на площадке много народу, она ободрилась и отворила совсем. Молодой человек переступил через порог в темную прихожую, разгороженную перегородкой, за которою была крошечная кухня. Старуха стояла перед ним молча и вопросительно на него глядела. Это была крошечная, сухая старушонка, лет шестидесяти, с вострыми и злыми глазками, с маленьким вострым носом и простоволосая. Белобрысые, мало поседевшие волосы ее были жирно смазаны маслом. На ее тонкой и длинной шее, похожей на куриную ногу, было наверчено какое-то фланелевое тряпье, а на плечах, несмотря на жару, болталась вся истрепанная и пожелтелая меховая кацавейка. Старушонка поминутно кашляла и кряхтела. Должно быть, молодой человек взглянул на нее каким-нибудь особенным взглядом, потому что и в ее глазах мелькнула вдруг опять прежняя недоверчивость.

ВВЕДЕНИЕ

Творчество гениального русского писателя Ф.М.Достоевского(1821-1881)никогда не было обделено вниманием ни критиков, ни читателей. Сотни книг, тысячи статей в России, Европе и Америке посвящены философскому истолкованию, художественному анализу произведений Достоевского, истории его жизни и творчества. Этот огромный интерес к творческому наследию писателя весьма закономерен. Достоевский небывало остро поставил коренные моральные, социально-эстетические, психологические проблемы всечеловеческого и вневременного масштаба: о смысле жизни и цели существования личности, о счастье и о цене, которую необходимо платить за него, о душевных скитаниях человека. На постижение тайны человеческого бытия Достоевский потратил всю жизнь.

Герои его произведений - это люди, одержимые идеей, сделавшейся для них страстью,- идеей нигилизма и альтруизма, строительства земного рая и наполеоновской мировой мечты, любви- наваждения и быстрого обогащения. И когда эта единственная мысль достигает крайних пределов, наступает внутренний надрыв в человеке, ведущий к преступлению.

Достоевский сделал очень многих своих героев преступниками - и в уголовном, и в философском смысле слова. Преступник становится интересен Достоевскому тогда, когда в его своевольном преступлении обнаруживается историко-философская или нравственная основа, когда его преступление становится признаком исканий, заблуждений, болезни или кризиса поколений. Все центральные персонажи романов Достоевского преступают или пытаются преступить через объективный, обязательный для всех закон - онтологический, социальный или нравственный.

Но еще с большей силой писателя интересовал человек, кающийся в своем злодеянии, пытающийся через страдание заслужить прощение перед Богом и людьми. В своих произведениях он стремится найти ответ на один вопрос: какое наказание страшней - суд по закону или суд собственной совести? В отечественной литературе не было писателя, в творчестве которого мотив преступления и наказания, а также идея возрождения человека через его полное моральное разрушение играли столь значительную роль.

В романе “Преступление и наказание” (1866г.) происходило становление художественной и нравственной основы концепции преступления и наказания, которая наиболее глубоко реализовалась позднее Достоевским в его лебединой песне, в романе “Братья Карамазовы”, ставшим делом всей его жизни итогом его мыслей и переживаний.

Эта проблема из-за своей глобальности и важности находилась, находится и еще очень долго, на мой взгляд, будет находиться на вершине научного осмысления.

В настоящей работе будут использованы исследовательские монографии видных ученых: М.Гуса, В.Кирпотина, Г.Фридлендера, а также работы В.Зелинского, изданные еще в позапрошлом веке. В них была предпринята одна из первых попыток собрать и обобщить небольшой критический материал, появившейся в печати после первого выхода в свет “Преступления и наказания”.

В данной работе основное внимание уделяется рассмотрению особенностей уголовного и идейно-нравственного содержания мотивов преступления и наказания в романе. Достоевский рассказывает историю грехопадения и воскрешения через страдание. Обращение к этой проблеме определяет и актуальность работы.

Её цель – выявить художественные особенности в изображении преступления и наказания в одноименном романе.

Для достижения указанной цели необходимо решить следующие зада чи:

Выяснить, как реализуется тема преступления и наказания в романе;
Указать и прокомментировать фрагменты романа, в которых нравственное и физическое преступление составляют единый смысловой центр;
Исследовать, как соотносятся между собой преступление и наказание в структуре романа;
Проследить, может ли быть наказание тем лекарством, которое способно вылечить заблудшую душу, или к этому еще должны вести какие-то внутренние процессы.

1. К ИСТОРИИ СОЗДАНИЯ РОМАНА Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО “ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ”

Переход российского общества во второй половине XIX века к капиталистической форме хозяйствования неизбежно повлек за собой разорение деревень, обнищания народа, обострение социальных противоречий и, как следствие, - рост преступности. Поэтому не случайно широкое распространение в литературе этого периода получила тема преступления, раскрытая в романах, повестях, рассказах и драматических произведениях русских писателей. Критерием поступков литературных героев становились христианские заповеди “не убий”, “не укради”, “не прелюбодействуй”, нарушая которые герои совершали преступления и неизбежно вступали в конфликт с обществом: Родион Раскольников (“Преступление и наказание” Ф.М.Достоевского), Позднышев, Никита (“Крейцерова соната” и “Власть тьмы” Л.Н.Толстого), Катерина Измайлова (“Леди Макбет Мценского уезда” Н.С.Лескова) и многие другие.

Одним из первых к проблеме преступления и наказания обратился Достоевский в очерке “Записки из Мёртвого дома” (1862г.). Однако сама природа очерка не позволила писателю глубоко исследовать проблему преступления и наказания, создать развёрнутые психологические типы. Накопившийся очерковый материал требовал своего воплощения в более ёмкой художественной форме. Характерно, что Достоевский был первым, кто обратился к решению такой важной и актуальной проблемы в жанре романа.

Впечатления, вынесенные Достоевским из Омской уголовной тюрьмы, были настолько сильными, что тема преступления и наказания впоследствии получила художественное воплощение почти во всех произведениях писателя.

Знаменательно, что его первый философский и нравственно-психологический роман, созданный на криминальной основе, получает название “Преступление и наказание”. Роман этот был задуман автором ещё на каторге, о чем свидетельствует его письмо брату Михаилу (9 октября 1859 г.): “В декабре я начну роман… Не помнишь ли, я тебе говорил, про одну исповедь-роман, который я хотел писать после всех, говоря, что ещё самому надо пережить… Всё сердце моё с кровью положится в этот роман. Я задумал его на каторге, лежа на нарах, в тяжёлую минуту грусти и саморазложения…” 1 .

Ежедневное общение с обитателями Омской уголовной тюрьмы, знакомство с историями их преступлений, наблюдения над поступками и характерами – всё это, бесспорно, послужило толчком к возникновению замысла романа.

Именно здесь, в остроге, впервые оказавшись лицом к лицу с простыми русскими людьми, вернее, с самыми “худшими” из них, Достоевский познает душу народа и радуется, когда ему удается в этом разряде людей обнаружить “под грубой корой золото”.

Роман-исповедь, задуманный писателем на каторге, должен был проследить путь человека, преступившего природный закон божьей правды и в конце концов пришедшего к раскаянию.

К осуществлению своего замысла автор смог приступить только в 1865 году, находясь в Германии, в Висбадене. Предлагая её в начале сентября 1865 года редактору “Русского вестника” М.Н. Каткову для опубликования, Достоевский так обозначил основные контуры своего будущего произведения: “Это – психологический отчёт одного преступления. Действие современное, в нынешнем году. Молодой человек, исключённый из студентов университета, мещанин по происхождению, и живущий в крайней бедности, по легкомыслию, по шатости в понятиях, поддавшись некоторым странным “недоконченным” идеям, которые носятся в воздухе, решил разом выйти из скверного своего положения.

(1 Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. – Л., 1972-1990. – Т.28. – Кн.1. – С.351. Далее текст цитируется по этому изданию. В скобках указаны номера тома, книги, страницы.)

Он решился убить одну старуху, титулярную советницу, дающую деньги на проценты.

Старуха глупа, больна, жадна, берёт проценты, зла и заедает чужой век, мучая у себя в работницах младшую сестру. “Она не годна”, “для чего она живёт?”, “полезна ли она хоть кому-нибудь?” и т.д. – эти вопросы сбивают с толку молодого человека. Он решает убить её, обобрать, с тем чтобы сделать счастливую свою мать, живущую в уезде, избавить сестру, живущую в компаньонках помещичьего семейства, - от притязаний, грозящих её гибелью, докончить курс, ехать за границу и потом жить всю жизнь быть честным, твёрдым, неуклонным в исполнении “гуманного долга к человечеству”, чем уже конечно “загладиться преступление”. … Почти месяц он проводит после того до окончательной катастрофы. Никаких… подозрений нет и не может быть. Тут-то и развёртывается весь психологический процесс преступления. Неразрешимые вопросы встают перед убийцею, неподозреваемые и неожиданные чувства мучают его сердце. Божия правда, земной закон берёт своё, и он сам кончает тем, что принужден на себя донести. Принуждён, чтоб хотя погибнуть на каторге, но примкнуть опять к людям; чувство разомкнутости и разъединенности с человечеством, которое он ощутил тотчас же по совершении преступления, замучило его. Закон правды и человеческая природа взяли своё. Преступник сам решает принять муки, чтоб искупить своё дело.

В повести моей есть, таким образом, кроме того, намёк на ту мысль, что налагаемое юридическое наказание за преступление гораздо меньше устрашает преступника, чем думают законодатели, отчасти потому, что он и сам его нравственно требует.

Это видел я даже на самых неразвитых людях, на самой грубой случайности. Выразить мне это хотелось именно на развитом, на нового поколения человеке, чтобы ярче и осязательнее видна мысль…”.

В 1863 году в Москве несколько революционно настроенных молодых людей, преимущественно студентов, создали группу, известную под именем “ишутинской”. Её руководитель Н.А. Ишутин, сын небогатого купца, обладал характером твердым, волевым, был хорошим конспиратором. Основная цель созданной группы состояла в том, чтобы построить государство на социалистических началах. Одним из методов борьбы за переустройство общества предполагался метод индивидуального террора. Для этого была создана особо законспирированная группа “Ад”. 4 апреля 1866 года один из участников “Ада” Дмитрий Каракозов стрелял в царя.

В сентябре 1865 года газета “Голос” публиковала отчет по делу об убийстве купеческим сыном Герасимом Чистовым двух пожилых женщин - кухарки и прачки – с целью ограбления. Орудием убийства послужил топор. В сентябре – октябре та же газета сообщала об убийстве французского подданного Бека, дававшего деньги под ручные залоги, и его помощницы Леонтьевой. Убийцей был девятнадцатилетний грузинский князь Микеладзе, “развитой, с хорошими наклонностями” (как и будущий герой романа).

Бесспорно, публикуемые криминальные истории в какой-то мере повлияли на процесс создания романа “Преступление и наказание”, и некоторые частные детали их органично вписались в художественную ткань произведения. В 1866 года, когда публиковались первые главы романа “Преступление и наказания” студент московского университета Данилов убил ростовщика Попова и его служаку Марию Нордман с целью ограбления.

Действительность давала Достоевскому представителей двух этих типов в современной писателю молодежи, но он своим творческим воображением создал нечто совсем особое – идейного убийцу, действующего по теории, которая в чистом виде не была ни революционной в духе Ишутина, ни буржуазно-корыстолюбивой на манер Данилова.

Роман Белоусов видит одним из прототипов Родиона Раскольникова французского преступника ХIХ века Пьера Ласенера. Он был вором, занимался подлогами, играл в азартные игры, дезертировал из армии, сражался на дуэлях и, наконец, стал убийцей. Он убивал без малейшего угрызения совести и сожаления, без страха. Пока шёл суд, он разыгрывал из себя “идейного” убийцу и перед эшафотом принял позу преследуемого обществом страдальца, пытался выдать себя за борца с несправедливым обществом, жертвой которого он стал.

2. ОТ ИДЕИ К ДЕЛУ, ИЛИ УБИЙСТВО, СОВЕРШЕННОЕ “БЫВШИМ СТУДЕНТОМ”

В этом мире начинается история Раскольникова. Мы застаём Раскольникова в романе угрюмым, мрачным, мнительным, скрытым, ничем не интересующимся из того, чем интересуются все окружающиеся, и в то же время, гордым, даже надменным – “ужасно высоко себя ценит и, кажется, не без некоторого права на то”. Однако это только одна сторона личности Раскольникова. Разумихин говорит, что “точно в нём два противоположных характера поочередно сменяются” . В нём много достоинств, он великодушен, добр, отзывчив, он в высокой степени способен любить – мать, сестру, детей; до рокового замысла хотел жениться, движимый необычным чувством: “Она больная такая девочка была… Совсем хворая; нищим любила подавать и о монастыре всё мечтала… Дурнушка такая… собой. Право, не знаю, за что я к ней тогда привязался, - вспоминает Раскольников, - кажется за то, что всегда больная… Будь она ещё хромая, аль горбатая, я бы, кажется, еще больше её полюбил… (Он задумчиво улыбнулся.) Так… какой-то бред весенний был…”.

В первой любви Раскольникова раскрывается очень важная для него черта: он не столько искал счастья, сколько хотел дать счастье, даже в упоении весеннего бреда. Такова была его натура, – гордость и даже надменность не мешали ему быть в иных случаях гуманным и самоотверженным.

Раскольников – разночинец, обедневший дворянин, ничем не обеспеченный, не имеющий ни недвижимости, ни капитала. Раскольников приехал в Петербург учиться, чтобы, закончив университет, добиться положения в обществе, сильно менявшемся под воздействием буржуазных реформ Александра II. Учиться ему приходилось на медные деньги, на крохи, которые могла уделять ему мать из нищенской пенсии, да на собственные скудный заработок от случайных уроков. Но самое главное – даже успешное окончание университета не гарантировало полного и тем более скорого благополучия, необходимого ему не только для себя, но и для сохранения здоровья матери и ограждения чести сестры.

В романе точно обозначены суммы, которыми оперировал Раскольников, - это копейки в буквальном смысле слова, медь, а не серебро, три рубля в этой юдоли являлись уже якорем спасения.

Мы знаем великолепный Петербург, воспетый в торжественных и бессмертных стихах Пушкина. И Пушкин писал о социальных контрастах, терзавших Северную Пальмиру. Однако Пушкин ещё не придавал теневой стороне блистательной столицы империи первостепенного значения. Достоевский произвёл полный переворот в художественном изображении Петербурга. Он вспоминает о дворцах, башнях и садах пышной столицы только для того, чтобы сильнее оттенить бедность и страдание, зависть и ропот нищего Петербурга.

Раскольников, ещё до убийства, забрёл однажды из района на Сенной, где он жил, на Острова. “Тут не было ни духоты, ни вони, ни распивочных. Но скоро и эти новые, приятные ощущения перешли в болезненные и раздражающие. Иногда он останавливался перед какою-нибудь изукрашенною в зелени дачей, смотрел в ограду, видел вдали, на балконах и на террасах разряженных женщин и бегающих в саду детей. Особенно занимали его цветы; он на них всегда дольше смотрел, встречались ему тоже пышные коляски, наездники и наездницы… Он остановился и пересчитал все деньги; оказалось около тридцати копеек… Проходя мимо одного съестного заведения, вроде харчевни… он выпил рюмку водки и съел с какой-то начинкой пирог…”.

Великолепный Петербург был рядом, но он видел его только мельком, как заманчивый мираж в пустыне; сам он не мог выбиться из духоты, толкотни, вони, “столь известной каждому петербуржцу, не имеющему возможности нанять дачу”. Смрадные распивочные, оборванные пьяные, озабоченный, спешащий люд, серый отвратительный и грустный колорит улиц рождали в Раскольникове “чувство глубочайшего омерзения”.

Раскольников принадлежал к жертвам Петербурга. Он не мог и не хотел утешиться ролью камня, положенного в фундамент величественного здания. Он роптал, он не мог забыть о себе и о своих близких, скорбь и сострадание переросли в гнев, он сжимал кулаки и жаждал перемен.

Да, он был в тисках бедности, сжавший железной хваткой не только его самого, но и его мать и сестру, но так как он был развит, образован, то думал над своим положением и попадал всё больше в разряд обуреваемых “каинскими” настроениями.

Раскольников – индивидуальность очень яркая. Он привлекателен, наделен выдающимися способностями. Будучи ещё только студентом, он написал статью на философско-криминалистическую тему, напечатанную и замеченную. Раскольников независим, не хочет быть никому обязанным, но он во власти жестоких обстоятельств, совладать с которыми оказывается ему не под силу. “Он задавлен бедностью”, задолжал всем, заложил за гроши последние имевшиеся у него вещички, квартирная хозяйка перестала ему отпускать кушанье, и он сидел без обедов. Раскольников голодал, он обносился, обтрепался так, что ему уже нельзя было показываться на люди, а, следовательно, он не мог уже искать заработка, не мог бы взять урок, если бы он подвернулся: “без сапог нельзя детей учить”.

Мать и сестра любили Родиона Раскольникова страстно, и сам он был предан им беспредельно. Чтобы поддержать Родиона, сестра его Дуня поступила гувернанткой в семью Свидригайлова, взяла вперед сто рублей; шестьдесят из них она послала Роде, но продержаться на них он всё же не смог. Свидригайлов покусился на невинность Дуни, и она вынуждена была оставить место. Чистота и правота её вскоре были признаны, но практического выхода она всё же не могла найти: по-прежнему нищета стояла у порога перед ней и матерью, по-прежнему она не в состоянии была чем-либо помочь бесценному Роде, которому неизбежно предстояло бросить университет. В безвыходном своём положении Дуня приняла “предложение руки и сердца” Лужина, почти откровенно покупавшего его. Дуня шла на этот брак, как иные бросаются в омут, шла не ради себя, а ради брата.

Своё положение Раскольников мог ещё вынести, но предстоящий брак сестры с Лужиным окончательно лишил его душевного равновесия.

Раскольников был настолько интеллектуально и нравственно развит, что не мог отделить судьбы своих близких от судьбы остального мира. Раскольников жил в мире и чувствовал своё место в мире. Мир был враждебен, но обойти его стороной нельзя было, всё в мире цеплялось одно за другое, каждая клеточка зависела в нем от общего течения дел. Он понимал: чтобы изменить свою личную судьбу, судьбу матери и сестры, ему надо изменить весь существующий миропорядок.

Герой Достоевского противопоставлял себя окружающему миру - и восстал против него, но опять же в одиночку и по своей собственной, им самим выработанной программе.

Трагедия личности раскрывается в романе как трагедия общества, в котором “некуда пойти человеку”, даже способному и гуманному.

Три эпизода романа предельно обнажают перед Раскольниковым меру страданий человечества и, восприняты как личное оскорбление, толкают его на решительный шаг. В бедном, захудалом трактире на окраине Петербурга слышит Раскольников трагическую историю одной семьи. Чиновник Мармеладов рассказывает о том, как гордая красавица Катерина Ивановна, оставшись одна с тремя детьми после первого мужа, “плача, рыдая и руки ломая”,пошла за вдовца и пропойцу, потому что “некуда больше идти”; о том, как его “единоутробная дочь” Соня, чистая и невинная девушка, вынуждена была ради чахоточной мачехи, ради детей малолетних пойти по жёлтому билету. А он, Мармеладов, “лежал при сём пьяненький” и беспомощный.

“Ну, кто же, такого, как я, пожалеет? Ась? Жаль вам теперь меня, сударь, аль нет?” – обращается Мармеладов к Раскольникову.

Нужно и должно жалеть человека, всякого человека? – так ставит вопрос Достоевский рассказом Мармеладова. Сострадание и жалость или протест против страдания – эти мотивы сопровождают тему преступления и наказания в романе.

Раскольников способен “пожалеть”. Почти инстинктивно, под впечатлением непосредственного сострадания, оставляет он на окошке в комнате Мармеладовых свои последние деньги.

Но можно ли помочь жалостью? – где-то подспудно таиться в нём эта мысль. Самопожертвование Сони и собственное сострадание вызывает у Раскольникова презрительное раздумье о роде людском: “Ай да Соня! Какой колодезь, однако ж, сумели выкопать! И пользуются! Вот ведь пользуются же! И привыкли. Поплакали и привыкли. Ко всему-то подлец-человек привыкает!”.

Естественные гуманные побуждения, размышления над страданиями людей приводят Раскольникова лишь к эгоистическому самоутверждению: нет никаких преград перед ним, нет той силы, которая заставила бы его отказаться от задуманного.

Встреча с Мармеладовым, отвлекая на некоторое время Раскольникова от мрачных мыслей о “деле”, затем ещё больше усиливает его тоску, отчуждение от людей и убеждает в правильности принятого решения.

Участь Сони приобретает в его глазах символическое значение. “Сонечка, Сонечка Мармеладова, вечная Сонечка, пока мир стоит”, - думает он о судьбе другой жертвы общества – своей сестры.

Известие о решении Дуни выйти замуж за Лужина “как громом в него ударило”. До сих пор Раскольников мог лелеять свою “дикую фантастическую мечту”, оттачивая свою казуистику, подбадривать себя на “дело”, к которому внутренне не способен. Теперь Раскольников очутился в положении Мармеладова, когда принятие жертвы равносильно подлости. Вот почему он размышляет так категорично: “Во что бы ни стало надо решиться, хоть на что-нибудь или…

Или отказаться от жизни совсем! – вскричал он в исступлении, - послушно принять судьбу, как она есть, раз навсегда, и задушить в себе всё, отказавшись от всякого права действовать, жить и любить!”.

“Тварь ли я дрожащая, или право имею?” – скажет позднее Раскольников. Право называться человеком – вот что отстаивает герой Достоевского ценой преступления.

В преступлении Раскольникова слиты воедино и эгоистическое самоутверждение индивидуалиста, и демократически оправданный протест личности против всеобщего бесправия и унижения. Очень сложное, противоречивое явление запечатлел Достоевский в образе своего героя. Не только материальная нужда, но и понятия о человеческом достоинстве толкают бывшего студента к преступлению.

И ещё раз – третий – испытывает Достоевский Раскольникова и с новой стороны ставит перед ним вопрос о “Сонечкином жребии” - встреча на бульваре с обманутой девушкой заставляют Раскольникова задуматься о судьбе ей подобных.

“Очнется, поплачет, потом мать узнает… Сначала прибьёт, а потом высечет, больно и с позором, пожалуй и сгонит… и начнет шмыгать моя девочка туда да сюда… Потом тотчас больница…Ну а там… а там опять больница… вино… кабаки… и ещё больница… года через два-три - калека…”.

Правда, существует и “научное” объяснение происходящему: “Тьфу! А пусть! Это, говорят, так и следует. Такой процент, говорят, должен уходить каждый год куда-то… к черту, должно быть, чтоб остальных освежать и им не мешать” .

Но не может Раскольников успокоиться на “проценте”. Это тоже похоже на подлость, только прикрытую “славными, научными, такими успокоительными словечками”. “А что коль и Дунечка как-нибудь в процент попадёт!.. Не в тот, так в другой?..”.

Социальная сторона романа была высоко оценена демократической критикой. В статье “Борьба за жизнь” Д. Писарев, проанализировав роман, пришёл к выводу, что “Раскольников совершает свое преступление не совсем так, как совершил бы его безграмотный горемыка; но он совершает его потому же, почему совершил бы его любой безграмотный горемыка. Бедность в обоих случаях является главной побудительной причиной”.

Однако Достоевский анализирует тему преступления не только как социальную, но и как нравственную и философскую. Бедность – не единственная причина преступления Раскольникова. Нищета и бесправие породили трагедию сознания, теоретические заблуждения которые ускорили решительную развязку.

Уже в первой части романа упоминается о статье Раскольникова, в которой дан анализ “психологического состояния преступника”. От лица героя Достоевский обобщил здесь психологические наблюдения, которыми к тому времени располагала судебная медицина: преступник “в момент преступления подвергается какому-то упадку воли и рассудка”. Это состояние охватывает человека “подобно болезни, развивается постепенно… продолжается в том же виде в самый момент преступления… затем проходит, так же как проходит всякая болезнь”.

Раскольников убеждён, что “с ним лично, в его деле, не может быть подобных болезненных переворотов… единственно по той причине, что задуманное им – “не преступление…”. Психологические переживания героя полностью соответствуют его теоретическим соображениям о состоянии преступника: он то и дело теряет волю и рассудок, действует как будто в бреду.

По мере выяснения сюжетной тайны дорисовывается и характер героя. Не только слабый, безвольный человек, запутавшийся в тяжелых обстоятельствах жизни, но и сознательный сторонник философии силы, новоявленный “кандидат в Наполеоны”,- таким постепенно представляет перед нами Раскольников. То, что до преступления прорывалось лишь намеком в размышлениях героя, - его нравственные и философские воззрения – теперь становятся предметом непосредственного изображения.

В третьей части романа Достоевский снова возвращается к статье Раскольникова. Но на этот раз речь идет не о психологических наблюдениях, а о некой “идее”, “пропущенной намеком в конце статьи”. На квартире судебного следователя Порфирия Раскольников, по существу, излагает свои основные воззрения на природу человеческого общества.

Главная мысль статьи состоит в том, что “люди, по закону природы, разделяются вообще на два разряда: на низший (обыкновенный), то есть, так сказать, на материал, служащий единственно для зарождения себе подобных, и собственно на людей, то есть имеющих дар или талант сказать в среде своей новой слово”. “Первый разряд” - “люди по натуре своей консервативные, чинные, живут в послушании и любят быть послушными”. В этом послушании – их назначение. “Второй разряд, все преступают закон, разрушители, или склонные к тому, судя по способностям”. Преступления этих людей разнообразны, большей частью они требуют “разрушения настоящего во имя лучшего”. “Но если ему надо, для своей идеи, перешагнуть хотя бы и через труп, через кровь, то он внутри себя, по совести, может… дать себе разрешение перешагнуть, через кровь…”.

Исследователи установили, что такая классификация человечества могла быть подсказана Раскольникову книгой Наполеона III “Жизнь Юлия Цезаря”, в предисловии к которой автор отстаивал состоятельность политических идей бонапартизма, защищая права так называемой “сильной личности” нарушить нравственные нормы, обязательные для всех людей. Героя Достоевского и до преступления отличал гордый, презрительный взгляд на людей. Теперь же он окончательно расколол (на это значение его фамилии первым обратил внимание поэт-символист и философ Вячеслав Иванов) свою связь с людьми, поставил себя вне человеческого общества и его нравственных законов.

Отсюда начинается двойственность мотивов преступления Достоевского. В.Кирпотин говорит об убийстве, совершенном героем Достоевского, опираясь на принцип механического сложения и-и: Раскольников отважился на злодеяние и из желания уврачевать раны человечества, и из желания одного себя поставить над человечеством.

И. Гливенко полагал, что Достоевский руководствовался двумя основными идеями, “художественным воплощением или выразителем которых осталось одно и то же лицо. Схематически это можно изобразить так:

Раскольников, убивающий для того, чтобы вывести из тяжёлого положения себя и семью, и благодаря этому стать достойным гражданином и делать массу добра, и страдающий оттого, что он убил.

Раскольников, убивающий для того, чтобы убедиться, что он из числа людей, могущих беззаконно “преступить”, и страдающий оттого, что он раскаивается в убийстве”.

Если основные мотивы преступления дополнить фактами общественной жизни, то их число увеличивается.

Так, Ю. Борев пишет о “многослойном” их обосновании.

“Мотивы преступления Раскольникова сложны и многослойны, - отмечает он. – Прежде всего это бедность… Во-вторых, Раскольников хочет… решить для себя вопрос: кто он – тварь дрожащая или Наполеон. И, наконец, в-третьих, Раскольников хочет решить проблему, можно ли, преступив законы враждебного человеку общества, прийти к счастью… Стремясь художественно доказать свою концепцию, Достоевский и выдвигает тройственный характер мотивировки преступления Раскольникова. Автор всё время подменяет один мотив другим…”.

Но, несмотря на двойственность, множественность причин преступления Раскольникова, суть всех их сводится к следующему: с одной стороны, Раскольников убивает, чтобы уврачевать раны сестры, Мармеладова и даже всего человечества, с другой стороны, герой Достоевского убивает, чтобы выяснить тварь ли он дрожащая или власть имеющий.

3. “НАКАЗАНИЕ МОЁ БОЛЬШЕ, НЕЖЕЛИ СНЕСТИ МОЖНО…”

Когда Раскольников полагал, что может соединить в себе абсолютную и всеобъемлющую власть Наполеона с назначением Мессии, он утверждался в мысли, что нашёл свою оригинальную идею и что убийство ростовщицы явится той пробой, в которой он докажет и правоту своей идеи, и возможность её реализации. Тогда он готов был продолжить начатый бой и вести его до победного конца. Но у теории героя Достоевского есть свой, исключительный акцент – “разрешение крови по совести ”, что гораздо страшнее, “чем официальное разрешение кровь проливать”. Именно этот теоретический вывод Раскольникова опровергает Достоевский, сосредоточив внимание на проблеме совести преступника, которая должна стать в конце концов его наказанием.

В последнем, предсмертном номере “Дневника писателя” Достоевский в связи с толкованием образа пушкинской Татьяны ставит следующий вопрос: “Но какое может быть счастье, если оно основано на чужом несчастье? Позвольте, представьте, что вы сами возводите здание судьбы человеческой с целью осчастливить людей, дать им, наконец, мир и покой? И вот, представьте себе тоже, что для этого необходимо и неминуемо надо замучить всего только лишь одного человеческое существо… Согласитесь ли вы быть архитектором такого здания на этом условии? Вот вопрос. И можете ли вы допустить хоть на минуту идею, что люди, для которых вы строили это здание, согласились бы сами принять от вас такое счастье, если в фундаменте его заложено страдание, положим, хоть и ничтожного существа, но безжалостно и несправедливо замученного, и, приняв это счастье, остаться навеки счастливым?”.

В сформулированном таким образом вопросе заключена вся трагическая суть романа “Преступление и наказание”. Когда жизнь поставила Раскольникова перед возможностью купить себе счастье ценой несчастья Дуни, он вознегодовал, он осудил Дуню, несмотря на то, что она приносила на алтарь его благополучия не чужую, а собственную жизнь. Когда Раскольникову представилась возможность эксперимента, пробы, имеющей всеобщее, всемирное значение, он сказал: да, да можно положить в основание будущей гармонии насильственную смерть ничтожного существа, обременяющего землю и мучающего себе подобных.

Раскольников замыслил стать Наполеоном и Мессией, и тираном, и благодетелем человечества, единым пастырем, направляющим всё стадо страхом и насилием к благой цели. Если б ему удалась проба, если убийство Алёны Ивановны повлекло за собой добрые и только добрые последствия, он счёл бы свою идею доказанной. Однако предпринятая Раскольниковым проба доказала, что Наполеон и Мессия в одном лице несовместимы, что тиран и благодетель рода человеческого в одном лице несоединимы, что замышленный им путь спасения не только не может выдержать суда совести, но и не ведёт к предположенному результату.

В этом-то и заключается главная идея романа, такова главная историко-философская цель, к которой Достоевский уверенной рукой вёл своё историческое повествование.

Раскольников хотел привести мир к справедливости, он и сам хотел жить, и других хотел ввести в царство Божие на земле, в новый Иерусалим.

Он мечтал использовать искомую им грандиозную власть, не стесняемую никакими “предрассудками”, чтобы осчастливить массы, чтобы дать счастье таким, как Лизавета. Но с первых же шагов на его наполеоновском пути оказалась именно Лизавета, пусть первоначально в качестве неудобного свидетеля. Кроткая, тихая Лизавета самим фактом своего присутствия при убийстве грозила приостановить весь поход в самом начале, ликвидировать его идею в зародыше; Лизавета, во имя которой Раскольников поднял топор, стала для него ближайшим и роковым препятствием: надлежало немедленно, без раздумий и колебаний, или сдаться, или идти дальше, а чтобы идти дальше, неизбежно было убить Лизавету, на что и решился герой.

Когда Раскольников отождествлял себя с Наполеоном, он вспоминал только об убийстве Алёны Ивановны и оправдывал своё злодеяние. Когда Раскольников отождествлял себя с Мессией, он вспоминал Лизавету и не мог оправдать это убийство. Раскольников выступил в поход, чтобы принести униженным и оскорблённым добро, а он со второго шага стал делать зло тем, кого хотел спасти и облагодетельствовать. Совершив преступление, Раскольников захотел возвыситься над всеми. Да, он поднялся на горную вершину, откуда люди кажутся потревоженными муравьями, и задохнулся. Теперь ему только “воздуху надо, воздуху, воздуху!”; “всем человекам надобно воздуху, воздуху, воздуху-с… Прежде всего!”.

Раскольникову нужна отдушина, хотя бы один человек, с которым он мог разделить тоску одиночества, перестать чувствовать себя затравленным зверем. Этим человеком оказалась Соня.

Соня – ярчайшее доказательство того, что человечество нуждается в спасении. Страшный удел Сони Мармеладовой – одна из причин философского бунта Раскольникова, но Соня не признаёт и даже отрицает раскольниковский принцип поведения. Она “переступила” по велению другого идеала, а, стало быть, их дороги разные. Столкнув в философском споре Раскольникова и Соню, Достоевский ещё глубже раскрывает ошибочную индивидуалистическую позицию героя. Именно в откровенных беседах с Соней окончательно происходит крушение идеи Раскольникова. Она отвергает его мораль индивидуалистического бунта, его стремление “свободы и власти над всем муравейником”. Соня, которая, по мнению Раскольникова, могла бы стать его оправданием и “исходом”, становится окончательным приговором преступлению “бывшего студента” и его теории.

Образ Сони имеет важное значение для понимания идейной концепции романа, недаром в процессе работы характеристика героини значительно усложнилась. Первоначально Достоевский придавал этому персонажу несколько другое значение. Он намеривался показать дочь чиновника “промышляющей” по бульварам и даже думал вывести её как “простое и забитое существо. А лучше грязную и пьяную с рыбой”.

В романе не осталось и следа от этой грубой уличной девицы, хотя сохранена вся страшная проза жизни. Перед нами глубоко идеальный образ русской женщины, способной к подлинному нравственному подвигу. В Соне живёт неистребимое человеческое, личное зерно – любовь социальная, любовь к ближнему, и любовь женская – к Раскольникову.

В характере Сони было что-то, что поднимало её над нищетой и страданием, делало существом высшего порядка. Это хорошо понимал Мармеладов. Рассказывая, как Соня “своими руками” ему вынесла на похмелье последние тридцать копеек, он замечает: “ничего не сказала, только молча на меня посмотрела… Так не на земле, а там… о людях тоскуют, плачут, а не укоряют, не укоряют”.

Соня понимает и прощает своего ничтожного отца и больную мачеху, виновных в её горькой доле. К ним у неё в душе не может быть зла и ненависти. “Вы ничего, ничего не знаете… Это такая несчастная, ах какая несчастная!” – говорит Соня Раскольникову о Катерине Ивановне. “Несчастная” на языке Сони – значит достойная сострадания и любви.

Мечущегося Раскольникова притягивает к себе эта ощутимая цельность и сила чувств Сони. Внутренний мир девушки для него неразрешимая загадка: “как этакий позор и такая низость” её общественного положения “рядом с другими противоположными и святыми чувствами совмещаются”. Справедливее было бы “прямо головой в воду”, - думает он. “Ненасытимое сострадание”, безграничное самопожертвование ради близких – вот что удерживает Соню от отчаяния, помогает сохранить душевную чистоту. Сострадание Сони опирается на принципы поведения, недоступные пониманию Раскольникова, - смирение и веру в “божий промысел”.

Стремясь доказать свою правоту и добиться безоговорочного признания своей идеи, Раскольников спрашивает Соню: “Если бы вдруг всё это на ваше решение отдали: тому или тем жить на свете, то есть Лужину ли жить и делать мерзости, или умирать Катерине Ивановне? То как бы вы решили: кому из них умереть?”.

Человек имеет право решать, кому жить, кому умереть, – это принцип Раскольникова.

“Как может случиться, чтоб это от моего ответа зависело? И кто меня тут судьёй поставил: кому жить, кому не жить?..”. “Ведь я божьего промысла знать не могу…” – отвечает она. Человек может располагать только собой принести в жертву только себя – вот ответ Сони и принцип её жизненного поведения.

У смирения Сони тот же источник, что и у бунта Раскольникова, – боль от страдания.

В романе есть два решающих поворотных пункта. Один – претворение идеи Раскольникова в кровавую действительность, другой – начало крушения, признание, что кровь Лизаветы была не случайностью, а необходимым следствием убийства процентщицы. Сознание начавшегося крушения было столь невыносимо, что Раскольников почувствовал на мгновение ненависть к Соне, которая была сама любовь, которую он любил и чей приговор означал для него протест всех тех, во имя которых он начал свой поход. И здесь роли меняются: Соня становится сильнее Раскольникова. Раскольников с его идеей оказался сам порождением неправедного мира, сам оказался нуждающимся в искуплении и спасении. Раскольников ещё не отказался от своей идеи, он ещё не сдался, он ещё в каторгу, может быть, не хочет, но он уже не претендент на роль владыки мира, а нуждающийся в помощи человек: “Давно уже незнакомое ему чувство хлынуло в его душу и разом размягчило её. Он не сопротивлялся ему: две слезы выкатились из его глаз и повисли на его ресницах.

Так не оставишь меня, Соня? – говорил он чуть не с надеждой смотря на неё.
- Нет, нет; никогда и нигде! – вскрикнула Соня…”.

Чтобы удержаться на высоте своей идеи, Раскольникову надо было быть одному. Но один он не мог быть. Но вот оказалось, что между ним и людьми легла незримая, неодолимая черта. Раскольников убил для людей, а между ним и людьми развернулась пропасть – и одиночество оказалось более ужасным, чем страх.

Раньше самого Раскольникова это поняла Соня: “А жить-то, жить-то как будешь? Жить-то с чем будешь? – восклицала Соня. – Ну как же, как же без человека-то прожить!..”.

Мёртвый холод воцарился в душе Раскольникова. Все стали ему невыносимы, “новое, почти непреодолимое ощущение овладело им всё более и более почти с каждой минутой, это было какое-то бесконечное, почти физическое, отвращение ко всему встречавшемуся и окружающему, упорное, злобное, ненавистное. Ему гадки были все встречные, - гадки были их лица, походка, движения. Просто наплевал бы на кого-нибудь, укусил бы, кажется, если бы кто-нибудь с ним заговорил…”.

Таким образом, еще до ареста и суда Раскольников оказался в своём одиночестве как бы в тюремной камере, хуже, чем в тюремной камере, - в нравственной изоляции от всех, близких и далёких.

Раскольникову было физически тесно и душно в его ужасном жилье, в его каморке, похожей на шкаф или сундук. Но ещё тесней или душней было ему в его нравственном сундуке. И настоящее наказание Раскольникова – не каторжные работы, к которым он приговорён судом, а его нравственные страдания и муки.

Достоевский через психологически достоверное изображение терзаний Раскольникова стремиться убедить читателей и своего героя, что человек не вошь, не тварь дрожащая. И Раскольникову, чтобы выбраться из порочного круга страха и бесконечного одиночества, ничего больше не остаётся, как принять призыв Сони – “страдание принять и искупить себя им”.

Однако поначалу Раскольников не ищет на каторге ни исправления, ни страдания: он не верит в благость страдания и убеждён в узаконенном лицемерии общества: “А любопытно, - думает он, неужели в эти будущие пятнадцать-двадцать лет так уж смирится душа моя, что я с благоговением буду хныкать перед людьми, называя себя ко всякому слову разбойником? Да, именно, именно! Для этого-то они и ссылают меня теперь, этого-то им и надобно… Вот они снуют все по улице взад и вперёд, и ведь всякий-то из них подлец и разбойник по натуре своей; хуже всего – идиот! А попробуй обойти меня ссылкой, и все они взбесятся от благородного негодования!”.

Бунт Раскольникова, несомненно, находит отклик и в душе писателя. Ибо он сам был в положении человека, приговорённого к смертной казни, не каявшегося ни на эшафоте, ни в каторжной тюрьме, где был “приравнен к ворам и убийцам”.

Но из каторги Достоевский вынес веру в идею смирения гордого человека перед народным страданиями. Писатель убеждал себя и других: “Смирись, гордый человек, и узришь новую жизнь”. Такой путь проходит и его герой. Исправление Раскольникова, его преодоление духовного отчуждения от людей Достоевский перенёс в эпилог романа.

Мотив отвержения звучит, нарастая, в основном корпусе романа, но там он не получил полного развития. Раскольников оправдывал убийство Алёны Ивановны счастьем, которое он принесёт таким, как Лизавета. Но он не остановился перед тем, чтобы убить и Лизавету. Если Алёна Ивановна вне народа, то Лизавета – из народа, она сама народ. Но Лизавета – это не предел. Раскольников согласен был отправить на каторгу вместо себя простодушного Миколку, существо, родственное по социальной и нравственной природе всё той же Лизавете. Раскольников готов был убить мещанина, нутром почувствовавшего в нём убийцу, а мещанин – тот же народ, только городской.

Раскольников не мог и не хотел считаться ни с мнениями, ни с интересами масс, людей из народа. И наоборот – народ не понимал Раскольникова, что особенно ярко выступает в сцене покаяния на площади. Народ принял Раскольникова за пьяного и отнесся к покаянию его как к пародии.

В эпилоге же наглядно выступила отчужденность Раскольникова от народа.

Ни приговор, ни кандалы, ни принудительная работа не могли навести мостков между Раскольниковым и каторжанами, между Раскольниковым и народом. Раскольникова удивляла “та страшная, та непроходимая пропасть, которая лежала между ним и всем этим людом. Казалось, он и они были разных наций. Он и они смотрели друг на друга недоверчиво и неприязненно. Он знал и понимал общие причины такого разъединения; но никогда не допускал прежде, чтобы эти причины были на самом деле так глубоки и сильны…Его же самого не любили и избегали все. Его даже стали под конец ненавидеть – почему? Он не знал того. Презирали его, смеялись над ним, смеялись над его преступлением те, которые были гораздо его преступнее.

Ты барин! – говорили ему. – Тебе ли было с топором ходить; не барское вовсе дело”.

Идея, лежащая в основе его убийства, не была народной идеей, она была направлена против народа, она превращала Раскольникова в чужака.

Выходцы из низов, убийцы по нужде, по обстоятельствам, по социальным условиям чувствовали это инстинктивно – и ни при каких условиях не принимали Раскольникова в свою среду, в то время как Соню каторжане сразу полюбили и признали своей.

Раскольников провозгласил свою идею, он попытался её осуществить – мир узнал его идею, но остался таким же, каким он был до раскольниковской “пробы”. И этот мир он видит в новом вещем сне.

Герою Достоевского грезилось, “будто весь мир осуждён в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве, идущей из глубин Азии на Европу. Все должны были погибнуть, кроме некоторых, весьма немногих избранных, появились какие-то новые микроскопические существа, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одарённые умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми, сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя такими умными и непоколебимыми в истине, как считали заражённые… Целые селения, целые города и народы заражались и сумасшествовали… Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе… Все и всё погибало. Язва росла и подвигалась дальше и дальше. Спастись во всём мире могли только несколько человек, это были чистые и избранные, предназначенные начать новый род людей и новую жизнь, обновить и очистить землю, но никто не слыхал их слова и голоса”.

Во сне Раскольникова в трансформированном виде предстало всё то, что он думал о страшном мире, с его распадением, разъединением, с его гордыней и его несчастиями, с его социальным неравенством и тщетными поисками выхода.

В.Я. Кирпотин предполагал, что в основе заключительного сна Раскольникова лежит известный фрагмент Евангелия: когда Иисус сидел на горе Елеонской, к нему приступили ученики и стали расспрашивать, когда кончится старый век и начнётся новый и что является знаком пришествия Мессии. Иисус ответил: “… услышите о воинах и военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь: ибо надлежит всему тому быть. Но это ещё не конец: ибо восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам, всё же это – начало болезней… и тогда соблазнятся многие и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга, и многие лжепророки восстанут, и прельстят многих; и, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь; претерпевший же до конца спасётся”.

“Претерпевший до конца спасётся” – таким претерпевшим до конца в эпилоге и оказался Раскольников. В апогее мучивших его бредов сердце его “пронзила” любовь к Соне: “как это случилось, он и сам не знал, но вдруг что-то как бы подхватило его и как бы бросило к её ногам… Они оба были бледны и худы; но в этих больных и бледных лицах уже сияла заря обновлённого будущего, полного воскресения в новую жизнь. Их воскресила любовь, сердце одного заключало бесконечные источники жизни для сердца другого”.

Проблема, над которой бился герой Достоевского, - как освободить человека от страданий? – оказалась в романе нерешенной. Мир нелегко и непросто изменить даже претенденту в Наполеоны, в Мессии, в сверхчеловеки. Достоевский это понял и, рассказывая о нравственном наказании своего героя, отверг воплощённый в Раскольникове метод индивидуалистического протеста.

Однако писатель вовсе не призывал склониться перед “ликом мира сего”. Достоевский “расшатывал” приспособленческое отношение к нему, правда, не предлагая никакой активной программы действий. Но автор “Преступления и наказания” не терял надежды на воплощение мечты о добре и справедливости. Если ответ на вопрос о том, как надо переустроить мир, не найден, надо продолжать искать.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Достоевский – писатель, познавший человека глубже, чем кто-либо. Мало, кто знал так много о бессмертной тайне души. В произведениях Достоевского душа – это смятение, священный хаос, мучительные поиски истины, Бога.

Он пристально изучает внутренний мир людей, живущих в ненормально устроенном обществе, обнажает глубины человеческой души, заглядывая в её самые потаённые уголки, детально изображает зигзаги, трагические заблуждения больного сознания.

В центре внимания романиста – страстные искания героев, пытающихся разобраться в “предвечных вопросах”, волнующих сердца многих людей: почему одни, умные, добрые, благородные, должны влачить жалкое существование, в то время как другие, ничтожные, подлые, глупые, живут в роскоши и довольстве? Почему страдают невинные дети? Как изменить этот порядок? Кто такой человек – “тварь дрожащая” или владыка мира, “право имеющий” преступить моральные устои? Не могущий ничего или всемогущий, презревший людские законы и творящий свои?

В погоне за истиной герои Достоевского очень часто не знают удержу. Они могут погубить себя и самолично лишить жизни другого человека. Именно преступление как высший акт человеческого своеволия станет основным сюжетным стержнем романа “Преступление и наказание”.

Причину преступных деяний своего героя писатель видит в том, что они “в Бога не веруют, в Христа не веруют”. Нравственный кризис, переживаемый человечеством ХIХ столетия, есть кризис религиозный, повергший душу во мрак “мирской злобы”.

Грех убийства, по Достоевскому, вторичен. Преступление Раскольникова – это игнорирование христианских заповедей. Человек, который смог преступить эти заповеди, по религиозным понятиям способен на всё: Раскольников совершает первое, главное преступление перед Богом, второе – убийство – перед людьми, причем как следствие первого.

Но роман “Преступление и наказание” – это не просто история о преступлении, но ещё и произведение, посвященное тому, как долго и трудно идёт через страдания и ошибки мятущаяся человеческая душа к постижению истины, открывая для себя единственно возможный закон человеческих отношений – закон любви.

В романе “Преступление и наказание” тема преступления и наказания сопровождается напряжёнными диалогами идей, ведущимися автором и героями. Их цель – обретение истины, которая не может принадлежать одному человеку: она является достоянием всех и раскрывается каждому в опыте его страданий и мучительных духовных поисков, в постоянном движении к совершенству.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:

Достоевский, Ф.М. Полн. собр. соч. [Текст]: в 30-ти т. / Ф.М. Достоевский. - Л., 1972-1990.

Белов, С.В. Роман Ф.М. Достоевского “Преступление и наказание” [Текст] / С.В. Белов. – Л., 1979.
Бореев, Ю.Б. О трагическом [Текст] / Ю.Б. Бореев. – М., 1961.
Гус, М.С. Идеи и образы Ф.М. Достоевского [Текст] / М.С. Гус. – М., 1971.
Кирпотин, В.Я. Разочарование и крушение Родиона Раскольникова [Текст] / В.Я. Кирпотин. – М., 1970.
Критические комментарии к сочинениям Ф.М. Достоевского [Текст] / В.А. Зеленский. – М., 1901.
Писарев, Д. И. Борьба за жизнь [Текст] / Д.И. Писарев // Полн. собр. соч.: В 6-ти Т. – М., 1901.

Альми, И.Л. Об одном из источников замысла романа “Преступление и наказание” [Текст] / И.Л. Альми // Литература в школе. – 2001. - №5. – С. 16-18.
Белоусов, Р. Пьер Ласенер и Родион Раскольников [Текст] / Р. Белоусов // Литературная учёба. – 1980. - №4. – С.190-194.
Гливенко, И.И. Раскольников и Достоевский [Текст] / И.И. Гливенко // Печать и революция. – 1926. - №4. – С. 70-82.
Кунарев, А.А. Родион Романович Раскольников, или Тайна “бывшего студента” / А.А. Кунарев // Русский язык. – 2002. - №1. – С. 59-64.
Мурашова, О.А. Тема греха и наказания, или “Психологический отчёт одного преступления” [Текст] / О.А. Мурашова // Литература в школе. – 2006. - №9. – С. 18-21.
Прокурова, Н.С. “Человек заслуживает своё счастье и всегда страдание” [Текст] / Н.С. Прокурова // Литература в школе. – 2001. - №5. – С.13-15
Чернец, Л.В. Н.Н. Страхов и Д.И. Писарев о мотивах преступления Раскольникова [Текст] / Л.В. Чернец // Русская словесность. – 1995. - №1. – С.31-36.

Русский писатель, мыслитель, философ и публицист. Член-корреспондент Петербургской АН с 1877 года.

Как в начале, так и в продолжении своего литературного творчества после четырёх лет каторги и ссылки за участие в кружке Петрашевского Достоевский выступал в качестве новатора в русле традиций русского реализма, что не получило должной оценки современников при жизни писателя.

“П реступление и наказание”

Социально-психологический и социально-философский роман Фёдора Михайловича Достоевского, над которым писатель работал в 1865-1866 годах. Впервые опубликован в 1866 году в журнале «Русский вестник». Через год вышло в свет отдельное издание, структура которого была немного изменена по сравнению с журнальной редакцией; кроме того, автор внёс в книжный вариант ряд сокращений и стилистических правок.

Роман Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» - гениальный роман, раскрывающий проблемы добра и зла, свободы и необходимости, преступления и моральной ответственности, жертвенности и любви. Практически детективный сюжет с глубоким философским читается на одном дыхании. Роман «Преступление и наказание» многократно экранизировался в России, Германии, Италии, Финляндии, США, Великобритании, Бразилии, что говорит о мировой известности романа и признании писательского таланта Ф.М. Достоевского.

П ерсонажи

Родион Раскольников

В черновиках Достоевского сохранились заметки, связанные с психологическим портретом Раскольникова, - писатель предполагал наделить главного героя такими качествами, как «непомерная гордость, высокомерие и презрение к обществу»; одновременно подчёркивалось, что «деспотизм - его черта». Однако в процессе работы образ персонажа усложнился; свидетельством тому - отзыв, который даёт Родиону его университетский товарищ Дмитрий Разумихин: «Точно в нём два противоположных характера поочерёдно меняются». С одной стороны, Раскольников мрачен, угрюм, скрытен; с другой - он способен на искренние порывы.

Внешность героя в романе описывается дважды. В начале произведения Раскольников представлен как высокий, стройный юноша «с прекрасными тёмными глазами», «замечательно хороший собой»; позже Достоевский создал иной портрет Родиона Романовича - после преступления он напоминает человека, с трудом превозмогающего сильную физическую боль: «Брови его были сдвинуты, губы сжаты, взгляд воспалённый». Подобный «метод двукратного портретирования» автор применил и к описанию внешности других персонажей - в частности, Сони и Свидригайлова. Этот художественный приём позволил писателю показать, что его герои за короткий отрезок времени прошли через череду тяжелейших испытаний, отразившихся на их наружности.

Процентщица Алёна Ивановна

Об Алёне Ивановне Раскольников узнаёт от своего приятеля Покорева зимой - за полгода до убийства. За полтора месяца до преступления Родион Романович слышит в трактире диалог студента и офицера - они характеризуют процентщицу как «злую, капризную старуху»: «Стоит только одним днём просрочить заклад, и пропала вещь». Рассуждения одного из собеседников о том, что «глупая, бессмысленная, ничтожная, злая, больная старушонка… завтра же сама собой умрёт», порождает в душе Раскольникова мысль о том, что убийством процентщицы можно было бы решить проблемы многих людей

Семён Захарович Мармеладов

Первая встреча Раскольникова с титулярным советником Мармеладовым происходит в трактире накануне убийства процентщицы - нетрезвый незнакомец сам начинает разговор, в ходе которого успевает рассказать Родиону всю историю своей жизни. Из его монолога студент узнаёт, что, будучи вдовцом и имея четырнадцатилетнюю дочь Соню, Семён Захарович сделал предложение Катерине Ивановне - «особе образованной и урождённой штабс-капитанской дочери», у которой на руках было трое малолетних детей. Когда главу семьи из-за пьянства уволили со службы, Мармеладовы перебрались из провинциального городка в Петербург, однако и в столице их жизнь не задалась. Крайняя нужда вынудила Соню получить «жёлтый билет» и отправиться на панель.

Соня Мармеладова

По мнению ряда критиков, образ Сони Мармеладовой относится к числу творческих неудач Достоевского; их основные претензии к автору «Преступления и наказания» связаны с тем, что эта «глубоко идеальная», несущая явный дидактический посыл героиня создана прежде всего для выражения религиозно-этических взглядов Фёдора Михайловича. Так, литератор Николай Ахшарумов считал, что «задумана она хорошо, но ей тела недостаёт». Литературовед Яков Зунделович называл Соню «только рупором идей». Его коллега Фёдор Евнин отмечал, что Соня - это персонаж-функция, главная задача которого - «служить воплощением „православного воззрения“» писателя.

Аркадий Иванович Свидригайлов

Свидригайлов в романе выполняет роль своеобразного двойникаРаскольникова - подобный художественный приём, как считают исследователи, обычно позволял Достоевскому развивать заданную тему в разных вариациях и создавать несколько проекций одной идеи. Аркадий Иванович и сам сознаёт, что, говоря словами литературоведа Виктора Шкловского, является «тенью Раскольникова», - не случайно в одном из диалогов он обращается к Родиону Романовичу со словами: «Ну, не сказал ли я, что между нами есть какая-то общая точка, а?».

Впервые фамилия персонажа упоминается в письме Пульхерии Александровны к сыну - в нём мать Раскольникова сообщает, что Свидригайлов, в доме которого её дочь Дуня служила гувернанткой, воспылав к девушке страстью, сделал ей «явное и гнусное предложение, обещая разные награды». Позже в разговоре со студентом Аркадий Иванович откровенно рассказывает и о других своих прегрешениях: он мошенничал за карточным столом, сидел в тюрьме, женился в своё время ради избавления от долгов, избивал жену хлыстом; себя он называет человеком «развратным и праздным».

П реступление и наказание краткое содержание романа

60-е годы XIX в. Бедный район Петербурга, примыкающий к Сенной площади и Екатерининскому каналу. Летний вечер. Бывший студент Родион Романович Раскольников покидает свою каморку на чердаке и относит в заклад старухе процентщице Алене Ивановне, которую готовится убить, последнюю ценную вещь. На обратном пути он заходит в одну из дешёвых распивочных, где случайно знакомится со спившимся, потерявшим место чиновником Мармеладовым. Тот рассказывает, как чахотка, нищета и пьянство мужа толкнули его жену, Катерину Ивановну, на жестокий поступок - послать его дочь от первого брака Соню для заработка на панель.

На следующее утро Раскольников получает из провинции письмо от матери с описанием бед, перенесённых его младшей сестрой Дуней в доме развратного помещика Свидригайлова. Он узнает о скором приезде матери и сестры в Петербург в связи с намечающимся замужеством Дуни. Жених - расчётливый делец Лужин, желающий строить брак не на любви, а на бедности и зависимости невесты. Мать надеется, что Лужин материально поможет её сыну кончить курс в университете. Размышляя о жертвах, которые приносят ради близких Соня и Дуня, Раскольников укрепляется в намерении убить процентщицу - никчёмную злую «вошь». Ведь благодаря её деньгам от незаслуженных страданий будут избавлены «сотни, тысячи» девушек и юношей. Однако отвращение к кровавому насилию вновь поднимается в душе героя после увиденного им сна-воспоминания о детстве: сердце мальчика разрывается от жалости к забиваемой до смерти клячонке.

И все же Раскольников убивает топором не только «гадкую старушонку», но и её добрую, кроткую сестру Лизавету, неожиданно вернувшуюся в квартиру. Чудом уйдя незамеченным, он прячет похищенное в случайном месте, даже не оценив его стоимости.

Вскоре Раскольников с ужасом обнаруживает между собой и другими людьми отчуждение. Заболевший от пережитого, он, однако, не в состоянии отвергнуть тяготящие его заботы товарища по университету Разумихина. Из беседы последнего с врачом Раскольников узнает, что по подозрению в убийстве старухи арестован маляр Миколка, простой деревенский парень. Болезненно реагируя на разговоры о преступлении, сам он также вызывает подозрение у окружающих.

Пришедший с визитом Лужин шокирован убожеством каморки героя; их разговор перерастает в ссору и заканчивается разрывом. Особенно задевает Раскольникова близость практических выводов из «разумного эгоизма» Лужина (который кажется ему пошлостью) и собственной «теории»: «людей можно резать…»

Бродя по Петербургу, больной юноша страдает от своей отчуждённости с миром и уже готов сознаться в преступлении перед властями, как видит раздавленного каретой человека. Это Мармеладов. Из сострадания Раскольников тратит на умирающего последние деньги: того переносят в дом, зовут доктора. Родион знакомится с Катериной Ивановной и Соней, прощающейся с отцом в неуместно ярком наряде проститутки. Благодаря доброму делу герой ненадолго ощутил общность с людьми. Однако, встретив у себя на квартире приехавших мать и сестру, вдруг осознает себя «мёртвым» для их любви и грубо прогоняет их. Он снова одинок, но у него появляется надежда сблизиться с «переступившей», как и он, абсолютную заповедь Соней.

Заботы о родных Раскольникова берет на себя Разумихин, едва ли не с первого взгляда влюбившийся в красавицу Дуню. Тем временем оскорблённый Лужин ставит невесту перед выбором: либо он, либо брат.

Чтобы узнать о судьбе заложенных у убитой вещей, а на самом деле - рассеять подозрения некоторых знакомых, Родион сам напрашивается на встречу с Порфирием Петровичем, следователем по делу об убийстве старухи процентщицы. Последний вспоминает о недавно опубликованной в газете статье Раскольникова «О преступлении», предлагая автору разъяснить свою «теорию» о «двух разрядах людей». Получается, что «обыкновенное» («низшее») большинство всего лишь материал для воспроизводства себе подобных, именно оно нуждается в строгом моральном законе и обязано быть послушным. Это «твари дрожащие». «Собственно люди» («высшие») имеют другую природу, обладая даром «нового слова», они разрушают настоящее во имя лучшего, даже если понадобится «переступить» через ранее установленные для «низшего» большинства нравственные нормы, например, пролить чужую кровь. Эти «преступники» затем становятся «новыми законодателями». Таким образом, не признавая библейских заповедей («не убий», «не укради» и др.), Раскольников «разрешает» «право имеющим» - «кровь по совести». Умный и проницательный Порфирий разгадывает в герое идеологического убийцу, претендующего на роль нового Наполеона. Однако у следователя нет улик против Родиона - и он отпускает юношу в надежде, что добрая натура победит в нем заблуждения ума и сама приведёт его к признанию в содеянном.

Действительно, герой все больше убеждается, что ошибся в себе: «настоящий властелин <…> громит Тулон, делает резню в Париже, забывает армию в Египте, тратит полмиллиона людей в московском походе», а он, Раскольников, мучается из-за «пошлости» и «подлости» единичного убийства. Ясно, он «тварь дрожащая»: даже убив, «не переступил» через нравственный закон. Сами мотивы преступления двоятся в сознании героя: это и проверка себя на «высший разряд», и акт «справедливости», согласно революционно-социалистическим учениям передающий достояние «хищников» их жертвам.

Приехавший вслед за Дуней в Петербург Свидригайлов, по-видимому, виновный в недавней смерти своей жены, знакомится с Раскольниковым и замечает, что они «одного поля ягоды», хотя последний и не вполне победил в себе «Шиллера». При всем отвращении к обидчику сестры Родиона привлекает его кажущаяся способность наслаждаться жизнью, несмотря на совершенные преступления.

Во время обеда в дешёвых номерах, куда Лужин из экономии поселил Дуню с матерью, происходит решительное объяснение. Лужин уличается в клевете на Раскольникова и Соню, которой тот якобы отдал за низменные услуги деньги, самоотверженно собранные нищей матерью на его учёбу. Родные убеждаются в чистоте и благородстве юноши и сочувствуют Сониной судьбе. Изгнанный с позором Лужин ищет способ опорочить Раскольникова в глазах сестры и матери.

Последний тем временем, вновь ощутив мучительное отчуждение от близких, приходит к Соне. У неё, «переступившей» заповедь «не прелюбодействуй», ищет он спасение от невыносимого одиночества. Но сама Соня не одинока. Она принесла себя в жертву ради других (голодных братьев и сестёр), а не других ради себя, как её собеседник. Любовь и сострадание к близким, вера в милосердие Бога никогда не покидали её. Она читает Родиону евангельские строки о воскрешении Христом Лазаря, надеясь на чудо и в своей жизни. Герою не удаётся увлечь девушку «наполеоновским» замыслом о власти над «всем муравейником».

Мучимый одновременно страхом и желанием разоблачения, Раскольников вновь приходит к Порфирию, будто бы беспокоясь о своём закладе. Вроде бы отвлечённый разговор о психологии преступников в конце концов доводит юношу до нервного срыва, и он почти выдаёт себя следователю. Спасает его неожиданное для всех признание в убийстве процентщицы маляра Миколки.

В проходной комнатке Мармеладовых устроены поминки по мужу и отцу, во время которых Катерина Ивановна в припадке болезненного самолюбия оскорбляет хозяйку квартиры. Та велит ей с детьми немедленно съехать. Вдруг входит Лужин, проживающий в том же доме, и обвиняет Соню в краже сторублёвой ассигнации. «Вина» девушки доказана: деньги обнаруживаются в кармане её фартука. Теперь в глазах окружающих она ещё и воровка. Но неожиданно находится свидетель того, что Лужин сам незаметно подсунул Соне бумажку. Клеветник посрамлён, а Раскольников объясняет присутствующим причины его поступка: унизив в глазах Дуни брата и Соню, он рассчитывал вернуть расположение невесты.

Родион и Соня уходят к ней на квартиру, где герой признается девушке в убийстве старухи и Лизаветы. Та жалеет его за нравственные муки, на которые он себя обрёк, и предлагает искупить вину добровольным признанием и каторгой. Раскольников же сокрушается только о том, что оказался «тварью дрожащей», с совестью и потребностью в человеческой любви. «Я ещё поборюсь», - не соглашается он с Соней.

Между тем Катерина Ивановна с детьми оказывается на улице. У неё начинается горловое кровотечение, и она умирает, отказавшись от услуг священника. Присутствующий здесь Свидригайлов берётся оплатить похороны и обеспечить детей и Соню.

У себя дома Раскольников находит Порфирия, который убеждает юношу явиться с повинной: «теория», отрицающая абсолютность нравственного закона, отторгает от единственного источника жизни - Бога, творца единого по природе человечества, - и тем самым обрекает своего пленника на смерть. «Вам теперь <…> воздуху надо, воздуху, воздуху!» Порфирий не верит в виновность Миколки, «принявшего страдание» по исконной народной потребности: искупить грех несоответствия идеалу - Христу.

Но Раскольников ещё надеется «переступить» и нравственность. Перед ним - пример Свидригайлова. Их встреча в трактире открывает герою печальную истину: жизнь этого «ничтожнейшего злодея» пуста и тягостна для него самого.

Взаимность Дуни - единственная надежда для Свидригайлова вернуться к источнику бытия. Убедившись в её бесповоротной нелюбви к себе во время бурного разговора на его квартире, он через несколько часов застреливается.

Тем временем Раскольников, гонимый отсутствием «воздуха», прощается с родными и Соней перед признанием. Он все ещё убеждён в верности «теории» и полон презрения к себе. Однако, по настоянию Сони, на глазах народа покаянно целует землю, перед которой «согрешил». В полицейской конторе он узнает о самоубийстве Свидригайлова и делает официальное признание.

Раскольников оказывается в Сибири, в каторжном остроге. Мать умерла от горя, Дуня вышла замуж за Разумихина. Соня поселилась возле Раскольникова и навещает героя, терпеливо снося его мрачность и равнодушие. Кошмар отчуждённости продолжается и здесь: каторжане из простонародья ненавидят его как «безбожника». Напротив, к Соне относятся с нежностью и любовью. Попав в тюремный госпиталь, Родион видит сон, напоминающий картины из Апокалипсиса: таинственные «трихины», вселяясь в людей, порождают в каждом фанатичную убеждённость в собственной правоте и нетерпимость к «истинам» других. «Люди убивали друг друга в <…> бессмысленной злобе», пока не истребился весь род человеческий, кроме нескольких «чистых и избранных». Ему открывается наконец, что гордость ума ведёт к розни и гибели, а смирение сердца - к единству в любви и к полноте жизни. В нем пробуждается «бесконечная любовь» к Соне. На пороге «воскресения в новую жизнь» Раскольников берет в руки Евангелие.

Источник – Википедия, knigopoisk.com, briefly.ru